* * *
3 месяца спустя
Клубная музыка оглушает и заставляет тела двигаться под собственный ритм, сталкиваясь с чужими возбужденными телами. Девушки покачивают в такт бёдрами, хватают неизвестных парней за руки и утягивают в танцы, в попытках соблазнить. Бармен разливает алкоголь по стеклянным бокалам, красиво подбрасывая пластиковые бутылочки и получая громкие аплодисменты и вопли гостей. — Ещё! – громко говорит Хосок, опуская дно бокала на стойку. Мужчина напротив смотрит на него немного недовольно и брезгливо, откладывая в сторону бутылку с коньяком и открывая газировку. — Э-эй!! Я ведь заплатил за коньяк! – кричит ему Хосок, сверкая пьяными глазами. У него на щеках ярко-выраженный румянец, а зрение уже не фокусируется на лице обнаглевшего бармена, – Не нужна мне твоя вода с газами! — Что за шум? К стойке подходит Намджун. На нем идеально выглаженная чёрная рубашка, а на запястье наручные часы, к которым Хоби тянется щекой. Приятный прохладный металл ещё больше распаляет кожу и он прикрывает глаза, но тут же открывает их, когда Ким тянет его за локоть. — Пойдём, ты и так уже накидался, – говорит он, благодарно кивая бармену и кидая на стойку ещё пару мелких купюр. Он крепко придерживает Хосока за плечи и толкает к выходу из бара. Как только они оказываются на улице, Хосок блаженно выдыхает и поднимает голову наверх, слегка покачиваясь из стороны в сторону. На улице начало декабря, а под ногами хрустит только что выпавший снег. Чон слегка ёжится, когда прямо на глаз падает холодная снежинка и тут же тает. Он оборачивается на Намджуна, что курил в стороне. — А мне? – с кривой улыбкой, спрашивает он. Джун устало выдыхает и достаёт из кармана упаковку, в которой осталось четыре сигареты. Хосок берет одну и суёт в рот, принимая подставленную зажигалку. Первый затяг. — Тебе бы лучше бросить курить, пока не поздно, – говорит Намджун, выпуская клубок дыма изо рта. — Нет желания. Да и, – он смотрит на сигарету, – Уже поздно. Намджун молчит и докуривает сигарету, придавливая её о каменную стену и кидая в заполненную урну. — Сколько ты выпил? — Много. — Сколько, Хосок? — Я как будто считал, – язвительно отвечает Чон, хихикая, – Довезешь меня до дома? — У меня здесь встреча через полчаса, но я могу вызвать тебе такси. — Окей. Хосок кашляет, когда вдыхает сигаретный дым слишком сильно. Пока Намджун вызывает ему такси, он кидает окурок на землю и давит его носком потрепанных ботинок. Он выпускает последние остатки дыма и снова кашляет, после чего шмыгает носом. — Ты хорошо себя чувствуешь? – спрашивает Ким, кладя свою большую руку на его плечо. — Да, я в норме, – кивает Хосок, – Просто, кажется, немножко приболел. Да и голова болит. Думаю, завтра тошнить будет. — Постоишь тут один? – как только мужчина получает в ответ кивок, показывает младшему номер машины и уходит обратно в бар. Хосок поднимает голову и смотрит на начавшийся снегопад. Пара снежинок упали на лицо и Чон слегка улыбнулся, снова опустив голову. Все мысли только об одном человеке. Мин Юнги... Он не появлялся в жизни Хоби уже на протяжении трех месяцев. Номер пользователя был заблокирован, а всякий раз, как он приходил в участок, его встречали два незнакомых парня, которые почти пинками выпроваживали незванного гостя. Однажды Хосоку все же удалось встретить Сокджина, но, как только он спросил про Юнги, мужчина только отвернулся, сказав своим коллегам, что даже не знает этого странного юношу. Он помнит, как выл в подушку и рыдал на плече у Намджуна, который после всего этого решил приютить друга у себя в квартире. Конечно, там было не так уж и уютно для двоих, но Хоби привык ко всему этому (по крайней мере ему пришлось это сделать). Чонгука так и не поймали, он скрылся из виду, и, как оказалось, Юнги оборвал связи не только с самим Хосоком, но и с Намджуном. Первый месяц Чон пытался найти Мина. Он каждый день ходил по знакомым местам, пытался найти коллег старшего, но каждый раз эти попытки проваливались и превращались в крах, как и вся надежда на то, что Юнги вообще все ещё находится в Корее, что он все ещё жив. Ко второму месяцу он полностью забил на университет и его исключили, из-за чего он неоднократно ссорился с Намджуном. Старший говорил, что даже дворнику и уборщику нужно хотя бы какое-то образование, ведь он должен жить своей жизнью, зарабатывать деньги для себя. Хосок стал курить. Конечно, свои первые две сигареты он попросту выкинул, так как не смог и вдоха сделать: лёгкие и рот обжигало, дыхание замирало, как будто он погрузился в воду, а голова начинала кружиться. К третьему месяцу Хосок стал больше времени проводить в баре Намджуна. Возможно, где-то глубоко в своём сознании он думал, что однажды Юнги забредет туда, они встретятся и обо всем поговорят, но... Этого не произошло. Мин как будто в воду канул, его невозможно было найти. Хоби все ещё скучал, все ещё любил. Он прекрасно помнил, как рыдал на прошлой неделе, просто потому, что вспомнил те дружные вечера, которые он проводил в компании с Нарён. Когда же он пытался с кем-то переспать, или же завести новые отношения, постоянно в глазах других людей он видел Юнги. Он все ещё помнит те тёплые слова любви, которыми Мин успокаивал его, которыми он доказывал свою любовь. — Эй, парень, – позвал его водитель подъехавшего такси, – Это ты такси заказывал? — Да. Вам уже оплатили поездку? — Ага, через мобильную сеть, так что садись, на улице ведь холодно. Хосок садится рядом с водителем и хлопает дверью, тут же пристегиваясь. Голова кружится от большого количество выпитого алкоголя, а в горле стоит неприятный ком, как будто его прямо сейчас и прямо тут стошнит. — Ты чего это такой грустный? Девушка что ли бросила? – понимающие улыбается водитель, – Меня вот тоже жена бросила, а все ради какого-то молоденького студента. Так я себе новую нашёл и живём уже полгода вместе. — Счастливый вы, – натянуто улыбается Чон, – А меня вот парень ещё три месяца назад бросил. — О, так ты, э... Таво... Гей, что ли? — Ну да. — Ну, и для таких счастье всегда на Земле есть, так что ты, это... Не переживай. Остальную часть поездки каждый держит рот на замке. Водитель иногда кидает косые взгляды через водительское зеркало, а Хосок не обращает внимание, смотря в окно. Снегопад усилился, также, как и его непонятная (хотя, более чем понятная всем) грусть. — Приехали, – оповещает мужчина, останавливаясь возле дома Намджуна, – Может, тебе помочь? А не-то ты еле как на ногах стоишь, парень. — Нет, я сам, спасибо. Хорошего вечера. Чон вышел из машины, хлопнув на последок дверью. В карманах он нащупал ключи и неуклюже потопал до старенького традиционного дома, в котором и жил Намджун. Вообще, с ними ещё жила добренькая старушка, но с недавнего времени она переехала в другой город, но не переставала брать плату у жительцов в своём доме. Зайдя в дом и закрыв за собой дверь, Хосок присел на мягкий пуфик, стянув с носками ботинки. Еле поднявшись обратно на ноги, он, придерживаясь за стену, дошёл до своей комнаты, где на полу был аккуратно расстелен матрас. Кинув куртку в угол комнаты, где стоял маленький обогреватель, он увалился на матрас, свернувшись на нем и прижав колени ближе к груди. Закрывая глаза, Хосок надеялся на то, что завтра день будет не таким ужасным.* * *
Настроение было паршивое. Мало того, что с самого утра завалили ненужными бумажками до самой головы, так ещё и Шихёк вызвал по какому-то важному вопросу. Остановившись возле двери в кабинет босса, Юнги немного подождал, пока новые охранники опознают его личность, после чего они открыли перед ним дверь, впуская в большой и просторный кабинет. — Вызывали? – раздражённо спросил он. На столе уже стояла кружка с ароматным кофе, а стул, на которым обычно сидел Мин, был подвинут ближе к столу. Глянув на молчаливого Шихёка, он сел напротив, но кофе брать не торопился. — Зачем вы вызвали меня, сонбенним? — В последнее время ты очень нервный. «Я такой нервный на протяжении трех ебаных месяцев» — С чего вы взяли? Со мной все хорошо. — Как идут дела с гражданином? – Бан пощелкал ручкой и положил её на стол, сцепив вместе ладони. — Он скрылся. Полностью. Два отряда прочесали все трущобы, но там его не нашли и сейчас мы ищем его за пределами города. Есть информация от одного из информаторов, что он находится за городом в какой-то деревне. Сейчас мы пытаемся найти его новое убежище. — Как Нарён? Юнги опустил взгляд вниз. «Я не знаю» — Она сейчас у моего брата в Сеуле. Я не знаю, что с ней, но он каждые выходные пишет мне, говорит, что записал её в художественную школу. — А Хосок? Шихёк улыбнулся, стоило ему заметить, как мужчина напротив него напрягся. У него сжалась челюсть, а глаза забегали из одной стороны в другую. — Я не знаю. — Ты бросил его? — Я не делал этого! – громко говорит Мин, чувствуя, как руки начинают слегка трястись, – Я сделал это т-только ради его безопасности. По спине бегут мурашки, а желудок сворачивает. Юнги замолкает, сжимая в руках края подлокотников. Теперь понятно, почему Шихёк так срочно вызвал его. Он просто хочет обобрать его, как косточку. Хочет как обычно найти все подводные камни в его душе, о которых не знают многие. — Ты все ещё любишь его? — Я должен идти, – отталкиваясь ногами и скрипя ножками стула по полу, говорит Мин и быстрыми шагами преодолевает расстояние от стола до входной двери. — Юнги, стой! Это приказ! Мин остановился, сжав ладони в кулаки. — Ответь на мой вопрос. — А смысл? Есть в этом смысл, сонбенним? – обернувшись, спросил Юнги, – Даже если я все ещё люблю его, то он уже миллион раз вычеркнул меня из своей жизни. — Почему ты не мог объяснить ему все в ночь вашего уединения? — Хах... Вы даже это знаете... – по рукам и спине снова пробежались мурашки, – Потому что если бы я сказал, он бы все равно искал место и время встречи. — Ты считаешь, что, разрушив все, что между вами было, ты тем самым защитил его от опасности? — Да. Шихёк закрыл глаза, полностью оперевшись на спинку кожанного кресла. Юнги, в свою очередь, ничего не сказав, вышел из кабинета, поправляя очки.* * *
Квартира превратилась в страшное место: повсюду валялись какие-то бумажки, вся мебель и шкафы покрылись уже десятым слоем пыли, а на кухне теперь было две голые дорожки стены (из-за сильной влажности в квартире ещё одна полоска обоев отклеилась). На столе лежало несколько папок, а по всей стене в зале были развешены листки с пропавшими девушками, которых полиция не могла найти уже второй месяц. Юнги смял окурок в пепельницу и выдохнул, оставив над собой сигаретный дым. За окном уже стемнело и начался новый снегопад. Мин, на самом деле, в свою квартиру за все три месяца пришёл только в раз пятый. Раньше он приходил только чтобы переночевать, а сейчас потому, что офис, в котором он теперь работал под начальством Бан Шихёка, закрыли, узнав, что Мин ночует там. Кроме Хосока он прервал связи также с Сокджином и Намджуном. Он перестал связываться с Сокджином и приходить в бар Намджуна по вечерам субботы. Потому что если бы он продолжал с ними общение, они бы разболтали все Хосоку, чего старший хотел меньше всего. Проверив время на телефоне, Юнги глубоко вздохнул, после чего закрыл глаза, выдыхая. Тогда, три месяца назад, когда он уходил из отеля, уходил из жизни Хосока, он знал, что поступает правильно. Ведь если бы он остался, то его любимому человеку грозила бы смертельная опасность. Сейчас, возможно, Хосок уже получил образование, нашёл себе хорошую работу, может, даже завёл новые отношения... Юнги должен быть счастлив за него, ведь Хосок молод, у него вся жизнь впереди! Но Мин совсем не счастлив от осознавания того, что его просто нет рядом. Детектив встаёт с насиженного места и открывает дверь на балкон, впуская в комнату холодный зимний ветер. Достав ещё одну сигарету, он зажал её между губами, думая, что уже пора бросать это дело. Выпустив дым изо рта, Юнги оперся локтями о перила, рассматривая пустой двор и машину, которая аккуратно выезжала со стоянки. Снежинки падали на белоснежные волосы и мужчина встряхнул головой, разбрасываясь маленькими капельками. Сигарета упала на бетонный пол, что заставило Юнги выдавить из себя тихое «блять». В упаковке уже ничего не осталось, поэтому он замял окурок и выбросил с балкона, вернувшись в прохладную комнату, по полу которой уже разнесся сквозняк. Упав на диван, Мин согнул ноги в коленях и внимательно стал рассматривать потолок. «Ты все ещё любишь его?» Он безумно любит Хосока. Он хочет обнимать его, хочет целовать. Юнги хочет быть всегда рядом, успокаивать в трудные минуты и проводить все выходные, лёжа с ним в обнимку на кровати. Он хочет слышать тихие фразочки Чона, хочет видеть яркую, почти детскую улыбку и засыпать под аккуратные прикосновения к своим волосам. «Почему ты не мог объяснить ему все в ночь вашего уеденения?» Потому что Юнги не смог. Он слаб перед Хосоком. Если бы он сказал, точно бы не сдержался перед грустным взглядом или чужими слезами. Если бы он сказал об этом Чону, то не смог бы спокойно уйти, как и планировал. «Ты же бросил его?» Да. Да, он бросил Хосока. Теперь, лёжа с пеленой слез на глазах, спустя три месяца осознаний, Юнги понимает это.* * *
Как и ожидалось, с утра Хосока встретили не солнечные лучи или приятный запах кофе с яичницой, а рвота. У него безумно болела голова, в горле стоял противный ком, а желудок выворачивало наизнанку. Намджуна дома не было, поэтому, проведя около получаса в обнимку с верным белым другом, он еле дополз (в прямом смысле дополз) до кухни, где из холодильника достал холодную бутылку молока и тут же приставил её к левому виску и половине лба (он все ещё не научился правильно напиваться). Сейчас только 12 часов дня, а Чон уже не рад своему пробуждению: улицу завалило новым слоем снега, вся одежда пропахла перегаром и от этого тошнило сильнее, так ещё и жуткий сушняк сдавливал горло. Немного пролежав на матрасе с бутылкой молока на лбу, Хосок в итоге оставил молочный продукт в холодильнике и схватил телефон, тут же набирая номер Намджуна. — Ты уже проснулся? – услышал он голос старшего в трубке, – Не помер там ещё из-за тошноты и головной боли? — Пока не умер, что очень печально, – выдаёт Хосок хриплым голосом, – Проще умереть, чем все это терпеть, а аптечка у нас состоит только из перекиси и таблеток от желудка. — Ну, в этом вини уже не меня. В конце концов, это ты пьёшь, отравляя собственный организм! — Где ты сейчас и когда вернёшься? – уходя от темы, спрашивает Чон. — Я уже закрыл бар, поэтому уже где-то через час буду дома. Не умрёшь там без меня? — Постараюсь, – слабо улыбается Хосок. — И, кстати. Где-то в половине дня можно будет сгонять до моря. Я видел, что ещё не вся поверхность воды замёрзла, поэтому мы могли бы посмотреть, прогуляться и освежиться. — Если не умру, то без проблем. Они разговаривают ещё минуту и потом прощаются, договариваясь, что Намджун через час будет дома, а за это время Хосок должен ещё успеть позавтракать.* * *
Сразу после возвращения Намджуна домой, Хосок стал поспешно собираться, чтобы не злить старшего, что итак был на взводе. Как оказалось, он просто переругался с барменом из-за ситуации с Хосоком. В тот вечер Хоби нахамил тому мужчине и он пожаловался боссу, из-за чего сразу же завязался спор. — Я же не могу контролировать каждый твой шаг и действие, – сказал Ким, потирая переносицу. — Прости, я правда виноват, но просто не могу перестать делать так. — Я понимаю. — На улице очень холодно? – спрашивает Чон, натягивая на себя большую серую толстовку. — Нет. Шапку можешь даже не надевать, только шарф не забудь. Тебе нужно держать горло в тепле. Хосок кивнул и накинул на себя куртку, после чего Намджун помог ему нормально и красиво завязать на шее мягкий шарф. Младший улыбнулся, взяв телефон с зарядки и закинув его в карман. Ему была приятна забота Намджуна и он считал себя маленьким ребёнком рядом с ним (как будто мой старший брат, с улыбкой всегда думал Хоби). Как только они вышли, Джун стал рассказывать о том, что совсем недавно прочитал очень хорошую книгу, и всю дорогу до моря Хосок внимательно слушал Намджуна и впитывал весь сюжет книги, представляя картинки у себя в голове. — А у тебя осталась сама книга? – спросил Хосок, когда они уже шли по заснеженному пляжу. — Нет, мне пришлось вернуть её в библиотеку, но я могу принести её тебе и ты почитаешь, – улыбнулся Ким. — О, спасибо большое, хён! Они шли вдоль берега, что был покрыт тонким слоем льда. Наступив носком ботинок на несколько отдельных участков, Хосок улыбнулся, догнав Намджуна, что слишком далеко ушёл от него. На пляже кроме них было ещё очень много парочек и даже группы подростков, которые смеялись и веселились, кидая друг в друга снежками и снимая все на телефоны. Немного задумавшись, парень остановился, посмотрев под свои ноги. Когда Намджун заметил, что младший отстал, он медленно обернулся, но в висок тут же прилетел твёрдый снежный ком. Ошарашенными глазами взглянув на Хосока, что держал в другой руке ещё один снежок, он улыбнулся, присев на корточки и собрав в голые ладони снег. — Ты не на того напал, Хосок-а, – улыбается Намджун, поднимаясь, – Я мастер в битве со снежками. — Ну это мы ещё посмотрим! – крикнул Чон, прежде чем запустить снежок прямо в шею старшего.* * *
Парни вернулись домой только в восемь часов вечера. У Намджуна была куртка вся мокрая, а руки Хосока дрожали от холода, поэтому, как только они зашли в дом, то сразу же побежали до ванной комнаты, где стали бороться за право первым искупаться в тёплой ванне. В битве со снежками выиграл Хосок, но первый ушёл мыться Ким, ведь младший позорно проиграл в «камень-ножницы-бумага». Немного погрев ладони подмышками и в сгибе коленей, Чон зашёл в комнату, присев на матрас. Экран телефона был слегка влажный, поэтому он вытер его краем толстовки, тут же включая. Как оказалось, ещё два часа назад ему пришло сообщение от анонима. Открыв сообщение, он стал бегать глазами по строчкам.«Привет. Наверно, и правда очень странно отправлять это сообщение, но я просто должен объясниться, понимаешь? Прошло уже три месяца с того дня, как я ушёл. Наверняка, ты очень испугался, не обнаружив меня рядом с собой, но я специально это сделал. Я не хотел рисковать тобой и твоей жизнью, ведь Чонгук все ещё гулял на свободе. Но... Та ночь... Я не мог забыть её и даже сейчас не в состоянии выбросить это яркое воспоминание. Один информатор, который работает на меня, много раз видел тебя возле круглосуточного магазина и часто говорил, что ты покупал энергетики и сигареты. Неужели ты стал так ужасно относиться к себе и собственному здоровью? Если это все влияние от моего ухода, то я даже не знаю, как просить прощение за это. Нарён звонила мне два раза и всегда спрашивала, где ты. Она постоянно обижается, когда я говорю, что мы встретимся с тобой, и потом я отменяю эти планы, которых, на самом деле, даже не было. Нарён безумно скучает. И я тоже... Я хотел бы встретиться с тобой. Да, я оставил твой номер после всего этого, но уверен, что мой номер ты стёр из своей памяти сотни раз. Пожалуйста, Хосок, дай мне шанс. Я хочу быть счастливым. Но счастливым я смогу быть только с тобой. Если ты не хочешь меня выслушать вживую, то можешь не приходить. Но если ты все же дашь мне второй шанс, то приходи в следующий вторник на улицу Инчхон. Там недавно открыли новый бар, мы могли бы посидеть там. Я буду ждать тебя там в 20.00 Я надеюсь на нашу встречу. И спасибо, что прочёл. Я буду ждать тебя»
Еще в середине сообщения Хоби понял, кто писал. Да, он удалил номер Юнги, и даже не вспомнил сначала, хотя раньше знал его, как таблицу умножения. Сжав в руке телефон и выключив его, он склонил голову, прижав к себе колени. Он вздрогнул, когда почувствовал горячие слезы на холодных красных щеках. — Эй, Хоби! К нему подлетел Намджун, что уже вышел из душа и тут же сжал в объятиях, прижав ближе к себе. Хосок расстеряно обнял его в ответ и уткнулся носом в плечо, стараясь как можно тише всхлипнуть, но он даже голос свой не контролировал, поэтому иногда изо рта вырезались жалобный скулеж и громкие рваные вдохи. — Хоби, все хорошо, – слегка покачиваясь в стороны, говорил Джун, поглаживая дрожащую спину друга, – Хоби... Что же тебя так расстроило..? — Х-хё-о-он, – тихо промычал Хосок, ещё раз всхлипнув. — Т-ш-ш, – шепчет Джун, также покачиваясь, – Успокойся, и тогда поговорим, хорошо? Чон кивнул, вытирая запястьем новые слезы. Спустя около 15 минут молчания, Хосок шмыгнул носом, кладя подбородок на чужое крепкое плечо. — Мне написал Юнги, – прошептал он, – И он хочет встретиться со мной. — Что? Хён? – переспросил Намджун, отстранившись и нахмурившись, – Ты... Пойдёшь к нему на встречу? Хосок кусает губу, опуская голову. Возможно, когда-то он совершил ошибку, заговорив с Юнги в участке и предложив свою помощь в расследовании. Возможно, это и не его Юнги, это может быть ловушка, другой человек. Все, что угодно. Но... — Да, – Хосок кивнул, в знак того, что он полностью уверен в своём решении. Ошибки совершает каждый, и ради Юнги, Хосок готов совершить ещё одну.