Горячий шоколад

Можно с полной уверенностью сказать, что Люциус Малфой уже приготовился к тому, чтобы строгим, не требующим отлагательств голосом указать девушке место и напомнить сыну о поведении. "Великий и ужасный", аристократ, чье имя произносили с дрожью в голосе, был негласным мастером в этом и имел на своем счету бесчисленное множество тех, кто убегал в слезах или не мог больше убежать вовсе. И вот, когда Драко собрался с силами и уверенностью в скорейшей защите возлюбленной от собственного отца, а сама Тори застыла в испуганном ожидании, рефлекторно вжимаясь в диван, Люциус в едва видимом удивлении поднял брови. Кажется, он пытался вспомнить, где видел лицо этой особы раньше... После неловкой минутной паузы последовал ещё более неловкий вопрос: — А вы случайно не мисс Грейнджер? Сердце Виктории шумно ухнуло и свалилось куда-то в пятки. Не то, чтобы она думала, что ее убьют (хотя нужно быть готовой ко всему), просто все слухи об отце лучшего друга ходили не самые лестные, да и было тому много причин... — Д-да, — дрожащим от страха голосом сказала девушка. — Наслышан, — мужчина кивнул, продемонстрировал натянутую улыбку, — Наследница Слизерина, прекрасная ученица — а вы похожи на мать. Она была лучше всех на факультете, принцесса со Слизерина. Мы с ней очень хорошо общались в школе... Пока я не встретил Нарциссу, которая наотрез отказалась общаться с ней, да и мне запретила. В голосе Люциуса мелькнула нотка грусти, но и Тори и Драко знали о том, что это была лишь легкая тоска по ушедшим временам, ведь Малфой-старший любил свою жену всем сердцем. — Но моя мать, Моника Линн, училась в Пуффендуе... — с глазами полными непонимания сказала Виктория. Она на мгновение взглянула на аристократа, а затем встретилась растерянным взглядом с другом. Разве такое возможно? По неясной причине Виктория хотела верить Люциусу, что-то внутри нее кричало о том, что светловолосый чистокровный волшебник говорит правду. В конце концов, зачем ему врать? С какой целью? В темноволосой голове всё смешалось в один ком, ухудшаясь легкой болью из-за накануне выпитого алкоголя. — Я говорю про вашу настоящую, а не приемную мать. Эмили Уотсон — родственница самого Салазара и жена богатого чистокровного волшебника Рамиля Грейса — погибла во время Первой Магической войны, выполняя приказ Тёмного Лорда, а ее муж погиб от горя после потери жены, оставив дочь друзьям семьи... В груди вдруг что-то сломалось. Выходит, всё это время она жила с посторонними людьми, принимая их за своих родителей и даже не подозревая о том, что на самом деле произошло... А как же Гермиона? Неужели, они действительно не сестры? Пусть Виктория пыталась держать маску невозмутимости перед Люциусом, карие глаза застелила пелена слез. "Разве так бывает? Почему именно со мной?" — шквал вопросов звучал в ноющей голове брюнетки и оставался без какого-либо ответа. Однако, несмотря на все чувства и эмоции, где-то в глубине души она была рада, что узнала правду. Нет ничего хуже, чем жить во лжи, не имея представления о своем настоящем прошлом, и думать о чужих людях как о собственных родителях. Столько лет прошло, а правда раскрылась лишь сейчас... И кем? Люциусом Малфоем, холодным и безжалостным аристократом! Хрустальные капли соленой жидкости скатились по нежной коже щек слизеринки. Теперь она точно жалела, что вообще пришла на этот ужин. Драко, наблюдая за подругой и понимая какая жестокая правда открылась для нее, взял девушку за руку и обнял. — Не плачь, — ласково, но так, чтобы не услышал отец, прошептал слизеринец, — Принцессы не плачут. Драко частенько успокаивал Тори объятиями и разными поддерживающими словами. Он знал, что особе это помогает успокоиться и понять, что она проходит через всё не одна. Да и, чего скрывать, блондину самому было приятно знать, что он единственный, на кого полагается Грейнджер и в силах которого успокоить ее за несколько минут. Эта тесная связь между ними грела души обоих. — Х-хорошо, — шмыгнув носом, прошептала она в ответ и кое-как поборола желание продолжить обнимать друга, утыкаясь носом в его грудь и выплескивая все накопившиеся слезы, — Так мне все время врали? Темно-ореховые глаза, наполненные болью от раскрытой горькой правды, вернулись к Люциусу, пока кончиками пальцев девушка аккуратно утирала слезы с лица. Она должна быть сильной и идти с высоко поднятой головой — только так поступают истинные слизеринки. — Видимо, мисс, — мужчина проигнорировал минутную слабость Виктории, мысленно сожалея утрате юной особы, — Мы с вами можем посетит Гринготтс и забрать ваши деньги. Меня назначили хранителем вашей ячейки. Не бойтесь, я вас не обижу, всё же я не такой изверг, о котором говорится в "правдивых" рассказах. На этом и порешили. Через несколько часов девушка и двое Малфоев ужинали в дорогом ресторане и разговаривали о ее родителях. Тори не могла перестать задавать самые обыкновенные вопросы, начинающиеся с знакомства Люциуса и ее матери и заканчивающиеся Первой Магической войной. Теперь ей больше не к кому было обратиться кроме Малфоя-старшего, который, между прочим, открылся с совершенно неожиданной стороны. Что ни говори, а судить людей по слухам — полная глупость. — Молодые люди, а вас не потеряют в школе? — с некоей строгостью обратился вдруг аристократ. — Ой, Драко, правда, — карие глаза расширились и, встретившись взглядом с другом, неловко остановились на собеседнике, — Мистер Малфой... — Для тебя просто Люциус, — с непривычно искренней, пусть и едва заметной, улыбкой сказал обычно холодный мужчина. — До свидания, Люциус... — До встречи, отец. Ребята трансгрессировали в школу, где по дороге в комнату девушка встретила Луизу.