**********
Несмотря на утомляющий вчерашний день, занятия сегодня никто не отменял. А еще с сегодняшнего дня они, ученики дизайнерского факультета, начнут занятия по бизнесу. Те, кто подавал на бизнес, конечно. На факультете дизайнеров есть три отделения: «Дизайн», «Маркетинг» и «Дизайн и Маркетинг». Дизайн больше основан на практике и производству продукта. Маркетинг занимается теорией и изучением того, как распространять и продать этот продукт. Дизайн и Маркетинг занимаются объединением двоих факультетов в один. Мало кто подавался на третий, так как их или интересовало создание, или же распродажа, но не Лена. Лена любила создавать, но и в то же время она хотела получить от этого прибыль. Если ее мечты и надежды стать популярным дизайнером одежды займут долго, у нее должен быть хотя бы диплом, разрешающий ей занять временно офисную работу, чтобы иметь финансовый фундамент. Именно из-за того, что на объединенный факультет так мало спроса, занятия начались так поздно, чтобы хорошо сопоставить его с графиком других учеников, и не выходило так, что одни занимались теорией, пока другие - практикой. В любом случае Лена чуть ли не каждый день спрашивала у учителей в начале семестра: «Когда начнутся занятия по бизнесу и маркетингу?», но те всегда отвечали: «Скоро». Наконец они начались, и это давало Лене огромную мотивацию встать и идти на учебу, однако были и противовесы из-за вчерашнего дня. Все произошедшее с Джеромом, Азизой, Кармен и Сюзен. Плюс еще и Тони, который обещал, но так и не написал, а Лена же не могла взять и просто забыть его теперь. Он вновь начал занимать почти половину ее мыслей, отвлекая от вещей поважнее. Но выбора нет. Да и будет скучно целый день сидеть и размышлять о былом, когда есть способ пойти на занятия, на которых можно отвлечься. Первая лекция — коммуникация, что говорило о том, что с утра пораньше будет аудитория, полная студентов. Лена решила пораньше выйти и пойти занять место спереди, так как сзади больше всего шума и сплетен, от которых она хотела сегодня избавиться. По дороге она проверила свои социальные сети и начала первым же делом со снапчата. До сих пор сообщения от Тони не наблюдалось, а прошло уже три дня, как он обещал написать. Выдохнув и решив, что он все равно однажды напишет, она быстро залила на свою историю черный экран с текстом: «Третья неделя октября началась, и каждый день проходит все утомительнее. Устала от подготовок» и решила пойти дальше по своей дороге, как вдруг из ниоткуда появился Калеб. Поприветствовав его, она начала спрашивать о том, где он был все эти дни, что она от него ни слова не слышала, на что Калеб ответил, что был занят и нужно было отлучиться. — Ой, ты был занят? — спросила Лена, держась за плечо Калеба, пока тот поднимался по лестнице, а она еле перебирала ноги. — А я так хотела, чтобы ты был там. Мне была нужна помощь… Я так устала… Наверное, я разленилась. Стоит вновь начать ходить в спортзал, — выдохнула она. — Ты устала? Почему? — спросил Калеб, остановившись и обведя девушку с головы до ног взглядом. — Я была весь день на высоких каблуках и ходила туда-сюда. Ноги сильно болят, — почти взвыла она, указав взглядом на свои пятки. Калеб, остановившись на мгновение, застал Лену врасплох, вдруг подняв ее, как жених поднимает невесту. — Ты что делаешь?! — вдруг воскликнула Лена, начав хихикать. — Нет, Калеб, ты что? Я тяжелая… Поставь меня на пол, — взмолилась она, пока Калеб, качая головой, поднимался по пустующим лестницам. — Ничего страшного. Мы почти в классе, — сказал Калеб, начиная немного пыхтеть, и, одолев последнюю ступеньку, наконец выдохнул с облегчением. Лена, смирившись, улыбнулась и обвила его рукой за шею, потрепав волосы на затылке. — Ты мой рыцарь, — умиляясь, сказала она, открыв дверь в класс, будучи готовой увидеть только пустую аудиторию из-за столь раннего времени, но, к ее великому сожалению, в аудитории находились именно три человека, которых она надеялась не увидеть сейчас: Джером, Азиза и Кармен. Лена, застыв у порога двери, когда обратила внимание на, к своему удивлению, говорящих друг с другом троицу, повернулась в сторону Калеба и начала взглядом приказывать ему поставить ее на пол. — Все, все, Калеб, хватит. Поставь меня на пол, — немного напряжено сказала она и, встав на ноги, зашла внутрь, вновь застывая на пороге, замечая то, как на нее посмотрела Кармен и отвела взгляд, как Азиза готова была просверлить в ней дыру одним взглядом и как Джером смотрел на нее тоже немного странно. Не так напряжено, как барышни рядом с ним, но все равно как-то странно. Лена прочистила свое горло и решила первым делом подойти к Кармен, но та отошла в сторону и, поднявшись по платформам, похожих на лестницы, к самым высоким и отдаленным сиденьям в аудитории, заняла свое место, не сказав ни слова. Лена, чувствуя, как ее переполняет давящая обида, застыла на месте и так бы стояла, если бы не вошедший наконец внутрь и вставший за спиной мишени находящихся в комнате Калеб. — И что тут происходит? Почему вы ведете себя так, будто смерть увидели? — спросил он, переведя взгляд на Кармен и взглядом спросив: «Что с тобой не так?». Та, выдохнув и бросив на него взгляд полный разочарования и обиды, отвернулась. — Кармен? Что это было? Что между вами произошло? — спросил не понимающий ничего Калеб, но, судя по выражениям лиц Джерома и Азизы, они тоже не знали, в чем было дело. — Лена, — он вновь повернулся к занявшей место на первом ряду, на три сиденья дальше от Джерома, растерянной девушке. — Да что, блядь, происходит?! — наконец не выдержал парень. — Меня не было два дня и что-то успело произойти? Кармен! — он вновь посмотрел в сторону сидящей выше. Калеб, находясь в полном недоумении и не понимая, в чем дело, положил рюкзак на стол и сложил руки на груди, начиная смотреть то на свою подругу, то на подругу подруги. А его подруга знала точно, в чем дело. А Кармен знала, что Лена знает. Они это дали друг другу понять взглядами. Хоть и Лена хотела поговорить о своих отношениях с Калебом с Кармен, она не успела этого сделать, а сейчас руки были связаны, так как Калеб не дал бы им двоим спокойно это загладить. Оставалось только сидеть и бороться с поглощающими чувствами и эмоциями: напряжение и вина; ревность и предательство. Однако напряжение пятерки, находящихся в комнате, возросло, стоило некому ненавистному лицу войти в помещение. Он, еще пока оставаясь замеченным только Джеромом, который, взглянув в дверь, нахмурил брови, уверенными быстрыми шагами прошел внутрь, глазами смотря прямо на сидящую и смотрящую на точку перед собой Лену. Размахнувшись ладонью, он заставил остальных четырех слегка подпрыгнуть на месте, так как те думали, что он сейчас ударит Лену, но, к их облегчению, он всего лишь хлопнул ладонью громко по столу, тем самым заставляя сидящую девушку перевести слегка испуганный и ничего не подозревающий взгляд на себя. Она, встретившись со знакомыми зелеными, будто змеиными, глазами, вжалась в спинку стула, не зная, как по-другому реагировать, как и все остальные, наблюдающие за происходящим. — Я слышал, — начал нарушивший идиллию пришедший. — Ты навещаешь Сюзен?! — спросил он, пыхтя. Его губы скривились в полуухмылке, но было видно, как он нервничает, судя по тому, как часто он их надкусывает. Джером, сидящий рядом, тут же понял, что к чему, и встал с места, готовясь отразить какую-нибудь атаку, но ничего не говорил. Азиза, которую Джером оттолкнул назад, вжалась в стену за собой и только и могла что смотреть. Кармен, сидящая сзади, нахмурила брови и, приоткрыв рот, встала с места, боясь спуститься, чтобы помочь хоть и сопернице, но все же подруге. А Калеб, будучи в смятении от того, что произошло до прихода шестого лица, впал в еще больший шок, вконец запутываясь, но внимательно смотря за руками угрожающего и за лицом сидящей перед ним подругой. — Д-да, — заикнулась та, которой устраивали допрос. — Да, — уже увереннее сказала она, понимая, что, если будет сидеть и вжиматься в сидение, то даст своему обидчику преимущество. Она встала с места, тем самым заставив стоящего над собой слегка отодвинуться. — Да, я ее навещаю. А что, у тебя с этим проблемы? — дерзко спросила Лена, смотря прямо в глаза перед собой. — Лена, замолкни и сядь на место, — сказал Джером, начиная настораживаться, что сейчас, а если и не сейчас, то позже что-то может произойти. Он, выйдя из-за стола, встал поближе, смотря то на Лену, то на Марко. — Нет, правильно, что ты это делаешь, — почти процедил Марко. — Тебе же нужно привыкнуть к тому, какой твоя жизнь может обернуться, — сказал, скалясь, он. Лена остановилась на мгновение, не зная, как реагировать. Азиза сильнее вжалась в стену и поджала зубы, у Кармен сузились зрачки и остановилось дыхание, Калеб хотел было оттолкнуть Марко назад, но Джером покачал головой, тем самым говоря, чтобы тот пока бездействовал. — Ты… Ты угрожаешь мне? — спросила девушка. — Я тебе говорила раньше, пидорас, и снова скажу, — начала Лена, не отрывая взгляда, пока остальные в комнате напряглись еще сильнее и покачали головой. — Я тебя не боюсь. Я тебе не Сюзен, чтобы ты смог испортить мне психику и обошелся бы с этим, — стараясь не запинаться, скрежетала зубами она, смотря за тем, как выражение на лице Марко становится все агрессивнее и агрессивнее с каждым ее словом. Он, отойдя назад и тихо рыча и не отводя взгляда со своей жертвы, решил напугать ее молчанием, но та не отступала от своего, продолжая уверенно смотреть на него. — Марко, — устало выдохнул Джером, прикрыв глаза и помассировав узкую кость носа между указательным и большим пальцами. — Она бывает очень опрометчивой и глупой. Она новенькая, так что… Не понимает некоторых вещей. Оставь ее и не трать свое время впустую, — выдохнул он, не имея желания отчитываться перед Марко, но из-за сложившейся ситуации приходилось. Лена, взглянув на Джерома и заметив, как тот разочаровано покачал головой, приложив указательный палец к губам, опустила свой уверенный взгляд в пол, только сейчас понимая, в какое положение ее длинный язык может ее поставить. Она села и старалась не смотреть ни на кого, мысленно благодаря Джерома за то, что хоть и он унижает ее перед Марко, но помогает не рыть самой себе яму. — Нет, Джером, ты знаешь, что эта пизда мне в прошлый раз сказала? Как ты смеешь унижать меня перед моими людьми?! — переведя взгляд с Джерома, Марко еще раз хлопнул по столу, заставив всех, кроме Джерома, подпрыгнуть вновь на месте. Джером, в свою очередь, приложил ладонь к плечу Марко и надавил в попытках оттолкнуть его от Лены. Марко отпихнул руку Джерома от себя, но встал подальше от стола. — Попроси прощения… — почти прошептал он, переведя внимание сидящей с опущенным взглядом девушки на себя. Лена, приоткрыв рот и нахмурив брови, застыла. — Кому говорят?! — вновь повысил голос Марко. — Сделай, — сказал Джером, указав бровью на парня. Ну конечно, гордая и считающая себя во всем правой Лена не могла просить прощения у такого человека, как Марко. Не могла попросить прощения у человека, который ее унижает, даже если это вопрос ее безопасности. Она не могла сказать это простое слово, так как это слово означало не только то, что она просит прощения. Оно означало унижение, слабость и покорность. Лена не могла принять этого, особенно перед особами в этой комнате. Как ее смогут воспринимать в дальнейшем всерьез, если она даст не кому-то другому, а Марко унизить ее, заставив почувствовать себя слабой и беспомощной, склонив голову перед ним. Говорить «простите», «извините» по своей воле — это нормально, даже незаметно. Но когда кто-то, кто тебе ненавистен, заставляет просить прощения, даже когда ты ни в чем не виновен, - вот это задевает за живое. — Я тебе говорю! Я не собираюсь стоять тут из-за тебя! Кто ты сама такая, чтобы отнимать мое драгоценное время?! — повысил голос пуще прежнего Марко, разрезав им минутную тишину. — Лена! Хватит молчать! — приказал Джером, тоже повысив голос и начиная немного терять терпение. Впервые услышав громкий голос Джерома, Лена подпрыгнула на месте и устремилась в его глаза своими, моля. — Лена, хватит тупить. Сделай то, что он тебе говорит, — уже спокойнее наказал он, посмотрев в сторону, и Лена, опустив лицо, надкусила нижнюю губу, покачав головой. — Я… П-приношу свои извинения, — невнятно пробубнила она, не поднимая взгляда не потому, что боялась, а потому, что не хотела увидеть победную ухмылку на самодовольном лице Марко. — Мм, слишком просто, — недовольно протянул Марко. — Встань на колени, вот здесь, — он отшагнул назад и указал на участок перед собой. — То, что ты сделала — этого я не могу простить. Никто меня не унижает. Никто не смеет меня унижать, — он, пыхтя, начал крутить своими длинными пальцами у виска, задевая шрам на брови. — Встань на колени и попроси прощения, — начал усерднее крутить пальцем у виска он, левой рукой указывая на пол перед собой. Лена, услышав это, вновь посмотрела на него, приоткрыв рот и повертев отрицательно головой. Азиза, вжавшись в стену, прикрыла глаза, моля, чтобы сюда зашел какой-нибудь преподаватель. Кармен тоже прикрыла глаза и опустила взгляд, моля Лену мысленно, чтобы она это сделала, но знала, что та никогда это не сделает. Калеб боролся с внутренним собой, так как знал, что Марко опасен, но все равно хотел что-то предпринять, а не стоять просто так, когда обижают не кого-то другого, а дорогого ему человека. Джером знал прекрасно, что Лена, даже если ей сейчас оторвать голову, не станет этого делать, поэтому, тяжело вздохнув, решил теперь обратить внимание на Марко. — Марко, достаточно… Это уже слишком. Ты получил свои извинения и заставил ее переступить через свою гордыню. Это тебе было нужно, и ты это получил… Достаточно уже. Мы все тут напряжены из-за этой ситуации, да и ты ничем не делаешь себе лучше, продолжая дальше портить себе нервы. Ты получил то, что хотел. Она больше с тобой не свяжется, и ты о ней забудешь на следующей неделе, будто ее просто не существовало. Зачем нужны излишние беды? — говорил Джером, не веря себе, что пытается успокоить такого человека, как Марко, но ситуация этого требовала. — Вот именно, если она не хочет лишних проблем на свою голову, то пусть переступит через свою никчемную и нахуй ненужную мне гордыню и сделает то, что я приказываю, — сказал он уже спокойнее, смотря на Джерома, но рукой указывая на Лену. Лена хотела было сказать что-то, но изо всех сил старалась держать язык за зубами, повторяя в голове: «найти нужные слова в нужное время», и прекрасно понимая, что ситуацию усугубил именно ее язык. Она бы никогда не села на колени перед Марко. И она понимала, что Джером это знает, чувствуя себя ужасно за то, что именно он за нее заступается и исправляет ее грехи. К облегчению пятерых и сожалению одного, в комнату вошел преподаватель, тут же перенимая внимание на себя. Он обвел взглядом учеников и улыбнулся, но, стоило глазам пасть на Марко, он посмотрел под ногами и сел за свое место за столом, положив портфель на поверхность. — Вы уже собрались? — спросил немного неохотным тоном преподаватель. — Сядьте по местам, и мы начнем урок через некоторое время, — сказал он, но Марко, бросив еще один взгляд на Лену, который говорил: «Это еще не кончено», вышел из класса. — Я… — учитель, увидев то, как непослушный ученик вышел, встал из-за стола и, оставив очки на столе, шагнул к двери. — Я пойду за чашкой кофе, пожалуйста, подготовьтесь к уроку, — выдохнул он, выйдя из помещения и даже не спрашивая, почему у остальных в его классе такой напряженный вид, безмолвно понимая причину. Стоило ему выйти, как ученики, оставшиеся в классе, напряглись, думая, что Марко вновь заявится. Джером шагнул к двери и, выглянув за нее и не обнаружив никого в коридоре, посмотрел на тоже смотрящую на него Лену и остановился. Лена читала злобу в его взгляде, хоть и его выражение оставалось нейтральным. Лишь поднимающаяся и опускающая грудь под белой и немного тугой рубашкой. Он, судя по тому, как его челюсть стала еще более острой, плотно сжал зубы и медленно начал шагать к столу, за которым сидела не ожидающая ничего Лена. — Что ты пытаешься доказать? — невзначай спросил Джером, встав прямо там же, где и стоял Марко. — Что? — не догоняя, спросила Лена, тоже не отрывая взгляд с холодных и почти побледневших и слившихся с белком глаз Джерома. — О чем ты? — Ты пытаешься показать всем, что ты лучше всех и что ты непоколебима? — ответил вопросом на вопрос Джером, скрестив руки на груди, а Лена, услышав это, глотнула скопившуюся во рту слюну и медленно покачала головой. — Нет… Я ничего не пытаюсь никому доказывать, — ответила немного сухо она, продолжая уверенно смотреть на Джерома. — Что я тебе сказал в тот день? Ты сама ищешь проблем на свою голову? Или ты… Просто любишь быть в центре внимания и будешь делать все, лишь бы получить внимание? — спросил он, сохраняя спокойное выражение на лице и замечая, как хмурятся брови Лены. — Ничего я не делаю, — уверенно заявила она, немного повысив голос. — Я не дам ему повода думать, что я слаба и что он может напугать меня, — ответила она, и Джером, закатив глаза и выдохнув, сделал шаг к столу и наклонился вперед к лицу сидящей девушки, опираясь ладонями о поверхность. — Послушай меня внимательно, выскочка. Ты должна сейчас благодарить меня за то, что я развеял эту ссору, но в следующий раз я за тебя заступаться не стану, так как буду считать, что ты сама этого хочешь. Хочешь участи Сюзен. Я думал, что ты умная, но ты невероятно глупая и незрелая. Человек, несмотря на свою гордыню, должен понимать, когда ему нужно отступать. Мне насрать на твою гордость, так как ты сама ее растаптываешь тем, что считаешь себя правой во всем. Тебе еще многому нужно научиться, и первое — это скромности. Я хочу, чтобы Марко заставил тебя просить прощения у него на коленях. Может, это унижение принесет тебя с небес на землю и научит чему-нибудь, — Джером, увидев, как взгляд Лены, который вплоть до конца был прицеплен прямо в его глаза, опустился, распрямился и занял свое место.**********
Лене сейчас было стыдно смотреть в глаза Джерома или находиться в одной комнате с ним, но судьба приготовила ей подарок. Не только то, что первой лекцией была коммуникация, где был Джером. Но и второй лекцией была психология, где тоже присутствовал Джером, а третьей была обещанная лекция по бизнесу, на которой, сюрприз-сюрприз, тоже присутствовал Джером. На все вопросы по типу «Разве бизнес моды не отличается от всего бизнеса» ответили тем, что модный маркетинг имеет две лекции: «Бизнес администрирование», фундамент которого одинаков для учеников всех факультетов, выбравших бизнес, как основную или второстепенную часть обучения, и «Маркетинг моды», больше обоснованный на торговле и раздаче предметов моды, и именно эта лекция отличает разные факультеты и обучает их индивидуально тому, как устроен мир бизнеса в их выбранном факультете. Вдобавок к этому психическому кошмару, который произошел утром, на первой же лекции профессор Бенджамин Кларк, преподаватель по бизнес администрированию, маркетингу и экономике, тут же поручил новым ученикам небольшой проект, который былые ученики уже выполнили. Составить небольшой доклад по четырем фундаментальным основам бизнес менеджмента: планировка, организация, исполнение и контролирование. Таким образом, ученики смогут сами понять тематику и догнать остальных. Преподаватель обязывал закончить проект до следующего понедельника, что говорило о том, что это очередная работа на голову и придется потрепать нервы еще больше. Ну конечно, Лена не могла пойти и лечь спать после столь утомительного дня, так как теперь ей еще нужно заняться подготовками к празднику. Калеб старался все время выдавить из нее информацию о том, что произошло, но Лена, будучи немного не в себе, в итоге накричала на него и попросила, чтобы тот оставил ее на время одну. Кармен хотела подойти, но или не могла, или тоже боялась и хотела дать подруге немного времени охладиться. Что касалось Джерома — он ни разу больше не встретился взглядом с ней, даже несмотря на то, что они провели четыре часа подряд вместе на лекциях. Даже сейчас, когда занятия закончились и к ней подходили студенты, спрашивая, что дальше делать, пока Джером занимался финансовыми обязанностями, она просто очень сухо отвечала и поручала делать то, что делали до этого. Она попыталась взять себя в руки и сосредоточиться, но ничего не давало ей забыть события утра. Не только то, что на нее психически надавил Марко, напугав, хоть и Лена не показывала этого, и унизив, так еще и слова Джерома. От него это звучало гораздо обиднее, чем если бы это сказал кто-то другой. Неспособная взять себя в руки, девушка хотела было развернуться и пойти внутрь особняка, чтобы успокоиться хотя бы на пять минут, подальше от шума и учеников, ходящих вперед и назад и спрашивающих дальнейших указаний, но наткнулась на стоящего над ней, будто столб, и глядящего прямо внутрь ее разбитого сердца Джерома. Она, увидев знакомые ярко-фиолетовые глаза, тут же опустила взгляд. — Лена, ты не думай, что раз я занят — я не обращаю внимание на продуктивность работающих. К тебе подошли несколько учеников, говоря, что они закончили, но ты им не дала дальнейших поручений. Я понимаю, что то, что произошло утром, тебя немного травмировало, но личные проблемы не должны вставать перед выполнением задачи. Плюс, мы не можем останавливать прогресс только из-за одного человека, — сказал серьезно Джером. Лена хотела было накричать на него и сказать ему, что это не какая-то там глупость, но она понимала, что не добьется того, чего хочет. Она просто продолжала смотреть в землю и заметила пару знакомых черных лакированных каблуков рядом с идеально белыми замшевыми дезертами Джерома. Понимая, что это Азиза, и не желая дальше позориться перед ней, она, временно успокоив себя, кивнула. — Если для тебя это сложно — то я освобожу тебя от обязанности. Я хочу, чтобы все прошло идеально, — сказал он, и грусть и неуверенность в Лене заменила полная злость и обида. Она, усмехнувшись и отшагнув, скрестила руки на груди, наконец посмотрев на сокурсника. — Что? — спросила она. — Ты освободишь меня от обязанности, если для меня это сложно? Да что с тобой такое? Ты сам был свидетелем того, что произошло сегодня утром. Кого ты из себя строишь? Мне что, той пытки утром было мало, что ты сейчас, видя, как я страдаю, еще больше сыпешь мне соль на рану? До этого дня я занималась всей организацией, и все, что сейчас на поле — это благодаря мне и тому, что это для меня не есть сложно. Один день я чувствую себя не по себе из-за веской и оправдательной причины, так ты еще стоишь тут передо мной и строишь из себя руководителя? Руководитель не только умеет пользоваться преимущественно своими рабочими. Руководитель еще и умеет понимать, что его рабочие - люди и им свойственно иногда впадать в депрессию. Это обязанность хорошего лидера - суметь помочь и вновь вдохновить своего рабочего, — она все это время смотрела прямо в его глаза, пока он тоже смотрел в ее глаза и сохранял молчание и нейтральный взгляд. — Ты сегодня утром спросил меня… — начала вновь Лена после десятисекундного молчания. — «Что я пытаюсь доказать». А сейчас я спрошу тебя, Джером, что ты пытаешься доказать? — спросила она и, не дожидаясь ответа, все же направилась в сторону Хауса Дакота. Стоило войти внутрь пустого помещения, как волна обиды, копившейся внутри, выплеснулась наружу. Она, боясь, что кто-то увидит ее слезы, быстро поднялась к себе в комнату и, заперев дверь, села с немного дрожащими ногами на край кровати. Ее слезы начали литься не останавливающимися ручьями, оставляя немного черные, из-за туши и подводки, дорожки по ее щекам. Она дрожащими руками прошлась по волосам и просунула пальцы к корням, начиная массировать, в попытках успокоиться. Она не ревела и почти не издавала ни звука, а просто тряслась всем телом и была неспособна закрыть глаза, смотря на одну из полок в книжном шкафу и ощущая невероятную тяжесть в душе. Неописуемую боль, которую ничто не было способно излечить. Она, не сдержавшись и направившись на кухню вниз, сказала диете пойти нахуй и вытащила коробку с ванильным мороженым из морозильника. Сев за стол и открыв коробку, она с трудом впихнула ложку в холодный десерт и попыталась вычерпать немного, всхлипывая и качая головой. Чувствуя, как в легких начинает не хватать воздуха, так как до сих пор сдерживала дыхание, сама того не осознавая, она начала учащенно дышать. Избыток кислорода ударил в голову, и та начала кружиться, делая ее состояние еще хуже. Она наконец отправила немного мороженого в рот, и вкус сахара, который отсутствовал вот уже почти неделю, ощущался совершенно другим от того, каким она помнила. Этот вкус был приятнее, так как он действовал как наркотик в данной ситуации, облегчая ее горюющее сердце.**********
Вторник. День пьесы, ну конечно. Мистер Жакуин простил ей в субботу, но на этот раз он потребует от нее, чтобы она хорошо сыграла. В тот раз она, из-за того что произошло между ней и Джеромом, не могла сосредоточиться, так как ей было неудобно перед ним. Сейчас она чувствовала лишь не ненависть, но и нежелание иметь каких-либо чувств к Джерому. Будь то ненависть, зависть, страсть или уважение. Ничего. Она просто должна была сделать свою работу должным образом, и это все, что должно было связывать ее и его. Еще первая лекция — психология. Конечно же, куда бы она ни пошла или он ни пошел — они встречаются. Это даже выглядит немного так со стороны, что он занимается своим делом, а Лена появляются из ниоткуда, будто следит за ним. Чтобы Джером думал, что она следит за ним — этого ей не хватало. Вновь, как и в прошлый раз, она вошла в аудиторию достаточно рано, но на этот раз Джерома не увидела. Выдохнув с облегчением, она села за свое привычное место и, не имея абсолютно никакого желания учиться, вытащила ноутбук и тетрадь из розового кожаного рюкзака, надеясь, что сможет отвлечь себя и вывести из этого депрессивного момента, в котором находилась. «Жизнь состоит из черных и белых полос, доченька. Она должна быть такой. Это плохо - все время чувствовать себя нехорошо, но это не лучше - все время чувствовать себя хорошо. Только благодаря печали ты начинаешь ценить радость и веселье. Так же, как и они дают тебе опору и стремление жить и любить отчаянно жизнь, печаль и страдания делают тебя сильнее. Они вознаграждают тебя опытом. В жизни человек должен ошибиться, чтобы он понял, что ошибся. В том, что ты чувствуешь себя иногда плохо — нет ничего плохого. Это нормально. Это делает тебя человеком. Как быстро и как эффективно ты выйдешь из этого положения — вот что отличает сильного человека от слабого. Ощутить, понять, признать и забыть» — спасибо, папа… Это всего лишь очередная черная полоса, которую я должна одолеть. Всегда ждать лучшую сторону… Джером, как бы я на него сейчас ни злилась, прав. Мне нужна скромность. Мне нужно смирение… Я и вправду много чего не знаю и никогда не буду знать, так как чем больше я знаю, тем больше понимаю, как мало знаю. Я не думаю, что я буду идеальным и скромным человеком после одного инцидента, но это несомненно хороший урок для меня. Я буду впредь осторожнее со своими словами… Я постараюсь», — из раздумий ее вывел звук открывающейся двери, который заставил ее медленно перевести взгляд с экрана своего ноутбука на нарушившего тишину. Назло ей это был Джером, который, встретившись с ней взглядом, посмотрел в сторону окна и шагнул внутрь, заняв свое привычное место на первом ряду. Он не поприветствовал ее, да и она тоже. Продолжая смотреть на свой экран и на фальшиво открытую страницу о ложной памяти, девушка попыталась сосредоточиться на содержании страницы, чувствуя, что с каждой секундой ее тело напрягается все больше и больше. Каждая секунда длилась как час. Час в полной тишине и изоляции, давящей на психику. Наконец Джером, к великому облегчению Лены, встал с места и, так же молча направился к выходу из помещения. Стоило ему выйти, как Лена ощутила невероятную легкость и расслабление в теле. Это было похоже на то, как находиться в помещении без кислорода и изо всех сил стараться вырваться наружу, отбиваясь от стен и пытаясь их сломать. Минус в том, что от этого даже умереть было невозможно. Оставалось лишь терпеть и ждать, пока эта мука кончится. Но вдруг легкие начали наполняться жизненно важным воздухом, и в голове появилась ясность, а тело расслабилось. Именно таковым было это чувство. Лена, распластавшись на месте, вытащила из кармана белых джинсов с черными ремнями на бедрах телефон, вспоминая, что вчера полностью забыла о своих социальных сетях. Впервые за почти три месяца пребывания в Лондоне она почувствовала невероятную тоску по семье. По своему вечно правильному, строгому, но все же понимающему отцу. По своей стильной шутнице-маме с излишней паранойей. По своей смешной, вечно зависающей в телефоне и любящей рэп и баскетбол сестре. По своему озорному, любопытному и любящему динозавров младшему брату. И по своей модной, обидчивой, но самой прилежной младшей сестре. Она очень хотела сейчас посидеть и послушать, как ее отец говорит ей быть серьезнее и думать о будущем. Как мама говорит, какие вещи полезно кушать и на какой диете им сидеть и по каким магазинам пройтись. Как младшая сестра отправляет ей старые мемы, заставляет слушать рэп и показывает несмешные видосы на ТикТоке. Как ее младший брат встает в позу и говорит, что хочет подраться, а посреди драки - спрашивать вопросы про космос или виды динозавров. И как самая младшая сестра всегда сидела рядом с ней, когда она наносила косметику, кушала конфетки и говорила, что хочет повзрослеть и стать такой же красивой и умеющей делать красивый макияж. Она не могла дождаться длинных каникул, чтобы полететь обратно к ним и провести немного времени. Это бы дало ей сил… Однако ей дало немного сил и сообщение от Тони, которое вдруг Лена заметила в списке неотвеченных сообщениях в снапчате. Она думала, что ей мерещится, и поморгала несколько раз, но нет, все было так, как она увидела в первый раз. 15 часов назад. Немного насторожившись и надкусив губу от того, что из-за вчерашнего инцидента не смогла ответить ему раньше и он явно расстроился и подумал, что ей все равно, девушка первым делом написала сестре: «Как ты там, балда? Расскажи мне про домашних и про новости. Скажи маме, что я сегодня вечером позвоню по дискорду и поговорю со всеми», она вышла из чата с сестрой и, немного напрягаясь и не зная, что ожидать, открыла чат с Тони. ____________________ | Тони: хочешь встретимся и проведем время вместе? ____________________ Написал он в ответ на загруженную вчера историю Лены, и она, открыв ее вновь и прочитав текст заново, закрыла, глотнув слюну. Конечно же, она хотела встретиться, ведь не могла провести хотя бы дня без мысли о нем, но все равно она, любя играть недотрогу, сама не зная, почему так поступает с ним, хоть и сильно хочет быть рядом, не могла сразу сказать «да». ____________________ | Я: С чего это ты вдруг заявился? У тебя яйца зачесались и тебе не об кого их обтереть? ____________________ Написала спонтанно она, не сожалея о своем ответе, но и не считая его правильным. Бог дай Тони сил, даже в восемь утра он без каких-либо проблем тут же появился в чате, заставляя Лену напрячься и чуть сжать телефон в правой руке, а пальцы левой руки начать сжимать. ____________________ | Тони: почти я захотел вновь с тобой встретиться в прошлый раз я не смог насытиться тобой ты должна была взять и все испортить типичный славянский рыжий ниггер ____________________ Лена, прочитав свое уже почти второе официальное имя, коротко рассмеялась. ____________________ | Я: А то, что между нами произошло? Ссора и споры? Неужели ты готов так быстро простить меня? Вот я не могу быстро простить тебя | Тони: ну это твои личные проблемы я не держу обиду на людей и мне незачем держать обиду на тебя плюс не ты говорила что я могу стать тебе хорошим другом | Я: Говорила | Тони: ну так теперь скажи у тебя когда-нибудь в жизни бывал настоящий друг? если бы он бывал то ты бы понимала что ссориться и не соглашаться с другом а на следующий день помириться это нормально | Я: Я не знаю, как и с кем ты там дружишь, но, по моему понятию, это не совсем по-дружески говорить «Иди нахуй, у меня нет времени на твою тупость» | Тони: бля короче завтра проходит выставка классического искусства я помню что ты любишь картины ренессанса и восхищаешься европейским христианским искусством я хотел сам пойти но почему-то первым делом вспомнил тебя и подумал лена бы хотела туда пойти это было первым о чем я подумал когда увидел объявление онлайн там еще будет выставка одежды из разных европейских эпох я помню что ты говорила что тебе нравится дизайн одежды викторианской эры одежда во время французской революции и ты текла от солдатской униформы нацистов и сказала мне что когда приедешь в лондон сошьешь мне идеально в пору униформу СС офицера помни что все это дерьмо ты мне говорила два года назад и я до сих пор это помню так что мне не совсем насрать на тебя ____________________ Лена с каждым отправленным сообщением ощущала радость больше и больше. Будто эти слова изгоняли всю накопившуюся горесть и печаль из ее души вон. Она, прочитав последнее сообщение, глупо улыбнулась и перечитала все написанное парнем заново, почувствовав этих самых бабочек в животе, о которых люди твердят. Тот, кто говорит, что любовь — это самое сильное оружие — прав. Любовь действительно может создать защиту, ограду и даже лечение от любого смертельного орудия. Она способна заставить человека чувствовать эмоции и страсть, которые ничто другое не сможет заставить почувствовать. Она способна побудить в человеке то, что не сможет побудить никакая ярость или грусть. «Ты способен заставить меня чувствовать себя паршиво и так хорошо… Еще рано говорить, что я тебя люблю, но твои слова для меня значат гораздо больше, чем ты себе можешь представить» — подумала она, только сейчас опомнившись, что не ответила, а над аватаркой собеседника вновь появились троеточия. Решив выждать и дать ему написать то, что он хочет, девушка, не переставая лыбиться, уставилась на аватарку парня. ____________________ | Тони: прекрати перечитывать мои сообщения да я имел в виду что помню твои бредни так ты пойдешь со мной? ____________________ Лена, прочитав это, смутилась еще больше и залилась звонким смехом, который передался эхом по пустому классу. ____________________ | Я: Как я могу тебе отказать после того, что ты сказал? |Тони: хорошая девочка в четыре? | Я: В четыре ____________________ Лене сейчас было все равно, что завтра может быть работа. Ей было все равно, что ее могут попросить остаться. У нее были свои планы, и она отдала слишком много сил вчера, чтобы отказать себе в этом. Раз одни его сообщения могут заставить ее забыть и осилить эту печаль, то встреча с ним и хорошо проведенное время точно помогут ей набраться сил и продолжить так же с энтузиазмом оставшиеся дни, до того как закончится этот месяц. Хотя к декабрю 25-го Рождество, и к нему тоже они должны готовиться с таким же усердием, но до него еще ноябрь. Такова уж жизнь дизайнеров. Им не нужно запоминать математические формулы, теорию гравитации, анатомию человека или же таблицу Менделеева, но им нужно усерднее работать руками. Везде свои минусы и свои плюсы.**********
Несмотря на то, что произошло вчера, из-за приглашения Тони Лена набралась сил и во время психологии поддерживала позитивное и хорошее настроение, на удивление Джерома и Калеба. Она попросила прощения у последнего, и тот, увидев, как взбодрилась его подруга, обнял ее и поцеловал по макушке, говоря, что любит, когда та злая и командующая, но любит еще больше, когда она энергичная и позитивная. День прошел необычайно быстро, и девушка была просто асом на всех уроках, улыбаясь каждому и каждой и делая работу со скоростью выше обычного. Она и без того немного опережала сокурсников, но сегодня она, как подметили все учителя, была лучше обычного. Они сказали, что в ней возродилась те же искра, поведение и любопытство, как и в первый день ее пребывания здесь. Лена, заметив, насколько увеличились ее силы и энергия, усвоила самый важный урок после всего фиаско, что произошло вчера: «Ничего нет здоровее в этом мире, чем ясность в голове». Даже вот-вот грядущая репетиция с Джеромом ее не напугала, а наоборот возбудила еще больше, так как она знала, что Азиза будет там, и ей сейчас не хотелось сделать ничего больше, чем так искусно сыграть свою роль, что не только Мистер Жакуин ее бы похвалил, как и остальные учителя сегодня, но и Азиза надкусила свои «тупые накаченные силиконом утиные губы» и ничего не могла сказать. — Приглашаю всех! Всмотритесь в королеву. Рассмотрите ее получше, и воскликнет каждый: «Красавица!», но справедливым сердцем добавит молча: «Жаль, что не чиста!». И как же в ней греха не заподозрить? Едва начнешь дивиться красоте, что говорить, достойной восхищенья, как вдруг услышишь, этот скажет: «Ах», другой: «Да-да», «Мхм», - прибавит третий. Пусть это все любимые словечки, пятнающие невинность клеветы, иль жалости, которая горюет, когда при ней клевещут на невинность, но, право, после этих восклицаний «Она чиста» уже никто не скажет. А я, хотя и больно мне признать, я прямо говорю: «прелюбодейка»! — заявил Леонт, пока Гермиона с каждым словом качала головой и начинала тяжело дышать, а под конец вообще привстала с места, приложив дрожащую руку к груди. — Скажи мне, так последний негодяй — он дважды оказался б негодяем, — дрожащим голосом сказала она, смотря в пол. — Но, — посмотрела в глаза Леонта, — Вы, мой муж, вы попросту ошиблись, — сказала она, пытаясь затронуть сердце заблуждающегося короля. — Нет, вы ошиблись! Вы, моя жена! — ответил, стараясь сдерживать пыл, Леонт, сделав акцент на слове «Вы». — Вы Поликсена спутали с Леонтом, — он остановился, наблюдая за тем, как Гермиона, отрицательно покачав головой, была готова вновь что-то сказать. — Ты — тварь! — оборвал он ее, заставив тут же прикрыть рот. — Да я бы именем другим назвал тебя, если бы не опасался, что чернь сошлется на пример монарха и, разнуздавшись, станет выражаться одним и тем же грубым языком! — остановился он. — Я сказал вам: она прелюбодейка. Я назвал предателя, который с ней в союзе. Я более скажу: моя жена и лицемер Камилло, этот сводник, виновны в государственной измене! Он знал все то, в чем ей признаться стыдно, и совершил побег с Поликсеном с ее согласья, — Леонт указал мизинцем левой руки на Гермиону, а она, в свою очередь, упала на колени. — Нет, нет и нет! Я жизнью вам клянусь! — взмолилась она, начиная вертеть головой. — Поймите же, ведь это клевета! — воскликнула королева. — Вам, государь, — заикнулась немного она, приложив обе руки к участку груди, под которым должно быть сердце. — Самим же будет стыдно. Никаким признанием ошибки вам честь мою теперь не обелить! — Признанием ошибки?! — с восклицанием спросил Леонт, возмущаясь. — Я ошибся! Я строил на непрочном основаньи, вот в чем я ошибся! Скорей поверю, что устои мира не выдержат под тяжестью волчка! В темницу ее! — приказал он, а у Гермионы руки, которые находились на груди, спали на пол. — Кто слово молвит против — того я за изменника сочту. — Какое-то враждебное созвездье царит над нами, — тон Королевы с опечаленного сменился на серьезный и полный разочарования. Она встала с пола во весь рост и взглянула на Леонта взглядом, полным гордости и уверенности. — Призовем терпенье, покуда не смягчатся небеса. Я женских слез чужда, мои синьоры. Увы, без их живительной росы, боюсь, увянет ваше милосердье, а горе будет жечь меня сильней, — сказала она и остановилась на мгновение. — Но я готова, — продолжила она. — Суд ваш непреклонный, — она обвела взглядом придворных, страж и вельмож, — Да будет справедлив, как ваша совесть. Смиренно жду приказов короля, — закончила она, и Леонт, подняв голову вверх, посмотрел в сторону стражи. — Я вам приказал, — бессовестно сказал он. — Кто пойдет со мной? — спросила Гермиона, прислонив руки к «беременному» животу. — У вашего величества прошу, как милости великой, — сказала она, не смотря в глаза Леонта. — Разрешенья впускать ко мне моих придворных дам. Мое здоровье требует ухода, — сообщила она, увидев, как ее придворные, стоящие в углу, начали пускать слезы, но не осмеливались подойти поближе. — Ах, глупые, расплакались! О чем вы? Вот если б я преступницей была, но наслаждалась полною свободой, тогда прилично было бы слезы лить, — наказала заботливо королева в сторону прикрывших рты и вытирающих слезы придворных. — Как благодать приму я заточенье, — она повернулась в сторону Леонта. — Прощайте, государь. Я никогда вас не хотела видеть огорченным, но теперь хочу, — она развернулась и оттолкнула руку стражи, которая пыталась взять ее за предплечье. — Пойдемте, мои дамы, вам разрешают. — Вон! Ступайте с ней! — приказал Леонт, разгневавшись еще больше, а придворные, стоило страже увести их королеву, тут же отправились за ней. — Верните королеву, государь, мы умоляем, — тут же попросила одна из придворных, которая осталась в комнате. — Государь, смягчитесь, не то ваш гнев великим станет злом для нас, для королевы и для принца, — попросил мягко один из вельмож, именуемый Антигоном. — О государь, возьмите жизнь мою, но верьте пред супругом, — вновь взмолилась придворная, посмотрев на Антигона на мгновение и вновь переведя взгляд на короля. — И богами, Безгрешна королева! — Стоп! — приказал Мистер Жакуин, и все на сцене расслабились и вышли из роли, выдохнув. — Мо-лод-цы! Лена! На сцену! — приказал Жакуин, и Лена, улыбаясь, поднялась обратно вместе с придворными и стражей. — Ты просто чудо! Я знал, что эта роль должна была быть твоей, когда я увидел то, как восхищенно ты рассказывала про времена монархии в Британии и во Франции, — сказал он, и Лена, смутившись, опустила взгляд. — Это было невероятно. Если вы все сыграете так, как Джером, Лена, Камилла, Шейн и остальные на сцене — вы меня очень обрадуете. Просто великолепно! Я в восторге! — не переставал восхищаться драматург. — Ох, а как Лена будет прекрасна в том платье… — он повертел головой, и Лена, улыбнувшись еще шире, прикрыла рот рукой. — Я видел твой эскиз и прогресс студенток. Ты выбрала идеальный наряд, и мне не терпится увидеть тебя и Джерома в ваших костюмах, — он остановился и прошелся по списку в своем планшете. — Раз у нас все вышло так хорошо, то вы все не хотите вновь прийти на репетицию завтра после занятий? — спросил он, и Лена тут же выдохнула в легкой тревоге. — Нет, сэр, я бы очень хотела, но у меня важное событие завтра, после занятий, — огорченно сообщила она, вновь улыбнувшись тому, что собирается встретиться с Тони. — Да, меня тоже не будет, — вдруг сказал Джером. — Я иду на выставку классического искусства, которая проходит завтра, — сообщил он, и Лена, услышав сказанное, прикрыла глаза и от безысходности посмотрела в потолок, прошептав: «Серьезно?»