**********
Понедельничное утро многим известно своей трудностью, но это еще хуже, когда просыпаешься с тяжелой головной болью, взявшейся из ниоткуда. А еще хуже понедельник может стать, если ты женщина и в этот день у тебя начинает вдруг болеть поясница, да и все части тела, а стоит пойти в туалет и обнаружить красное пятно на нижнем белье, так все настроение за день берет очень крутой поворот прямо в яму. Еще хуже не обнаружить никаких таблеток ни у соседки по комнате, ни у соседей по дому. Что же, пойти в университетскую больницу или вытерпеть? Лень. Пройдет. Нужно топать на уроки. Первая лекция почему-то на этот раз начиналась с уроков рисования на природе. Они это часто практиковали, беря с собой скамья-мольберты из класса рисования и остальные предметы, нужные для урока. Погода была скучная, а они обычно сидели снаружи, когда пекло солнышко. Все стало ясным, когда ученикам сообщили, что прибыла новая преподавательница для первокурсников, и поэтому она занимает класс рисования. И все бы ничего, если бы Лена и остальные студенты не стояли за дверью в класс, чтобы взять нужные предметы из своих шкафчиков да и мольберты. А причиной было то, что новенькая учительница не разрешала им входить в класс, так как это помешало бы ее первому уроку. Даже несмотря на то, что ученики твердили, что им нужно взять свои предметы и пойти на урок, она, будучи еще очень юной и немного нахальной, судя по всему, наотрез отказывала войти, больше говоря и наказывая стоящим за дверью, чем проводя урок, которым так страстно оправдывала свою грубость. Лена, будучи уже немного потрепанной из-за месячных, выдохнула и закатила глаза, прорвавшись вперед и открыв дверь на распашку. — Я же сказала, что я провожу урок, невоспитанные! — вдруг воскликнула девушка двадцати девяти лет максимум, поправляя очки и посмотрев в сторону нарушающей ее урок. — Я приношу свои извинения, но у нас тоже урок. Это наш класс, а так как вы его занимаете, нам приходится проводить урок снаружи. Мы не собираемся шуметь, нам просто нужно взять наши вещи, — сказала строго, но с нотками раздражения Лена. — Только побыстрее, — хмыкнула снобистски преподавательница, закатив глаза. Ученики, стоящие за дверью, быстро вошли внутрь и взяли нужное, один за другим оставляя класс, пока Лена стояла в стороне, чтобы зайти позже, думая, что большое количество студентов в комнате в действительности вызовет шум. Стоило двум девушкам остаться, как она тоже ступила внутрь, встав у своего шкафчика и вытащив оттуда большой тяжелый альбом и пенал с предметами для рисования. — Я же сказала побыстрее! — обратилась преподавательница в сторону закрывающей свой шкафчик Лены. — Вы мешаете проведению урока! — Я же ни звука не произвела, — не раздумывая оправдалась Лена. — Не спорь со мной и научись уважению. Выйди из класса, — сказала преподавательница, замечая кривящиеся лица сокурсниц девушки, которые знали хорошо характер Лены. — Ни один человек сейчас не помешал вашему уроку больше, чем вы сами, — не сдержалась Лена, протянув палец вперед, когда преподавательница захотела возразить. — Я не знаю, каких дошкольников вы учили до того, как пришли в университет, но это не школа. Вы не можете требовать уважения, только потому что вы преподаете. А теперь, пожалуйста, прекратите сраться с учениками и займитесь тем, чем обязаны. Благодарю, — сказала она, закатив глаза и поспешив к выходу из класса, и присоединилась к стоящим и хихикающим за дверью сокурсницам. — Тоже мне нашлась воспитательница детского сада, — усмехаясь, сказала она, а сокурсницы, толкнув ее в плечо, рассмеялись.**********
Урок рисования проходил немного болезненно из-за того, что девушка до сих пор не нашла таблеток, так еще и с утра ее настроение испортилось еще больше из-за этой заявившейся новенькой. Сидеть на этих скамьях снаружи в такую депрессивную погоду, когда было такое чувство, что кто-то бил молотком по твоим яичникам, было не самым лучшим опытом, мягко говоря. Не было желания делать что-либо, а к концу урока, когда девушка возвращалась, чтобы оставить свои предметы в классе, наткнулась на профессора по истории и культуры ремесла, требующего от Лены проект, который сдавали остальные ученики еще в прошлом году. Лены не было, следовательно она не могла сдать этот проект да и была не обязана, так как этот предмет уже не является частью предметов второкурсников модного факультета, но это входило в решающие финальные зачеты первокурсников прошлого года, поэтому даже если и девушку приняли со второго курса, мистер Дипак Сингх просил своего. — Но профессор, я же сказала, что я сейчас занята подготовками к празднику, а это проект, на который моим сокурсникам далось два месяца. Как я могу сдать проект для предмета, который никогда не учила? Я не присутствовала ни на одной лекции, — раздражено говорила она, держа рядом с собой скамью, тяжелый большой альбом и пенал в одной руке, а в другой свой рюкзак — еще тяжелее. — Я же предоставил тебе все нужное, откуда ты найдешь информацию. Плюс, у вас, детишек, есть интернет. Вот в мои годы подобного не было, и нам приходилось все своими руками искать среди бесчисленных учебников в библиотеке, — почти плюясь, говорил он, и Лена, раздражаясь еще больше, отшагнула назад, тяжело выдохнув. — Я прошла на второй курс. Это больше не мой предмет. Мне не обязательно это делать, — не унималась она. — Да, но ты бы не прошла, если бы ты училась тут с первого курса. Ты должна сдать этот предмет. — Зачем?! — чуть повысив голос, раздраженно воскликнула она. — Я преуспеваю в своих уроках и без знаний, полученных от этого предмета. Я хочу стать дизайнером одежды, а не ремесленником. Те критерии, важные для того, чтобы я смогла учить предметы своего факультета, я прошла. Я бы выполнила это без проблем, но я буквально не могу сейчас. У меня много работы. — Ну, — повертел учитель головой, разведя руками. — Меньше ходи туда-сюда и трать время на споры, и ты найдешь время. Ты знаешь, какие проекты нам задавали в мои времена, не давая времени на выполнение? — Мне все равно, где и как вы учились, — в конец не выдержала девушка, чувствуя вес на руках и тяжелейший спазм внизу живота, от которого хотелось скрючиться и лечь на пол. — Моя работа тоже требует времени и внимания. Я сказала, что выполню — выполню, но не сейчас. Сейчас я не могу, — уверенно сказала она. — Ну тогда у меня нет другого выбора, кроме того как оповестить декана, что ученица, которая обещала, что преуспеет и сможет сравняться с другими сокурсниками, даже если ее не было с первого курса, не успевает выполнить нужные задачи, — сказал он, скрестив руки на груди. Лена прикрыла глаза и еле сдержала усмешку, так как в сильно стрессовых ситуациях она иногда могла засмеяться, а это был один из ее способов справлять стресс. — К какому времени мне нужно это сдать? — процедила саркастично девушка. — К двадцать девятому октября, — сказал учитель, и Лена, задумавшись, нахмурила брови. — Это же послезавтра, — сказала она, приподняв от злости левый угол рта. — Вы серьезно думаете, что я со всем, что происходит, могу сделать этот проект за два дня? — спросила она, положив уже наконец альбом и рюкзак на скамью рядом. — Я тебе это сказал в начале семестра, — повертел головой мужчина, а девушка, скрестив руки на груди, покачала головой в протесте. — Что за ложь? Семестр начался в сентябре, а вы ко мне подошли на второй неделе октября, — сказала она и, перед тем как учитель мог возразить, повысила голос и сменила тон на более серьезный. — И я точно это помню, так как я сидела вместе с Мисс Эленор, обсуждая подготовки к празднику. Вы вошли вместе с учениками из факультета интерьерного дизайна и сказали, что мне нужно выполнить этот проект. Мисс Эленор сказала, что это не обязательно и что меня уже приняли, но я сама сказала, что ничего не имею против, но попросила времени, я права? Я не имела в виду, что брошу все, что важно мне и моим оценкам, чтобы выполнить проект, который ничего не решает, — закончила девушка, взглядом спрашивая: «Я права?» — Но ты все равно должна закончить его, так как после Хэллоуина у вас недельные каникулы и после начинается вторая половина первого семестра. Ты должна закончить до конца первой половины семестра, — оставаясь на своем и вертя головой, говорил мужчина, чем выводил девушку еще больше. — Я даже его не начала, так как есть вещи поважнее. Я не успею к послезавтра. Точка, — сказала разъяренная девушка, подняв вещи, оставленные на скамье, чтобы пойти. — Ну так меньше нужно хвалить себя, — сказал мужчина дерзко. — Если бы ты, вместо того чтобы стоять и спорить со мной, взялась бы за работу, то уже бы выполнила процент. — Я не спорю, — процедила озлобленно, сквозь сжатые зубы девушка, сгибая пальцы в стрессе и удерживая их в том положении. — Ладно, знаете что, вы правы, вместо того, чтобы стоять тут и бесполезно спорить с человеком, до которого не доходят мои слова, я пойду и займусь делами. Идите говорите декану, мне все равно, — махнула она рукой и поспешила в сторону класса, оставлять в нем взятые предметы.**********
К полудню, когда боли, как обычно, должны были успокоиться, усилились, и Лена, больше не желая терпеть этой пытки, захотела пойти к медсестре, но Ясмин, которую девушка встретила по дороге в класс по бизнесу, сказала, что сама пойдет за лекарством, а ей наказала пойти взять свой проект и направиться в класс. Еле поблагодарив подругу, девушка неохотно потопала в класс, зная, что там Джером и «его потаскуха». В классе пока было мало учеников, чему Лена, держащая в руке проект, была рада. А еще было лучше, что Джером и «его кореш» отсутствовали. Не задумываясь, девушка поставила проект, полюбовавшись результатом еще раз, и свой рюкзак на ближайшую парту от двери и направилась в сторону распахнутого окна, приложив руки по бокам талии и начиная глубоко и медленно дышать. Господи, как же голова гудела. Было такое чувство, что виски вот-вот лопнут, так еще и эта нестерпимая боль ниже живота, будто поглощающая всю жизненную энергию. Глаза прикрылись, а дыхание стало немного нездоровым и тяжелым. — Чьи это вещи? — раздался сзади знакомый раздражающий женский голос, заставляя стоящую у окна посмотреть назад и обнаружить Азизу, которая указывала на рюкзак и проект девушки и Джерома, севшего посередине первого ряда, чуть подальше от занятого Леной сиденья. — Это мои, — сухо ответила Лена и вновь перевела взгляд на окно, надеясь, что Азиза, получив ответ, отстанет. — Мы тут обычно сидим, — не желая останавливаться, начала Азиза, которую активно игнорировала качающая головой Лена. — Сядь на другое место, ничего у тебя не сломается, — наказала Лена. — Но я и Джером обычно сидим тут. Тебе так сложно подвинуть свои вещи или ты должна спорить со мной и доставать меня из-за подобных незначащих вещей? — не унималась Азиза, и Лена, повернувшись уже на нервах на полном взводе, сощурила глаза и скривила лицо в омерзении. — Там нет твоего имени. Это место тебе не принадлежит. Я поставила свои вещи там — они останутся там. И нет, раздражающий ты таракан, мне несложно подвинуть это, но мне сложно потакать твоим глупым и неуместным капризам, так что захлопни свой огромный болтливый рот и прекращай доставать меня. Тебе заняться нечем? — устало спросила девушка и, выдохнув и до сих пор держа руки на талии, отшагнула от окна в сторону стола учителя, закинув из-за боли голову назад и тяжело задышав. Она, отвлекшись, перевела взгляд на вошедшую в класс с таблетками Ясмин и улыбнулась, прошептав «спасибо», но улыбка с ее лица стерлась, стоило увидеть то, как Азиза дважды согнула ее проект и, подняв и ее рюкзак, направилась к окну, выкинув их на землю с третьего этажа. Она повернулась в сторону в шоке застывших с распахнутыми ртами и глазами Ясмин и Лены, протерев свои ладони друг от друга, будто оттирала пыль. — Довольна? — спросила она, скрестив руки на груди. — Азиза! — воскликнул строгим тоном вставший с места Джером, выйдя из-за стола, зная, что сейчас развяжется ссора между соперницами. Остальные в классе, услышав громкий голос Джерома, тоже встали и взглянули на происходящие. — Тебя ситуация с Марко не научила держать язык за зубами и знать свое место? Разве Джером тебе не сказал, что тебя нужно поставить на место, чтобы ты стала немного скромнее? Вот твое первое испытание, — пожала плечами Азиза, наблюдая за тем, как злится с каждым ее словом и начинает дрожать и скрежетать зубами Лена, и ухмыляясь. — Не благодари, — закончила она. — Лена, п-пожалуйста, успокойся, — взмолилась Ясмин, взяв дрожащую, тяжело дышащую и взглядом испепеляющую Азизу за предплечье и успокаивающе погладив по спине. — Да что с тобой такое?! Ты ненормальная! — воскликнула она в сторону Азизы. — Сядь, выпей таблетку сначала, пожалуйста, тебе же больно, — попросила девушка, притянув кресло учителя, чтобы девушка в него села. — Что? Почему? Что с ней не так? — вдруг взволнованно спросил Джером, а стоило Азизе увидеть, что Джером опекается так о ее сопернице, сделала шаг в его сторону, попытавшись притянуть его к себе. — Выйди наружу и принеси то, что ты выкинула. Сейчас же! — приказал строго он Азизе, указав на дверь. — Я-Я-с-смин, — еле выдохнула девушка, оттолкнув от себя подругу. — Скажи учителю, что я немного опоздаю на урок… Мне… Мне н-нужно освежиться. Я… — задышала она еще быстрее, чувствуя, как из-за обильного кислорода кружится голова. — Стены на меня давят, — дрожа, выдохнула она и быстрыми шагами поспешила к двери, врезавшись в нее плечом из-за затмевающегося зрения. — Ясмин, что с ней случилось? Что не так? — вновь озабочено переспросил Джером, смотря в сторону двери, пока Ясмин осталась немного ошарашенной и не знала, как лучше объяснить. Лена, направляясь куда глаза глядят и стараясь игнорировать проходящих учеников, которые врезались в нее, решила первым делом направиться к своему рюкзаку. В нем наверняка сломался ее ноутбук. Она спустилась по лестнице, еле уворачиваясь от переплетения ног и полету вниз. Оказавшись почти у входа, она хотела было побежать, но в нее врезался Калеб. — Ты с ним встретилась?! — озлобленно воскликнул Калеб, выводя девушку из тревожного и стрессового транса. Она взглянула на него, сощурившись из-за того, что все раздваивалось перед глазами. — Что? — спросила непонимающе Лена и обнаружила, что перед ней Калеб. — Что ты несешь? — уже раздраженно спросила она. — Ты с тем ублюдком, с которым разговаривала тогда, встретилась?! Опять?! — перефразировал свой вопрос Калеб, тем самым повысив голос. Лена из-за тумана в голове сначала не поняла, что у нее спрашивают, но, осознав, что речь идет об «ублюдке Тони, который, кстати, до сих пор не написал», закатила глаза, прикрыв их. — Господи, Калеб, не сейчас, — сказала она и нахмурилась. — И вообще, кто тебе это сказал? — спросила выжидающе она, смотря на то, как и без того большие глаза парня стали больше от изумления. — Это не важно, как я узнал это. Блядь, Лена, что я тебе говорил? — спросил он, и Лена закатила глаза в очередной раз, начиная тихо материться. — Ты это делала в тайне от меня и не сказала мне, да?! Ты же дала мне обещ… — Ну и что?! — выкрикнула девушка. — И что?! И что, что я с ним встретилась? Я не имею права сама решать за себя в жизни?! Почему это тебя волнует?! Почему ты так против того, чтобы я была с ним?! — воскликнула девушка, заставляя Калеба врасплох. — Я просто не хочу, чтобы тебя кто-то ранил… — Да, это?! Действительно только то, что ты беспокоишься обо мне?! — спросила дерзко и язвительно она, сделав шаг в сторону твердо стоящего на месте, но начинающего терять уверенность Калеба. — Или из-за собственной жадности?! А это не ревность?! А это не твоя попытка не дать мне вступить в отношения с кем-либо, да?! Ты еще думаешь, что между мной, — она указала на себя. — И тобой, — ткнула пальцем в его твердую грудь. — Будет что-то?! Нет, не будет! Между нами ничего никогда не будет, так что хватит ставить для меня рамки и говорить мне, с кем мне можно видеться и с кем нет в надежде, что я все же решусь быть с тобой! — выкрикнула она в порыве злости, шагнув наружу. Сердце так сильно билось, что казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Она, начиная терять равновесие, прислонила пальцы к своему запястью, проверяя пульс, нащупывая то, как быстро кровь пульсирует в венах. Ощутив невероятную тяжесть в ногах и увидев пустую скамью в пустеющем, к счастью Лены, кампусе университета, она на дрожащих ногах шагнула к ней, понимая, что у нее сейчас не хватит сил. Почувствовав сухость во рту и острую боль в голове и внизу живота, она приложила ладони к болезненным точкам, ощущая, как и сердце начинает тяжелеть. Назло положению девушки вдруг завибрировал телефон, находящийся в кармане. Она захотела игнорировать его, но надоедливый айфоновский рингтон по умолчанию добился того, чтобы хозяйка вытащила его из заднего кармана и взглянула на звонящего. «Мама» — читалось на экране. В надежде, что голос матери и детей сможет отвлечь ее от мыслей, она нажала на кнопку «ответить» и устало и тяжело дыша поднесла телефон к уху. — Алло, — вяло сказала она, прикрыв глаза и откинув голову назад. — Алло, Лена, как ты? Все хорошо? — спросила мама с того конца. — Я немного устала, мам, но все в порядке, — еле выдохнула она, стараясь держать хороший тон, чтобы не обеспокоить параноидную мать. — Как вы? Все хорошо? — Мы тоже в порядке. Хотела спросить, когда приедешь? — спросила мама немного торопящим тоном. — А, почему? — нахмурилась Лена. — Что-то случилось? — Нет, ничего. Сможешь приехать на следующей неделе? — Зачем? — В смысле «зачем»? Мы просто по тебе соскучились и очень хо… — Мам, — оборвала девушка. — Зачем? — Ну… Только обещай, что не будешь злиться, — начала мама, и Лена, подумав «отличное начало», промолчала. — Помнишь про того парня, сына коллеги твоего отца? — стоило сказать это, как только расслабившееся сердце вновь начало биться сильно. — Ну, его семья приезжает к нам домой как в дом друга. Его сын тоже приезжает. Я ничего не говорю, просто то, что он хороший парень и может тебе понравиться, — сказала она, и Лена, стиснув зубы, сжала телефон в руке. — Мам, я же сказала, что я не люблю разговоры на эту тему, — разгневанно процедила она. — Но мы же тебя не заставляем! Просто посмотри на него! — возмутились женщина на том конце, повысив голос на неосмотрительную дочь. — Он хороший парень и… — Мама! — выкрикнула девушка чуть ли не на всю площадь. — Я же тебе, блядь, сказала, что меня не интересует замужество сейчас. Ты меня достала! Нет, меня он не интересует. Мне плевать, потому что я знаю, что он хороший парень по твоим стандартам, а я ищу другого человека! И я знаю, что это не потому, что ты хочешь, чтобы я была с хорошим человеком, а потому, что ты думаешь о том, как выдать какую-нибудь дочь за того, кто поможет бизнесу отца или просто тупо чтобы поскорее выдать меня замуж, так как тебе больше нечего делать, кроме того, как совать свой нос всюду! Я же тебе сказала, что сама для себя найду хорошего человека, оставь меня в покое, черт возьми! — уже потише сказала она, начиная чувствовать горячие стекающие слезы на щеках и захлебываться и кашлять из-за собравшейся в ком и застрявшей слюны. — Я только думаю о том, чтобы ты была с хорошим человеком, ничего более! Ты можешь выходить замуж, когда захочешь, я же не настаиваю, чтобы ты сразу же за него вышла. Просто я подумала, что он тебе может понравиться… — Ты думаешь обо мне?! О том, чтобы я была счастлива?! — воскликнула девушка, начиная тяжело дышать и уже не имея контроля над тем, что говорит. — Ну конечно… — Тогда отстань от меня! Ты знаешь, что мне эти разговоры из-за твоего извращенного менталитета, с которым ты выбрала жениха для своей дочери, когда она еще сама не научилась пользоваться ложкой, противны! А у меня травма, понимаешь, травма! Всякий раз, как ты говоришь о каком-нибудь человеке, я думаю, что ты вновь будешь на меня давить и говорить мне, что за меня уже все решено, но нет, блядь, я тебе не дам решать за меня подобные вещи, слышишь?! Да?! Ты меня слышишь?! Если бы ты правда думала о том, чтобы сделать меня счастливой, то ты бы хотя бы раз отошла от своего нравственного и эгоистичного мышления и услышала, что я твержу тебе! А знаешь, что я тебе твержу?! Чтобы ты не говорила на эту тему! Элементарно! Ты даже этого не можешь сделать?! Или ты специально это делаешь?! — задавала бесчисленные вопросы девушка, игнорируя ругающую ее с той стороны мать. Она почувствовала, как глаза, которые до этого просто неясно и размыто смотрели, начали темнеть. — Я больше не могу… — прошептала она скорее себе в телефон, пока мама не переставая говорила ругающим тоном что-то, что слышалось как невнятное бормотание. — Оставь меня в покое, — без сил сказала она и отключила телефон. Тело перешло с дрожания на подергивание. Левая бровь дергалась, сама по себе поднимаясь. Правый угол рта дергался. Начали дергаться и обе руки, да и торс. В голове из-за всего, что произошло, были полная пустота и тьма, как и, собственно, несмотря на яркий свет, перед глазами. Она, все еще дергаясь, решила встать и поковылять к медсестре, чувствуя, что если не примет сейчас успокоительное, то или упадет в обморок, или получит сердечный приступ. Начиная считать и медленно вдыхать и выдыхать, заметила, как учащенное сердцебиение чуть успокаивается, судя по тому, как зрение начало вновь улучшаться и замечать сплошные предметы и фигуры вокруг. Только начала успокаиваться, как телефон вновь завибрировал в руке. Решив, что это мама, и проигнорировав первые секунды, она продолжила медленно дышать, чтобы обрести хоть немного сил дойти до врачебной, но догадки о том, что это мама звонит — убеждать свою правоту, улетучились, стоило слуху осознать, что это рингтон звонка снапчата. Она устало глянула на экран и увидела, что это звонит Тони. Задержав дыхание на несколько секунд и уставившись на экран, она захотела от злости откинуть звонок, но злость, которая вновь накрыла с головой, не дала, направив палец в ненужную сторону. — Что? — спросила злобно Лена, сжав телефон в руке. — Ого, кто-то проснулся не с той ноги, — хихикнул Тони. — Где мои «привет», «как дела?» — спросил он, и Лена, разозлившись еще сильнее, если это возможно, и желая, чтобы он был здесь сейчас, чтобы она могла оторвать ему голыми руками голову, вновь почувствовала, как свободная рука начинает дергаться вместе с правым веком. — Зачем ты звонишь? — процедила она почти шепотом, буквально не имея сил на крики. — В смысле зачем? Какой черт тебя сегодня укусил? — недоумевая спросил Тони. — Тебя опять что-то стало нужно, что ты заявился через четыре дня и только твои тупые мозги тебе надоумили позвонить? — спросила девушка. — Что? — возмущенно и язвительно спросил Тони. — Какого хуя ты несешь, пизда? Во-первых — я был занят на работе, а во-вторых, я не обязан звонить тебе. Я звоню людям, когда сам хочу, а не потому что я обязан, — закончил, тоже злясь, он. — Да, ты звонишь, только когда тебе угодно. Только когда тебе это нужно, а на остальных тебе насрать, не так ли?! — все же не выдержала девушка, встав с места из-за вдруг нахлынувшей волны стрессовых гормонов в крови и начиная ходить туда, куда ноги ведут. — В этом и весь ты! В этом весь ты, маразматик, самовлюбленный. Тебе плевать, просто плевать! — Еще как мне плевать, никчемная ты манда! Что это вообще за заявление нахуй?! Ты пытаешься меня оскорбить тем, что является фактом?! Еще назови очевидного, отсталая и шизанутая мразь. Давай, еще скажи, что небо голубое, мне как раз хочется послушать то, как твой тормознутый мозг работает в манере того дерьма, что льется из твоего рта! — повысил голос не менее озлобленного Тони. Каждое слово в эту минуту было похоже на острие прямо в сердце. Сжав телефон сильнее и вновь замечая то, как затуманивается взгляд из-за нахлынувших слез, она громко всхлипнула и прекратила ходить. — Почему ты такой? Почему ты такая бесчувственная мразь?! Ты понял, что у меня горе, но ты, вместо того чтобы хотя бы подумать о том, чтобы не сделать мне хуже, как раз-таки делаешь мне хуже, — через слезы и всхлипы начала молвить Лена, уже чувствуя, как и ноги дергаются и стоять ровно становится трудно. — Необдуманно так говоришь, почему т-ты… — уже запутываясь в словах, говорила она, не в силах обращать внимание на то, что фоном почти орал и матерился Тони. — Как же я от тебя устала, — выдохнула наконец после недолгого молчания она, услышав то, как замолк и Тони с той стороны. — Как же… К-как же, — всхлипнула она, задержав дыхание. — Как же я тебя ненавижу, — полностью расплакалась она, выдохнув и еле сдерживаясь от того, чтобы не упасть на колени из-за дергающихся нервов. — Не п-пиши… Не п-пиши мне никогда, — качнула она головой. — Слышишь? Больше никогда не смей! Не смей заявляться ко мне! Не смей, потому что я тебя ненавижу… Я видеть тебя не хочу. Я слышать тебя не хочу. Пошел… Пошел ты… — она начала дышать учащенно, вновь чувствуя головную боль. — Пошел ты к чертям собачьим, ты полнейшее самовлюбленное и бесчувственное ничтожество! — все это время на том конце была тишина, и Лена, сбросив звонок, с затуманенным взглядом попыталась найти, куда вновь сесть, а то сейчас вот-вот ноги откажут окончательно. Обведя взглядом округ себя и замечая, что, сама того не понимая, вышла за пределы университета и была недалеко от старбакса, где видела Джерома в прошлый раз и встретила Фродо, девушка на ковыляющих ногах начала идти в сторону кафе, чувствуя, как телефон вибрирует в руке. Посмотрев на звонящего и увидев, что это опять Тони, она отклонила звонок. Тот опять позвонил — девушка опять отбросила. В третий раз девушка открыла снапчат и, нажав на профиль парня, выбрала действие: «Заблокировать», встав у кафе. Вокруг него и внутри было только пятеро-шестеро учеников их университета, которые прогуливали начавшиеся занятия. Игнорируя все на своем пути, даже встретившего ее с тем же энтузиазмом Фродо, стоящего за кассой, она шагнула к самому отдаленному креслу у окна и села в него, тут же посмотрев наружу, через окно, и пытаясь расслабить дрожащее тело. Не обращая внимание на глазеющих и шепчущихся из-за ее покрытого слезами лица сидящих в кафе, она продолжила сидеть бездвижно и смотреть в окно, не в силах даже поднять руку и вытереть текущие ручьями и не останавливающиеся слезы. Лена, когда видела людей с потерянным взглядом, спрашивала их, что у них на уме. Когда они отвечали «Абсолютно ничего», Лена им не верила, так как не может быть так, чтобы в голове не было ни единой мысли, но сейчас она понимала это чувство. Абсолютное небытие. За полчаса, отключив телефон с момента, как вошла сюда, она так и не шелохнулась, продолжая смотреть в окно и медленно дышать. Слезы остановились — и то хорошо. Фродо, изредка поглядывающий в ее сторону, заметил, что она не двигается уже полчаса, насторожился и, выйдя из-за кассы, направился к ней, встав и тоже посмотрев в окно, в надежде найти что-то настолько интересное, от чего девушка не могла отвести взгляда. — Ты в порядке? — спросил он и подпрыгнул на месте, стоило девушке подпрыгнуть и посмотреть на него. Он нервно усмехнулся и улыбнулся. — Ты не двигалась… Уже полчаса, — выдохнул, улыбаясь, парень, смотря в набухшие и почти сухие глаза девушки, замечая ее усталый вид под покрасневшим лицом и сухими и мертвыми губами, что заставило вечную улыбку с его лица сойти. — М-можно мне воды? — хрипло попросила она и, получив кивок, перевела взгляд на плоскую поверхность стола. — Вот, держи, — любезно протянул бутылку воды вернувшийся парень. Девушка, взяв бутылку и прошептав «спасибо», попыталась открыть ее, но сил даже повернуть крышку не было. — Дай я помогу, — Фродо аккуратно взял бутылку из рук девушки и открыл, протянув ей. Та, схватив ее, жадно впилась в горлышко губами, чувствуя приятный холод во рту и будто вдох жизни в свое тело. Вот чего ей не хватало. Воды. Тут же тело ощутило легкий прилив сил, а голова начала яснее работать. Она на одном дыхании опустошила бутылку в пол-литра и, повертев ее перед лицом Фродо, показала, что хочет еще одну. Тот, поняв, что от него требуют, принес другую, открыв и вручив девушке, усмехаясь тому, как жадно она пьет. — Что с тобой случилось, рыжая? — спросил он, сев на кресло напротив и распластавшись на сиденье. — Не спрашивай, — выдохнула и повертела Лена головой, громко оторвав на третью четверть опустошенную бутылку от требовательной пасти. — Это потенциально самый худший день за всю мою чертову жизнь, а еще даже не час дня, — сказала она, скорее, себе, начиная качать головой и только, благодаря о воде, вспоминая цепочку, которая привела ее в нынешний психический ад. — Все так плохо? — спросил Фродо, сложив руки на столе. — Ты даже не можешь себе, не важно, как ты преувеличишь, представить, насколько плохо. По дороге сюда я могла получить сердечный приступ, если еще что-то бы произошло, — говорила она, смотря на маленькое черное пятнышко на белоснежном столе. — Черт, — только смог и сказать Фродо. — А… — он хотел спросить, что вызвало такое положение, но воздержался, не желая напрягать девушку. — Знаешь, когда я нервничаю и когда у меня стресс — я всегда ем сладкое, хоть и обычно не большой фанат сладкого, — признался парень. — Я тоже ем сладкое, когда горестно, — в пустоту сказала Лена. — Я вообще ем, когда у меня стресс. Могу съесть ведро кокосового мороженого или клубничного чизкейка, — говорила хриплым голосом она, мысленно находясь не здесь. Фродо усмехнулся. — У нас как раз есть клубничный чизкейк. Хочешь, принесу? — спросил он, и Лена повертела головой. — Настолько плохо мое состояние. Обычно я утоляю стресс сладеньким, но сейчас меня от всего и вся тошнит, — немного злобно произнесла последнее она, начиная чувствовать, как на теле встают мурашки из-за холода. — Сегодня будет дождь, не так ли? — спросила она, переведя взгляд вновь на серое небо за окном, на котором собрались грязные тучи. Вдруг колокол, повешенный над дверью и оповещавший о прибытии или уходе клиентов, зазвенел, заставив Фродо, сидящего спиной к двери, повернуться и посмотреть на вошедшего клиента, обнаружив знакомую белоснежную фигуру. Знатный ученик, держащий на раскрытых ладонях аккуратно какой-то картон, с повешенным на предплечье розовым рюкзаком обвел помещение взглядом и, найдя человека, которому принадлежали вышеперечисленные предметы, шагнул к нему. — Господи, я тебя всюду искал, — выдохнул он, переведя усталый взгляд предмета своих поисков на себя. Его белоснежные брови нахмурились, и он, положив рюкзак и то, что осталось от проекта девушки, на стол, уставился на сидящую. — Что у тебя с глазами? — обеспокоенно спросил он, но Фродо ткнул его в спину локтем и повертел головой, тем самым говоря не спрашивать. — Лена… Ты так расстроилась из-за этого? Я уже сказал профессору Бену, что тебе понадобится еще время, не волнуйся, — спокойно сказал парень. — Такое бывает… Я не знаю, что на нее нашло. Я поговорил с ней. Она не такой ужасный человек, но иногда выходит за рамки, — попытался успокоить сокурсницу он, пока та на него пристально и безмолвно смотрела, а когда он закончил, саркастично усмехнулась. — Да что ты знаешь? — спросила она, и Джером приподнял свои белые брови вверх в недоумении. — Ты думаешь, что я исчерпала все свои слезы из-за того, что сделала Азиза? У меня большие проблемы. С учебой. С друзьями. С семьей. С личной жизнью… С чертовыми, блядь, месячными, от которых мне хочется распилить свое тело на две части, а твоя Азиза, будучи свидетелем того, как Марко унизил меня, подняла эту тему, используя ее ради тех глупых ссор, что она устраивает из-за своей ревности к тебе… — монотонно говорила она, а Джером, выдохнув, опустил взгляд. — Из-за того, что она сказала и сделала, я потеряла полностью контроль над собой. Потеряла друга из-за потерянного контроля над словами. Поссорилась со своей матерью… И нагрубила еще одному чертовому ублюдку… Это было низко. Не важно, что за ссоры были между мной и ней… Это было низко поднимать тот сценарий с Марко, потому что этим она оправдала действия психически неуравновешенного насильника и… — Нет, это не то… — поспешил отрицать Джером. — И, — повысила утверждающе голос девушка, говоря, что еще не закончила, заставляя Джерома промолчать. — После всех ее слов ты, видя, в какой я ситуации, заявляешься ко мне и начинаешь оправдывать ее, говоря: «как хорошо она ко мне относится, и это не ее вина, что она плохой человек, ведь ко мне же она относится нормально», — дразня и усмехаясь, сказала последнее Лена, наблюдая за тем, как выдыхает Джером, но не смотрит на нее. — Нет, я ее не оправдываю. Я ее обругал, и она у тебя попросит прощения. Она поступила неправильно, и я ни в коем случае не… — О, ты ее обругал? — дразнящим и саркастичным тоном спросила Лена, надув губы и оборвав Джерома на полуслове. — Господин Джером прикажет своей подстилке просить прощения, мм? — вновь с сарказмом спросила она, подавлено рассмеявшись. — Иди ты в задницу со своими извинениями. Мне не нужны чьи-либо извинения. Мне нужны те здоровые волосы, которые наверняка поседели на моей голове за сегодня из-за того, что натворила твоя шлюха. А пока это у нее не появится, и она, и ты можете пойти нахуй, — сказала устало она, притянув бутылку с немного оставшейся водой и выпив. — Лена, я понимаю, что… — начал вновь Джером в попытках разрядить обстановку. — Я тебе сказала пойти нахуй, — вновь отрезала девушка, указав пальцем на дверь. — Пошел вон, — грубо сказала она, смотря холодным и прицельным взглядом в глаза Джерома. Последний, выдохнув и прекрасно понимая, что сейчас девушке нужно лишь время побыть одной, встал из-за стола, направившись к двери. — Хей, — вдруг откликнулась Лена, тоже встав из-за стола и обратив внимание уходящего сокурсника на себя. Девушка, взяв остатки уже ни к чему неугодного и немного сырого, наверняка попавшего в лужу проекта, согнула его. — Засунь это в задницу, — бросила прямо в сторону Джерома, от чего тот, не ожидая, не смог увернуться. — Своей потаскухи за меня, — закончила она и вернулась на место. Джером, обведя ее еще раз взглядом, покинул помещение.**********
Джером вернулся на свои пары по экономике, которые только начались, где ее тут же встретила Ясмин, спрашивая про Лену и говоря, что та не отвечает на звонки. Джером, сказав, что с ней все хорошо и она сидит в кафе и не хочет, чтобы ее беспокоили, занял свое место, скрестив руки на груди и откинув голову назад. Азиза села рядом. — Ты нашел ее? — спросила она. — Она там не совсем с катушек съехала? Я перепугалась от ее реакции. Ну да, я поступила немного глупо, но такая реакция? Я думала, что она сейчас убьет всех на своем пути, — выдохнула она. Джером поднял на нее нахмуренный и непонимающий взгляд. — Что? Ты выкинула проект, над которым она трудилась, выкинула ее рюкзак и сказала те слова про Марко. Те слова, что я ей сказал в тот день и тогда на поле, так как я разозлился на ее глупость, я сказал лишь потому, что хотел преподать ей урок, но я ими не горжусь. Как ты могла поднять ситуацию с Марко? Из всех людей ты приняла сторону насильника? Ты? — спросил он, сохраняя спокойствие, но звуча строго. — Я не приняла его сторону, — дрожа, ответила Азиза, начиная чувствовать, как глаза наполняются слезами из-за того, что она разочаровала любимого человека. — Это было низко… Ты попросишь прощения, да? — спросил спокойно Джером, смотря на то, как начали литься слезы по щекам девушки. — Не заставляй меня, — всхлипнула она. — Я не заставляю. Я не могу заставить тебя сделать что-то, так как ты не моя принадлежность. — Н-нет, — всхлипнула Азиза. — Я принадлежу тебе! Я сделаю, сделаю, как ты скажешь, — выдохнула она. — Я не хочу, чтобы ты извинялась, потому что я это тебе говорю. Я хочу, чтобы ты искренне сожалела о содеянном, так как ее больше задели твои слова, чем то, что ты выкинула ее вещи. Мне все равно, собираешься ты извиняться или нет, так как, если ты не искренна — это не имеет значения. Делай, что хочешь, но я сильно в тебе разочарован. Живи с этим и приготовься потратить немного денег. Ты наверняка сломала ее ноутбук, — так же спокойно сказал он, вытащив свой ноутбук из рюкзака и подготовившись к уроку, пока рядом с опущенным взглядом лила слезы Азиза.**********
Лена, взяв с собой рюкзак и успокоившись физически, но не духовно, пошла на длинную прогулку, засунув наушники в уши и не обращая внимания ни на кого и ни на что. Вот теперь ее горюющее сердце успокоилось до той стадии, когда она утоляла горесть сладким. Решив пойти в свое любимое кафе, она вошла внутрь, заметив уже знакомых официантов и барменов, которые тоже помнили свою частую клиентку. Сев за тот же стол, что и на свидании с Тони, а именно рядом с аквариумом, она попросила мороженое любимых вкусов, расслабляясь на месте и смотря на мирно плавающих рыбок разных цветов. «Что же я такого наделала? Я нахамила новой учительнице. Я нахамила другому. Поссорилась с мамой и Тони… Что же я… Что я…» — задумалась она в попытках вспомнить то, что забывает. «О господи, Калеб» — выдохнула она, чувствуя, как начинает вновь дрожать и покрываться мурашками. «Что я ему сказала? Я даже не помню… Я не помню» — она вытащила свой телефон и наконец его включила, замечая много пропущенных звонков от Ясмин, мамы и других. Она пролистала в списке в поисках Калеба, но, не найдя, тут же решила написать ему в ватсаппе: «Прости меня, пожалуйста. Я была вся на нервах сегодня и не думала о том, что говорю. Я даже не помню, что я примерно сказала, так как я была зла и говорила, не задумываясь. Прости меня. Прости меня. Прости меня. Боже, прости меня, пожалуйста». Напрягшись, она попыталась вспомнить то, что сказала. «Так, он пришел и сказал… Что он сказал? Что он…» — подумала она и, стоило вспомнить, что разговор шел про Тони, все встало на круги своя. «Ужас… Полный кошмар…» — повертела она головой. «Как я могла так поступить с тобой? Как я могла позволить тем словам выйти из моего рта в твой адрес? Пожалуйста, прости меня. Я думаю, что я испытала свою удачу на этот раз. Я всегда успокаиваю свои нервы на тебе, так как ты был такой эмоциональной поддержкой для меня. Каждый раз, как я тебе грубила в прошлом, ты говорил, что у меня просто «сильный характер, который на всевозможных стероидах» — она чуть хихикнула, вспоминая его слова. «Я злоупотребляла тобой, но каждый раз, какого бы дерьма я ни говорила, ты меня прощал… Ты меня прощал, потому что ты знал, что в глубине души, под слоями болтливой и голосистой стервы, есть добрый человек. Я добрый человек, но у меня не получается… Не получается вытянуть эту доброту наружу, так как… Я так себя воспитала. Я выросла в доме, в котором за меня все решали. Решали, что мне надевать, куда идти, с кем дружить, что учить, кем становиться… Я должна была… Должна была стать такой стервой, чтобы убить покорную тихоню в себе. Должна была стать грубой, чтобы мой голос мой строгий отец и моя мать-сексист услышали» — она вновь почувствовала слезы на щеках, не обращая внимание на официанта, который положил на стол ее заказ. «А ты это понимал лучше всех… Ты понимал, что мне сложно отступить назад и перестать быть тем человеком, который помог мне обрести свободу выбора и действий. Ты увидел доброту внутри меня и закрывал глаза на мои глупые крики, зная, что я, когда спокойна, и муху побоюсь обидеть. Ты же сам сказал, что ключ к моему сердцу — это спокойный тон и хорошие слова. Ты знал, как меня успокоить, и ты никогда не заставлял меня чувствовать себя виноватой в том, что я тебе говорила. Вот где ты просчитался… Ты должен был быть строже, чтобы я поняла твою цену» — думала, дрожа, она. «А все из-за этого подонка, который… Который… Я была права, сказав все эти слова тебе, урод. Ты их заслуживаешь. Каждый раз, когда тебе было плохо, я терпела все твои капризы и пыталась тебя успокоить, а ты, когда ты сам виноват и видишь, что я не в себе… Тебе сложно сказать хоть одно хорошее слово? Ты всегда будешь таким, да? Ты не собираешься исправляться. Готова поспорить, что ты и на этот раз думал, что ты был прав в ситуации и это я просто «шизанутая отсталая пизда», да? Ну и ладно, иди ты к чертям собачьим, если ты такой человек. Ты мне такой не нужен. Мне никто такой не нужен. Если ты не можешь проявить милосердие и понимание сейчас — ты никогда в дальнейшей жизни не сможешь, а я не собираюсь тратить время на человека, который просто сущий ходячий паразит для меня и для моего здоровья. Можешь катиться, если ты не собираешься меняться. Можешь идти и орать, как ненормальный, на другую. Я тебе этого не позволю» — она поджала зубы. «И эта Азиза… Чертова сука, какая же она дрянь, оказывается. Что с ней такое? Что она имеет против меня? Неужели она делает подобные вещи ради какого-то парня? Что за безмозглая шлюха» — вспомнив, что ее рюкзак выкинули, а там был ее ноутбук, она быстро открыла молнию, надеясь, что толстые учебники и тетради послужили защитой почти новому компьютеру. Вытащив его и с опасением открыв, она с облегчением выдохнула, увидев, что экран не сломался, да и он включился и работал нормально. Она улыбнулась одной хорошей новости за весь день и положила его обратно в непострадавший рюкзак, найдя там еще и утренние таблетки. «Ясмин… Милая, спасибо» — улыбнулась она, и мысль о заботливом человеке напомнила ей инцидент с матерью. Она быстро открыла в ватсаппе чат с матерью и начала набирать по клавиатуре. «Мама, я приношу глубочайшие извинения. Я с утра была на нервах, так как отовсюду меня нагрузили работой. Я разозлилась и сказала того, что не следует. Прости меня, пожалуйста. Ты самое драгоценное, что у меня есть в этом мире, и мне стыдно от того, как я веду себя в твой адрес. Я очень люблю тебя и искренне сожалею» — написала она дрожащими пальцами и со слезящимися глазами, отправила. Только сейчас она хотела написать Ясмин и предупредить, что с ней все в порядке, как зарядка на телефоне села. Она, обнаружив, что время уже 22:17, а ворота университета закрываются в одиннадцать, расплатилась за нетронутый и растаявший десерт и поспешила быстрым шагом домой. Парк университета, что означало, что осталось примерно двадцать минут ходьбы. Начался медленный и слабый дождь, но грозные тучи подсказывали, что это только начало грядущего ливня. Лена, осмотревшись по сторонам и немного насторожившись, поежилась от того, что было безлюдно. Казалось, что ни одной души, кроме пары ночных охранников, придерживающихся большой дистанции. Еще бы все разошлись по домам, так как погода не обещает лучшего. Стоило дождю усилиться, девушка ускорила шаг и хотела повернуть, как вдруг врезалась в чью-то грудь. Повертев головой и посмотрев на того, на кого натолкнулась, девушка тут же покрылась мурашками и распахнула глаза, стоило ей встретиться взглядом с Марко.