ЗАПАХИ

Осень в Берлине мало чем радует: почти все время идет дождь, сыро, ветрено, редкий раз появляется солнце, а потом- снова серость на несколько дней. В один из таких осенних вечеров я стою в очереди в супермаркете. Оказался в этом районе вообще чисто случайно. Просто закончились сигареты, и пришлось заехать по дороге. Очередь небольшая: впереди два человека, но с полными тележками. Приходится ждать. За мной тоже кто-то стоит почти вплотную, пару раз толкается, пытается прижаться. Я не оборачиваюсь до того момента, пока не начинаю ощущать, как у меня из кармана кожанки медленно ускользает бумажник. Резко поворачиваюсь и хватаю тебя за руку. Ты не успеваешь полностью вытащить, даже пальцы не разжимаешь. Просто стоишь и испуганно смотришь на меня. Также за руку вывожу тебя из магазина, уже на выходе хватаю за капюшон толстовки, чтобы не вырвался, и завожу за угол. Но ты не пытаешься бежать и идешь со мной совершенно спокойно. Разворачиваю тебя к себе лицом.  — Что, теперь полицаям сдашь? — весь изначальный испуг в твоем взгляде пропал, и ты нагло смотришь мне прямо в глаза.  — Даже не думал. — шарю по карманам в поисках сигарет, но вспоминаю, что они закончились. В магазине не особо успел тебя разглядеть, сейчас же это удается. Тебе лет восемнадцать, может, чуть больше. Ты одет явно не по погоде: насквозь мокрая толстовка и джинсы. Темные волосы от дождя прилипают к лицу. Вроде не обдолбанный.  — И что ты собирался делать с моими деньгами?  — Какая разница? — ты вытираешь нос рукавом и, засунув руки в карманы, заметно зажимаешься от холода. Твой взгляд -просто предел наглости. Смотришь на меня так, будто это я пытался стащить у тебя бумажник. Причем ты ниже, и тебе приходится немного задирать голову. Меня это веселит.  — Ты бы хоть оделся нормально, не лето уже. — я пытаюсь сдержать улыбку.  — Что есть, в том и хожу. — ты говоришь это даже с какой-то гордостью. — И это не твое дело. Снова вытираешь нос.  — А если не устраивает моя одежда, купи другую. И откуда же ты такой взялся. У меня уже не получается пересилить себя, чуть заметно улыбаюсь.  — Если ты не собираешься вызывать полицию, я пойду- ты натягиваешь капюшон почти на глаза. Можно подумать, что от этого станет теплей.  — Куда?  — Куда-нибудь. — обходишь меня стороной с совершенно невозмутимым видом. На уличного ты тоже не особо похож с такими манерами.  — Может, ты есть хочешь? — спрашиваю вслед. Ты останавливаешься, какое-то время мнешься, раздумывая, поворачиваешься ко мне.  — Ну, хочу. Едем ко мне домой. Я тебя вообще не знаю и не понимаю, что меня дернуло совершить настолько необдуманный поступок. На улице уже стемнело, и город светится множеством разноцветных огней. Ночью все совсем иначе, чем днем, и ты с нескрываемым интересом глядишь по сторонам. Все- таки ты какой-то странный или просто дурак.  — Дай салфетку. — ты даже не просишь, а требуешь. Молча достаю из бардачка пачку и отдаю тебе. Боковым зрением наблюдаю, как тщательно вытираешь руки: каждый палец, чуть ли не полируешь ногти, причем очень часто меняешь салфетки, потом протираешь лицо. Нет, ты явно не уличный.  — А ты далеко живешь? Мы стоим на светофоре, и ты, завернув голову разглядываешь большой торговый центр.  — Не очень. — отвечаю я. — А ты?  — Отсюда далеко. — ты по- прежнему сидишь, прилипнув к стеклу. — А от того магазина- нет. А тебе повезло, что ты тут рядом живешь.  — Почему?  — Ну, тут очень красиво. — ты наконец поворачиваешься ко мне. — Я бы тоже хотел здесь жить. Я молча улыбаюсь.  — У тебя есть сигареты? — снова спрашиваешь ты. Я вспоминаю, что так их и не купил.  — Нет. Из-за тебя. Ты уже полчаса сидишь в ванной. Я сам тебе предложил. Неизвестно, сколько времени ты провел под дождем. Нужно чем-то тебя покормить. Выхожу из комнаты в коридор и вижу, что ты уже сидишь на кухне на столе с коробкой молока в одной руке, а в другой держишь обкусанную колбасу. Ты сразу спрыгиваешь со стола, пытаясь спрятать за спиной то, что держишь в руках, и смотришь на меня с таким же испугом, как до этого в магазине.  — Да сиди уже. — прохожу мимо, открываю холодильник. Наверное, это все- таки моя вина, что сразу тебя не накормил. В холодильнике только овощи, яйца и пиво. Мне как-то больше и не надо. Пока жарю тебе яичницу, ты сидишь на подоконнике, глядя в окно.  — Я же говорю, что тебе повезло. — в твоем голосе слышится неподдельная зависть. — Такой вид, столько огней, машин. Красиво, как в кино. Я дал тебе свои вещи: Футболка висит мешком, а штаны ты подвернул снизу, чтобы не наступать. Растрепанные волосы торчат ежиком, и тебе так очень идет. Выкладываю яичницу в тарелку.  — Иди ешь. — себе достаю бутылку пива. Ты берешь тарелку и снова забираешься на стол. Я молча смотрю на тебя.  — Ну ты же сам разрешил. — ты будто читаешь мои мысли. Колбасы уже нет, молока тоже, и ты не дожидаясь, когда остынет, обжигаясь, уничтожаешь содержимое тарелки.  — Давно не ел? — беру стул и сажусь напротив тебя, возле холодильника.  — Три дня. — немного подумав, отвечаешь ты.  — И как тебя зовут? — я ведь даже не знаю твоего имени.  — Рихард. — еще не прожевав запихиваешь в рот кусок помидора. — А тебя?  — Тилль. — я еле сдерживаюсь, чтобы не заржать. — Так ты на улице живешь?  — Нет, не всегда, обычно у знакомых или у друзей, но долго не получается. Обычно их родители не в восторге от этого. — ты взглядом указываешь мне на бутылку. — Есть еще? Достаю из холодильника и отдаю тебе.  — У тебя нет своего дома? — я наблюдаю за тобой, все больше поражаясь твоей наглости, но меня это не особо раздражает.  — Есть. — ты делаешь несколько глотков. — Просто мать нашла себе мужика, а мы с ним никак ужиться не можем. Бесит он меня, постоянно бухает и орет, еще и указывает, что мне делать. Ты закатываешь глаза.  — Придурок, короче. Я вообще мать не понимаю, нахрена он ей нужен, как она его только терпит. Ты ставишь пустую тарелку на стол, потягиваешься и, немного откинувшись назад, болтаешь ногами.  — Если терпит- значит есть ради чего. — распечатываю пачку сигарет (по дороге пришлось снова останавливаться возле магазина), достаю одну. Ты тоже тянешься, вытаскиваю вторую. Закуриваю, передаю тебе зажигалку.  — Никогда не буду терпеть что-то ради хрен пойми чего. — ты затягиваешься и, запрокинув голову назад, медленно выпускаешь тонкую струйку дыма в потолок.  — Рихард, тебе сколько лет? — я спрашиваю это так, по ходу разговора.  — Шестнадцать. — ты снова затягиваешься. Я молча в ступоре гляжу на тебя. Этим и объясняется твое поведение, не совсем подходящее для более старшего возраста, хотя внешне восемнадцать можно дать с уверенностью.  — И мать тебя не ищет? — я наконец немного прихожу в себя.  — Нет. А зачем ей меня искать. — ты снова отпиваешь из бутылки. — Я иногда появляюсь, она же знает, что я живой, и потом, я не первый раз так из дома ухожу. Я поднимаюсь, прохожу до окна, потом обратно.  — Учишься?  — Сейчас- нет. — ты продолжаешь болтать ногами. — Отчислили.  — Можешь жить здесь. — снова отхожу к окну. Я не знаю, почему предложил тебе это. Не думаю, что от особой жалости, скорее всего, чтобы самому не было скучно. Единственное, что в тебе напрягает- это твоя наглость, это придется исправлять.  — А отсюда меня никто не выгонит? — ты оборачиваешься на меня через плечо. — Ну там может, твоя семья будет против?  — Не будет. Мы живем отдельно.  — Тогда я согласен. — улыбнувшись, ты спускаешься со стола, открываешь холодильник, достаешь еще одну бутылку пива и возвращаешься обратно на свое место.  — Только если хочешь остаться, тебе нужно будет запомнить некоторые правила. — прохожу мимо, закуриваю. Ты смотришь на сигарету, я это замечаю. — Хочешь? Ты молча киваешь в ответ  — Для начала тебе придется поменять свое поведение.  — Началось. — ты опять закатываешь глаза. — Дома учат, в школе учили, еще ты начинаешь. Развернувшись к окну, разглядываешь свое отражение в стекле. Очередной раз затягиваешься и закинув ногу на ногу, выпускаешь колечки белого дыма.  — Какая тебе разница, какое у меня поведение? Ты же мне не мать. Ты так-то вообще мне никто, так какого хрена я должен тебя слушаться? — ты немного меняешь позу, положив руку на колено, и дым медленно рассеивается под потолком. — Это же тебе что-то во мне не нравится, а меня все устраивает. Ты снова затягиваешься, упираешься руками в стол, отклоняешься назад, разглядывая себя в оконном стекле как в зеркале. Я молча выслушав всю эту твою театральную речь, выхватываю у тебя недокуренную сигарету и выбрасываю в раковину. Некоторое время ты в недоумении смотришь на меня.  — Что-то не так? — я стою напротив. Меня нисколько не зацепили твои слова. Я уже знаю, что ты из себя представляешь и этот гонор малолетки даже забавляет.  — Что, сам теперь выгонишь? — ты быстро приходишь в себя и по своему обыкновению нагло улыбаешься. — Уже наверное не рад, что предложил мне остаться. Ты просто решил поиграть, проявить свой характер, и мне интересно, как долго ты продержишься.  — А теперь слушай. — я беру твое лицо одной рукой и сжимаю так, чтобы было трудней вырваться. — С этого момента будешь обращаться ко мне на Вы и делать то, что я скажу, и без самодеятельности. Вижу в твоих глазах вспышки откровенной злости. Мне нравится, так даже интересней будет. Я отпускаю тебя.  — И что ты мне сделаешь? — ты вскидываешь голову, пытаешься улыбнуться, но я это опережаю ударом по лицу с такой силой, что ты чуть не падаешь со стола.  — Я тебе сказал, как ко мне обращаться. Ты хватаешься за ушибленное место. Вся наглость во взгляде испарилась и ты смотришь на меня просто с нечеловеческим страхом и удивлением. Похоже, ты не привык к такому обращению. Вплотную подхожу к тебе.  — Ты понял? — наклоняюсь к самому уху. Чувствую запах твоей кожи: он совсем необычный. Это не похоже ни на один другой запах. Это что-то дикое, то, что множеством острых иголок впивается в плоть, на мгновение парализует, разрядом проходит по всему телу, от чего бросает в дрожь, заставляя замирать сердце.  — Да. — шепотом говоришь ты и я вижу, как у тебя на глаза наворачиваются слезы.  — Убери руку. — от твоего запаха у меня немного кружится голова. Ты открываешься. Щека немного припухла и покраснела. Со второго удара тебя снова чуть не опрокидывает со стола. Ты вскрикиваешь и снова закрываешься руками. И опять полный ужаса взгляд и запах становится резче, окрашивается нотами какого-то безумия. Я не понимаю, что со мной происходит. Это затягивает, поглощает с головой, отключает мозг.  — За что? — слезы текут по твоим щекам.  — Не говори со мной. — беру твою руку и отвожу в сторону от лица. Ты зажимаешься, ожидая новый удар, но я этого не делаю. Я просто дышу тобой. Прикасаюсь губами к твоему лицу, смешивая слезы и кровь, слышу дрожь в твоем дыхании. Опускаю одну руку тебе на спину, притягивая к себе еще ближе, другой от колена поднимаюсь выше по ноге, но обхожу самое интересное, снимаю с тебя футболку.  — Не надо. — ты тихо плачешь и страх слышится даже в твоем голосе. Куда же подевалась твоя наглость. Провожу рукой от шеи вниз, по груди, по животу, еще немного ниже, но останавливаюсь. С каждой секундой, с каждым моим прикосновением ты все ярче пахнешь. Глажу тебя по лицу, стирая пальцами твои теплые слезы. Я уже просто не могу сдерживаться. Стаскиваю тебя на пол, разворачиваю к себе спиной и прижимаю к столу.  — Не надо. — ты пытаешься вырваться, но я еще крепче прижимаю тебя. Ты сопротивляешься, приходится заломать тебе руки.  — Ну пожалуйста. — ты громче плачешь. Твой запах бьет в голову, пробуждая инстинкты. Одной рукой стягиваю с тебя штаны.  — Нет. Я все сделаю, только не надо. — ты кричишь, судорожно хватаешь пальцами воздух. Сплевываю на ладонь. От прикосновения ты вздрагиваешь. Вхожу в тебя одним пальцем, внутри все очень узко и горячо. Вытаскиваю, ввожу снова. Ты все громче кричишь и дергаешься. Двумя еще шире растягиваю твою дырку. Третьим с трудом получается, приходится все делать почти через силу. Больше выдержать не получается: немного засовываю, начинаю двигаться, прорываясь все глубже, и твои крики только сильнее заводят, но я зажимаю тебе рот рукой, а то так разбудишь соседей. Я уже полностью внутри и просто насаживаю тебя на свой член, твои руки больше не держу, ты уже не сопротивляешься, только мычишь с зажатым ртом. Беру за волосы, заставляя подняться и развернуться лицом, усаживаю тебя на стол, прижимаю спиной к столу. Ты смотришь на меня опухшими от слез глазами и всхлипываешь, но твое тело все выдает: у тебя стоит и ты пытаешься прикрыться руками.  — Рихард, что это? — я специально наиграно удивляюсь. — Ты хочешь продолжения? Ты молчишь, прячешь взгляд. Прижимаю твои ноги к груди и на этот раз вхожу резко.  — Не надо. — ты выгибаешься и снова кричишь, и я бью тебя ладонью по щеке, но не сильно, просто чтобы ты почувствовал.  — Если будешь орать, мне придется это повторить. Ты замолкаешь, только иногда поскуливаешь и всхлипываешь. У тебя очень маленькая дырка, и когда ты сжимаешься, кажется, что у меня от кайфа отнимутся ноги. Внутри мокро, на члене кровь, похоже, все-таки порвал тебя. Ты держишься руками за края стола, отворачиваешь лицо и чуть слышно стонешь. Теперь ты пахнешь чем-то еще: сладким, захватывающим дыхание и обжигающим все внутри огнем. Но этот запах не такой резкий, как прежний, он как дополнение, легкий и воздушный. Обхватываю пальцами твой член. Всего несколько движений заставляют тебя зажаться чуть сильней, сжимая меня внутри. Мне безразлично, кончишь ты или нет. Если не успеешь- твои проблемы. Засаживаю еще глубже и кончаю в тебя. Ты не успел. Сидишь на кухне, теперь уже на стуле, обхватив себя руками, и смотришь в пол. Ты прячешь взгляд и после всего произошедшего ни разу не посмотрел на меня, не сказал ни слова- просто молча оделся и замер в одном положении. И где теперь твоя наглость? Игра закончилась и ты проиграл. А ведь всего этого могло бы и не случиться, если бы ты сам не начал… Если бы не этот твой запах… Но сейчас его нет и я могу здраво мыслить. Я бы не прикоснулся к тебе, хотя бы даже из-за разницы в возрасте почти в 25 лет, из-за того, что тебе всего пятнадцать. Но уже ничего не изменить и поздно сдавать назад. Я закуриваю, подхожу ближе. Беру тебя за подбородок и поднимаю голову. Ты только какое-то мгновение смотришь на меня и снова отводишь взгляд. Но этого достаточно, чтобы заметить в нем признание своего поражения. Быстро же ты сдался, мог бы и дальше показывать характер, хотя не знаю, к чему бы это привело.  — Ты все еще хочешь остаться? — я затягиваюсь и выдуваю дым тебе в лицо. Ты молча киваешь, на этот раз поднимаешь глаза и с ожиданием смотришь на меня. Я знаю, чего ты хочешь. Достаю сигарету, отдаю тебе. Ты куришь так, будто ждал этого всю свою жизнь, жадно втягивая в себя никотин, как жизненно необходимый тебе воздух. Дожидаюсь, когда ты докуришь.  — Ну тогда пойдем.  — Спать будешь здесь. — кидаю на диван подушку и одеяло. — На кровать не лезть. Понял?  — Да. — ты стоишь посреди комнаты и снова прячешь взгляд.  — Это твоя полка. — открываю шкаф. — Можешь складывать сюда свои вещи.  — У меня нет вещей. — ты все так же стоишь на одном месте и не шевелишься. Я совсем забыл об этом. Нужно будет тебе что-нибудь купить. Мои тебе большие. Вывожу тебя из комнаты и веду в другую.  — В столе не шариться, не сидеть, не лежать, не вставать ногами. Вообще лучше к нему не подходить. Здесь мои кабинет. Просто небольшое помещение и кроме стола и двух кресел в нем ничего нет.  — Можешь сидеть в этом кресле, если вдруг очень захочется. — указываю на то, которое стоит возле окна. — По остальным комнатам запретов нет, пользуйся всем. Ты только киваешь в ответ. Наблюдаю за тобой, пока стелешь себе на диване. Тебя будто подменили: никакой манерности, никакого гонора. Ты садишься, опять обхватываешь себя руками.  — И запомни еще. — присаживаюсь рядом. Ты вздрагиваешь, но не поворачиваешься. — Ты не должен со мной разговаривать, только если я сам тебя о чем-то спрошу, или тебе будет что-то очень нужно, и то в крайнем случае. Я как бы случайно прикасаюсь к твоей ноге и ты весь сокращаешься. Я снова чувствую от тебя едва уловимый запах безумия.  — Тебе что-то нужно, кроме вещей? — просто тяну время, чтобы дышать тобой.  — Нет. Я наклоняюсь чуть ближе и ты замираешь. Запах усиливается, по спине пробегает холод, бросая в мелкую дрожь. Но наверно на сегодня с тебя хватит, и я отстраняюсь, понимаю, что с каждым вдохом становится все труднее сдерживать себя.  — Ложись спать.- встаю и отхожу в сторону. Ты поворачиваешься ко мне спиной, поджимаешь ноги и с головой укрываешься одеялом. Открываю дверь. Ты стоишь в коридоре, молчишь, но вроде бы немного пришел в себя, по крайней мере, больше не прячешь взгляд.  — В этом будешь ходить дома. — я отдаю тебе пакет. — И волосы сделай, как вчера. Ты осторожно заходишь в комнату, я даже не сразу тебя заметил.  — Я все сделал, как Вы сказали, герр. — ты стоишь рядом в новом халате и с тем же немного растрепанным ежиком. Все-таки с гелем лучше смотрится. Снова глаза в пол, но чуть заметно улыбаешься. Я беру тебя за руку, притягиваю к себе и сажаю на колени. Ты еще немного зажимаешься, поправляешь халат и отворачиваешься.  — Тебе идет. — опускаю одну руку тебе на бедро. Вижу, как ты прячешь улыбку. Разворачиваю твое лицо к себе, ловлю ускользающий взгляд. Ты смущаешься и это заметно. Твое сегодняшнее настроение очень сильно отличается от того, какое было вчера, а то я уже начал беспокоиться, что у тебя депрессия и с этим придется что-то делать. Убираю в сторону край твоего халата, немного открыв ногу, провожу пальцами вверх. Ты еще больше смущаешься, но теперь смотришь на меня немного удивленно и с интересом. Поднимаюсь еще выше, по внешней стороне бедра. Под халатом у тебя ничего нет. Молодец, догадался снять трусы. Ты заметно нервничаешь, крутишь в пальцах пояс. И снова твой запах- легкий, и пульсирующий, как биение сердца. В твоих глазах еще есть страх, но не такой, как прежде. Таким ты мне нравишься намного больше, чем-то, что я привез домой вчера вечером. Ты очень быстро понял, что от тебя требуется. Беру твой член в руку, немного сжимаю, начинаю дрочить. Ты вздрагиваешь, еще пару секунд удивленно смотришь на меня и закрываешь глаза. Чувствую, как ты возбуждаешься с каждым движением, плоть твердеет в руке. Ты прерывисто дышишь, проводишь языком по губам и немного приоткрыв рот тянешься ко мне. Похоже ждешь, что я тебя поцелую, но я не собираюсь этого делать, просто продолжаю дрочить тебе. Ты откидываешься назад, почти развалившись на мне. Развязываю пояс на твоем халате, раскрываю тебя. Для твоего возраста у тебя очень хорошая фигура. Наклоняюсь, целую в шею. Ты снова тянешься ко мне.  — Нет, Рихард. — прикасаюсь пальцами к твоим губам. — Твоему ротику есть другое применение. — засовываю палец тебе в рот. Ты приоткрываешь глаза, взгляд как в тумане, чуть слышно стонешь, втягиваешь в себя, выпускаешь, немного разжимая губы. У тебя не очень получается, но мне нравится смотреть, как ты это делаешь.  — Встань. — я убираю палец. Ты поднимаешься, взгляд вниз, но все также едва заметная улыбка.  — Не умеешь? — стою рядом, опускаю руки тебе на плечи, скидывая халат на пол.  — Нет. — ты отвечаешь почти шепотом. — Это в первый раз.  — Все когда-то в первый раз бывает. Будешь учиться. Поднимаю твое лицо к себе. Ты смущаешься, щеки немного краснеют и по прежнему отводишь глаза в сторону. Тяну вниз за волосы, заставляя встать на колени. Пока расстегиваю ремень, ты смотришь, но только так, чтобы это было незаметно, похоже ты думаешь, что я этого не вижу. Снимаю штаны и сажусь обратно в кресло.  — Начинай. — снова беру за волосы и притягиваю к себе. — Если прикусишь, придется выбить тебе зубы. Ты немного теряешься, испуганно глядишь на меня и очень осторожно обхватываешь губами, берешь не полностью.  — Рот шире открой. — ты совсем не умеешь, беру тебя за голову и когда ты немного расслабляешься, вхожу глубже. Ты сразу дергаешься, пытаешься отстраниться, но не получается. Чувствую, как у тебя сжимается горло от рвотного рефлекса, но ты даже не прикасаешься ко мне зубами, только мычишь как вчера и по щекам катятся слезы. Я просто трахаю тебя в рот и все это время ты смотришь на меня из своего положения- снизу- вверх, на этот раз не прячешь глаза. У тебя такой мокрый ротик и слюни уже текут по твоим губам. Я кончаю, притягивая тебя к себе и держу за голову, пока с последним толчком не выйдет вся сперма. Отпускаю твои волосы, ты сидишь на полу с полным ртом, вытирая от слез глаза.  — Глотай.- откидываюсь в кресле. Ты это делаешь за несколько раз, вытираешь губы.  — Иди сюда. — снова за волосы затягиваю к себе на колени. Ты садишься ко мне спиной. У тебя по- прежнему стоит. Целую тебя в шею, ощущая усиливающийся уже знакомый обжигающий запах. Одной рукой дрочу тебе, а другой несильно сжимаю яйца. Ты отклоняешься назад, полностью прижимаешься ко мне спиной и опускаешь голову на плечо.  — Сегодня ты заслужил. — говорю тебе в чуть приоткрытый рот и ты стонешь, цепляешься пальцами за подлокотники кресла. У тебя правда очень красивые губы, особенно сейчас и мне бы хотелось тебя поцеловать, но я сдерживаюсь. Ты выгибаешься, закинув назад голову и я вижу, как дрожат твои ресницы, двигаешься вместе с моей рукой, стонешь прямо в ухо, обжигая своим дыханием. Дрочу тебе быстрей и ты замерев, кончаешь мне в руку. Некоторое время еще лежишь так, постепенно восстанавливая дыхание.  — Тебе нужно научиться. — глажу тебя по растрепанным волосам.  — Да. — ты отвечаешь не открывая глаза и улыбаешься.