«У каждого – свой скелет в шкафу, который имеет скверную привычку вываливаться в самый неподходящий момент».
Лес окропил холодный свет луны. Застыли средь облетающих столов чернеющая тень и пятна белизны. Упирались в небесное сиянье своими вершинами, кедры. Примолкли птицы, вторя лесной тишине. Поднимался туман. Был октябрь в расцвете. Где-то в темноте прокричала сойка. Застучала лёгкая морось по подоконнику. Ветер волновал тюль. Блуждая в тихом мраке, он прислушался. Матти решительно набрал номер, приложив трубку к уху. ― Слушаю, ― отозвался хриплый тяжёлый голос. ― Добрый вечер. Это Жак, я получил ваше письмо. Я не побеспокоил вас? ― быстро проговорил он. Потом тут же что-то зашептал неразборчиво, спрашивая, крепче прижимая телефонную трубку к уху, вдруг резко замолчал. ― Но ведь… Вы хотите сказать… ― иронично отозвался он, усмехнувшись. Было слышно, как мужчина в трубке покашлял, и, Жак стесненно переступил с ноги на ногу, нервно барабаня пальцами по обветшалым деревянным панелям. Он сдавленно выдохнул, торопливо кивнул, словно с чем-то бесспорно соглашаясь. ― Спокойной ночи, ― растерянно проговорил юноша, но вместо ответа, услышал лишь длинные противные гудки. Телефонная трубка повисла на проводе. Дождь усилился, его дробный стук по стеклам, становился все громче. Ночной гость, отпустил на свободу стон безысходности, затихнув. Луна спряталась за тучами. Мальчик повесил трубку на рычаг, осмотрелся. Длинный, объятый ночной прохладой коридор был пуст. Жак ещё раз взглянул на телефон и тихо удалился. У окна, чёрной тенью мелькнул высокий силуэт. Застучали по паркету, сотни паучьих лапок.***
Осеннее утро ворвалось в маленькую комнату мириадами тонких нитей света и долгожданного тепла. Дождя не было вот уже второй день, а яркий солнечный свет погружал, ещё окутанную лёгким флёром тумана, природу в бездонную негу. Алоис распахнул окно, полной грудью, с удовольствием, вдыхая свежий утренний воздух. Был последний день семестра. Экзамены благополучно закончились, и теперь, на целую неделю все свободное время принадлежало только ему. ― …ты встретил кого-то, и теперь знаешь, что это за чувство, ― Благодетель… ― тихонько напевал он, ставя чашку с горячим чаем на тумбочку у кровати. Затем вернулся к шкафу и распахнул дверцы. ― Доброе утро… ― послышался, сонный голос Фантомхайва. Но мальчишка ничего не ответил, продолжая увлеченно заниматься своими делами. ― Транси, сегодня что, конец света? ― зевая, пролепетал Сиэль, садясь в кровати. Он утомлено протер глаза, щурясь, перевел взгляд на часы. ― С чего ты взял? ― в недоумении переспросил граф, завязывавший перед зеркалом свой шейный бант, и уставился на соседа. ― Ну, ты проснулся раньше меня, ― ещё раз смачно зевнув, пробурчал с недовольством Сиэль, кое-как просовывая ноги в свои тапочки, поплелся к рукомойнику. ― Всё твои дурацкие шуточки, Фантомхайв! А я, между прочим, чаю тебе по доброте душевной принёс, хоть бы спасибо сказал,- застёгивая пуговицы на гамашах, театрально вздохнул Алоис. ― Спасибо, ― как-то устало ответил ему Сиэль. С противным скрипом провернулся кран, послышался шум льющейся воды. Вытерев лицо полотенцем, граф зачесал назад, взъерошенные после сна волосы. ― …и ты отдаешь ему свое сердце, точно так же, как я отдал тебе своё когда-то… ― продолжал тихонько напевать Алоис. ― Как я тебе? ― Мальчишка вытянулся в струнку, гордо вздёрнул подбородок, во всей красе демонстрируя свой новенький костюм соседу. ― По мне так явный перебор, ― скептически хмыкнул Сиэль, окинув друга равнодушным взглядом. ― А по мне, так ты ужасный зануда! ― поворачиваясь обратно к зеркалу, съязвил ему граф, ― эти шорты из настоящей английской шерсти! ― Поэтому они такие короткие? ― отпивая, уже успевшего остыть чаю не унимался Фантомхайв. ― Всего на тридцать сантиметров короче школьных бриджей, ― самодовольно ответил Транси, любуясь собой в прямоугольном высоком псише*, напротив шкафа. ― Те хоть колени прикрывали, ― вновь с недовольством пробурчал Фантомхайв, проходя рядом. ― Чем тебе не нравятся мои колени! ― неожиданно возмутился Алоис, хватая с близстоящей тумбочки расчёску, ― ещё вчера тебя все устраивало! С каким-то недобрым прищуром, добивал он, хитро улыбнувшись. Сиэль сначала покраснел, затем нахмурился, и скрипя зубами, исподлобья посмотрел на Транси. ― Расчёску верни. ― А ты попробуй, отними!― перекидывая щётку из одной руки в другую, рассмеялся он. ― Чёрт Транси! ― злобно выругался Сиэль, когда Алоис вдруг одной рукой крепко сжал его ладонь, а другую, с расчёской, положив мальчику на талию. ― … и он разбивает его на мелкие кусочки, как ты разбил моё когда-то… ― громко, с улыбкой продолжал петь Алоис, вальсируя по маленькой тесной комнатушке. Нечаянно задетый стаканчик с карандашами на столе с грохотом опрокинулся, шумно заскрипел, стул подле двери. ― Ты что творишь, с ума сошёл! ― пытаясь оттолкнуть друга, ругался Фантомхайв. ― … и ты не спишь всю ночь напролёт, распевая джаз, ― Благодетель, ― не прекращал Транси. Смеясь, он уклонялся от пытавшегося ударить, его соседа. ― Думаешь, любовь ― это бочка с динамитом, ― Благодетель? Ну, тогда Ура и Аллилуйя, ты подорвался на ней! Твою любовь отвергли, тобой просто ловко воспользовались! И я надеюсь, ты доволен… ― Лишь, когда оба упали на кровать, а злополучная расчёска покатилась куда-то к стенке, потасовка остановилась. Зазвенел будильник. ― Подлец!* ― грозно прошипел Фантомхайв поднимаясь с кровати, ― вот теперь сам её и доставай оттуда! Что на тебя сегодня нашло? Он раздражённо одёрнул пижамную рубашку, направляясь искать свои любимые тапочки, слетевшие во время этого балагана. С трудом отыскав одну под стулом у двери, а другую у кровати, Сиэль подошел к шкафу. ― Там, кстати, тебе письмо пришло, - сидя на краю кровати, с расчёской в руке, и беззаботно болтая ногами, окликнул его довольный Алоис. ― А раньше сказать было нельзя!? ― не расстегнув до конца рубашку, замер граф, скосив на соседа смертоубийственный взгляд. ― Ты был занят, ― ответил Транси, протягивая мимо проходящему Сиэлю щётку для волос. Но едва мальчишка попытался вырвать предмет, дёрнул её на себя. ― Где письмо? ― тяжело дыша, спросил Фантомхайв, прерывая поцелуй. ― На столе, ― облизнув губы, усмехнулся Алоис, наконец, давая другу забрать несчастную расчёску. Вернувшись к зеркалу, Транси тщательно осмотрелся, расправил измятую белую блузу, одёрнул скошенный приталенный жилет, застегнул пуговицу, поправил воротник, перевязал шейную ленту. Раздался шелест, лёгкий треск рвущейся бумаги. Настала напряжённая тишина. Как ни странно, но никто из них двоих толком друг о друге ничего не знал, никогда не пересказывал подобных писем, и уж тем более не зачитывал их вслух. Тема семьи в их разговорах с самого начала стала странным своеобразным табу, и никогда не затрагивалась. Ни один из них не хранил на столе даже фото. И все, что знал об Алоисе Сиэль, сводилось к трем фактам: у него был младший брат, его дом где-то в графстве на востоке центральной Англии, и он не любил лошадей. А все что знал Алоис о Сиэле, так же сводилось к трем фактам: у него большая семья, его дом где-то в графстве на востоке центральной Англии, и он терпеть не может кошек, у него них аллергия. ― Подарок? ― наблюдая поверх недочитанного письма, как Транси завязывает шнурки, поинтересовался Сиэль. ― Ещё бы! Новенькие кожаные «Дерби»* лично от «папочки», ― воскликнул граф, разглядывая обновку. ― Этот старый павлин прислал их, вместо извинений за то, что сам доехать не смог. Небось, отдыхает сейчас, где нибудь в Бристоле. Или вовсе укатил в Европу. Всю жизнь бы его не видел. ― Ты говорил, ему едва за тридцать перекатило, пару месяцев назад, ― удивлённо вскинув бровь, невзначай спросил Сиэль. ― Да, ему сейчас где-то тридцать или может тридцать три… И, тем не менее, чем быстрее он сдохнет, тем легче мне будет, ― бодро потягиваясь, произнес граф. Фантомхайв промолчал. ― Что пишут? ― невзначай бросил Транси. ― Домой зовут, ― сухо констатировал Сиэль, складывая письмо. ― Поедешь? ― Надо бы… сто лет домой не ездил. Хотя им и без меня там живется неплохо, ― слова его прозвучали со странным, лишь ему понятным сожалением. Сиэль нахмурился, отвернулся, убирая письмо в верхний ящик прикроватной тумбочки. Алоис молча, шагнул к двери. ― Слушай, а который там час? - обернулся он. ― Пять минут девятого, месса только через полчаса начнется, ― ставя обратно на стол будильник, ответил ему Сиэль, и принялся одеваться дальше. Не успел Алоис распахнуть дверь, как в комнату настойчиво постучали. Мальчишки переглянулись. ― Кто там… - хотел спросить граф, приоткрывая дверь, но ту едва не сорвали с петель, самым наглым образом, грубо и настойчиво ворвавшись в комнату. Это были вечные заводилы Карл и Гай, а вместе сними ещё и тот парень, которого Сиэль видел в общей гостиной вместе с Карлом, на прошлой неделе. Его кажется, звали Ричард или Ричмонд. ― Слушайте, вы бы не могли эти вещи, ― тут он впихнул в руки Транси старую трость и чучело совы, ― …подержать у себя в комнате немного, совсем недолго… Как на духу, быстро выпалил Гай. ― Большое спасибо, увидимся! ― едва ли не хором крикнули они и так же неожиданно стремительно как вломились, удалились. Фантомхайв, осмотрев вещи, рассмеялся. ― Откуда они всё это взяли? ― растерянно спросил граф. ― Это всё из-за клуба "Трикстера", ― продолжая заразительно смеяться, попытался объяснить мальчишка, - первым правилом вступления туда является кража. Вступающий, должен украсть, что-либо у какого-то человека публично. Если же в дальнейшем тебя ловят, но ты успеваешь доставить трофей в клуб, принимаешься. Вступить в клуб можно, только в последнюю неделю семестра. ― О, мне нравится! ― воскликнул Алоис и, свалив вещи на стул у двери, выбежал из комнаты с криками: «Гай, Карл постойте, я с вами!»***
В просторных рекреационных залах было на удивление шумно для столь раннего часа. Мальчишки шныряли туда-сюда по своим делам, учителя ходили на редкость довольные. И вся жизнь, неожиданно вышедшая из привычных рамок сурового уклада правил и законов, стала какой-то особо волнующей. ― Вы представляйте я даже не заметил, как она исчезла. Вот только была и…они подбежали, начали спрашивать, я бы и не подумал, - жаловался возмущённый мистер Хамфри одному из преподавателей. Подошёл Фаустус. ― У вас что-то пропало? ― с холодной проницательностью поинтересовался он, совершенно грубо вмешиваясь, в разговор. ― Моя трость! ― надрывно воскликнул он. ― Чёрная, с серебряным набалдашником и металлической пяткой, не так ли? ― спросил он, припоминая, что видел подобную, в руках у кого-то из учеников своего класса. Кажется, это был Матти, Фантомхайв или может Транси? Вспомнив это, он невольно ухмыльнулся. ― Так вы видели её? ― с надеждой в глазах обратился к нему мистер Хамфри. ― Нет, к сожалению, нет, ― соврал он, поправляя на переносице вездесущие очки. ― Мелкие паршивцы вот найду у кого-нибудь, придушу собственными руками, ― оглядываясь по сторонам, ворчал и ругался преподаватель, стараясь всё же не терять выдержки. ― Ну, будет, будет Вам, Дональд, мальчики просто пошутили, ― утешал мужчину, стоящий рядом мистер Шварц. ― Ведь это они, они её выкрали, шкодники…это всё их глупые игры! Более не заинтересованный обыденным их нытьем, Фаустус прошел дальше по коридору, завидев, как мелькнули за угол Ричмонд, Карл и Алоис Транси. За последнюю пару недель Фаустусу порой начало казаться, что у него помутнение рассудка. Все его представления о мире людей абсолютно скудны, а проверенные веками, факты и суждения совершенно не обоснованы, бездоказательны и вообще, в сложившейся ситуации не уместны. Его поистине каменная выдержка и терпение давали сбои. У Клода складывалось впечатление словно в каком-то из их диалогов он мог быть неосмотрителен, дав мальчишке повод, так себя вести. Вынуждая, все время молчать при встрече... Оставляя лишь скупые недомолвки между ними. Алоис не здоровался с ним в коридорах, не желал доброго утра за завтраком, он осмелился не явиться на дополнительный урок латыни, перед экзаменом. Впрочем, сам экзамен, он сдал на «отлично». Граф просто избегал его, как настоящего…демона? Фаустус начинал злиться, эта игра в кошки мышки откровенно затягивалась. В главном зале, куда все отправились, после утренней мессы было душно, отчего-то пахло горящим воском и чужим парфюмом. Мальчишки в своей строгой тёмной форме, с гербовым значком, вышитым на правой стороне груди, прямо над сердцем. Они, воодушевлённые предстоящими каникулами, а из души были полны самых сокровенных надежд и самых откровенных планов, на эти чудесные осенние деньки. На небольшой сцене за трибуной стоял директор академии. Готовясь произнести речь, он непременно нервничал, однако держался холодно. - Господа ученики, - заговорил он и, откашлявшись, продолжил, - поздравляю всех с окончанием первого триместра…Вашим родителям будут высланы ваши табели успеваемости. Хорошо отдыхайте на каникулах. После его короткой, но столь содержательной речи, залу оглушил звук аплодисментов.***
- Он произносит одну и ту же речь на каждой подобной церемонии, и каждый раз репетирует её с листочка, - усмехнулся кто-то из учеников, покидая главный зал. - Наверное, у старика склероз прогрессирует, - с насмешкой парировал его собеседник, - и этот его покровительственный тон. Безумно раздражает. - Ведёт себя как опекун, а на самом деле, только наши деньги интересуют.***
Фантомхайв, Транси и Ричмонд покинули зал, одними из последних. Проследив, куда пойдут все учителя, они последовали в одну из центральных рекреаций. - Боже…весь этот официоз затянулся почти на два часа... Ну и кого же мы выберем... - ворчливым шёпотом спросил Сиэль, когда мальчишки начали подниматься по лестнице. - Тише, я уже давно всё решил…,-хитро улыбнулся Транси, скосив внимательный взгляд вверх между лестничными пролётами. - Дёрнуло же тебя вступить в этот клуб именно сегодня, - не унимался брюзжать Сиэль. Алоис раздражённо толкнул его локтём, замирая на первой ступеньке нового пролёта. Сверху к ним спускался ни кто иной, как сэр Клод Фаустус. Завидев мужчину, Сиэль нахмурился и переглянулся с Ричмондом. Мальчишка дёрнул Транси за рукав, надеясь, что их подозрения не оправдаются, а если даже и так, им ещё не поздно его отговорить. Но Алоис лишь отмахнулся, время шло, и вскоре Фаустус поравнялся с ними. - Ты с ума сошёл, у него даже брать нечего, - фыркнул Сиэль. - Знаешь, что нам будет, если он нас поймает… - безуспешно шептали ему товарищи, пытаясь отговорить. - Доброе утро, господа, - поздоровался учитель. - Доброе, господин Фаустус, - тут же ответил ему граф. - Доброе, сэр, – вторили ему друзья. - Скажите, господин Фаустус, - с хитрым прищуром заговорил Транси, подходя к демону всё ближе и ближе, - вам понравилась церемония? А речь нашего всеми обожаемого директора? - Конечно, Алоис, - с учтивой галантностью ответил мужчина, не дрогнув ни одним мускулом - надеюсь, вам она также пришлась по душе. Как планируете провести каникулы? - стараясь поддержать разговор, поинтересовался он, когда мальчишка, сделав ещё один шаг, оказался непозволительно близко. Фантомхайв напрягся. - Я отправляюсь домой, - пожав плечами, подхватил Ричмонд. - Я, верно, тоже,- широко улыбнулся Сиэль. Алоис ничего не ответил, обходя Фаустуса и становясь рядом с другой стороны: - Господин Фаустус. Сэр, вы не подскажите, как правильно будет перевести фразу «Veni, vidi, vici»? - Пришёл, увидел, победил,- смотря, только на Транси спокойно отчеканил он. - Вот именно!- ловким движением срывая с мужчины очки, граф рассмеялся. И со всех ног рванул вниз по лестнице, по коридору. - Уходим, уходим отсюда! - заверещал Ричмонд. Он, схватив Фантомхайва, потащил того за собой вслед за Транси. Столь странный поступок стал для Клода истинной неожиданностью. Он несколько растерянно обернулся, удивлённо повёл бровями. И достал из внутреннего кармана запасную пару. Затем перевёл взгляд на главные двери в конце коридора, где скрылись «грабители». - «Victoria nulla est, Quam quae confessos animo quoque subjugat hostes»*, Ваше Высочество, - не скрывая хищной улыбки, произнёс он.***
Запыхавшиеся и утомлённые от столь долгой пробежки, мальчишки буквально валились с ног, когда добрались до лужайки близь одного из корпусов общежития. Решив остановиться под раскидистым кедром, все трое, тяжело дыша и спотыкаясь на ходу, попадали на траву. - Ну, ты Транси даёшь, я думал, он, нас в порошок сотрёт. А ты так просто подошел, взял, и… - он замолчал, переводя дыхание. Транси откинулся, назад прислоняясь к могучему стволу. Из груди его рвался заливистый не контролируемый смех. - Ухх... чёрт, а ты уверен, что он не сдаст нас Хамфри или чего хуже Габриэлю?! - продолжил Ричмонд уже более серьёзно. Адреналин в крови постепенно сходил на нет, а пыл сменялся осознанным здравомыслием. - Да ладно вам, - отмахнулся Транси, - клуб "Трикстера", известен на всю академию, просто все об этом тактично так помалкивают, - рассмеялся мальчишка. - Ладно, нам уже пора в столовую, - отряхивая пиджак от сухих листьев, Сиэль, поднялся. Ричмонд огляделся, прикрывая ладонью глаза от палящего солнца. - Вон и машины уже потихоньку подъезжают, скоро здесь будет уйма народа. Кстати Фантомхайв, а к тебе этот раз кто приедет? Не твоя милая кузина, та, что с кудряшками. Она у тебя такая хорошенькая… - скорчив миленькую рожицу, рассмеялся Ричмонд. - Заткнись, идиот! - раздражённо огрызнулся на него Сиэль,- даже если она и приедет, с тобой я её знакомить точно не стану! - О, не стоит утруждаться, я с ней сам познакомлюсь,- шутливо заявил мальчишка. - Я бы на это посмотрел, - зная свою кузину, Сиэль самодовольно сложил руки на груди, одарив друга напыщенным взглядом. - Ладно, я пошёл, - Ричмонд помахал им рукой, неуклюже пятясь назад. - Передай Карлу, что мы будем после обеда! - махая в ответ, прокричал Транси. - Хорошо! - послышалось уже из-за угла здания. - Алоис, я тут подумал…- возникла пауза. Неожиданно Фантомхайв нахмурился, смотря куда-то в сторону главного входа, качнул головой из стороны в сторону - знак возможного внутреннего разногласия. Алоис обернулся: из подъехавшей к воротам блестящей машины вышел молодой человек в строгом тёмном пальто. Оттуда где стояли мальчишки, фигура его была плохо различимой, и, тем не менее, Алоис успел рассмотреть, что у мужчины были чёрные волосы, чуть касающиеся плеч, красивая походка, и он явно искал кого-то среди гуляющих учеников. - Может, приведёшь эти каникулы у меня? А? Я тебя с Элизабет познакомлю, а то она всё просилась приехать, посмотреть кто же такой Алоис Транси, - быстро заговорил мальчишка. - Ты упоминал ей обо мне? – шокировано произнёс Алоис, во все глаза, смотря на друга, - и что же ты ей обо мне такого писал? - с лукавой улыбкой краешком рта, многозначительно поинтересовался граф. - Я жаловался! - словно оправдываясь, вскрикнул Сиэль, - с тобой же в одной комнате существовать невозможно! - На подобную браваду граф заливисто рассмеялся. - Ладно, если надумаешь чего, скажи, - как то потерянно и напряжено произнёс Фантомхайв,- увидимся в столовой!***
Алоис поднес к глазам свой необычный «трофей», с любопытством осматривая тот, на наличие повреждений. Затем отвел очки выше, щурясь, смотря сквозь них на ослепительно-яркое солнце, мелькающее между большими крестовидными листьями каштана. Вслед за этим, граф примерил аксессуар, но сразу же брезгливым жестом, снял, почувствовав, как перед глазами все гадко поплыло. «Да вы слепы, как крот, господин учитель!» Усмехнулся в мыслях Транси, небрежно покрутив очки в руках. Подняв взгляд, мальчик вздрогнул, поначалу ему показалось, что перед ним стоял сам господин Фаустус, однако это был кто-то другой. Подошедший мужчина был высок, строен, даже скорее поджар, при галстуке, и в тёмном строгом костюме с иголочки. Как не иронично, но мужчина тоже был в очках: просто ужасно похожих на те, которые держал в руках сам Транси. Только душки у них были чёрные, а не золотистые. Лицо у молодого человека было серым, с красивыми чертами, и совершено безэмоциональным. Но самой яркой деталью оказались глаза незнакомца: ярко зелёные. Их гипнотизирующий взгляд казалось, пронизывал до самых костей, до дрожи. - Здравствуйте,- протянул граф, отклоняясь от дерева, - вы кого-то ищете? Мужчина ничего не ответил, продолжая пристально смотреть в глаза графу, мальчишка улыбнулся. - Здравствуйте… - повторил Транси. Реакции не последовало. Подобная упрямая молчаливость абонента начинала дико раздражать. - Эй, я с вами разговариваю! Вы меня слышите, - мальчик щёлкнул два раза пальцами, склонил голову в бок, ощущая, пробегающий по спине холодок, от этого не здорового внимательного взгляда. Он осторожно отступил назад, криво ухмыльнувшись. - Ты - Алоис Транси, верно, - скорее констатируя факт, нежели, спрашивая, вдруг сказал человек. - Да…, а вы откуда знайте? - по началу граф решил, что это заплутавший родитель, подошедший спросить дорогу, но то что он знал его имя, не на шутку напрягало. Алоис смотрел в ничего не выражающие, жутковатые глаза молодого человека, и ему становилось все больше не по себе. Мальчику начало видеться, что Он даже не дышал. Его одолели смутные сомнения, в голове всплыли мысли о смерти Людвига. Противное чернильное пятно страха, медленно расползающееся где-то внутри грудной клетки, путало навязчивые мысли. Транси сделал ещё шаг назад. Но не сдержался, вскрикнул, когда чья-то ладонь внезапно упала ему на плечо. - Извини, я напугала тебя, - отдёрнув руку, испуганно пролепетала Анафелоуз. Увидев её граф, ощутил невероятное облегчение. - Вы… Ну может хоть, вы, спросите у этого чудак… - быстро заговорил он, разворачиваясь обратно к незнакомцу, но того и след простыл. - Что спрошу? - озадаченно переспросила девушка. - А… - пребывая в полной растерянности, вымолвил мальчишка. - Печенья, - оживлённо предложила Ханна, протягивая ученику, маленький поднос со сладостями. Транси, тут же оживился, взяв одно с тарелки, но вспомнив, что держит очки Фаустуса суетливо спрятал руку за спину. Выпечка оказалась на удивление вкусной, даже с изюмом, правда, довольно чёрствой. Но к этому было не привыкать. - Не хочешь, немного прогуляться, Алоис? – приглашающе спросила она. Дожёвывая уже третье печенье, Транси поднял заинтересованный взгляд на девушку.***
Октябрьский полдень ещё не начал свежеть, а в воздухе уже чувствовалась близость полудня. Они шли в ногу, скорым, не особо быстрым, прогулочным шагом, который вырабатывается после долгой интересной прогулки, но ни она, ни он, по обыкновению, не произносили ни слова. И, тем не менее, Алоис остро ощущал: внезапная его спутница волнуется, желая заговорить с ним. После той не хорошей проделки с чернильницей, в коридоре, прошлым утром, он не предполагал, что мисс Анафелоуз, вот так запросто, напроситься с ним, прогуляться. И совершенно не понимал, пользовался ли он её особой симпатией, или просто ей было от него, что-то нужно. На семейном дне присутствие её почти не замечалось, в гости, или повидать девушку никто не приехал. Однако выглядела она вполне празднично; лёгкое серо-зелёное платье с заниженной талией, длинными свободными рукавами и плиссированной юбкой, по щиколотку, едва касавшеюся подолом, замшевых туфель-лодочек на каблуке. Её привычно гладкие, волосы были уложены на косой пробор, мягкими волнами прикрывая уши, и затянуты в тугой пучок чуть ниже затылка, у шеи. В светлом пальто нараспашку, своих зелёных перчатках, она кардинально отличалась от того унылого образа, в коем граф видел её раньше. А между тем, у неё были удивительные глаза: пронзительные печально-задумчивые, изумительного синего оттенка. Цвет их не походил на «голубой», как у самого Алоис или на «королевский синий», как у Фантомхайва. Но при определённом свете, они приобретали неповторимый, потусторонний фиолетовый оттенок, в какой бывает, окрашивается пасмурное небо после захода солнца. Тополиная аллея, по которой они шли до сих пор, подходила к концу, плавно перетекая в парк, а затем в лес. Они свернули с дороги на росистую изумрудную траву, заглушавшую шум шагов, и вскоре впереди открылось ровное, без одного кустика, поле, сливавшееся вдали с безоблачным куполом неба. Где-то, вдалеке, в редких кронах всполохнулась, завозилась птичка, чирикнув, резво, два раза; по ветру еле-еле донеслось звонкое, тревожное мычание оленя. В воздухе пахло скошенным сеном, дождем и листвой. Время шло, и всё больше Алоиса начинало тревожить подозрительное молчание спутницы. Неожиданно Транси почувствовал на своем лице, пристальный взгляд Ханны, повернулся. - Скажите, от чего же вы сегодня один, - произнесла она своим, по обыкновению, вежливым и чуть робким тоном, - к вам никто не приехал? - Нет, почему, просто я сам сегодня уезжаю домой, - сочтя её, до тошноты вежливый и аккуратный вопрос, провокацией, тут же выпалил Алоис. Однако, искреннее удивление на лице девушки вдруг нервно отдалось графу подозрением, что его уличили во лжи. Хоть это и не было откровенной неправдой, вопрос с его отъездом к Фантомхайву граф планировал обдумать подробнее, вечером. А теперь получалось что он слёту согласился, сам того не подозревая, такая мелкая неосмотрительная фраза могла выйти ему боком. - Разумеется, как я не подумала, - продолжала Анафелоуз, с улыбкой ожидая ответа. Граф улыбнулся, надеясь, что этот их диалог не будет иметь под собой ничего правдивей шуточных откровений, не перерастет в подобие различных излияний эмоциональной души. Они уходили всё дальше и вскоре, миновав холмистые, зелёные равнины, обрамленные лесом вышли к пруду. Совсем близко вновь раздался протяжный олений гул. - Как, громко! - морщась и прикрывая уши, визгливо произнес Алоис. Подозрительно осматриваясь, он сошел с тропы, и, отломив прутик с близ растущего кустарника, спустился меж деревьев, к воде. - Осторожней, там может быть скользко! - предупредительно крикнула девушка. «А может и не быть!» хотел огрызнуться граф, но отчего-то промолчал. Вдруг из густых зарослей можжевельника, под поваленным деревом, в метре от мальчика с шумом выскочило нечто огромное, Алоис непроизвольно вскрикнул, с ужасом отступил назад, выставляя отломленный прутик как шпагу. Это странное животное чем-то на мгновение напомнило ему лошадь, но от испуга Транси толком и не разобрал, кто это был. -Ты кричал!? – встревожено спросила, подбежавшая к нему Ханна, Алоис растерянно поднял на неё взгляд. Девушка, тяжело дыша, заправила за ухо, выбившуюся из аккуратной причёски, волнистую прядь волос, а её новенькие зелёные туфли испачкались. - Кто это был? - Транси отвлёкся в раздавшийся рядом всплеск воды. - Олень, совсем молодой, - она взглянула в сторону пруда, - наверное, ты спугнул его. Возникла недолгая пауза, обоим было ещё видно, как встревоженное животное изящными прыжками пересекло мель а, выбравшись на противоположный берег, скрылось в лесу. -Поднимайся, - мягко произнесла Ханна, перецепив руку которой держалась за дерево, на скользкой траве, протянула мальчику ладонь.***
- Тупая скотина,- шипел и ругался граф, отряхивая одежду от остатков древесной коры и листьев. За своё неожиданное спасение Ханну Алоис, конечно, поблагодарил, но девушка ничего не ответила, и граф счёл это достаточным. В конце концов, она его предупреждала. Отклонившись от извилистой широкой дороги, ведущей в город, они начали спускаться, когда неожиданно Алоис развернулся, и с радостным криком «Нам сюда!» убежал по заросшей тропинке в лес. Терпеливо вздохнув, Анафелоуз последовала за ним.***
То был старый деревянный мост с низкими перилами. Толстые, усыпанные сухой, опавшей листвой доски, скрипели под каблуками. Граф быстро поднялся на самую середину и, перегибаясь через перила к воде, внимательно осмотрел заболоченную грязную воду. Затем выпрямился, вытащил из кармана засохшую хлебную корку, небрежно разломив её пополам. - Держите, - протягивая кусочек Ханне, с задором произнес Алоис, - вот увидите, вам понравится! Они так забавно дерутся за малейшие крошки, - радостно добавил он вновь. - Ты всегда носишь с собой хлеб? - внезапно поинтересовалась Анафелоуз, подходя и становясь рядом с графом. - Вы с ума сошли, нет, конечно, - мальчик пожал плечами,- иногда, когда иду сюда, да и этот деревянный – для наглядности он постучал горбушкой о перила моста, - из нашей столовой, только и подходит что уток кормить! Выкрикнул он, бросая горсть в воду. На них мгновенно, со всех сторон, налетели воробьи, несколько уток, приплыла даже пара лебедей. Буквально грудью они бросались на еду, и когда кому-либо из них удавалось ухватить кусок, к ней тут же устремлялись другие, чтобы его отнять, они крякали, щипали друг друга, озлобленно шипя. Это невиданно забавляло юного лорда, наблюдая за птицами, мальчик широко улыбался, подкидывал им ещё хлеба, а выкинув последние крохи, засмеялся и, хлопнув в ладоши, отряхнул руки. Удивительно резкий порыв ветра, вскинул, высокие вольны сухих листьев повсюду. Алоис встревоженно обернулся, мисс Анафелоуз нигде видно не было. На краткий миг память его превратилась в чистый лист. Ничто вокруг не объясняло, где он, что происходит и, главное, кто он. Сбилось дыхание, в памяти смутно маячила сотня образов, оставшихся позади. Они захлестнули его внезапно, непрошеные, смутные образы. Захлестнули — и тут же исчезли. Остался один: неясный профиль красивой светловолосой девушки, за стеной осеннего листопада. Кто она? Почему вторгается в его мысли? Он был уверен, что не встречал ее раньше, но почему-то незнакомый облик рождал в душе странное чувство дежавю, на границе надежды и страха. Дыхание перехватило, и на мгновение он утратил счет времени. Мимолетное движение век — и все вернулось. -Вы идёте? - позвала Ханна, стоя на берегу, у самой кромки леса. Алоис поёжился, отгоняя последствия охватившего его наваждения, и стремительно побежал вниз, стуча каблуками.***
Шумел ветер в верхушках вековых деревьев, роняя янтарь на траву. В воздухе пахло хвоей. Сновали воробьи в ветках ягодных кустарников. Они шли рощей вдоль берега, вскоре свернув на иную дорогу. Завидев поваленный старый дуб неподалёку, обросший хмелем и мхом. Алоис забравшись на него, и расставив в стороны руки, зашагал, стараясь держать равновесие. - Скажите мне... - вдруг заговорила Ханна. - Впрочем, если вам смешно, вы можете, конечно, не отвечать. Вы боитесь чего-нибудь? Алоис соскользнул на траву, опустив руки, отошел в сторону, пиная сухую листву. Взгляд его стал сосредоточенно напряжённым и каким-то хмурым. - Было ли в вашей жизни, нечто для вас самое ужасающее? Чего бы, вы не смогли забыть никогда? Ответа не последовало. Девушке показалось, что мальчик сразу побледнел, словно предвидел этот вопрос, и печальное выражение его глаз, казавшихся еще ярче и еще больше на лице, освещенном солнцем. - Честно говоря, я боюсь маленьких серых ящериц, - поразмыслив, ответил граф и отвернулся, не в силах сдержать насмешливой улыбки. - Простите, не знала, что вам этот разговор неприятен, - сказала Анафелоуз, понурив голову. Алоису неожиданно стало как-то неловко, стыдно, ведь на её учтивый, серьезный вопрос он отвечал фиглярством. И пожав плечами, граф продолжил. - Вообще-то я темноты боюсь,- сказал он, сочтя этот ответ наиболее удобным, ведь обычно её боялись все, тем более, после того случая в академии. Ханна заговорила вновь, ровным, глухим голосом. - Люди вообще часто чего ни будь бояться, кто страшится темноты, кого-то пугает показаться глупым или нелепым, а кто-то покрывается холодным потом при виде пауков, - в голосе её послышался оттенок удивительной таинственности и граф заметил странную особенность. С самой их первой встречи она казалось Алоису необычной, было в ней что-то мистическое, если так можно выразиться, даже потустороннее и одновременно с тем ужасно простое, естественное, близкое. Какая-то подозрительная никому не известная тайна окружала её. Про таких говорили: «Есть свой скелет в шкафу». Нет, у нее, конечно ни какого скелета в шкафу, не было. Однако чем-то она даже походила на не менее чудного мистера Фаустуса. Вот у него уж точно этих скелетов в шкафу было полно. Но тогда возникал вопрос, в насколько не подходящий момент такой скелет вывалится? - …вообще страх для людей это естественно… - продолжала она, и голос её вдруг понизился до шепота. Возьмите вы, например, самую невинную вещь: нашу прогулку. Разве не страшно! Граф отвлекся. - Солнце зашло за облака едва мы покинули рощу. Вокруг мёртвая тишина, птиц не видно, олени смолкли. Она произнесла это таким тихим загадочным тоном, что Алоис начал невольно осматриваться. Как ни странно всё было именно так. Граф и не заметил, когда их настигла столь тяжёлая тишина. Далеко в стороне, виднелась кромка леса и край рощи. Под куполом голубого облачного неба, будто лишённое жизни, светило солнце, озаряя всё вокруг каким-то белёсым мёртвым светом. Птицы не пели. Даже шпилей часовни и остроконечных крыш академии не различалось среди листвы. На много миль вокруг, кроме них не было ни души. В мгновение графа охватило ужасное всепоглощающее чувство одиночества. Они двинулись дальше. Транси судорожно втянул воздух ртом, поднял на девушку растерянный взгляд. Ханна помолчала несколько секунд, ровно дыша, и продолжила. - Испугались? Вы, наверное, рады, что мы идём вдвоём. Вот когда один идешь, да на такой открытой пустынной поляне, как здесь, вот тогда напрягаются все чувства. Алоис ощутил, как тревожно билось его сердце, всё хотелось обернуться, но страх не позволял это сделать. И только он об этом задумался… издалека, донёсся глухой колокольный звон. - Нам пора. Скоро будет обед, ты, верно, проголодался, - сказала она, и голос её вновь изменился, стал мягок, прост. Ханна посмотрела на графа своими необычного цвета большими глазами, словно бы извиняясь за этот странный разговор. - Да, пожалуй…, - неопределенно выдохнул Алоис. Они подходили к тому месту, где дорога разветвлялась надвое. Одна вела обратно в рощу, на соседнем берегу пруда, другая же - в обширный школьный парк. На перекрестке рос старый высокий клён. Там начиналась аллея, по которой они шли к пруду. Высокие чёрные липы росли настолько ровно и тесно друг к другу, что выглядело это, словно две массивные стены возвышались вдоль узкой дроги вплоть до самого кладбища. Самое удивительное в этой аллеи было то, что под конец, когда расширяясь и извиваясь, по левую сторону она оканчивалась кладбищем, а впереди виднелись корпуса общежития, деревья продолжали по колдовству, расти ровно вдоль, точно повторяя изгибы. Листопад там шёл будто золотой дождь, словно кто-то на небе опускал золотые монетки в глубокий колодец. Потому как аллея эта всегда полнилась сизым густым туманом, и по земле стелился пушистый ковёр из опавшей листвы. Вскоре, они были у академии. Среди деревьев показались каменные изваяния в виде могильных крестов редких изящных ангелов со сложенными в мольбе ладонями и распахнутыми за спиной крыльями. Алоис хмуро покосился в строну могильных плит, но тут же отвернулся. Огромный чёрный ворон со скрипучим пронзительным криком вспорхнул с серого покрытого лишайником камня. Человек придумавший устраивать кладбище вблизи подобного здания, был душевнобольным. Хотя, поговаривали, что сама академия и все близлежащие земли раньше, ещё в конце прошлого столетия, принадлежали одному богатому графу. Верному прислужнику королевы, Виктории. Говорили, что даже его служба Её Величеству была особо тайной, а ему поручали расследовать поистине запутанные преступления. Кто-то говорил, что вскоре после рождения, его первого сына похитили, жена от горя покончила с собой и он, тронувшись рассудком, провел остаток жизни, скитаясь по Англии. Кто-то утверждал, что этот самый «Паук Её Величества», под коим прозвищем его знали в тесных кругах, будучи большим греховодником и сластолюбцем, держал в подвале целый гарем подневольных молодых юношей. А в один прекрасный день он заключил сделку с самим дьяволом, чтобы не быть пойманным на своих грязных делишках, и тот разорвал его на части. Тело так и не нашли… Впрочем, всё, это считалось не более, чем местными легендами, страшными байками про старого «Дядюшку Паука»… Алоис резко сошел с дороги на одну из тропинок и, завидев небольшую кованую лавку под раскидистым кедром у статуи девушки, измотано выдохнул, опускаясь присесть. Правда от когда-то изящной конструкции, мало чего осталось, теперь это был лишь кованный заплесневелый каркас, обвитый растениями и засыпанный сухими листьями, но сохранявший по-прежнему своё было изящество. - Неплохо погуляли, спасибо, - счастливо улыбнулся он, откидываясь на спинку. - Не стоит, мне было приятно составить тебе компанию, - Ханна улыбнулась, в ответ, присаживаясь рядом. По мере того, как подходило время расстаться, граф чувствовал, что не желает этого. Он с удовольствием бы остался с этой девушкой, вот так просто сидеть на скамейке под солнцем. Или совершил бы ещё одну подобную прогулку, показал мисс Анафелоуз свою любимую кондитерскую в близлежащем городке. Так или иначе, но какой бы странной особой она ему не казалось, насколько бы не раздражала своей заботой и тихим голоском, она непременно была ему интересна, с ней он чувствовал себя так уютно, словно вновь вернулся домой. - «Res sacra miser» - медленно прочитал Транси, вглядываясь в надпись под статуей. - «Несчастный – свят», - повторила за ним Анафелоуз. - Что? - Это так переводиться, «Несчастный – свят» - «Res sacra miser». - Красивая… - Без особого интереса протянул мальчишка, болтая ногами. Затем вдруг вскочил с лавки, заправил прядь чёлки за ухо, и, подтянув гетры, ещё раз посмотрел на каменную девушку. Анафелоуз, поднялась со скамьи: - Она похожа на Арахну. Транси с любопытством рассматривал спускающегося по паутинке маленького паучка. - Кто такая? - Арахна или Арахнея, это Алоис, была дочь красильщика Идмона из лидийского города Колофон. Искусная ткачиха. Но однажды возгордилась она своим мастерством, и сказала, что превзойдет в ткачестве саму Афину, считавшуюся покровительницей этого ремесла. Когда Арахна решила вызвать богиню на состязание. Под видом старухи пришла Афина к мастерице и стала отговаривать её. Но Арахнея настояла на своем, состязание состоялось. Выткала Афина на полотне сцену своей победы над Посейдоном. Арахна же изобразила сцены из похождений Зевса. Тогда Афина признала мастерство соперницы, но возмутилась вольнодумством сюжета и уничтожила её творение. Она порвала ткань и ударила девушку. Несчастная Арахна не смогла перенести позора, свив веревку, ткачиха повесилась. Но Афина освободила её из петли и сказала: «Живи, непокорная. Впредь будешь ты вечно висеть и вечно ткать, и будет длиться это наказание и в потомстве твоем». Богиня окропила Арахну соком волшебной травы, и тотчас тело её сжалось, густые волосы упали с головы, и обратилась она в паука. С той поры висит паук-Арахна в своей паутине и вечно ткет её. Транси криво усмехнулся. - Вы что, были там? - недоверчиво спросил он. - Нет, конечно. Это ведь миф, - ответила девушка. Алоис пустил паука на руку: - А так рассказывали, словно рядом стояли. - Может быть… - тихо добавила Ханна. - Хм, значит … «О хей о тараруна рондэро торэру» - на распев произнёс Транси. Анафелоуз вздрогнула широко раскрытыми глазами, глядя на графа: он заманив паучка на ладонь, с силой сжал кулак. Внезапный порыв ветра встревожил высокую траву, затрепетал листьями, зашелестел. В нескольких метрах позади графа беззвучно возникла чёрная высокая фигура Фаустуса. Увидев его, Ханна одарила мальчишку хитрой одобрительной улыбкой. Граф брезгливо смахнул то, что осталось от мёртвого насекомого и грубо добавил: ― Ненавижу этих насекомых… ― Алоис уверенно направился дальше, по узкой тропинке. К Академии. ― Идемте, а то нашу пропажу вскоре обнаружат… Они распрощались у старого развесистого каштана, почти там же, где встретились этим утром. Расстались совершенно легко, даже быстро, но граф продолжал ощущать это ноющее чувство внутри, словно после нечаянной встречи с мисс Анафелоуз он должен был что-то понять, вспомнить, но голова как назло была безмятежно пуста. И тем не менее, когда Алоис проходил мимо злополучного каштана, перед глазами отчётливо встал назойливый образ незнакомца с пронзительными, ярко зелёными глазами.***
Ученики сновали по бетонным, устланным листвой дорожкам, общаясь с приехавшими навестить их родителями и родственниками, обсуждая учебу, прогуливаясь по саду, кто-то удобно расположившись прямо на газоне, наслаждались теплыми лучами солнца. Несколько длинных столов в красивых скатертях белели ровненькой буквой «П» на просторной зелёной лужайке перед центральным входом. Играла музыка, кажется, это было что-то из Кеппарда или Джимми Нуна, впрочем, сильно Транси не вслушивался. Однако со стороны можно было подумать, что всё это одна большая вечеринка некого богатого магната, нежели последний день в школе, перед осенними каникулами. Покинув зелёную прохладную полутьму, мелькнув под низкими ветвями каштана, Алоис приблизился к одному из фонтанчиков, что включили специально в честь мероприятия. Мраморная, изрытая временем львиная голова, точила из пасти в круглую чашу тонкую серебряную нитку воды. Транси подставил рот, с наслаждением глотая холодную сладкую влагу. Но когда он отстранился, слизывая капли, то неожиданно завидел в стороне, Фантомхайва в компании с кем-то. В его собеседнике Алоис быстро узнал Себастьяна Михаэлиса - его дворецкого. Алоис плохо был знаком с этим молодым человеком, но уже не раз видел его в Академии, когда тот приезжал навестить Сиэля. В обществе с ними Алоис заметил мистера Габриэля, мистера Фаустуса и к своему удивлению также двух стройных молодых женщин, которых видел впервые. Клод скользнул по мальчику равнодушным взглядом, будто не видя его, и снова переключил свое внимание на женщин. Габриэль сидел в кресле перед круглым столиком, держа в руках бокал с янтарной жидкостью, а с лица его не сходила самодовольная улыбочка. Напротив, сложив руки в замок, сидела дама, в белом, она беседовала с Сиэлем. В соседнем кресле сидел Себастьян, вытянув ноги перед собой. И Алоис который раз удивился, что такой молодой красивый юноша делает в обычных камердинерах, ещё и у Фантомхайва. Около Себастьяна, опираясь на спинку кресла, с чашкой чая, стоял Фаустус. В своём безукоризненном болотно-зеленом жакете из «шевиота*», поверх чёрного обтягивающего джемпера. Из-за спинки кресла Транси виднелась часть брюк, простого покроя, но словно подобранных идеально по фигуре. Весь его облик, как и всегда, был необычайно согласовано-гармоничен. Алоис машинально скривился, наблюдая как, Габриэль отправляет в рот спелую виноградину. Он перевел взгляд на облокотившегося на спинку учителя, его резко передернуло. Клод неотрывно смотрел на него глазами до жути неестественного тёмно-алого цвета. Тонкие губы приоткрылись в плотоядной улыбке, и Алоис резко отвел взгляд от заинтересовавшей его картины. Какого чёрта он вообще позабыл в их школе? Только кожаные водительские перчатки на его руках, немало смутили Транси, ведь это значило, что мистер Фаустус уезжал куда-то или собирался уезжать… Ах ну да, как же он мог забыть, в тот день он попросту сбежал с урока, прямо перед директором, очень не вовремя прослушав, очень важную информацию. «Мистер Клод Фаустус будет преподавать у вас латынь только до осенних каникул в связи с тяжёлой болезнью сэра Кристофера Уайта, вашего предыдущего учителя». Тем не менее, узнать это за неделю до злополучных осенних каникул отнюдь не стало для графа такой уж трагедией. В конце концов, изначально вся проблема была в его знаниях латыни, а латынь он сдал на «отлично». Более того, как бы там не сложилось, он тоже собирался в ближайшем времени навсегда покинуть Академию. И, наверное, единственное, о чём Алоис Транси жалел в тот момент: было больше не увидеть потрясающую новенькую машину господина Фаустуса. Он был бы вовсе не прочь прокатиться за её рулём ещё разок.***
Едва-едва пламенела у горизонта тихая заря. Медленно наступало самое сладкое и тревожное время - вечер. Белые фигуры, разъезжающихся по домам учеников, двигались в зеленых сумерках, точно завороженные. Чернели резкие контуры здания с их чуждыми теперь, пустыми, неосвещенными окнами. И лишь в нескольких из них ещё горел свет. - Хорошо, что я, зная тебя, всё-таки перестраховался, попросив Себастьяна взять дополнительный билет, - укладывая одежду в распахнутый чемодан, на кровати, - говорил Фантомхайв. - А что, твой Себастьян нас сам довести не может? - зевнув, утомлённо произнес Алоис, распластываясь на кровати. - Нет, но я решил и эту проблему, нас будет, кому подвезти. Подвинься, Транси, а лучше вовсе сгинь отсюда, у тебя своя кровать есть, вот на ней и лежи, - толкая друга, заворчал Сиэль. - Ладно, ладно, ухожу, - насупился граф, перевернувшись, он спрыгнул с кровати. От сильного толчка матрас спружинил и раскрытый чемодан повалился на пол. - Дьявол, Транси! - грозно прошипел Сиэль. Алоис, в мерах предосторожности, отскочил к окну и, облокотившись на подоконник, глубоко вдохнул, тёплый вечерний воздух с привкусом приближающегося дождя. Каждая веточка, каждая птица поразительно четка на небе, которое оставалось светлее земли. Летучие мыши низко и косо чертили воздух темными зигзагами. Гудели клаксоны отъезжающих автомобилей, редких кэбов, из распахнутого окна доносился смягченный смех или разговоры. ― Кажется, ночью опять дождь будет… ― оттягивая прядь своей отросшей светлой челки, скучающее произнес Алоис. ― Да, ― соглашаясь, прокряхтел Фантомхайв, бросая напряжённый взгляд в окно, и с силой надавил на крышку чемодана, ― иначе быть не могло! Представляешь, Матти кажется, ужасно удивился, когда я сказал ему сегодня, что ты уезжаешь, - хохотнул Фантомхайв. ― Жак? И что беднягу так поразило, что я уезжаю, или то, что я уезжаю к тебе? - оборачиваясь обратно в тёплую комнату, многозначительно сказал Транси. ― Нет, об этом я не упомянул. Однако, Жак упоительно звал нас посетить его чаепитие этим вечером, ― как-то брезгливо фыркнул Сиэль. ― Ты же вроде состоял в его клубе «любителей по чаёвничать». Расскажи мне, что там такого особенного, младший брат Гая просто грезит быть приглашенным на этот их "чай"! ― буквально выплюнув последние слова, с улыбкой вызывающе произнёс Транси, изобразив кавычки пальцами. ― Не думаю, что его брату понравиться. Там временами подают очень горькие напитки, ― задумчиво отчеканил граф, ― Тебе тоже не советую вступать туда. Я ни разу не пожалел когда ушел, несколько месяцев назад. ― Ох. Ну да припоминаю, ты там частенько пропадал по выходным, ― не зная, куда себя деть от скуки воскликнул Алоис, ― и вообще я уже вступил сегодня в клуб этого «Тритксера». Только вот очки стоило бы отдать… Значит, отказал ему? ― Конечно. И правильно говорить «Трикстера». ― А правда, что расположение комнаты этого клуба таится за семью печатями, и не раскрывается никому, кроме вступивших? ― Правда. ― Раньше Жак вроде всегда уезжал на каникулы к своему дяде, в этот раз остается в пансионе? ― Да. Я слышал, у них в семье случилась некая трагедия, и он решил остаться здесь, ― поправляя лацканы пиджака, явно не воодушевлённый темой завязавшегося диалога, ― сухо ответил граф. ― Кстати Фантомхайв, я так и не спросил, кто тот благодетель, что согласился отвести нас до вокзала? ― Мистер Фаустус. ― Фаустус! ― удивлённо вскрикнул, сидящий на краю письменного стола, Алоис, цепляясь за распахнутую дверцу шкафа. ― Он разве уже не уехал? ― Нет, мне он сказал, что отправляется домой завтра утром, но ему не составит труда подвести нас. Дай закрою… ― дёргая неподдающуюся дверку на себя, Сиэль сверлил друга настойчивым взглядом. ― Pardon*. Я, кажется, помешал вам? ― раздался насмешливый голос. Мальчишки вздрогнули, будто застуканные в чем-нибудь плохом, быстро обернулись: в дверях, заложив руки в карманы и презрительно щуря глаза, стоял Фаустус. Подчас, происходят такие внезапные ситуации, когда люди какой-то внутренней интуицией понимают не только слова или выражение лиц друг друга, но и самые темные, сокровенные мысли. Так, в мгновение, все трое определились с взаимоотношением между ними… По устремленным на него взглядам Фаустус тотчас же догадался, что в их неоконченном разговоре речь явно шла о нём. Он даже знал, что именно говорилось: от него не укрылось ни удивлённое, несколько растерянное лицо Алоиса, ни нахмуренные брови Фантомхайва. Алоис, возмущенно выпрямился, с вызывающим взглядом смотря в глаза учителю, но не находя дерзкого ответа на насмешливо-небрежное извинение. ― Я отыскал вас, господа, - продолжал Фаустус, тем же напыщенным тоном, ― дабы узнать, всё ли у вас собрано. Я припарковал автомобиль у ворот. ― Напрасно вы мне не сказали этого раньше, я бы подождал его в машине, ― спрыгнув с края стола, подхватив со спинки стула пальто, сухо ответил Транси. Со скрипом, закрыл окно. ― Извините, пожалуйста, я не хотел мешать вашей увлекательной беседе с господином Фантомхайвом, ― нарочно переврал он. Алоис хотел бросить ему гневное замечание, но самоуверенная, спокойно-дерзкая манера Фаустуса совершенно парализовала его обычную смелость и находчивость. - Потрудитесь поскорее отвезти нас, – высокопарно заговорил мальчишка, покидая комнату, в сопровождении Фаустуса, который предварительно отвесил насмешливый поклон Фантомхайву.***
Когда они садились в машину, накрапывал мелкий дождь, теперь же, на подъезде к вокзалу, дождь казалось, только разошелся. Фаустус заглушил мотор и, не надевая шляпы, не застегивая пальто, раскрыв, лишь свой большой черный зонт, вышел под ливень. Открыв заднюю дверку, он вежливо дождался, пока ребята покинут салон. Сиэль вышел из противоположной двери, словно нарочно и, поправив шляпу, покрепче перехватил свой чемодан, уверенно направившись к перрону. Алоис предпочел оставаться под зонтиком. Клубились брызги над брусчатой площадью платформы, изредка можно было разглядеть размытые очертания предметов, людей. Горели желтым светом циферблат часов на дебаркадере, не зашторенные окна купе, редкие фонари, освещая столбы пара, играя бликами на лужах. Навевая уныние. Перрон жил суетой и спешкой, как и всегда все перроны, но сейчас было в нем еще что-то особое, что-то тревожное висело над всем этим. Над высоким серым зданием станции, булыжной площадью возле путей, над вагонами, узкими красивыми вагонами первого класса. Окруженные беспроглядной стеной дождя, они, не произнося ни слова, стояли напротив вагона с номером три. И не было вокруг никого больше, или же не было видно. Мельком бросив взгляд на главные часы, Клод посмотрел на свои часы, наручные. ― Спешат…, ― безэмоционально обронил он. И Алоис раздражённо отвлекся на нарушителя звенящей тишины: «Словно нечего ему было больше сказать», ― прошипел он в мыслях и больше нахмурился, разглядывая блестящие мокрые камни перрона. Раздался свисток паровоза, первый сигнал к отправлению. - Я пойду, - сухо сказал Сиэль, направляясь к дверям, - номер купе в билете,- дополнил он и, заскочив на первую ступеньку, скоро скрылся, не попрощавшись. ― До свидания, господин Фаустус, ― нехотя, сквозь зубы, ответил Транси, не оборачиваясь. Быстрым шагом, он вышел под дождь, пересекая те несколько метров, что оставались до вагона. ― До скорой встречи, Алоис. ― До свидани…я ― повторил Транси тише. Поезд издал ещё один протяжный гудок, извещая пассажиров о скором отъезде, но Алоис не торопилась прощаться. Что-то держало на месте. Что-то... «Когда мы ещё встретимся? Возможно, мы прощаемся навсегда, а я не могу сказать, не могу...» — подумал он, замер у самых ступеней и резко обернулся, выпустив ручку саквояжа из пальцев. Вздрогнул, когда капля упала ему за ворот. ― Знаете что! ― со злостью заговорил граф, подходя ближе к Фаустусу. ― Вы! ― указывая на демона, выкрикнул он, кипя от неожиданного гнева. ― Вы чванливый, лживый, бесчувственный индюк! - мальчишка, тыкал грудь мужчине пальцем. ― Вы…вы просто невыносимы! Порой из вас слова не вытянешь! Весь из себя такой чистенький строгий идеальный! Всё по правилам, всё аккуратненько! ― повышая голос, распалялся Алоис, не отрывая взгляда от равнодушного лица. Однако Клод оставался, отрешён, и не проницателен на экспрессивный монолог графа. И Алоиса бесило это ещё больше. ― На машине катаете, чайком отпаиваете, пятёрки ставите. То же мне учитель называется! Думаете всех подкупить можно? Вы этого от меня добиваетесь!? Проявляете мнимую заботу, а сами тащите в постель! Осточертела мне ваша показная опека и добродетель! Сколько можно, мне тошно от вашей двуличности и лицемерия!? Да выбросите вы этот зонтик!- грубо выбивая из рук, мужчины зонт, выкрикнул Транси. Тяжело дыша, он пристально смотрел Клоду в глаза, гневно сжимая зубы, и на мгновение, Алоису даже показалось, что он застал демона врасплох, завидев потрясение на его лице. Но хлестал дождь, изо всех сил пытаясь сломать, погнуть, склонить к земле, бросая холодные капли в лицо. ― Всё сказали, ― произнёс Фаустус негромко. Его кашемировое, длинное, пальто усеяло россыпью дождя, а всегда гладкие волосы намокли, и одним движением руки, он изящно зачесал их назад. ― Не сметь! ― ударяя мужчину ладонью по лицу, выкрикнул Транси, и звон пощёчины, тут же, потонул в шуме дождя. Замахнувшись для второго удара, Алоис дернулся. Раздался не то вскрик, не то стон. Одним движением, сокрушив то малейшее расстояние между ними, когда ещё владел собой, Фаустус впился в его губы, обвивая руками талию и плечи, вынуждая приподниматься на носочках из-за разницы в росте. Вышло настолько неожиданно, но так вожделенно, что потеряв последний контроль над ситуацией, под действием необычайного приступа безумия они целовались страстно, с тяжёлым сбивчивым дыханием и закусанными губами. Транси отстранился первым, стоя перед Фаустусом, такой открытый, простой, какой-то напугано-растерянный совсем не колючий, как это бывало «на людях». Так даже и не скажешь, что у мальчишки ужасный характер. Затем вдруг лукаво улыбнувшись, Алоис обнял демона за шею, целуя вновь. И лишь когда совсем близко раздался, последний предупредительный гудок паровоза он отступил, судорожно вдохнул, на выдохе проговорив: «Прощайте!» метнулся, подхватив мокрый чемодан. Буквально в последнюю минуту он вбежал в вагон, протолкался сквозь толпу в коридоре и, отворив дверь, втиснулся в отдельное купе, где сидел Фантомхайв. Запихнув чемодан на полку, Алоис тяжело опустился на противоположный диван, к окну.***
Клод ухмыльнулся, оголяя клыки, поднял с земли мокрый зонтик, взглянул вслед уходящему паровозу. Фонарь рядом неровно моргнул, затрещал и хлопком потух. Толстое стекло на перронных часах треснуло. Перрон опустел.***
Колеса ритмично перестукивались со шпалами, унося Алоиса все дальше от города, от ненавистного пансиона, и он вдруг понял, что так и не сказал Ему о самом главном. Он попрощался. - Мы же ещё встретимся, правда? Если я не сбегу, так оно и будет, ведь правда? - тихо прошептал граф, прислонившись лбом к стеклу, по которому отбивал барабанную дробь неугомонный дождь. Тоскливая пелена плотнее окутывала скучный пейзаж за окном. Гремящее небо обрушилось вниз, слепя вспышками молний. Алоиса мучила бессонница.</div> 1 Benny Goodman – Goody Goody (вольный авт.перевод). 2 Дерби — разновидность мужских ботинок, названных в честь изобретения графа Дерби. 3 Настоящая победа только та, когда сами враги признают себя побежденными. 4 «Шевиот» - разновидность твидовой ткани, равномерно окрашен в один цвет. Чаще всего встречается болотно-зеленого цвета. Британские сквайры любили надевать пальто и жакеты из «шевиота» на загородные прогулки. 5 (франц. pardon)- Простите.