***
Достав из тумбочки белый пузырёк, Сиэль налил в стакан воды из графина. Алоис прикрыл глаза и, почувствовав, как холодные пальцы графа коснулись губ, приоткрыл рот, проглотив таблетку. Сиэль наклонился к Алоису, поднося к его губам стакан с водой. ― Кхах… что это было? ― приоткрыв глаза, спросил Транси. ― Снотворное, ― Сиэль закрыл глаза и вздохнул, опустив голову. ― Сколько его там? ― переворачиваясь на бок, апатично поинтересовался граф. ― Зачем тебе? ― не услышав ответа, Фантомхайв быстро поставил баночку на место и обернулся к соседу. — Никогда даже думать об этом не смей, слышишь! ― гневно заговорил Сиэль, хмуря брови. Алоис лишь усмехнулся и вновь повернулся на спину. ― Спи, — он присел на край кровати Транси и поправил одеяло. ― Останься… ― сонно произнёс Алоис, погружаясь в царство Морфея. Вскоре, сам того не замечая, Сиэль заснул, забравшись на кровать с ногами и накрывшись покрывалом.***
Это было теплое солнечное утро, когда в самом своём разгаре середина мая, а солнце печёт ещё не так жарко, как летом, и поют на ветках расцветающей вишни воробьи. В доме пахло пионами, что стояли в вазах, и спелой земляникой. Дверь с размаху ударилась о стену, из комнаты со смехом выбежали двое мальчишек. ― Юный господин! Куда вы, постойте, вернитесь! — следом за ними в растерянности выбежала молодая горничная, держа в руке детский тёмный пиджачок. Подхватив подол платья, она мелкими быстрыми шажками устремилась за беглецами. Завернув за угол, Алоис улыбнулся и взял за руку бегущего рядом младшего брата. Лившийся в большие широкие окна свет слепил глаза, вынуждая щуриться и бежать почти наугад. Спустившись по центральной лестнице, они забежали в одну из дверей и попали на кухню. В большом светлом помещении суетились молодые служанки, выполняя команды и указания кухарки, готовя завтрак, приятно пахло свежей выпечкой и пряностями. Пробежав через толпу, что вызвало удивлённые и возмущенные возгласы потревоженных слуг, мальчики оказались на «Белой террасе». Название она такое получила за белую мраморную балюстраду, окружавшую её, и лестницу, ведущую прямиком в цветущий сад. ― Юный господин! Как вы тут оказались? И братик ваш с вами, ― тучная молодая женщина с белыми, заправленными под чепчик волосами поставила большую корзинку со спелой земляникой на краешек белого плетёного столика у стены. ― Доброе утро, Матильда, — улыбнувшись, в один голос поздоровались братья. ― Опять сбежали от Абигейл*, — она ласково пожурила Алоиса. ― Мы не виноваты — она заставляет нас носить эти ужасные вещи, ― насупившись, заявил Лука, выглядывая из-за спины брата, — а на улице такая тёплая погода, — он мечтательно улыбнулся и поднял голову к небу. ― Но так положено, ваше положение в обществе обязывает — ведь вы будущие наследники графа. ― Мы станем графьями? — поинтересовался Лука. ― Станете, станете, — добродушно рассмеялась повариха, поправляя шёлковый бант на блузе Алоиса. ― Вот, держите, самые свежие и крупные, ― зачерпнув из корзинки горсть земляники, она протянула ягоды мальчикам. ― О, как вкусно, ― счастливо провозгласил Алоис, кусая крупную ягоду. ― Только не перепачкайтесь, — она поправила фартук и взяла корзину в руки. ― Теперь бегите, а то я уже слышу шаги Абигейл, ― добавила она шёпотом, ― и не попадитесь на глаза господину Доминику. ― Спасибо! — прокричал Алоис, выбегая в сад. Позади послышались тихие возгласы, чьи-то причитания и смех. ― Уже второй раз сбегают? — разочарованно вздохнула девушка, опускаясь на кухонный стул, сжимая в руке детскую одежду. ― Бегаешь за ними, как молодая гимназистка, не поспеть тебе, — улыбнулась Матильда, ставя перед девушкой чашку чая, — ничего, пусть побегают, далеко не убегут — они ведь дети, их рамками не удержишь, всё равно найдут лазейку. ― А что, если господин Доминик их поймает, мне тогда не поздоровится — ведь не догнала, отпустила. ― Скажу тебе по секрету: в сад он редко захаживает, говорит, не любит обилие растений и грязи, — она зашептала, прикрыв рот рукой, — а мальчики пусть отдохнут, проголодаются — вернутся, — горничная лишь тяжело вздохнула. От мокрой плитки, мелькавшей под ногами, поднимался запах росы. Солнечные лучи играли на листьях, мелькали через белые деревянные балки решётки длинного обвитого виноградом коридора из старых пожелтевших мраморных колонн.***
Мальчишки удобно устроились на толстой ветке старого раскидистого дуба на краю сада, что так хорошо скрывал в своей прохладной тени от палящего полуденного солнца. Лёгкий ветерок трепал извилистые листочки, наполняя воздух специфическим древесным ароматом. ― О чём ты сейчас думаешь, братик? ― доедая клубнику, Лука закинул голову назад, обращаясь к сидящему позади него брату. ― Я думаю, что однажды, когда мама поправится и вернётся из Лондона, а у папы найдётся свободный денёк, мы все соберемся и поедем на побережье, туда, где океан. Хочешь увидеть океан, Лука? ― Ага, а он большой? ― Да. ― Очень-очень? ― Он столь огромен, что ему не видно края. Мы будем купаться, загорать и строить огромные замки из песка, — он рассмеялся, описывая руками в воздухе размеры планируемых замков. ― А мама и папа будут с нами? ― Конечно, будем гулять по пляжу и собирать ракушки, много разных ракушек! Это моя мечта… ― Тогда пусть она будет и моей! ― взбодрился Лука. ― Я так хочу, чтобы твоя мечта сбылась, братик, ― может, если мы будем об этом вместе мечтать, всё получится! ― Конечно, получится, ― Алоис поднялся на ноги, вставая в полный рост, вгляделся вдаль. ― Лука, посмотри, отсюда даже конюшни видны! ― радостно улыбнулся Транси, обращаясь к сидящему рядом брату. ― Правда? Дай взглянуть! Дай взглянуть! ― Поднимайся аккуратней, не упади, — поддерживая брата, Алоис подвинулся и ухватился за толстую ветвь дерева позади себя. ― Здорово! Интересно, Алана и Генри отпустят сегодня с нами поиграть ― в прошлый раз их отправили в город, а нам не разрешили, ― расстроено сказал Лука. ― Не знаю, пойдем, проверим… ― с этими словами Лука, смеясь, спрыгнул с ветки, и Алоису на мгновение показалось, что они сидят не в паре метров над землёй, а на самой высокой ветке старого дерева. ― Лука! ― испуганно прокричал Алоис, протянул руку, пытаясь поймать брата, но тот лишь растаял, как приведение, в воздухе прямо на его глазах… Лучи утреннего солнца били в лицо, заставляя щуриться и часто моргать. Часы на книжной полке тихо простучали десять раз. Где-то на грани сна и реальности Транси начал осознавать, что до сих пор держит перед собой вытянутой руку, и машинально загородился её от солнца. Столь хорошая погода, как в это утро, была редкостью за последние дни, но ничуть не удивляла. К обеду, а может, и к ужину, такая небесная благосклонность порой переходила в холодный сырой туман или затяжные дожди с грозой. «Лука…» — произнёс граф шёпотом и приподнялся на кровати. То был один из таких снов, что оставляют после себя какой-то непонятный, легкий, радостный осадок. То ли от плохой погоды, то ли от душевного самочувствия временами мальчика мучили сильные кошмары, и выпитое прошлой ночью снотворное оказалось неэффективным. Прошло уже две недели со смерти его брата, и это, наверное, был единственный хороший сон за всё время. В воздухе до сих пор витал тот приятный аромат из сна — запах свежескошенной зелени и земляники. Но, обратив внимание на стоявший у окна письменный стол, Алоис с удивлением понял, что комнату наполняли ещё и запахи, доносившиеся из-под накрытого полотенцем подноса. Заинтересованно соскочив с постели, мальчик подошёл ближе и, взяв в руки лежавший на полотенце листок, начал читать. Написано было рукой Сиэля. «Доброе утро, Транси. После вчерашнего на воскресную мессу будить я тебя не стал, так что постарайся на глаза префекту сегодня не попадаться и с Жаком не столкнись, будь добр. Я сказал, что у тебя разболелась голова, и ты отлежишься в постели. На столе горячий завтрак, хотя, зная тебя, он уже успел остыть. Тебе должно быть известно, что ношение еды из столовой в комнаты — это строгое нарушение правил, так что будешь мне должен. Уехал с Карлом и остальными в город. Не скучай. П.С.: Сегодня вновь видел паука над твоей кроватью. Либо ты их там разводишь, либо разучился убираться! Избавься от этих тварей поскорей, я не выношу насекомых!»