Часть 2
12 июля 2020 г. в 02:44
— Я дома! — Альбус скинул с плеч тяжелую сумку и бережно опустил ее на пол — внутри были ветхие книги по истории магии, которые он регулярно и в больших количествах выписывал из лучших книжных магазинов и библиотек, чтобы не прерывать свои научные изыскания. Ежедневно он проводил большую часть времени у себя в кабинете, изучая магическую литературу, анализируя данные и ведя активную переписку с волшебниками, чьи имена были достаточно известны в узких кругах. Юный Дамблдор, несмотря на семейные обстоятельства, сильно повлиявшие на его планы, не собирался отказываться от карьеры, которую ему наперебой сулили товарищи, учителя и именитые ученые мужи, поэтому одновременно трудился над очередным трактатом по истории магии и над усовершенствованием уже существовавших заклинаний и волшебных артефактов.
Он старался не думать о том, сколько возможностей упустил, отдав предпочтение жизни в Годриковой Впадине, — других вариантов для него не существовало. Но письма, отправляемые единственным близким другом Альбуса Элфиасом Дожем из кругосветного путешествия, в которое они должны были отправиться вместе, мешали сохранять душевное равновесие — как бы он не старался заглушить в себе эти мысли, Альбус никогда не переставал думать о том, что он был достоин большего, чем прозябать свою молодость в этой дыре.
Альбус прошел в гостиную. Дверь в комнату сестры была закрыта — обычно девочка покидала ее только при крайней необходимости. Отношения Альбуса и Арианы так и не стали близкими: хоть на протяжении первых недель после отъезда Аберфорта обратно в школу он из кожи вон лез, чтобы заслужить доверие сестры, она реагировала на него так же настороженно, как и прежде. Ала злило, что, вопреки его известному дружелюбию, он никак не мог завладеть расположением родной сестры, ради которой пошел на такие жертвы. Раздражение подогревалось тем вниманием, которое Ариана уделяла каждому письму Аберфорта — получив такое с утренней совой, она запиралась в комнате и подолгу не отвечала на зов старшего брата, и Альбус не раз натыкался на запечатанные конверты, подписанные именем сестры.
Переписка же самих братьев носила сухой, исключительно формальный характер. Альбус каждый раз заверял Аберфорта в отличном самочувствии сестры (с момента смерти матери припадки Арианы больше не повторялись), тот в свою очередь ограничивался парой формальных фраз. Старший из Дамблдоров недоумевал, что его брат и сестра обсуждают в своих письмах, поэтому однажды вскрыл письмо Аберфорта. Кто бы мог подумать, что оно полностью состояло из глупых мелочей и банальных подробностей школьной жизни?.. Чтобы вывести сестру на искренность, Альбус пытался заводить беседы за столом, расспрашивая Ариану о том, чем та живет, но она отвечала односложно или просто молчала, уткнувшись взглядом в тарелку, и Ал прекратил свои тщетные попытки.
Не успел Альбус расставить полученные книги на полках в кабинете, бывшем когда-то давно отцовским, как услышал стук во входную дверь. К Дамблдорам часто заходила миссис Бэгшот, соседка, которую Ал помнил еще с детства — она часто помогала матери по хозяйству с тех пор, как отец их покинул. Узнав о смерти Кендры Дамблдор, миссис Бэгшот стала чаще наведываться к соседям, чтобы принести рагу на ужин или посидеть с Арианой, поэтому Альбус был уверен, что, добравшись до холла и отворив дверь, обнаружит сердобольную пожилую женщину. Молодой Дамблдор оказался прав лишь наполовину: в дверном проеме, помимо фигуры миссис Бэгшот, Ал увидел человека, которого ему раньше не приходилось встречать. Это был высокий — на полголовы выше самого Альбуса — светловолосый юноша с тонкими, резкими чертами лица. Казалось, он был из тех людей, которым лучше не переходить дорогу: от острого, холодного взгляда незнакомца по спине хозяина дома пробежали мурашки.
— Здравствуй, Альбус! — миссис Бэгшот расплылась в доброжелательной улыбке. — Знакомься, это мой внук, Геллерт, — женщина покровительственно кивнула в сторону юноши. — Геллерт приехал вчера, он… — миссис Бэгшот запнулась, — он учился в Дурмстранге и тоже серьезно увлекается историей магии, так что, думаю, вам будет о чем поговорить, — заговорщическое подмигивание.
— Геллерт Грин-де-Вальд, будем знакомы, — едва заметный рубленый акцент выдавал немца. Непрошеный гость учтиво протянул ладонь для рукопожатия. Вежливо улыбаясь, он продолжал дотошно изучать Альбуса, будто стремясь проникнуть в самые сокровенные уголки души. Разумеется, Ал далеко не впервые слышал это имя: Грин-де-Вальд — своего рода легенда, молодой гений с континента, который, по слухам, чуть не отправил на лучший свет нескольких своих однокашников-грязнокровок.
— Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, рад знакомству, — открытый, в меру приличия вызывающий взгляд немного снизу-вверх, ответное рукопожатие — проявление гостеприимства и, одновременно, предупреждение.
Закончив настороженный обмен любезностями, Альбус провел гостей в дом. Миссис Бэгшот направилась в комнату к Ариане, не преминув выразить горячие надежды, что юные волшебники смогут найти общий язык; молодые люди избрали местом для беседы кухню.
— Предпочитаешь чай или кофе? — неловкость грозила в скором времени перерасти во враждебность, если этот немец наконец не перестанет пялиться Альбусу в спину.
— Черный кофе, если не затруднит, — войдя в кухню, гость обошел стол и вальяжно приземлился на стул в глубине комнаты, наиболее далеко отстоявший от входа, вытянув под столешницей длинные ноги. «Это отцовское место, он почему-то занял именно его,» —
недовольно шевельнулось в сознании Альбуса. Геллерт нагловато склонил голову набок, так, что светлые пряди упали на лоб. Но он не спешил убирать их, продолжая с интересом следить за поведением гостеприимного хозяина. Грин-де-Вальд, казалось, не чувствовал напряженности обстановки — или предпочитал ее не замечать — и предоставлял Дамблдору самому выбрать русло, в которое потечет разговор. Он выжидал, будто являясь сторонним наблюдателем, а не непосредственным участником событий, и присматривался к собеседнику, решая, как следует воспринимать того.
— С сахаром или без? — Альбус, однако, был не из тех, кого легко смутить, это Грин-де-Вальд уже уяснил. Голос Дамблдора звучал до дежурности дружелюбно, расслабленно опущенные под тканью белой рубашки плечи давали понять, что их обладатель находится на своей территории и никому не позволит вывести себя из душевного равновесия. Он привычными движениями переставлял чайники, чашки, блюдца, отзывавшиеся умиротворяющим позвякиванием.
— Благодарю, не любитель сладкого.
— А я вот не откажу себе в удовольствии. Геллерт, будь так любезен, передай сахарницу, — Альбус указал на противоположный угол комнаты. Отчасти при помощи этой нехитрой манипуляции он желал хоть ненадолго отвести от себя неприятно пристальный взгляд.
Гость ловко поднялся и обхватил обеими руками белую фарфоровую сахарницу, приподнял ее и протянул Алу. Еще несколько мгновений, и она бы благополучно оказалась в руках владельца, но вдруг ладони Геллерта заскользили по глянцевой поверхности, и секунду спустя она соприкоснулась с полом. Кухню затопил звон битой керамики. Виновник торжества в недоумении созерцал белесые черепки — изуродованные останки, недавно составлявшие цельный предмет, — засыпанные сверкающими кристалликами сахара.
— Видимо, сегодня придется пить несладкий, — пробормотал Альбус, оценивая на глаз масштабы бедствия. Геллерт вскинул голову, и из-за примирительной маски на лице стоявшего напротив Дамблдора его внимательный взгляд выхватил досаду и даже, как ему показалось, тень упрека.
— Прошу прощения! Я помогу убрать…
— Не стоит извинений, — хозяин вынул из кармана волшебную палочку и сделал ей отточенный взмах. — Репаро! — осколки белого мусора, повинуясь неведомой силе, сползлись и склеились вместе, снова образовав сахарницу, которая затем заняла привычное место на полке.
В это время гость произвел в воздухе плавное спиралеобразное движение указательным пальцем. Россыпь сахара вместе с мелкими осколками фарфора закрутилась в искусственно созданном вихре и направилась прямиком в помойное ведро. Вскоре на кухне было так же чисто, как и до неприятного инцидента.
Альбус поставил на стол две чашки — в одной крепкий ароматный кофе, в другой чай, так и не дождавшийся своих трех законных ложек сахарного песка, — и сел к столу напротив места, избранного гостем, попутно кивая тому на стул в глубине комнаты.
— Мне приходилось слышать о тебе, Альбус Дамблдор. — Геллерт тоже сел и подвинул к себе кружку с обжигающим напитком. Теперь он выглядел немного смешавшимся и не таким уверенным, как будто потерял контроль над ситуацией и больше не мог исполнять роль неприступного наблюдателя. — Я читал твою статью в «Заметках мага», — он сделал паузу, ожидая реакции собеседника.
— Спасибо, я польщен, — не без удовлетворения улыбнулся Альбус. — Я тоже о тебе слышал. О тебе много говорят, Геллерт Грин-де-Вальд.
— В этой статье ты рассуждал о том, насколько реальна может быть легенда о Дарах Смерти. — С жаром продолжил Геллерт, проигнорировав очевидно недвусмысленный намек на слухи, преследовавшие его. — Ты упоминал свидетельства того, что сами Дары существуют и обладают в точности такими силами, как указано в легенде.
— Да, я встречал такие свидетельства. Странно, что все источники, где о Дарах говорится как о чем-то реально существующем, относятся к глубокой древности. — Альбус уже абсолютно забыл о разбитой сахарнице и увлеченно делился результатами своих изысканий. Его собеседник слушал с жадным интересом. — Мне не удалось обнаружить каких-либо упоминаний о местоположении Даров за последние несколько веков. Ни в учебниках, ни в мемуарах — только что какой-то лорд вскользь бросает пару фраз о семейной реликвии — бузинной палочке — и после этого ни слова. Их след исчез — вдруг, в один момент, как будто…
— Как будто те, кому Дары принадлежали тогда, сговорились молчать о них, — нетерпеливо прервал Геллерт. Предмет разговора слишком живо интересовал его, чтобы продолжать соблюдать приличия. — Как будто они решили, что это слишком опасные игрушки, и магическому сообществу будет намного спокойнее, если они останутся в общественном сознании только как сказочные артефакты, верно?
— Вполне возможно, что так и есть. По крайней мере, я склонен думать так. А ты, Геллерт? — Альбус испытующе посмотрел на собеседника, отхлебнув несладкого чая.
— Я в этом уверен. — с нажимом произнес Грин-де-Вальд. — Только представь, какой мощью будет обладать волшебник, который завладеет всеми тремя Дарами!
— Навряд ли это возможно… — Дамблдор с сомнением заглянул в чашку. — Не забывай, это всего лишь домыслы. И, к тому же, где искать? У нас ведь нет ни единой подсказки.
— Послушай, Дамблдор, — Геллерт выдержал паузу, как будто выбирал, доверять ли собеседнику важный секрет, или прежде нужно узнать того получше. Она длилась всего несколько секунд, по истечении которых он, видимо, решился рискнуть и открыться Альбусу. — Игнотус Певерелл ведь похоронен здесь, в Годриковой Впадине?
— Да, на местном кладбище. — Ал понимал, к чему клонит его гость. — Но я уже не раз сам осматривал его могилу, и, уверяю тебя, там навряд ли можно обнаружить какие-нибудь зацепки.
— Можешь мне показать? Я знаю, что искать. — нетерпеливый блеск глаз. Геллерт Грин-де-Вальд не привык ждать или слепо верить чужому слову.
Внезапно размеренную тишину летнего дня прорезал нечеловеческий вопль, переросший в жуткий гул. Раздался визг петель, затем глухой удар (какая-то из дверей в гостиной распахнулась), и в кухню вбежала напуганная миссис Бэгшот.
— Ариана, там… — задохнулась женщина, указывая в сторону комнаты девочки. Альбус тут же вскочил с места и ринулся на помощь сестре, гости последовали за ним.
Через дверной проем можно было разглядеть, что в комнате Арианы бушевал мрачный ураган: маленькие безделушки срывались с мест и летали по комнате, а его вой смешивался с истошными криками девочки. Альбус выхватил из кармана жилета волшебную палочку и стремглав кинулся в эпицентр урагана, где корчилось в конвульсиях маленькое тело. Еще будучи ребенком, он много раз наблюдал припадки, случавшиеся с Арианой, а иногда помогал матери успокаивать сестру, поэтому теперь в точности знал, что делать. Обхватив сестру руками, чтобы та не смогла нечаянно навредить себе, он создал над ними купол, защищавший их от ударов хаотично кружащихся в воздухе предметов. Прошло несколько секунд, и девочка перестала сотрясаться в конвульсиях. Вслед за этим вихрь прекратился так же неожиданно, как и начался. Пока миссис Бэгшот, совсем растерявшись, широко распахнутыми глазами наблюдала за происходящим, Геллерт, не без интереса наблюдавший разворачивавшуюся перед ним сцену, отреагировал молниеносно:
— Вингардиум Левиоса! — взмах палочки, и ворох вазочек, тетрадок и игрушек завис в воздухе над полом. Альбус благодарно кивнул, жестом опуская вещицы на мягкий ковер.
Потом он встал, держа сестру на руках, и, заботливо уложив ее в постель, вышел в холл, чтобы проводить гостей.
— Моя сестра — обскур, — пояснил он, обращаясь к Геллерту, который помогал еще не отошедшей от шока миссис Бэгшот накинуть вязаный кардиган. — У нее иногда случаются припадки, которые она не может контролировать. Нам повезло: на этот раз припадок был не очень сильным. Теперь с ней все будет в порядке, можете не переживать.
— Надеюсь, она в скором времени придет в себя. — К Грин-де-Вальду вернулись его безупречные манеры. — Спасибо за гостеприимство, было очень приятно познакомиться!
— Да, и мне тоже. — хоть голос Дамблдора и звучал устало, он говорил чистую правду. Что-то в поведении новообретенного единомышленника цепляло Альбуса — то ли проницательный взгляд, которым он, казалось, мог проглядеть собеседника насквозь, то ли горячность и нетерпеливость, которые сразу сменяли наблюдательную отчужденность, как только дело касалось интересовавших его вопросов, то ли уверенность и готовность действовать в непредвиденных обстоятельствах. К тому же, Дамблдору ужасно хотелось продолжить разговор о Дарах Смерти, но момент для этого явно был неподходящий.
— Так я могу рассчитывать на то, что ты покажешь мне окрестности? — с застывшей улыбкой на лице Геллерт вопрошающе впился взглядом в лицо Альбуса с таким видом, как будто они только что без происшествий закончили чаепитие.
— Хорошо, я покажу, — согласие после секундной заминки.
— Чудесно, тогда я еще зайду. До свидания, Альбус! — и Грин-де-Вальд сам закрыл за собой массивную деревянную дверь. Миссис Бэгшот все еще была слишком поражена произошедшим, чтобы отдавать отчет своим действиям, поэтому он вывел женщину, придерживая ее за плечи.
Альбус не успел еще запереть дверь на замок (в доме Дамблдоров запирать двери уже вошло в привычку), как она резко распахнулась и Грин-де-Вальд быстро, скороговоркой произнес:
— Ах да, и прости за сахарницу, — и дверь снова захлопнулась.
Альбус машинально повернул задвижку в механизме замка.