Ученик мракоборца

Оскар Снейп с ранних лет был самодостаточен. С первых дней Гарри заметил, что большую часть времени мальчик привык занимать себя сам. Рано оторванный от матери и лишенный общества людей и сверстников, Оскар рос очень замкнутым и скрытным. Он привык доверять только отцу, который был центром его вселенной. Гарри часто слышал из-за двери игровой оживленную детскую болтовню, которая перемежалась со спокойными сдержанными репликами Снейпа. В такие моменты он поражался тому, как многословен бывает Оскар — ведь в присутствии посторонних тот был молчалив, как рыба. Вероятно, Оскар ревновал Снейпа к Гарри. Почувствовав, что отец стал уделять ассистенту много времени, он испытал беспокойство по этому поводу. Стремясь заполучить внимание Снейпа, он стал играть в гостиной именно тогда, когда там находились взрослые. С недавних пор помимо вечно хмурого наставника возле Гарри начал крутиться еще и Оскар. Каждый вечер картина выглядела одинаково: Гарри молча сидел в кресле, за ним пристально следил Снейп, а его сын играл тут же на полу, раздражая Гарри своей возней. Полная безнадежная идиллия. Радовало только то, что на этот раз Снейпу хватало ума не называть этот цирк уродов "семьей". Гарри ощутил, что начал испытывать неприязнь каждый раз, когда к нему приближался Оскар. Несмотря на то что тот был еще ребенком, во всей его мимике, интонациях голоса и черноте больших блестящих глаз безошибочно угадывался Снейп. Мальчик не был виновен в том, что его зачали таким преступным образом. Но Гарри ничего не мог поделать со своей нелюбовью к нему. Регулус был прав: в одного из своих отцов Оскар пошел особенно сильно. К несчастью, этим отцом был Снейп. Оскар был практически его уменьшенной копией: такой же тонкий, угловатый и бледный — только в нем было меньше резкости и чуть больше изящества. Гарри наблюдал за ним из своего кресла безрадостно и хмуро. Все его существо отторгало мальчика, но не потому, что тот родился в ходе недопустимого эксперимента. А потому, что тот был слишком похож на Снейпа, чье существование само по себе отравляло Гарри жизнь. В доме стояла холодная мрачная атмосфера. Напряжение звенело в воздухе, но мракоборец по-прежнему не отходил от Гарри ни на шаг. Тот не мог понять его упертости — особенно теперь, когда у Снейпа больше не оставалось сомнений в том, что он был противен Гарри. С тех пор, как он поведал свою историю, Гарри демонстративно с ним не разговаривал. Снейп тоже молчал, но при этом не спускал с любовника глаз. Гарри не сразу понял, что тот боится доноса. Снейп чутко следил за своими обеими почтовыми совами и не позволял Гарри принимать письма от чужих, опасаясь, что озлобленный на него ассистент тайком отправит сигнал лондонским аврорам. Еще одним неприятным открытием стало то, что Снейп наложил сигнальные чары на дверь спальни Гарри. Он обнаружил это после того, как посреди ночи отправился на кухню. Не прошло и пары минут, как в том же месте нарисовался недовольный заспанный Снейп, пришедший узнать, в чем дело. В ответ на возмущенное шипение, он принес Гарри зелье Сна без сновидений и безмолвно удалился с постной миной. Было ясно только одно: хозяин Стэмпхолла теперь всегда достоверно знал, где находится Гарри. Тот все отчетливее ощущал себя пленником. Целыми днями он чувствовал на себе колючий, брошенный исподтишка взгляд своего надсмотрщика. У Гарри выработалась охотничья реакция на прикосновения Снейпа. Однажды наставник потянул руку к его лицу, и в ту же секунду вскрикнул от боли: Гарри сжал перехваченную руку так сильно, что едва не сломал Снейпу пальцы. Оказалось, что тот лишь хотел снять сухой лист мяты, запутавшийся у него в волосах. Между ними шла молчаливая война. Каждый старался сохранить достоинство и сломить другого своей волей: Гарри — лишением внимания и презрением, Снейп — постоянным присутствием и моральным давлением. Разумеется, Гарри проигрывал: у Снейпа была железная выдержка и нескончаемое терпение. Он без следа впитывал в себя вражду и желчь, которые источал Гарри. Он больше не позволял себе слезливых сцен и практически всегда был сдержан и спокоен. За эту толстокожесть Гарри проклинал его всем сердцем. Подсознательно ему хотелось, чтобы Снейп страдал вместе с ним в равной степени. А так он чувствовал себя тигром, запертым в маленькой клетке, которого дрессировщик пытался сделать ручным, ломая и подавляя его волю. Снейп не понимал, что греет жерло вулкана, который рано или поздно должен был взорваться. Гарри знал, что наставник ему не доверяет. Ему удалось выяснить еще одну причину, из-за которой Снейп никогда не оставлял его одного. Все дело было в Оскаре. Снейп боялся, что Гарри может навредить его сыну. Однажды он шел в библиотеку, где обычно читал научные труды. — Гарри! — на пороге детской возник озабоченный Оскар. Он поманил Гарри в комнату, и юноша нехотя последовал за ним. — Чего тебе? — устало спросил он, окидывая взглядом стол, на котором были разложены чистые листы и краски. Оскар с важным видом уселся на стул и взял карандаш. — Ты когда-нибудь видел фестрала? — строго спросил он. Его тон был точно таким же, каким Снейп любил задавать вопросы во время занятий. Гарри нервно поежился. — Да уж... видал. Оскар радостно дал ему карандаш. — Нарисуешь его мне? Я хочу знать, какой он. — Слушай, я не особо умею рисовать, — пробормотал Гарри, озадаченно глядя на белый лист. — Ну, пожалуйста, у меня нет ни одной книжки с его изображением. А я очень хочу знать, как он выглядит… Гарри вздохнул. Он подумал, что фестрал больше всего похож на лошадь с крыльями. Но как, черт возьми, нарисовать лошадь? Задача была не из легких. Гарри напряг все умственные силы, чтобы изобразить силуэт сначала в уме, а потом перенести его на бумагу. Он неуверенно взял карандаш и повел линию. Через минуту, вспотев от усердия, Гарри предоставил заказчику результат своих трудов. Оскар поднял на него удивленные глаза. — Он и правда так выглядит? — Не совсем, — признался Гарри. — Я, если честно, видел их в Хогвартсе не очень часто. И, конечно, никогда не рисовал. На бумаге было изображено четвероногое крылатое нечто. Если бы Гарри не был автором, он никогда не сумел бы классифицировать нарисованное животное. — Ну, ладно, — снизошел Оскар. — Я сам посмотрю на них, когда приеду в Хогвартс. — Не думаю, что ты их увидишь. Понимаешь ли, какая штука. Фестралов видят только те… Дверь стремительно распахнулась, и в детскую влетел Снейп. Он казался совершенно невменяемым. Увидев ассистента, сидящего с Оскаром в опасной близости, он бросился к сыну, как собака к щенку, чем несомненно напугал его. Не отдавая отчета в том, что он делает, Снейп стиснул Оскара в объятьях и посмотрел на Гарри безумными испуганными глазами. Тот холодно и непонимающе взглянул на наставника. — В чем дело? Вы меня искали? — Оскар, — вместо ответа задушено просипел Снейп, — иди в свою комнату. — Папа, — мальчик вывернулся из захвата и, заподозрив неладное, нервно перевел взгляд с отца на ассистента, — посмотри, Гарри нарисовал мне фестрала. Снейп даже не взглянул на рисунок. — Хорошо, хорошо… А теперь иди. Иди, ну же! Оскар испуганно перевел взгляд с одного на другого и поспешно вышел прочь. Снейп встал и, подойдя к двери, медленно закрыл ее. Он обернулся к Гарри и поднял на него взгляд, полный мольбы и боли. — Не делай этого, умоляю… — Вы о чем вообще? — вскинулся Гарри. Причина трагедии до сих пор была ему неясна. — Он же ребенок, он ни в чем не виноват, — продолжал свой бредовый монолог Снейп. — Я знаю, как ты относишься ко мне, но прошу, не причиняй Оскару зла! Он ничего тебе не сделал! — Да в своем ли вы уме?! У меня даже в мыслях… — Умоляю, не рассказывай ему ничего! Не настраивай его против меня! Я вижу, какими злыми глазами ты на него смотришь. Я не удивлюсь, если узнаю, что ты хочешь причинить ему вред и тем самым наказать меня. Гарри, умоляю, не делай этого! Снейп подошел совсем близко. В его красных влажных глазах читалось пронзительное отчаяние. — Я люблю его больше всех на свете, — прошептал он, наклонившись к лицу Гарри. Тот ощутил его теплое дыхание. — Если с моим мальчиком что-то случится, мне будет незачем жить. Согласись, я не заслужил этого. — Вы заслужили и похуже, — не подумав, неприязненно ляпнул Гарри. На его удивление Снейп слабо и грустно улыбнулся. — Не может быть ничего хуже, Гарри, — сказал он еле слышно, — чем потерять единственного сына. * * * Судя по всему, Снейпу было мало лишений, которые Гарри предстояло вынести. Он решил ломать его по-другому: внушать Гарри гадости о нем самом и взращивать ненависть к себе. Тот был и так совершенно потерян. Жизнь с мужеложцем выбила его из колеи и пошатнула жизненные устои. Гарри старался всеми силами задавить зачатки греха, но не мог затушить пламя разгорающегося пожара. А Снейп, словно ему назло, лишь подливал масла в огонь. — Ты когда-нибудь влюблялся? — как-то раз спросил он после очередного соития, когда Гарри еще лежал в его постели и приходил в себя. — Нет, — буркнул юноша и, желая отгородиться от голого наставника, еще больше закутался в одеяло. — Что, правда? Никогда не было ни симпатий, ни привязанностей? Снейп, похоже, как никогда блаженствовал после близости, чем безмерно раздражал Гарри. Тот собирался осадить его неуместное любопытство очередным отрицательным ответом. Но при слове "привязанность" в памяти невольно всплыло красивое лицо Седрика. Душу потянуло нежностью и болью. Смутившись, Гарри вспомнил постыдное дело, которое совершал по ночам с именем мертвого друга на губах перед тем, как непристойно и восторженно вскрикнуть. Он молчал. Снейп прочел ответ по его лицу. — Так и знал, — он обнажил в улыбке неровные зубы. — Я с самого начала чувствовал это. Ты такой же, как и я. Я узнаю таких мужчин с первого взгляда. Потому что ты выглядишь, как они. Ты даже пахнешь, как они. Эти слова прозвучали, как приговор. В одно мгновение Гарри увидел себя ущербным и увечным. Он ощутил себя существом, которое было навеки обречено ползать по плевкам и нечистотам и прятаться от солнца и людских глаз. Значит, восхищение Седриком было всего лишь низменным стремлением его порочной души. А может все дело просто в том, что за свою жизнь он практически не общался с противоположным полом? Был только один способ это выяснить. Гарри решил, что он достаточно зрел, чтобы посещать определенные заведения и пользоваться услугами женщин, которые согласны любить его за деньги. Если Гарри распробует ласку женщины и станет зависим от нее, поганые теории Снейпа на его счет развеятся, как дым. Он просто высмеет их, плюнув совратителю в глаза. И между ними не будет ничего общего — останется только безнравственный Снейп в одиночестве своего порока. Чтобы проверить свою мысль, Гарри решил отправиться в одну из окрестных деревень. Выбор пал на Патриджфилд — большое село в двадцати милях от Стэмпхолла. Там располагался придорожный трактир "Ночной рыцарь", который пользовался большой популярностью у охочих до грубых развлечений путников и местных пьяных забулдыг. Гарри никогда не посещал подобных мест, но теперь ему казалось, что он просто обязан это сделать. Надо было как-то незаметно улизнуть у Снейпа из-под носа, чтобы тот не смог помешать Гарри покинуть дом. Мракоборец навряд ли отпустил бы его к жрицам любви, ревниво полагая, что его ласки должны дарить Гарри большую усладу, чем старания каких-то доступных женщин. Наивный старый глупец. Снейп всегда брал Гарри слащаво и пылко, как податливую девицу, и тому каждый раз было невыносимо мерзко от этого. Гарри хотел сам иметь кого-то, а не позволять делать это с собой. Для своей вылазки он выбрал сырой промозглый день. Снейп к вечеру выглядел уставшим: он посвятил много часов новому опасному эксперименту, при котором Гарри не присутствовал, и к ужину совсем выбился из сил. Мракоборец сидел в кресле, откинувшись на спинку и расслабленно положив руки на подлокотники. Его глаза были безмятежно закрыты, лишь тонкие веки слегка подрагивали. Гарри дождался, пока стрелки часов доползут до римской цифры "десять". Он с громким стуком поставил чашку на кофейный столик. Снейп вздрогнул и открыл глаза. — Я иду спать, — четко произнес Гарри, — спокойной ночи. — Спокойной ночи, — утомленно отозвался наставник и вновь прикрыл глаза рукой. Гарри ушел в свою комнату, нарочито шумно хлопнув дверью и, не зажигая света, сел на стул. Он принялся ждать. Как он и предполагал, вымотанный за день Снейп отправился спать за ним следом. Гарри услышал его медленные сонные шаги на лестнице, а затем на этаже выше. Наверху несколько раз жалобно простонали старые половицы, потом раздался скрип кровати, будто на нее упало что-то тяжелое, и все смолкло. Гарри подождал еще полчаса. В доме стояла тишина. Снейп никогда не храпел, но сейчас не было никаких сомнений в том, что он спит. Гарри встал и оделся. Помня, что на дверь наложены следящие чары, он, стараясь не шуметь, поднял окно и вылез через него во двор. Стояла холодная мартовская ночь, сырость забиралась под одежду и вызывала противные мурашки. Гарри поднял голову. Ни в одном окне не горел свет. Все спали. Он отошел от дома ярдов на тридцать, чтобы хлопок аппарации не потревожил чей-нибудь чуткий сон, и трансгрессировал в Патриджфилд. Если бы кто-нибудь сказал Гарри, что однажды он придет в грязный трактир, чтобы избавиться от скверны, он сильно удивился. Но именно так все и получалось. "Ночной рыцарь" был полон полуночных гостей. В зале громко играла музыка, которая перемежалась грубыми ругательствами и смехом. Едва Гарри зашел внутрь, в нос сразу же ударил запах табака, пота, дешевого виски и конского навоза. За столами и у стойки сидели, стояли и расхаживали мужчины разного возраста: конюхи с пропитыми красными лицами, плохо одетые фермеры, молодые пройдохи чахоточного вида и прочий разномастный сброд, пришедший сюда, чтобы спустить последние гроши на вино и женщин. В воздухе витал крепкий дух пьяного разнузданного веселья, которое подхватывало и объединяло всех присутствующих. При виде этих скотских сальных лиц Гарри почему-то совсем не было весело. Он не стал подзывать мальчика, чтобы заказать себе выпить, не желая светить магическими деньгами равно, как и уподобляться одурманенным посетителям "Ночного рыцаря". Он пришел сюда не за этим. Он сразу заметил, как между столами неспешно ходят приветливые, вызывающе одетые и разукрашенные девицы. Они смеялись гнусным шуткам и ласково льнули к нетрезвым джентльменам, заигрывая с ними и неприкрыто предлагая себя. Гарри скромно присел за свободный столик и принялся ждать, пока кто-то из девушек обратит на него внимание. Ждать пришлось недолго. К нему подошла белокурая смазливая девица с пышными грудями и приветливо улыбнулась ему. — Отчего милый джентльмен так угрюм и невесел? — задорно спросила она, присаживаясь рядом и кладя белую руку Гарри на плечо. У нее был короткий курносый нос, который ее портил, но в целом она была довольно мила и, должно быть, привлекала постояльцев своим сочным бюстом и молодостью. Гарри скосил глаза в область ее декольте и подумал, что это как раз то, что надо. — Как тебя зовут? — спросил он, заметно волнуясь. — Лаванда, — девица кокетливо тряхнула светлыми кудрями. Было очевидно, что это имя она получила в трактире; до того, как она стала проституткой, ее скорее всего звали Джейн или Эмили. Впрочем такие подробности в данную минуту не волновали Гарри. — А как твое имя, красавчик? — Лаванда непринужденно забралась к юноше на колени и обвила его шею полными руками. — Меня зовут Гарри, — ответ прозвучал немного хрипло. Гарри почувствовал, что у него пересохло во рту. — Какое красивое имя, — звонко засмеялась девушка. — Так чего же ты не пьешь и не ешь, Гарри? — Я… я хотел чего-то другого. Он густо покраснел, не зная, как предложить Лаванде то, за чем он пришел сюда. Но она и так поняла его. — Милый юноша хочет немного женской любви и ласки? Гарри кивнул, крепко сжимая руки у девушки на талии. Та погладила его щеку и положила голову ему на плечо. — Полшиллинга и я вся твоя, — промурлыкала она, поерзав у него на коленях. К сделке Гарри был готов заранее. Он вытащил из нагрудного кармана серебряный сикль и повертел им перед девицей. Та удивленно на него уставилась. — Что за деньги? — недоверчиво спросила она и принялась разглядывать монету. — Заграничные, — соврал Гарри. — Такими господа расплачиваются в Китае. — О, так ты моряк? — глаза девицы загорелись неподдельным интересом. Она взяла монету на ладонь и взвесила ее. — Это чистое серебро, — на этот раз Гарри был честен, — посмотри, какое тяжелое! Отдай его ломбардцу. На вырученные деньги сможешь купить новое платье. Гарри не прогадал: вычислять денежную ценность платьями Лаванде было проще всего. Она задрала подол и довольно спрятала сикль в чулке. А затем встала и потянула Гарри за руку. — Пойдем, милый, — ласково сказала она. — Ты еще долго будешь меня помнить, когда снова уйдешь в море. Гарри поднялся за девушкой по шаткой грязной лестнице и узкими темными коридорами дошел до номеров. Лаванда распахнула какую-то обшарпанную дверь, из-за которой раздавались оживленные женские голоса и смех. Гарри оказался в тесной спальне. На расстеленной кровати сидело пять или шесть девушек. — У меня гости! — весело сообщила Лаванда, и остальные девицы, нисколько не смутившись, поднялись со своих мест и направились к выходу. — Ой, какой хорошенький! Славный мальчик! Откуда взялся этот ангел? — бросали они на ходу, обшаривая Гарри с ног до головы заинтересованными взглядами. — Он моряк, — важно пояснила Лаванда перед тем, как закрыть за последней девушкой дверь. Затем она обернулась и подошла к Гарри. — Как ты любишь, сладкий? — прошептала она, прижимаясь к нему всем телом и заглядывая ему в глаза. — Я… я не знаю, — растерянно ответил он. — У меня никогда не было женщины. "Только мужчины", — пронеслось у него в голове. Гарри поспешно прикусил язык. Но Лаванда не увидела в его словах никакой крамолы. — Первый раз, — понимающе протянула она. — Не беспокойся, милый. Тебе понравится. Девушка соблазнительно улыбнулась и расстегнула вырез платья. Перед Гарри, как спелые яблоки на ветке, повисли упругие, тяжелые груди с темными крупными сосками. Лаванда решительно взяла его руки и вложила в них свой пышный бюст. Гарри нерешительно сжал его, а затем осмелев, принялся несильно мять женскую грудь, удивляясь новым ощущениям. — Нравится? — лукаво спросила Лаванда, и Гарри хватило лишь на то, чтобы кивнуть. Девушка приблизила к нему свое лицо, и Гарри ощутил, как к его рту прижимаются нежные губы. Этот легкий ненавязчивый поцелуй был скорее приятен. По крайней мере он решил, что это лучше злых терзающих поцелуев, которые выпрашивал у него Снейп. Гарри сосредоточил свое внимание на груди, которая довольно неплохо вдохновляла его на дальнейшие действия. — Раздевайся, — сбивчиво сказал он, желая поскорее увидеть самое главное. Лаванда засмеялась. — Уже не терпится? Она послушно сняла платье и нижнюю юбку, оставшись в одних чулках. Гарри робко дотронулся до молочных ягодиц и густо покраснел при виде кучерявых каштановых завитков на лобке. Впрочем кроме них у девушки между ног ничего больше не было. Лаванда игриво повиляла бедрами и спустила чулки, в которых что-то отчетливо звякнуло. Она забралась на постель и бесстыдно раскинула ноги. — Иди ко мне, мой капитан, — позвала она юношу. Красный, как рак, Гарри сбросил мантию и жилет и, оставшись в одной сорочке, неуверенно полез в ее объятья. Девушка принялась горячо целовать его, одновременно расстегивая на нем брюки. Гарри почувствовал, что готов. Его возбужденная плоть выглядывала из штанов. Лаванда дотронулась пальцем до головки и размазала блестящую на ней каплю смазки. Гарри дернулся от чувствительного прикосновения и замер. — Тс-с, не бойся, — зашептала девушка, — иди скорее ко мне. У меня есть то, что доставит тебе наслаждение. Она подтянула ноги к груди, и Гарри увидел широкую влажную щель в обрамлении темных волос. Ему стало невыносимо жарко, голова закружилась. Гарри сжал член и направил его в пещеру удовольствий. Но из-за того, что он нервничал, у него не получилось войти ни с первого, ни со второго раза. Гарри чертыхнулся, безуспешно стучась в заветные ворота, которые не желали его впускать. — Не торопись, милый. Просто направь его медленно внутрь. Вот так. Лаванда явно знала, что делала. Мгновение — и Гарри оказался в плену горячего влажного туннеля. Чувствуя, как пот градом катится со лба, он набрал в грудь побольше воздуха и под влиянием инстинкта быстро задвигался. Девушка притворно под ним застонала, и Гарри понял, что он скоро кончит. Чувствуя, как приятное раздражение нарастает, он закрыл глаза и посильнее напряг мышцы. Но прийти к завершению ему не удалось. Страшный грохот прервал таинство, которое происходило в этой бедной грязной комнате. Дверь отлетела от косяка, будто ее выбили ногой. На пороге стоял разъяренный всклокоченный Снейп. Было видно, что пропажа Гарри заставила его восстать ото сна и наскоро одеться. Увидев постороннюю голую девицу, он поспешно спрятал палочку и затрясся от бешенства. — Ты что творишь, идиот? — закричал он, подскочив к Гарри, и рванул его за шиворот, оттаскивая от проститутки как можно дальше. — Совсем ополоумел? Жить надоело? Гарри закашлялся: воротник, за который дергал Снейп, болезненно душил его. Он высвободился из захвата и, спрятав опавший от испуга член, принялся поспешно застегивать брюки. — Да как ты смел? Как тебе такое вообще пришло в голову?! — орал у него над ухом Снейп, щедро орошая щеку Гарри противными мелкими каплями. Тот еле сдерживался, чтобы не начать избивать наставника в присутствии трактирной девицы. Та поняла разыгравшуюся сцену по-своему. — Отец против, чтобы ты стал мужчиной, Гарри? — без тени смущения насмешливо спросила Лаванда. — Не кричите, сэр. Лучше доплатите полшиллинга, и я обслужу и вас. Поверьте, со мной вам понравится больше, чем с женой. — Тебя не спрашивали, шлюха, — с убийственной злобой процедил Снейп, и Лаванда, засмеявшись, набросила на себя простыню. Убедившись, что Гарри оделся, Снейп вцепился железной хваткой ему в плечо и выволок его за дверь. Он даже не потрудился выйти из трактира и трансгрессировал вместе с ассистентом прямо из темного заплеванного корридора. — Сукин сын! Бестолочь! Тупое похотливое животное! — ругался Снейп, таща Гарри к дому. — Безмозглый щенок! Выпороть тебя за такое мало! Как только они оказались внутри, Гарри вывернулся у него из рук и попытался скрыться в своей комнате. — Я с тобой еще не закончил! — прорычал Снейп и, вновь схватив его за мантию, поволок в свою спальню. Грубо втолкнув Гарри внутрь, он захлопнул дверь и сбросил себя сюртук, оставшись в одной сорочке. — Ты хоть понимаешь, что ты чуть не натворил? — Снейп припечатал Гарри затылком к стене и сжал его лицо перед собой. — А если бы эта потаскуха понесла от тебя?! Ты хоть представляешь, что проклятье в этом случае сделало бы с нами обоими?! Мы умирали бы без малейшего шанса на спасение! Ты хоть немного осознаешь это, безнадежный ты идиот?! Отвечай, паршивец! Услышав четкий приказ, Гарри пришел в себя и впервые за все это время вновь обрел дар речи. Он оттолкнул от себя горячую цепкую руку и отбежал от Снейпа на несколько шагов. — Да как вы смеете? — хрипло прошипел он. — Как вы вообще меня нашли, если следящие наложены на дверь? — Какие к дьяволу следящие?! Я приказал Ходу смотреть за тобой, чтобы ты всех нас под монастырь не подвел! Как в воду глядел, черт возьми! Если бы не старый эльф, я бы не успел оторвать тебя от суки, которую ты так яростно сношал! — Лучше бы он сообщил властям, кого сношал ты! Дементор стал бы твоим последним любовником! — Еще одно слово, и я тебя высеку, как мальчишку! Никогда не поступал так со своим сыном, а с тобой поступлю! И не пожалею ни твоей спины, ни задницы. Гарри почувствовал, как в груди заклокотала ярость. — Пошел ты к черту, Снейп! — бросил он наставнику. — Тебе не запугать меня даже смертью. Ненавижу тебя, слышишь? Ненавижу! Можешь делать, что угодно — я буду раз за разом плевать тебе в лицо и напоминать тебе о том, кто ты есть на самом деле. — Опять собрался читать мне мораль, подонок? А сам-то кто? Лицемерная дрянь! То же мне, распутный рыцарь, благодетель шлюх! Где был твой стыд, где была твоя нравственность, когда ты валялся с проституткой! Когда изменял с нею мне! — Да лучше самая грязная шлюха, чем ты! Кто ты такой, чтобы требовать моей верности?! — Я твой муж, — Снейп вытянулся во весь рост и с горящими глазами неумолимо двинулся на Гарри. — И выше меня над тобой не может быть никакого закона. Он навис над Гарри, как скала, как недосягаемая, несокрушимая твердыня. В его голосе зазвенела сталь, а в глазах отразилась безграничная несгибаемая воля, от которой, казалось, плавились камни. — Я старался уважать тебя, относиться к тебе, как к равному, но я ошибся. Испорченный злой мальчишка, ты не достоин человеческого отношения! Я был готов любить тебя, но ты хуже животного. Отныне я буду обращаться с тобой, как с вещью, и ни на миг не забуду, что ты принадлежишь мне. И если мне взбредет в голову, я загоню тебя в подполье, заставлю лакать из собачьей миски и буду делать с тобой все, что захочу. Я заставлю тебя благодарить меня за кусок хлеба и человеческую постель. Я вытрясу из тебя всю душу, но добьюсь повиновения в своем доме! Снейп распрямился. Из глубины его страшных бездонных глаз на Гарри смотрели Нерон и Калигула. Весь его вид говорил о том, что в этот момент он был опасен, как стихия. — Итак, — сказал он четко и отрывисто, — рад сообщить тебе, что за свою выходку ты не выйдешь из дома до лета. Завтра днем я тебя высеку и буду делать это так часто, как посчитаю нужным. А самое главное — ты прямо сейчас отдашь мне свою палочку и получишь ее обратно лишь тогда, когда я сочту твое поведение сносным. Это было уже слишком. Услышав последние слова, Гарри понял, что ему нечего терять. Красная пелена затмила глаза. Он выхватил палочку, но вовсе не для того, чтобы добровольно отдать ее. Он собирался драться со своим мучителем насмерть. — Черта с два, грязный ублюдок, — выплюнул Гарри, упирая острие палочки Снейпу в горло. Тот стоял невозмутимо, сложив руки на груди, и смотрел ассистенту в глаза. — Только рыпнись, — предупредил его Гарри дрожащим от ярости голосом, — и я убью тебя. На мгновение Снейп отвел глаза. Гарри проследил за его взглядом. Он слишком поздно понял, что его обманули. В ту же секунду Снейп резко вырвал у него палочку. Он в два прыжка оказался у окна и, подняв створку, вышвырнул оружие противника с верхнего этажа. Гарри зарычал от досады и бешенства. Между тем Снейп, не теряя времени, бросился к собственной палочке и закинул ее на высокий резной комод, чтобы Гарри не добрался до нее и не воспользовался ею. — Ты так ничему и не научился, — желчно заключил он. — Ну, и что же ты теперь будешь делать, мой дорогой муж? — Поганый трус! Гарри бросился на Снейпа, как гончая на лисицу. Больше всего на свете он желал в эту минуту избить, изувечить, порвать его в клочья голыми руками. Но силы оказались неравны. Несмотря на то что Снейп был старше Гарри, он был выше, сильнее и лучше тренирован. Первый хлесткий удар по лицу заставил Гарри потерять равновесие и осесть на пол. — Грязный… выродок, — пробормотал он, пережидая, когда в глазах исчезнут темные пятна. — Успокойся, — прозвучал над головой холодный голос, — ты и так зашел слишком далеко. Иди спать, мы продолжим разговор завтра. — Катись ты к дьяволу, Снейп… Не буду я тебе подчиняться! — Будешь. Я твой муж. И пока я жив, ты принадлежишь мне и будешь делать то, что я сочту нужным. Гарри поднял на него глаза, полные отчаяния, ненависти и злобы. Вдруг в поле его зрения попала японская катана, висящая над кроватью для украшения. Гарри медленно поднялся, делая вид, что подчиняется. А затем бросился вперед, как гепард, и, оттолкнув Снейпа в сторону, в мгновение ока оказался на кровати. Секунда — и он завладел саблей, вытащив клинок из ножен и занеся его для удара. — Значит, — сказал он, тяжело дыша, — я сделаю все, чтобы изменить это, и освободиться. Увидев, как блеснул острое изогнутое лезвие, Снейп побледнел и отошел к стене. — Что, убьешь меня, Гарри? — спросил он, пытаясь казаться спокойным. «Вот как ты заговорил!» — мстительно пронеслось в голове у юноши. Гарри отчетливо почувствовал чужой страх. — Ты… ты не оставил мне выхода! Он не знал, что собирается сделать. Он хотел всего лишь сбросить Снейпа с постамента, на который тот себя возвел, растоптать, переломить его волю, показать, что его власть — ничто, химера, иллюзия, мыльный пузырь. Он хотел загнать его в угол, заставить его скулить и молить о пощаде. Он желал увидеть, как Снейп валяется у его ног. Гарри слез с кровати и угрожающе занес саблю над плечом. — Игра окончена, Снейп. Ты проиграл. Признай это. На некрасивом лице отразилось осознание. Гарри ждал, что Снейп начнет просить его о помиловании. Но этого не произошло. — Что ж, — сказал Снейп деревянным голосом, — значит, такова моя судьба. Он подошел ближе и покорно встал на колени. — Тогда сделай это, раз ты готов, — Снейп откинул волосы назад, обнажая шею, — но прежде, чем ты приступишь, выслушай то, что я тебе скажу. Гарри почувствовал, что руки предательски задрожали. — Помнишь шкатулку, которую я давал тебе для разгадки несколько месяцев назад? Она лежит у меня в столе, в лаборатории. В ней находятся документы на Стэмпхолл и завещание Регулуса. Открой ее после того… как все закончится. — Какой в этом смысл? — пробормотал Гарри. — Я все равно не вижу, что в ней. — Это раньше ты не видел. Но теперь ты мой муж, член моей семьи. Шкатулка открывается тебе так же, как и моему сыну. — Но на что мне бумаги, которые лежат в ней… — В шкатулке лежит завещание, которое я написал некоторое время назад на случай, если со мной что-то случится. По нему Стэмпхолл достанется тебе и Оскару — каждый получит в наследство равноценные доли. Я полагал, что после моей смерти ты, вероятно, захочешь жениться и завести семью. К тому времени у тебя будет дом, в который ты приведешь жену и в котором родятся и вырастут твои дети. Я прошу тебя лишь об одном: позаботься об Оскаре, пока он не станет взрослым. Когда ему исполнится семнадцать, он станет полноправным хозяином родового гнезда Блэков — помоги ему получить то, что принадлежит ему по праву! Я знаю, что ты благородный человек, Гарри. Ты не оставишь маленького мальчика на улице, забрав его наследство обманом. Пообещай, что вырастишь моего сына и устроишь его судьбу. Это единственное, о чем я прошу тебя перед смертью. Гарри почувствовал, что сердце забилось где-то в горле. Лицо горело от жара. Его трясло от волнения, стыда и страха. Ладони, в которых он сжимал саблю, были такими мокрыми, что капли стекали по рукоятке и с тихим стуком падали на пол. — Гарри, — Снейп сглотнул, — скажи Оскару, что… я погиб в ходе опасного эксперимента. Ему не нужно знать правды. Он закрыл глаза и склонил голову. — Можешь приступать. Гарри замер на месте и почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он безотрывно смотрел на белую шею, на которой острым бугорком выдавался гладкий позвонок, и на черные длинные пряди, которые заслоняли лицо. В комнате стало так тихо, что Гарри услышал прерывистое судорожное дыхание склоненного перед ним человека. Сердце билось так оглушительно, что, казалось, будто его стук эхом отражается от стен. Через мгновение Гарри понял, что это никакое не эхо. Это билось сердце еще живого, стоящего на коленях Снейпа. Сабля выскользнула из ослабевших рук и с лязгом упала на пол. Снейп испустил сдавленный вздох. Не поднимая головы, он беззвучно затрясся. Пережитое потрясение не прошло для него бесследно. В дверь постучали. — Папа! — раздался жалобный голос из-за двери. Снейп стремительно распрямился. Он резким движением забросил саблю под кровать и на затекших ногах проковылял к двери. — Папа! — заплаканный Оскар в ночной сорочке бросился к Снейпу в объятия. — Мне приснился страшный сон! Привалившись к стене, Снейп бессильно сполз по ней на пол. — Не бойся, это был всего лишь сон, просто сон… — приговаривал он, прижимая Оскара к своей груди и накрывая его голову ладонью. Гарри смотрел на них во все глаза. Он похолодел от ужаса, осознав, что минуту назад едва не совершил самую чудовищную ошибку в своей жизни. Наблюдать, как едва не погибший от его рук Снейп обнимает своего сына, было невыносимо. — Я ухожу, — бросил Гарри, борясь с подступающей тошнотой. Не дожидаясь ответа, он выбежал из комнаты. Он бросился в свою спальню и начал без разбору швырять в саквояж свои вещи. Закончив, Гарри закинул его на плечо и вышел из дома. Ему пришлось ползать под окнами по сырой земле на коленях, чтобы нашарить в темноте свою палочку. Гарри встал, вытер грязные ладони об испачканные брюки и двинулся прочь от Стэмпхолла. — Гарри! Из дома выбежал неодетый Снейп. — Не делай этого, останься! — кричал он уходящему ассистенту вслед. — Ты заболеешь! Никто не сумеет даже помочь тебе. Прошу, не уходи! Прости меня. Вернись домой, я обещаю, что не трону тебя, Гарри… Но Гарри не слушал. Он в последний раз обернулся на дом и стоящего на ветру Снейпа и трансгрессировал. Первой мыслью, которая пришла ему в голову, было трансгрессировать в Честерс, где можно было найти кров до утра. Гарри планировал отправиться утром в Хогвартс к Дамблдору и все откровенно ему рассказать. Ему казалось, что старик сможет найти выход. Однако ночь была длинна, а все заведения в Честерсе были закрыты. Измотанный и продрогший Гарри долго бродил по темным улицам в поисках ночлега. В конце концов он забрел в какую-то подворотню. От стены отделились несколько скрытых мраком фигур, которые окружили его. — Так-так, кто это зашел к нам на огонек в такой час? Раздались хриплые смешки. Гарри нервно обернулся. — Я заблудился, — громко сказал он. — Вы не могли бы подсказать, где найти ночлег? — Ты уже нашел его, — прошептал насмешливый голос прямо в ухо. — Лучшего места тебе не сыскать. Гарри повернул голову, чтобы посмотреть, кто это сказал, но в ту же секунду ему на шею набросили удавку и начали душить. Он заметался. Саквояж вырвали из рук, кто-то ударил его в пах, а потом по лицу. Выбиваясь из последних сил, Гарри вытащил палочку и послал себе за спину невербальный Ступефай. Кто-то вскрикнул, и петля на шее ослабла. В тот же миг палочку в его руке переломили. А затем его начали без остановки бить. Гарри упал на землю и закрыл голову руками, чувствуя как его безжалостно молотят руками и ногами. Кости хрустели, тело сминалось от ударов, из раздавленных сосудов кровь разливалась под кожей и образовывала огромные черные синяки. Теряя сознание, Гарри подумал, что после случившегося Мерлину пора уже сжалиться и позволить ему умереть. * * * Первое, что он почувствовал, когда очнулся, была тупая сильная боль. Гарри обнаружил, что лежит на грязной мокрой земле в каком-то уличном закоулке. Около него валялась гнилая еда и сор. Стоял отчетливый запах нечистот и помоев. Был день. Откуда-то доносился собачий лай и редкие выкрики горластого мужчины, который совершал какое-то дело. Гарри с трудом поднялся, хрипя, как столетний старик и прислонился к стене. Ноги едва держали его, спина не разгибалась после побоев. Руки были испачканы в засохшей крови. Один глаз заплыл из-за сильного кровоподтека. На земле у его ног лежала сломанная надвое палочка. У него больше не было ничего. Грязная промокшая одежда, которая скрывала его израненное тело, была последним имуществом, что он сумел сохранить. Гарри прекрасно знал, что без денег и без палочки ему никогда не добраться до Хогвартса. Он не мог даже отправить патронус с просьбой о помощи. Да и кому он мог его отправить? Не зная, что делать дальше, Гарри просто побрел, куда глаза глядят. Он вышел из Честерса и отправился на север — по дороге, по которой он однажды ехал в двуколке. Ноги сами несли его по этому пути, а он не мог им противиться. Гарри шел в Стэмпхолл не потому, что думал получить там помощь. А потому, что ему было просто некуда идти. Он боялся умереть раньше, чем сможет вернуться. Он шел без перерыва много часов. Когда он совсем выбивался из сил, он садился под деревом и, прислонившись, забывался недолгим, поверхностным сном. Затем вставал и продолжал свой путь. Измученный жаждой, он несколько раз находил на дороге лужу. Опустившись на землю, он жадно припадал к ней губами и пил, стараясь не взбаламутить на дне грязь. И снова, как во сне брел все дальше на север. Когда совсем стемнело, и дорога пропала из виду, Гарри лег в зарослях ракитника и погрузился в беспокойную дрему. Всю ночь он просыпался, боясь, что если он позволит глубокому сну сморить себя, то не проснется уже никогда. На рассвете он вновь поднялся и, еле держась на ногах, продолжил путь. Сырая мартовская ночь проморозила его до костей. Откуда-то из груди начал рваться щекочущий кашель. Он брел, не помня кто он, и куда он идет. Лишь настойчивый нудный голос у него в голове приказывал ему идти по этой дороге, и Гарри, у которого больше не было сил бороться, покорялся и шел. В желудке было совершенно пусто. Так же пусто было в голове. Теперь все переживания Гарри были ограничены голодом, холодом и болью. К концу второго дня он дошел до деревни, за которой находился Стэмпхолл. В голове немного прояснилась. Гарри понял, что он близок к цели. Стоит еще немного потерпеть, и он получит еду, тепло и защиту. К тому времени, он уже еле шел, каждую минуту рискуя упасть от изнеможения и усталости. Почувствовав, что его мучения скоро закончатся, он по-детски обрадовался. Гарри собрал последние силы и направился к конечной точке своего пути. Но с каждым шагом, который приближал его к спасению, его радость таяла, как воск. Он все отчетливее вспоминал события последнего дня в этом месте. Обстоятельства, при которых он расстался с хозяином дома, все ярче оживали в памяти. Уверенность, что Гарри ждали в Стэмпхолле, гасла, пока не исчезла вовсе. Он уже видел кирпичный угол дома, показавшийся между деревьев, когда на него накатило мучительное чувство, что проделанный путь был напрасным. Наверняка Снейп проклял его за измену. Стоит оборванному Гарри оказаться у него на пороге, как тот вышвырнет его и прикажет убираться восвояси. Гарри вышел на знакомую поляну. В окне на верхнем этаже горел свет. Не дойдя до крыльца несколько ярдов, Гарри почувствовал, что ноги больше его не держат, словно, их разом сломали во многих местах. Он рухнул на прошлогоднюю траву, продолжая бездумно смотреть на знакомые стены. В этот момент ясное осознание пронзило его разум раскаленной спицей. Никто не ждал его в этом месте. Возвращаться в Стэмпхолл не было никакого смысла. С чего он, дурак, взял, что Снейп примет его обратно и снова пустит в свой дом? Мечты об очаге и пище развеялись, как дым. Чувствуя, как давно желанное забытье ласково утягивает его на дно беспамятства, Гарри решил, что это, должно быть, и есть конец. Сквозь тяжелую липкую дрему, которая плотным коконом окутала его голову и изувеченное тело, до него долетели отголоски чьего-то бормотания. Голос казался знакомым, но теперь это было неважно. Перед тем, как окончательно уплыть в блаженное небытие, Гарри разобрал лишь несколько слов: "Мой мальчик. Ты вернулся."