Битва студий

Глава II. Главные враги

Он грозно стоял на ступеньках своего храма, который он, кстати, отобрал у своего заклятого врага. Был ли это акт вознесения его над противником или нет — неизвестно. После свержения Сюжета здесь он чувствовал себя в безопасности, ведь он считал это место своим домом. Здесь он оттачивал боевые приемы, пытался заниматься наукой посредством умных книг, а также нести свое мастерство, передавая его от ученика к ученику. Его миром, его реальностью были суровость сражений и молитвы о пощаде его врагов. Так было тогда, во время Сюжета, но теперь он обычный заблудший, ищущий себя в своих старых увлечениях. Даже после разрушения Сюжета он всё ещё оставался мастером тени, принявшим на себя львиную долю тьмы и «осквернив» своё тело. Осквернение — татуировка, растекающаяся по всему его торсу и напоминающая о том, кем он был при Сюжете. Правда уже третий день подряд его утро, день, вечер начинаются не с размышлений над жизнью, радостями покоя и свободы, а с нечто другого, пугающего. Встав в очередной раз на ступеньки своего храма и посмотрев вдаль, он заключил: — Их стало больше. Нельзя сказать, какую конкретно эмоцию выражало его лицо. Как сказал бы один мудрец: «И ужас, и смех». Но скорее, всё же, это было равнодушно-смиренное выражения лица. Все градации ужаса он уже прошел, а до смеха пока не добрался. — Пошли вон! — прокричал он снова в надежде, что хоть кто-то в этот раз его услышит и пойдет назад — домой. Но ему последовал очевидный ответ: — Нет! Мы так просто не уйдем! Теперь врагами Зеда быть модно. «Ах, вот оно что», — подумал он, машинально мотнув головой, чтобы оценить масштаб катастрофы. Он также понял, что толпа стала более разговорчивой. — Послушайте! Сюжета больше нет! Я не чей-то враг! Хватит преследовать меня! — сказал громко и уверенно Зед. Конечно, до последних рядов толпы ничего не доходило, но Зед надеялся на сплоченность «его врагов», то есть на то, что первые ряды передадут информацию вторым, а вторые третьим и т.д. — Заткнись, беловолосый! — заорал кто-то издалека, какой-то оборванец, но Зед его не разглядел. — Тут все враги твои собрались, и мы тоже! За компанию! — в конечном счете последние слова поддержало большинство из толпы, из-за чего создался страшный шум и гул. Человеческие крики смешивались воедино и Зеду показалось, что всё это иллюзия, и быть такого не может, чтобы он нужен был кому-то после освобождения от Сюжета. «Ага, понятно. Остальные полсотни за компанию, отлично», — подумалось Зеду снова. За эти три дня выяснилось, что толпа хочет одного — драки с Зедом, чтобы закрепить титул его врага, потому что… Потому что они просто хотели этого. Хотели привлечь к себе внимание Экшеном, который смог бы сотворить Зед, сцепившись с кем-то из толпы. — Ладно, ладно. Начнем по порядку. Вот ты, кто ты? — Зед указал на кого-то, сверкнув своими карими глазами. Человек, стоящий спереди толпы, слегка улыбнулся. — Ну, наконец-то я дошел до вас, Зед. — переменился в тоне мужчина, оставив улыбку. Это был такой же крепко сложенный человек, как и сам Зед, имеющий рыжий конский хвост с выбритыми висками и облаченный в синие одежды, обрамленные серебряной каймой по краям ткани. «Сюжетное забвение и пробуждение — это как пелена. Знаю, кто передо мной стоит, но не могу припомнить. Кто-то очень…» — рассуждал мысленно Зед, всматриваясь в знакомый силуэт незнакомца. — Я тут два дня стоял, чтобы «записаться во враги», но в отличие от всей этой кучи, я «враг» официальный. Шен — мое имя, — представился человек, чей тон был абсолютно спокойным и не выражал и доли эмоций. — Да? Ах да, как давно это было. — начал нерешительно Зед, вспоминая, что связано у него с этим человеком, — я что-то там… Кусе убил… Это твой отец, вроде как. Извини, пожалуйста. — Да нет, ничего. Он жив, — смотря куда-то сквозь, ответил Шен, ни минуты не интересуясь судьбой собственного «отца». — Вы совсем не изменились, уважаемый. Маску только перестали носить, а я и не осознавал всё-таки какое суровое у вас лицо порой. — Ну?! Ты порассуждать пришел о внешности?! И на кой черт тогда ты сюда пришел? — начал вспыхивать Зед. Его терпение испарилось за эти три дня. Он не намерен был слушать очередного человека, который пришел сюда без стойкой мотивации того, чтобы разрешить некоторые вопросы, возникшие между Зедом и, собственно, толпой. — Терпение. Я сюда пришел, потому что… Я там, в храме Баланса, мда, что-то вроде главного — Око Сумрака. От меня ждут чего-то, а я не знаю, что мне делать? Они говорят мне, что я должен исполнить «долг» и «предназначение». Спросив напрямую, а в чем, собственно, «долг» и «предназначение»? Знаете, что мне сказали? «Время покажет!» Ну, время — сущность нематериальная, может оно и показало, да я вот не увидел, поэтому я пришел сюда, к вам. Вспомнил, что был такой мастер тени Зед, который предал кого-то, то есть меня и Кусе. А я, знаете ли, ожидал увидеть любого придурка, который закричит нечто пафосное, вроде: «Наконец-то! Мы встретились!», а что в итоге? Я встретил очередь из таких же, как я, и вот этого самого «придурка», который вовсе не такой. Тех, кто не смог найти себя после уничтожения сюжета. Верите мне или нет, но я пытался спросить у одного имя. Оказалось, что он не знает, как его зовут. Он, с надеждой в глазах, спросил меня: «А кто я?» Понимаете? Они не знают, кто они! После разрушения сюжета они утратили свое место в мире и, самое главное, личность. Теперь им остается лишь следовать за такими же, как они сами, себе подобными, и пытаться найти место в мире. Имя этому феномену — массовка. Все это я узнал, пока в очереди стоял, — сказал вполне спокойно Шен, сложив руки и немного отстраняясь от основной толпы, которая иногда орала что-то невнятное, впрочем, не заглушая диалога совсем. — Извини, за то, что нагрубил, но все же я ничем помочь не могу. — понял Шена Зед и ответил на учтивость простотой речи. — Я сам нахожусь в неопределенности. Я не нашел места в мире, поэтому занимаюсь теми вещами, которыми занимался до свержения Сюжета, — более тихо проговорил Зед, но потом добавил, — А есть ли смысл в нашей вражде сейчас? — Никакого, — уверенно ответил Шен, но после этих слов, осмотрев храм, он произнес, — Что произошло с храмом Кинку? Он похож на пирамиду. Помнится, что был не таким. — После того как Джакс уничтожил Сюжет, — присел на ступеньки Зед, задержав свой взгляд на блике, который поймала его металлическая броня, — здесь никого не было. Никому не нужен был храм Кинку. Все разбежались, оставив это здание одиноко стоять. Думаю, что оно перестраивалось множество раз. На это указывает распаханная земля, оставшиеся камни от предыдущего фундамента, посмотри левее, — мастер тени указал в левую сторону, где на темно-зеленой траве покоилось остатки когда-то функционирующего здания, — я же не сообразил сразу вернутся сюда. Скитался по Ионии в надежде, что где-нибудь буду полезен, но в итоге понял, что мое пристанище здесь, где прожил большую часть Сюжетной жизни. Единственное, что было важно — это стать полноправным хозяином храма. — И что же? — устроился в нескольких метрах Шен, рассматривая потрескавшиеся ступеньки, заросшие в некоторых местах мхом. — Я пришел сюда, — продолжал Зед, осматривая толпу, которая своими бездонными глазами вперилась в сторону ниндзя и мастера тени. — Увидел, что от прежнего храма осталось только слово. Теперь это пирамида. Моя пирамида, а вернее, только её первый этаж. — Самозахватничеством занимаетесь, уважаемый. Нехорошо, — вроде в шутку, а вроде и серьезно заметил Шен, не смотря в сторону Зеда. — И что ты мне предлагаешь? Отдать его властям?! — вспылил Зед, посмотрев в голубые глаза Шена, который, кстати, взгляда не замечал. — Ну, почему властям? Например, можно отдать мне. Одному, уважаемый, на такой большой площади жирновато, — поддел мастера тени Шен, а потом, завидев обиженное и побледневшее лицо Зеда, добавил, — расслабьтесь. Не нужна мне ваша жилплощадь. Она и без того наполовину моя. — Так вот что это за шумы с правой стороны стены, где черный вход. Туда я не заходил, — уводя свой взгляд и бросив его на ступеньки, произнес Зед. — Нереальных размеров площадь. Никогда она такой не была. — Гектаров пятнадцать, — прикинул Шен, вновь переключившись на толпу и окатив их презрительно-равнодушным взглядом. — ВЕЛИКОЕ ОКО СУМРАКА НЕ МОЖЕТ ПРЕДАТЬ БАЛАНС! ПЕРЕХОДЯ НА СТОРОНУ ТЕНИ, ОНО ПРЕДРЕКАЕТ СЕБЯ НА ПОГИБЕЛЬ! — как гром среди ясного неба произнес полу-детским голоском кто-то. — Чушь собачья. Тень еще никого не убивала просто так. И вообще, кто это говорит? Не вижу, — спросил существо Зед, ища его глазами. Маленькое существо, похожее на кота и имеющее торчащие коричневые меховые уши, в фиолетовой мантии с капюшоном и маской, оставляющие лишь прорезь для глаз, Зед заметил не сразу. Кот просто сливался с толпой, ведь был ниже всех представителей — «врагов» Зеда. — Кеннен. Он что, увязался за мной? — задался риторическим вопросом Шен, сложив руки на коленях, всматриваясь в единственное, что было далеко от мирских проблем — небо, и обнажив имя вещателя. — Он один из тех, кто хочет вернуть Сюжет? — спросил Шена Зед, вставая и посматривая на существо. — Ещё и йорлд. — невесело усмехнулся Зед, чье отношение к этой расе было близко к неприязненному. — Да, так и есть. Представьте, какого это, оказаться с ним в одном храме? Слушать постоянные нравоучения о том, как делать шаг, как вести дела храма Баланса. А в последний раз он заявил: «Око сломлено, зло победило!» Это верх отчаяния и не примирения с тем, что натворил Джакс. — развел руками Шен, следуя примеру Зеда и смерив взглядом йордла, который в этот самый момент развернулся, чтобы уйти. И только договорил Шен, как к храму, со свободной от толпы стороны, подъехал мотоцикл. На нем сидела девушка с фиолетовыми волосами, которые были уложены в хвост. Слезая с мотоцикла и грациозно потрясывая бедрами, обтянутыми в эластичные черные лосины, девушка протопала до Шена и Зеда. Потрясывая, впрочем, не только бедрами, но и своими роскошными холмами, которые были сокрыты за белым топом с черной тесьмой по краям, заставляя Зеда вообразить нечто, но к сожалению фантазиями пришёл конец… — О, че, привет, братки, йоу! — начала девушка, чей говор разрушил все фантазии Зеда. — Я слышала, что тут толпа собирается. Йоу, давайте зажжем! — сказала резво девушка. Она быстро вскочила на первую ступеньку храма и, достав как будто из ниоткуда микрофон, начала петь: — У богини меч в руках, ее имя на губах, прокричи его… — Так-так! — начал Зед, подойдя к девушке ближе, спустившись на несколько ступенек вниз. Он знал, кто она такая. Бывшая ученица Шена, ставшая певицей после разгрома Сюжета. Пела она, впрочем, однообразным речитативом.  — Это не твои фанаты, а мои враги. Я не виноват, что ваша группа прогорела, потому что у вас ровно один трек. Теперь вы так побираетесь?! Крадете чужих врагов?! После этих слов, Зеду пришла в голову идея, поэтому он быстро ретировался, отходя назад, возвращаясь к Шену: — А, впрочем, крадите, крадите. Что там дальше по словам? Зед отошел в сторону, чтобы не мешать «храброй» девушке, которая решилась спеть в миллиардный раз одно и то же. Перед тем, как продолжить петь, девушка спросила: — Народ! Публика или массовка? — Массовка, — отвечала толпа даже как-то застенчиво, словно это было что-то постыдное, чего мастер тени никак понять не мог. — Не, ну это не канает. Сорян, ошиблась, гайс. Понимаешь, Зед, нам рейтинги Малаката побить надо. Он выпустил трек, где просто стоял и молчал. Он собрал публику в миллион человек. К нему челиков, ну ваще толпа шла. А нашу песню, блин, двадцать челов еле собираем, — обратилась девушка уже к Зеду, а не к толпе, показав всю свою натуру и окончательно вселив в мастера тени некое отвращение к ней, но всё-таки Зед понимал, что она знала больше него, касательно этой толпы. Выждав момент, через несколько секунд Зед снова спросил Акали, которая уже хотела уходить. — А чем массовка плоха, в отличие от публики? — спросил девушку Зед, не смотря лишний раз на ее роскошное и подтянутое тело. Мастер тени хотел еще раз понадеяться на ликвидацию толпы магическим стечением удачных обстоятельств, ведь если бы Акали спела, то, наверное, «массовка» покинула это место, а, значит, настал бы долгожданный покой. — Массовка — неизвестные челики. Они никому на хрен не сдались, потому что ничего не распространяют. Они даже имени своего не знают. А публика живая, понимаешь? — ответила Акали, а позже, уже спрыгнув со ступеньки, оставляя на земле след от своих кроссовок, и сев на мотоцикл, сказала, — ладно, чао. Девушка уехала, оставляя за собой облако едкого бензина, которое постепенно рассеилось, как и сама Акали. — Ищет любой заработок для группы. Единственная, кто не скатился из K\DA. Остальные девушки, в общем, неважно, — сказал, печально покачав головой, Шен, всматриваясь туда, куда уехала девушка. — А ведь раньше я учил её равновесию, Балансу. И что теперь с нами стало? К лучшему ли это? — К лучшему или худшему, но рад, что не один из них, — сказал быстро Зед, чтобы приступить к следующему «врагу», которого мастер тени припомнил сразу. Зед слегка поморщился, оценивающе и свысока окатив взглядом очередного «незнакомца». Чуть сутулившийся, худощавый человек стоял неуверенно. Его лицо было скрыто за серой маской, имеющей угловатости и характерную остроту её черт. Он был элегантен, его ноги были покрыты золотыми щитками до колена, как и его правая рука. В левой же руке, бывшей «живой» и облаченной в черную перчатку, он держал причудливое оружие — пистолет. — А вот тебя я помню! — сквозь зубы процедил Зед, помня, что за враг пред ним стоит. От него можно было ожидать чего угодно. Например, неожиданного нападения, помышлений об убийстве и прочих безумных вещах. — Как и я вас, а впрочем, лучше буду обращаться с вами в вашей манере, так удобнее, — заговорил мужчина, проведя своей рукой по кремовой накидке, на которой красовался знак Ионии — не сомкнутое кольцо с изображенным огоньком по середине, — Хада Джин, рад встрече. В толпе начались волнения, пробежались нервные шепотки. Многие, по несколько раз, произносили имя говорящего. «Они переволновались ещё больше, чем я», — улыбнулся Зед, наблюдая за настроениями толпы. — Да, черт возьми! Последние ряды даже не слышали. Что им сдалось «Хада Джин»? — в негодовании произнес Джин, встав на первую ступеньку храма, отряхнув свои темно-серые брюки с черными завитками, которые были их узором. — И ещё грязно тут. — Это называется цепная реакция массовки, уважаемый. — не услышав последние слова Джина, произнес Шен, подходя ближе к нему. Око Сумрака нисколько не нервничало перед врагом, а даже напротив, проявляло исключительный интерес к лицу новому, ведь он, как Зед, в свою очередь, не мог окончательно вспомнить, кто перед ним стоит.  — Вы, часом, по Сюжету убийцей не были? — спросил Шен, остановившись на расстоянии двух ступенек. — То есть этот факт деструктивно действует на массовку, порождая непонятные возгласы и возбуждение толпы? — спросил Шена Джин, удивившись и встрепенувшись. — Да, если Экшен не начался, но поворотные события из жизни персонажей озвучиваются, то это становится поводом для этих, знаете, клишированных вздохов и шепотков. — продолжал Шен, показывая жестом на толпу, что, мол, всё исходит от них. — ИМЯ! Имя — это поворотное событие?! — с увеличенным негодованием вновь спросил Джин, сократив дистанцию ещё немного. — Это еще что. Я помню, в первый день, как я вышел из храма и увидел толпу, то рядом со мной очутился один из них. Он озвучивал каждое мое действие, толпа, что стояла снизу, в общем, по ней прокатывались «шокированные» воздыхания, — вновь присоединился к разговору Зед, поняв, что от «врага» ничего враждебного не осталось. — Я уже вижу что-то вроде: «Он грозно стоял на ступеньках своего храма, который он, кстати, отобрал у своего заклятого врага…» А на деле ты просто стоял. Вот так и бывает в жизни. Кто-то озвучивает твои действия более эпично, чем ты их в принципе делаешь! — высказался Шен, разведя руками и отвернувшись от толпы, и от Зеда с Джином. — Да, а толпа такая: «Ах, какой ужас, там стоит сам Зед!» и далее по накатанной, фокусировка на имени и последующее очернение репутации, — подхватил Джин, понизив голос. Видимо, он не раз встречался с подобной реакцией и был ей как никогда не доволен. — И всё же: а в чем твоя мотивация идти сюда? Смысл, Джин? Золотой демон — твой титул. Виртуоз — тоже твой титул. Тот, кто тебя создал, очевидно, дал тебе много талантов. Рисование, игра на пианино, всякая творческая деятельность, в конце концов, — перевел тему Зед на вопрос, который занимал его больше всего, ведь к Джину он всё равно относился несколько недоверчиво, поэтому хотел развести его на откровенный диалог или схватку. Третьего не было дано. — Психопат-убийца, — грустно опустив голову произнес виртуоз сам себе, а потом, посмотрев пристально на Зеда своим желтым глазом, радужку которого можно было увидеть через маску (второй глаз он скрывал, неизвестно почему). — Это талант? То есть, ты считаешь, что убивать — это талант? И убивать красиво, более того? Нет, Зед, это не талант. Впрочем, начну сначала. Джин поравнялся с Зедом и Шеном, держась отстраненно, но и не далеко. — Начну сначала. — повторил он снова, удостоверившись, что его слушают. — Я очнулся от сюжета у себя в квартире. Я рисовал какой-то портрет. Я бы сказал, что он был слишком экспрессивной направленности, но, как факт, я забыл всё и вспомнил всё одновременно. Будто я — это другой человек, но одновременно и то, чем я был. И да, как рисовать, в общем, не умею я больше рисовать, а вернее, видимо — это не мое и «настоящим моим» никогда не было. Так я просидел в квартире много дней. Я пытался узнать себя заново, то есть заниматься теми вещами, которыми я занимался ранее, до разрушения сюжета. Про рисование я обмолвился, но вот, что удивительно, я дополню, пожалуй, слова выше. Мои картины — мазня. Да-да, натуральная и безвкусная. Знаешь, Зед, там тонны красной и черной краски, какие-то полосы, квадраты, треугольники. В общем, заниматься этим я не мог. Тот художник, что признает свое искусство плохим, художником являться не может. По крайней мере, я пришел к этому выводу. Позже я решил понять, а что меня привлекало в убийствах ранее, но я не нашел ничего, что бы меня зацепило. Я не нашел убийствам практического применения. Лучше, когда человек жив, ведь он работоспособен, возможно, в будущем, он откроет нечто, что перевернет мир! И я, Джин, лишу его жизни? В итоге, по мнению многих, наверное, я стал нормальным человеком, но только вот действительно ли это так? Я был потерян, ведь подо мной никого не было. Ни друзей, ни последователей — никого. Все разбежались, как сюжет исчез. Ты, кстати, как и Шен, был моей последней надеждой на возрождение. Накануне ко мне пришел человек, а без него я бы о тебе, Зед, и не вспомнил. Его слова были такими: «А ты че сидишь? Там во враги Зеда круто записаться!» Он побежал, вскоре, прочь, а это натолкнуло меня на мысль — пойти к храму Кинку, могу ошибаться, но его название таково. Я увидел Шена сразу, в толпе, но до этого разговора не пытался с ним наладить контакт. Сделаю отступление, о нем я помнил почему-то лучше, чем о Зеде, поэтому после посещения Зеда, я решил наведаться к Оку Сумрака. Но, увы. В толпе я увидел человека, Шена, который был так же потерян, как я. Надежды гасли. И вот, наконец, настал день, когда я и до тебя добрался, Зед. И что же? Опять неудача. Теперь мы идем не во имя вражды, а во имя спасения. Когда Джакс разрушил Сюжет, то он, конечно, думал, что это благо. Но смотри, Зед, нас много. Тех, кто обрел свою личность, но потерял общество, потерял социум, а значит, на грани потерять и то, что уже имеет. Нам приходиться адаптироваться, но как? Все произошло так быстро, что никто не успел ничего осознать. Никто не был готов. Как они, например, — Джин махнул рукой в сторону массовки, а потом грустно и трагично добавил, — и как я. — Не все так печально, уважаемый, — «вышел вперед» Шен, чтобы высказать свою точку зрения. — Смотрите же, вы вольны делать всё, что захотите. Вы можете пойти куда угодно и когда угодно. Ограничения сняты, хотя я думаю на время, но всё же. Вот он — период адаптации, о котором вы говорите. Он сейчас, в эту самую минуту. И вместо того, чтобы драматизировать, вы лучше к нам поднимайтесь. Джин пожал плечами. Он чувствовал, что должен остаться здесь. Возвращаться в квартиру было ни к чему. Там его прошлая жизнь, то, чем он не являлся, то, что было пеленой забвения, которую Джакс снял со всех, разрушив Сюжет. Джин поверил словам Шена, но вопрос оставался открытым. Чем заниматься, если ты знал себя прошлого, но не знаешь себя настоящего? Кто есть сам ты, обретший свою личность? Шен же был в удовлетворенном состоянии. Он почему-то видел светлое будущее. Теперь для него не существовало преград, и он мог свернуть горы, однако ниндзя, почему-то, мысленно успел положиться на Зеда, приняв его подсознательно за бесстрастного лидера (ну, во всяком случае, сейчас). Сам Зед не знал, что делать дальше. Его желание не изменилось. Да, он видел, что вскоре они, в храме он будет проживать не один. «Но, черт возьми, что делать с этой проклятой массовкой?» — думал Зед уже на стадии истинного гнева. Он точно знал, что четвертое утро так начинаться не должно. — Ура, я достиг Зеда! — прокричал какой-то заводной и громкий голос откуда-то справа. Массовка обернулась, как обернулись и действующие лица. Перед ними стоял молодой… — Эксгибиционист, — заключил Джин, взобравшись на верхнюю ступеньку храма и окончательно поравнявшись с ниндзя и мастером тени. — Ничего постыдного нет в том, что он красуется своим прессом, уважаемый, — как-то вскользь произнес Шен, но потом добавил, — хотя смысла в этом никакого. Это был следующий «враг» Зеда. Имя этому врагу — Рейкан. Этот — наполовину человек и наполовину птица — индивид расхаживал в своем золотистом плащике, который был похож больше на несколько гигантских перьев, чем на плащ. Волосы его всегда были зачесаны назад и похожи на гриву? Оперенье, вместо волос? Вкупе с этим фактурное лицо с всегда полунагленькой ухмылочкой, не сходящей с него. — И зачем ты сюда пришел? — ожидая услышать очередную «невероятную» историю, старался спокойно спросить у новоприбывшего Зед, хоть и тон его был достаточно громким и не внушал того «спокойствия», к которому стремился мастер тени. «Враг», описав в воздухе дугу головой и оценив масштаб массовки, чуть ближе подошел к Зеду. Ступив своими когтистыми, имеющими три фаланги пальцев, похожими на кошачьи, лапами на плитку храма, Рейкан повел себя нетипично. Высокий вастаец в ужасных темно-бирюзовых (ближе, конечно, к болотному) шароварах раздражал Джина, который меж тем рукоплескал и пытался высказать что-то Шену по поводу новоприбывшего. Впрочем, виртуоза ниндзя не слушал, как и Зед. Мастер тени жаждал лишь одного. Ответа на его простой вопрос. — Где Вастайя? — невозмутимо начал Рейкан, впившись своими голубыми ястребиными глазами в Зеда. Мастер тени отвернулся от Рейкана, слегка рассмеявшись сам над собой и над ситуацией в целом. Градация смеха была достигнута, но, впрочем, это был скорее смех безысходности от невероятной тупости, абсурдности ситуации. Положив руку на переносицу и потерев пальцами глаза, Зед размышлял, что ответить на такой странный и глупый вопрос. — Как думаешь? Он засадит ему с прогиба? — спросил задумчиво Шена Джин, забыв о том, о чем он говорил до этого, глядя на то, как Зед уже выходил из себя, не скрывая эмоций. — Ставлю на простой удар, как бы сказал мой бывший друг-бармен, «в щи», — заключил Шен, сложив руки, не скрывая усмешки. — Вы тут шутки шутить будете? — обернулся на «бывших врагов» Зед, выставив перед собой руку и раскрыв ее тыльной стороной, напрягая пальцы. — Какие шутки? — притворно удивился Шен, не теряя усмешки и никак не реагируя на озлобленность мастера тени. — Человек страну потерял! Над таким шутить нельзя. — Рэйкан, — подошел к парнишке Джин, ослепленный агрессивно-желтым цветом плаща вастайца, — Вастайя там. Джин махнул в правую сторону, давая понять, что идти надо туда. — Спасибо, — лишь сказал парень и быстро, словно птица, упорхнул куда-то туда — направо. Зед посмотрел на Джина с упреком. — Ну, а что? — поймав карий светящийся взгляд Зеда, проговорил Джин, — Хоть отвяжется на время. — То есть ты не исключаешь возможности, что он придет сюда снова?! — раздраженно бросил Зед, досадуя на виртуоза за его легкомыслие, а потом всё-таки оправдал Джина. Виртуоз, впервые появившись на пороге этого храма, проявил некое «сострадание» к сложившийся ситуации и нестандартно помог Зеду. — «Враги» отсеялись? Настоящие, в смысле? — спросил Шен Зеда, который то и дело окидывал своими взорами толпу и прохаживался из стороны в сторону, чтобы придумать хоть какой-то выход из ситуации. Толпа, впрочем, не мешала. Люди просто стояли и ждали. И Зед мог бы смириться с этим, если бы он был другим человеком. Присутствие кого-то лишнего нагнетало, сгущало краски. Одно дело, когда мастер тени встречался с тем, кого он знал ранее и, возможно, знал хорошо. Но другое дело, когда стояла толпа незнакомцев и что-то требовала и хотела. — Шая — пассия Рейкана — как видите, не с Рейканом. Видимо, она из тех, кто действительно изменился в лучшую сторону и нашла себя в новом мире, — остановился Зед, взглядом переключившись на Шена, — Каин — мой бывший, лучший ученик — ходит по миру, как и все остальные ученики. А вот Синдра… Зед не договорил, ухмыльнувшись. Его уголки рта были чуть приподняты. Очевидно, что великая черная магесса приходила к мастеру тени, чтобы что-то получить, ведь она была довольно прямолинейной женщиной. — Очевидно, вы, уважаемый, её спровадили, не так ли? — спросил Шен, явно не без интереса. — Понимаешь, пришла ко мне эта магесса и говорит: «Фанаты нас в пейринг запилили. Теперь мы любовники. Дома у меня нет и никогда не было, так что буду жить у тебя. Твой храм в десять этажей, пользуешься ты одним, так что я занимаю все, а ты живи на первом. Понимаешь, мы должны жить вместе, чтобы не разочаровывать наших фанатов», — начал пересказывать историю Зед. — Я, в начале, хотел ее прогнать, а потом подумал, что впущу ее. Ученики мои давно разошлись — искать новой жизни, а я остался в храме один. Естественно, теперь, я не хотел с какой-то наглой бабой делить жилплощадь. — Это прямое противоречие. А зачем впустил тогда? — возмутился Джин, начиная прислушиваться к истории, а потом, вскинув голову кверху и посматривая на пасмурное осеннее небо, продолжил, — Надо же так верить миру этих… Создателей. Почему кто-то до сих пор считается с мнением тех, кто нас создал и лишил воли? — потом снова немного помолчал, отворачиваясь, — Пейринг, ха. Эти новомодные словечки. — А затем. Десять этажей храма, а вернее, девять из них, мной и моими учениками не использовались. На первом мы жили, занимались тоже там, благо площадь одного этажа большая, да и улица с площадью не обделила. Так вот, начиная со второго этажа, в храме творятся непонятные вещи. На втором этаже кто-то кричит, стонет, вопит. В общем — эти скримеры меня достали, а забаррикадировать проход на второй этаж как-то руки не доходили. «И ты туда же, Зед», — махнул рукой виртуоз, понимая, что поп-культура добралась и до Ионии, сделав диалект более «гибким». Чистый язык теперь удел избранных, но так ли нужен он? — И что же потом? — всё пытался выведать историю Шен, «поторапливая» останавливающегося Зеда, который, очевидно, сохранял интригу. — Сказал я любезно Синдре: «Проходите, обустраивайтесь!» Провел ее на второй этаж. И всё. С тех пор я ее не видел, — закончил рассказывать историю Зед, ударив словно обухом топора слушателей. — А еще меня убийцей-виртуозом называли, — вставил Джин, — наверное, настоящий виртуозный убийца не тот, кто заранее готовит его, а тот кто умеет импровизировать. — Не могу сказать, что это справедливо, уважаемый. В конце концов, вы, возможно, убили человека, — заметил Шен, покачав головой, а потом повернувшись к толпу и впервые узрев ее истинное количество, добавил. — но сделанного не воротишь. Зед немного помолчал. Он специально рассказал эту историю о Синдре, чтобы еще чуть ближе расположить к себе Джина и Шена. Иными словами, Зед понимал, что с массовкой тягаться ему в одиночку — задача невыполнимая, однако если с ним вместе будут такие люди, как Джин и Шен, то они, быть может, совместными усилиями разберутся с толпой. «Шен говорил о том, что они пришли сюда, потому что здесь якобы будет экшен. Значит, нам нужно устроить этот Экшен, но без участия массовки, а вернее так, чтобы массовка, поняв, что это были ложные надежды на то, что здесь все-таки будет Экшен с их участием, ушла, наконец, восвояси. Но как устроить этот Экшен?» — задавался снова и снова этим вопросом Зед, смотря на толпу, которая смотрела на него в ответ. В их глазах было столько надежды на возрождение, столько веры в сомнительное предприятие, которое могло быть провальным, что мастеру тени стало неловко от своей мысли обмануть массовку. Но всё же, Зед принял решение без колебаний. Он должен был принимать его быстро, поскольку в роли главного действующего лица нельзя было мешкать. Однако мастер тени понимал, что будь он хотя бы на толику похож на этих обездоленных, бесцельно бродящих по миру, чтобы найти свой новый дом и пристанище, то он, возможно, помог бы им. И хотя между ними было сходство, но было и одно весомое различие: Зед боролся. Он боролся за себя и свою личность, даже если все его занятия давно утратили смысл, он сохранил в себе некую человечность, которая поддерживала его и давала сил идти вперед. — Итак, всё просто. Нам нужно разогнать массовку, устроив Экшен. Как? Я не знаю. Есть предложения? — обратился к своим «товарищам по несчастью» Зед, оценивая готовность каждого к сомнительному деянию. — Не буду говорить многого, но когда-то, когда я был невольником Сюжета, я был постановщиком в театре, — сказал Джин, но смутившись своего превосходства, которое могло, по его мнению, вызвать в других негодование, замолчал. — Здесь это ничего не меняет, уважаемый. На кой, извините, нам ваши «па». У нас тут, знаете ли, реальная угроза, — сказал Джину Шен явно не без усмешки над виртуозом, которая, впрочем, была беззлобной, но, заметив как Джин мешкает, видимо немного обидевшись на простые слова, поправился, — хотя, возможно, вы и можете помочь. — Что если, — предложил Джин, несколько упавшим тоном, а затем, собравшись, досказал более твердо и значительно смелее, — устроить имитацию Экшена? — Ты предлагаешь разыграть толпу? — предугадал ход мыслей Джина Зед, смотря внимательно на виртуоза и слушая его. — Да. Но не просто разыграть, а сделать нечто зрелищное, — продолжал воодушевленно Джин, надеясь, что он хоть как-то будет полезен здесь, — потому что массовка не поверит в происходящее, да и… — И заснять, — вставился Шен, перебив Джина, улыбнувшись. Эта улыбка была добродушной, искренней. Все обернулись на Шена. Видно было, что от столь УВАЖАЕМОГО человека, наверное, не могла бы последовать столь ребяческая просьба или желание. Заснять, логично, на камеру, но зачем это им? — Ну, а что? Не выражайте, уважаемые, такого удивления. Сейчас каждый второй на межвселеннское ТВ выкладывает видео, и, знаете ли, ничего, — как ни в чем не бывало, продолжал Шен. — Вы всё равно ищете занятие по душе, открываете новые вехи себя, так почему бы не попробовать? — И как ты себе это представляешь? Трое мужиков сражаются на камеру? — насмешливо спросил Зед. — Именно так и представляю, — подытожил Шен. — Мы на протяжении всей своей прошлой, бессознательной жизни только и делали, что занимались подобными сражениями. Думаешь, что это будет кому-то интересно? — скривился Зед, всё ещё выдерживая насмешливую тональность. — Странно, почему вы, уважаемый, не отказались. Очень странно и то, что вы гонитесь за популярностью. Вот так, сходу, — высказался Шен, поглядывая на мастера тени. — Не популярность важна, а материальный результат, — холодно отрезал Зед, не любивший разговаривать на подобные темы, и тем более с тем, кто ну никак не будет солидарен с ним. На его удивление, Шен слегка кивнул головой, сказав: — Материалист, значит. — И никакого самовыражения и фантазии, — съязвил Джин, очевидно, бывший ярым противником всего материалистического, — деньги и только они решают, конечно. — Только полный дурак считает, что это не так, — выкинул Зед беспощадно, глядя на виртуоза и его единственный желтого цвета глаз. — То есть, творческий успех — это сор? Качественно новое — это сор? Нужно лишь то, что нравится массам, не задумываясь над тем, какой смысл приобретет творенье? Высокий смысл — удел дураков, значит? — вступал в полемику виртуоз, явно задетый словами Зеда, хоть тот и не переходил на личности. — Удел дураков — это переходить к высшему звену, не преодолев низшего, — сказал Зед, беспощадно прожигая взглядом виртуоза. — Может, — быстро сдался Джин, не выдерживая напора взгляда и отворачиваясь от мастера тени. — А теперь к делу, — смягчился Зед, посматривая меж тем на того, кто предложил столь безумную затею. — Что нам нужно? — Камера, — приложив руку к подбородку произнес Шен, пробегая по рядам массовки своими светлыми глазами, — вот, скажем, у него спросите. Ниндзя указал на какого-то паренька, который стоял впереди всей массовки, ожидая «аудиенции» у Зеда. Зед немного опешил от такого заявления, поэтому и мешкал. То, что говорил Шен, противоречило здравому смыслу. — Просто спросить и забрать? — переспросил Зед, с презрением в голосе и неловкостью. — И почему именно этот парень? — Вопросы тут не нужны, Зед. Сделай и сам увидишь, каков будет результат. Ну же! Смелее, — поддержал словесно Шен Зеда, который между тем стоял и наблюдал за мастером тени, спускающимся со ступенек храма. Зед подошел к одному неприметному пареньку, что стоял в первом ряду толпы, и неуверенно проговорил: — Мне нужна камера для съемки или нечто, что способно… — Да-да, конечно, держите, — не дослушав Зеда, паренек протянул ему сенсорную камеру, которая была в некоторых местах поцарапана, потому что явно использовалась, возможно, ещё в те времена, когда паренек был личностью. — И ты так просто отдашь мне, своему «врагу», твою собственную вещь? — негодовал Зед, не отказываясь принять «подарок» и взяв его в левую руку. — Как говорится: « Враг врагу рознь, а вещи общие», — проговорил паренек. — Что ты бл… — начал было Зед. — Зед, мы ждем! — поторапливал мастера тени уже виртуоз, оборвавший цепь нецензурной брани из уст Зеда. Зед вновь вернулся к Шену и Джину. Он отдал камеру Шену, тому, кто её жаждал больше всего. — Камера, конечно, плохая, но что есть. Итак, господа, в начале перед съемкой условимся на кое-чем, — сказал Шен, получив заветную камеру. — Да, — согласился Джин, жестом подзывая ниндзя и мастера тени к себе, взяв на себя роль расписывания Экшена в подробностях. Когда все сгруппировались, то Джин приступил говорить:  — Первое условие — слова. Слова должны иметь излишний пафос, и обязательно с глупым подтекстом, что-то вроде: «Я обрушу на тебя свой гнев, и ты сгниешь в пучине тьмы», знаете, с метафорами и эпитетами, бессмысленно обрамляющими текст. Второе условие — храм. Мы обязательно должны войти внутрь, но не просто как «лучшие» друзья, а как враги. Это будет наша локация, где мы скроемся от глаз массовки. Третье условие — образ. Соответствуйте образу, который был до краха Сюжета. И, наконец, четвертое условие — действие. Вы начинаете потасовку, пока я стою в закате, после некоторого времени потасовки, проведите там легкую серию из атак, появляюсь я и говорю о том, что это была моя гениальная ловушка, которая стала частью моего акта, где все действующие лица собираются вместе, — потом виртуоз опустил голову, осмысляя что-то. Потом он продолжил, положив руку на сердце: — Я испытываю ужасный стыд за то, что произношу. В этом нет абсолютно никакой рациональности и логики, но это единственный шанс. В остальном: импровизация. — Условились. Стоп, а кто это вон там бежит? — спросил Шен, завидя кого-то, кто стремглав направлялся к ним. — О чем я и говорил, — расплылся в злорадной улыбке Зед, завидя всё тот же перьевой желтый плащ. Виртуоз отступился назад, его глаза заметались от предмета к предмету. — Там нет Вастайи! — кричал Рейкан на бегу, почти достигнув храма. Рейкан был зол. Видно, что зол он был на Джина, поэтому все упреки и жалобы, а также агрессивно играющая мимика были обращены к виртуозу. — Слева ее тоже нет! — снова сказал Рейкан, когда Джин начал было указывать в сторону, которая не была использована ранее. — Послушай, мы стоим, по факту, на Вастайской земле. Вастайя — часть Ионии. Иными словами, я хочу сказать, что ты уже несколько раз пробегаешь свою Вастайю, — потирая закоченевшие пальцы левой руки от осеннего холода, проговорил Джин, пытаясь вразумить нерадивого вастайца. — ГДЕ ЭТО МЕСТО? — злобно прошипел Рейкан, которому было наплевать на холод. Его небесного цвета глаза и слишком сильно заостренные брови. которые витиевато загибались к краю века, были искажены в злобной, почти карикатурной гримасе. — Ты что-то скрываешь! — снова шипел Рейкан, не отступаясь от своего. — Да нет этого места, проклятье! Нет его на карте! Оно часть Ионии. Иония есть на карте, а твоей «Вастайи» — нет. Невежда! — огрызнулся виртуоз, понимавший, что они зря тратят время. Зед и Шен никак не вмешивались в это. Шен — потому что ситуация не выходила из-под контроля, а Зед — потому что хотел позлорадствовать над виртуозом ещё раз. Странно, но мастер тени хотел отыграться на бедном виртуозе за прошлое. И хотя сам Зед подсознательно отрицал этот факт, на самом же деле он яро этого желал. «Пресечь это. Надо сдерживать свои эмоции и чувства, оно несправедливо», — мысленно упрекал себя Зед. Упреки в свою сторону и голос совести работал хорошо. В конечном счете, Зед смягчился по отношению к виртуозу окончательно, когда Рейкан, вскинув свой плащ, гордый, словно петух, ушел куда глаза глядят. — Ладно, хватит всего этого. Нужно начинать, — даже чересчур сурово проговорил Зед, поняв, что «разминка» закончилась. Но потом, словив на себе две пары глаз, он снова подумал и заговорил вновь неуверенно: — Хотя постойте, есть еще одно. А как же массовка? Мы тут «мило» беседуем о том, как их развести, а они? Они-то всё видят и, возможно, некоторые из них слышат. — Видите ли, Зед, массовка впитывает в себя только Экшен, в котором может поучаствовать. Они становятся людьми только тогда, когда принимают непосредственное участие в нем. То есть, сейчас перед нами стоят почти зомби. Да, они способны говорить, но не способны анализировать и воспринимать происходящее должным образом. Они — это тупой коллективный разум, и каждая часть этого разума хочет стать личностью. — Понятно. Значит, им всё равно на наши планы. Они жаждут зрелища, что ж, покажем! — это была завершающая фраза, которую произнес Зед перед началом. Шен и Джин приготовились, как и Зед. Джин скрылся где-то в тени храма, которую отбрасывала массивная каменная крыша бывшего оплота целого ордена ниндзя. А Шен, как и Зед, остался на месте. И ниндзя, и мастер тени, приняли боевые стойки для «сражения».К счастью, каждый из этих трех личностей носил с собой полный арсенал оружия. Зачем? Наверное, каждый из них знал, чем всё это в итоге обернется. Шен включил камеру, поддерживая ее одной рукой, теперь всё зависело от его слова, и вот оно: — Запись я включил! Запись пошла. — Пришло время расплаты, Шен! — начал воинственно Зед. В душе, конечно, он испытывал тот же стыд, о котором так точно поведал им Джин, но цель, а именно избавится от массовки, того стоила. — Баланс не простит твоей измены и безжалостного убийства мастера, Зед. Твое искупление — смерть, — грозно и величественно произнес Шен, призывая фиолетовый сумрачный клинок и доставая свой, настоящий, немного изогнутый, с острым серебряным лезвием меч. Шен не мог подобрать другие ракурсы, поэтому вел запись от своего лица. Он был абсолютно спокоен, и более того, ему нравился процесс. Процесс обычной, самой обычной жизни. Спокойствие и пассивность, которая некогда была частью людей, далеких от бессмысленных сражений и боев. И теперь Шен вклинивался в этот цикл, понимая, что нет ничего прекраснее, чем иметь свой дом, людей, на которых можно положиться, и абсолютное отсутствие ответственности. Да, именно ответственность ложилась на плечи героев, ведь каждый из них обладал огромным статусом. Каждый из них был «видной» личностью, но теперь хотелось нечто другого. Шен не знал, чего именно, но он чувствовал, что они, все трое, на правильном пути. Зед же упорно шел к цели. Его не волновали посторонние дела и косвенные размышления о жизни. Важно было очистить храм от толпы и только потом погрузиться в свои мысли, хотя мастер тени это делал нечасто. Открываться самому себе, как считал Зед, причинять себе лишние страдания и делать себя ещё более слабым и безнадежным. Поэтому он оставил подобное «развлечение». После этих фраз Зед начал «атаку». Быстро и стремительно он очутился за спиной Шена, предварительно переместившись с помощью теневого клона. Зед обнажил свои когти, бывшие частью наручей и оптимизированные для удобного использования, и пытался сделать удар максимально слабо и постановочно. Шен, даже с камерой в одной руке, среагировал и, быстро употребив для отражения один клинок, отбил «атаку» Зеда. Тогда мастер тени снова переместился назад и атаковал Шена уже с изначальной позиции, но Шен призвал призрачный клинок, который образовал большое сияющее поле, окружившее Шена и «вытолкнувшее» мастера тени за его пределы. «Стоит ли пытаться пробить поле?» — раздумывал Зед, но подтверждение этому было не нужно. Мастер тени решил пробить поле, используя тень. В магии, прямой, исходящей из разума и изменяющей окружающую действительность напрямую, вроде создания теневых шаров, которые при соприкосновении с телом наносили физические повреждения или расщепляли плоть, Зед был не силен. Но у него было время, чтобы хоть немного подготовиться и показать что-то. Проведя рукой и собрав из ниоткуда какой-то темный сгусток энергии, нечетко воспринимающихся и размытых по краям, точно тень, Зед направил её на защитный купол, чтобы сделать хотя бы брешь. «Удивительно, что он впустил в себя тьму и за столь малый срок сумел взять над ней контроль», — удивлялся Шен, заметив брешь в куполе и улыбнувшись сам себе, порадовавшись за мастера тени. Он убрал купол, ведь сейчас был самый момент для того, чтобы выслушать пафосную речь третьего участника Экшена. Джин ступал медленно и благородно. Он отлично держал себя и более того, он манерно хлопал в ладони. Звук отдавался о каменные стены, а толпа, кажется, только и ждала появления грациозного виртуоза. Зед и Шен, естественно, прекратили сражаться, чтобы выслушать речь «злодея». Джин встал ровно по центру, позади него был вход в храм. — Вы отыграли свои роли прекрасно, сумев задеть струны моей души, но чтобы придать оттенок моему шедевру, я окрашу эту сцену в красный, — его голос звучал четко и с выверенной интонацией. Джин делал манерные вздохи и даже, в конце, перешел на шепот. «Это, конечно, замечательно. Но ничего не слышно на записи», — подумал Шен, запечатлевая замечательный выход виртуоза на камере. Далее Джин сделал приветственный и почтительный поклон. Его рука, механическая и золотистая, была обращена к солнцу, ловя свет и делая себя еще более золотистой. Его красивая накидка развевалась на ветру, придавая его образу нечто прекрасное и удивительное, а улыбающаяся маска, вместе с этим, внушала ужас. Завершением этого стал красивый и своевременный щелчок пальцем, который произвел Джин. Зед не сразу понял, что произойдет, а Шен, похоже, догадывался. Ступеньки храма полетели к чертям от заранее поставленных ловушек-лотосов — самоизготовленных взрывных устройств виртуоза. «Мои ступеньки», — c жалостью подумал Зед. Наверное, он ни к чему не испытывал столько сожаления, сколько к этим ступенькам. — Снято! — заключил радостно Шен. Пока массовка была отвлечена дымом наведенным ловушками Джина, а также разрушенными ступеньками, Зед и все остальные участники Экшена вошли в сам храм, незаметно и скрытно. — Получилось эффектно, — похвастался Шен, ни разу не возмутившись такому вандализму со стороны виртуоза. — Да вы, вы хоть понимаете? Вернее, ты, — указал Зед на Джина, впрочем, которому был снова благодарен, сняв с него обвинения за Рейкана. — Зачем такой вандализм? Еще и людей убил… — Спокойно, — перебил его всезнающий Шен, побывавший два дня в очереди и узнавший всё о том, что такое массовка, — Массовка — народ предусмотрительный. Я, конечно, не знаю, как Джин подобное устроил так, чтобы и мы не заметили этого, но к делу. Массовка разбегается, когда происходит нечто опасное. Заранее разбегается. Из этого выходит парадокс массовки, ведь любой Экшен, почти любой — это опасность, потасовки, битвы, сражения. Жаль их. Дважды жаль. — И всё же? Как? Как ты успел? — Зед очень хотел выведать у Джина, как он это сделал. Как он расставил ловушки так, чтобы никто этого не заметил. — Допустим, что я спланировал это заранее. Когда я разговаривал с вастайцем, то раскидал парочку ловушек, которые, кстати, слились с ландшафтом настолько удачно, что вы их даже не заметили, — пояснил Джин, почему-то не скрывая какого-то напряжения и не веря тому, что у них всё получилось. — Я думаю, что вы одобряете мои действия, — виртуоз окинул двоих вопросительным взором, удостоверяясь в своих словах. Ниндзя, как всегда кивнул, хлопнув Зеда по плечу: — И да, Зед, не расстраивайся. Ну чего тебе эти ступеньки? Построим новые, как построим наши жизни.