Правила игры

Гавриил Сильвестрович Гришин родился в крохотной деревне. Семья жила за счёт сельского хозяйства, поэтому мальчик пол года копал и сеял. Ближайший магазин находился в пяти километрах. Тем, у кого не было машины, приходилось кормиться самим. Маленький Гаврюша с детства привык к к труду. А потом началась школа. Она была маленькой, на отшибе деревни. Мальчик не горел особым желанием учиться, ему больше нравилось мастерить что-то в сарае возле дома, ведь как-то раз он нашёл в местной библиотеке пособия по ремонту техники. Гавриил был способным мальчиком в делах, которые его интересовали, поэтому быстро всему обучился. Он обожал чинить технику. Наличие скромного количества гаджетов в деревне с лихвой компенсировалось полным неумением жителей с ней обращаться, поэтому всё непременно оказывалось у мальчика в руках, чему Гавриил был нескрываемо рад. До седьмого класса он ловко перепрыгивал с двойки на тройку и обратно, а после у него начали появляться пятёрки по одному предмету. Это была физика. Случилось так, что в деревенскую школу пришёл молодой учитель — лет двадцати шести — футуролог и любитель прогресса. Он таскал в учебное заведение современную технику — всё для того, чтобы дети не отставали от будущего в богом забытом месте. И тогда для Гавриила настали райские времена. Спустя столько лет он, наконец, нашёл человека со схожими интересами, пусть тот и был его страше. Мальчик понравился учителю за стремление к знаниям и преданность науке, поэтому они могли оставаться вместе после занятий и что-то мастерить в школе, или же отправлялись прямиком в сарай и там сидели до ночи, философствуя о будущем науки и читая фантастику под громкий рёв соседских коров. Родителям не нравилось, что их сын перестал помогать семье в поле, но поделать с этим ничего не могли. Гавриил приносит деньги в дом, с самого раннего возраста работает — почему бы этим не пользоваться? Деньги всяко нужны — хоть молоко купить у соседки, ведь даже на козу ни денег, ни времени не хватает. К тому же их сын был, по-настоящему, счастлив. А счастлив сын — рады родители. В 11 классе Владимир Вадимович подошёл к Гавриилу на большой перемене: — Как дела, дружище? Не хочешь поучаствовать в одном проекте? — отношения учитель-ученик между этими двумя уже давно отошли на второй план, их успешно заместили отношения друг-друг. — В каком проекте? — заинтересовано спросил Гавриил. — Из столицы пришло письмо. Из школ страны отбирают самых талантливых физиков, инженеров и изобретателей. Главная цель — сделать что-то такое, что потрясёт научное сообщество. Заинтересовало? Мальчик (а теперь уже молодой парень) довольно кивнул головой. Он всегда мечтал выйти в люди, но в деревне можно было выйти только на дискотеку в развалившийся дом культуры. Гавриил прекрасно понимал, что он достоин забрать какой-нибудь приз, пробиться в лучший свет. Почему бы не воспользоваться возможностью, если она сама идёт тебе в руки? — Вы будете работать со мной? — продолжил заговорщически мальчик после непродолжительных раздумий. — Ну-у-у-у, — протянул Владимир Вадимович, крутя карандашик в руке, обдумывая что-то, — теоретически, учителям нельзя вмешиваться в ваши дела, — мужчина улыбнулся какой-то своей необыкновенной, немного печальной и скупой улыбкой, — Но на практике, я бы хотел помочь. Я не буду нарушать основные законы, сильно вмешиваясь в процесс, а буду лишь контролировать и помогать советом. Договорились? Гавриил несказанно обрадовался этому, пытаясь справиться с нестерпимым желанием обнять учителя и поблагодарить его за всё, что тот для него сделал. — Договорились. — Отлично! — обрадовался Владимир Вадимович, которому самому не терпелось заняться работой с любимым учеником, — сегодня встретимся в 16:00 в твоей мастерской. Учитель ненавидел называть сарай сараем. Этот «сарай» походил больше на механический дом: всё находилось в каком-то упорядоченном беспорядке — на стеллажах стояли механизмы, на полу валялись болтики и винтики, на круглом столе стояло что-то похожее на духовой шкаф, а в центре комнаты висела лампочка, которая от лёгкого ветерка болталась из стороны в сторону, ослепляя то ученика, то учителя — как в каких-то детективах на допросе подозреваемых. Владимир Вадимович предпочитал называть это «храмом науки», «мастерской гениев» или же «царством света». Последнее название весьма иронично, ведь света там было как раз недостаточно. Но мы простим уважаемому преподавателю эту неточность. К тому же, если бы Владимир Вадимович год назад не придумал, как притащить провод из кухни в «храм» и прикрутить лампочку — молодые учёные до сих пор сидели бы без света. Родителям Гавриила строго настрого запрещалось туда входить, ведь там могли быть страшные секреты. Два ребёнка в шутку боялись, что кто-то из членов семьи обнаружит новое изобретение и запатентует его раньше их. Что касается мамы Гавриила — Натальи Данииловны, она не ходила туда по той простой причине, что любила убираться. Если бы она туда зашла, она не вышла бы оттуда уже никогда, ибо двое мужчин не утруждали себя лишними движениями вроде «протирания пыли» или «выноса мусора». Даже паук Федя, который поселился в уголке возле веника, казалось, не боялся уже ничего — ему было хорошо и спокойно, как и паре научных деятелей с ним. К тому же Федя и его семья отлично защищали учёных от мух, комаров и других досаждающих насекомых. Можно сказать, что они заключили неписаный договор, что также отпугивало Наталью Данииловну от их убежища. Итак, в 16:00 два гения опять встретились в излюбленном месте. — Какие идеи, дружище? — никто в деревне так и не догадался, почему Владимир Вадимович применял всегда именно такое обращение к Гавриилу. Быть может, учитель и сам не знал. — Меня всё тревожит наш духовой шкаф. Профессор, а зачем мы вообще его сделали? — покосился парень на огромный прямоугольный блок, стоящий на рабочем столе. — А-а-а-а, этот, — задумчиво протянул Владимир Вадимович. Он определённое не понимал, почему его называют профессором. Быть может, Гавриил считал, что это просто здорово звучит, — поймём, когда заработает! С этими словами учитель метнулся к ближайшей розетке и включил жуткий прибор в сеть. Духовой шкаф зажужжал, а из стекла стал виден красный огонёк — достаточно яркий, чтобы осветить храм науки лучше, чем крохотная лампочка. — Профессор, вы меня извините, но власть не сильно впечатлит духовой шкаф. — Что ж, это наша единственная наработка… Давай придумаем что-то другое, — немного разочарованно и обиженно отозвался учитель. Внезапно одна мысль пришла ему в голову. Не пришла. Будто пронзила острой болью: — Когда мы делали это, — профессор кивнул на духовой шкаф, а его голос немного задрожал, — мы не сделали там ламп. Двое учёных переглянулись и хором продолжили: — Откуда же свет? Медленно с двух сторон они приблизились к удивительной машине, не зная, к чему и готовиться: к техногенной катастрофе или нашествию пришельцев. — Открывайте, — почему-то прошептал Гавриил. Владимиру Вадимовичу явно не понравилась такая идея. Он покосился на машину и на красный свет, потом на ручку и сказал про себя, стараясь сделать голос в своей голове более уверенным и насмешливым: «Вова! Тебе почти 30, а ты боишься дотронуться до ручки и открыть духовой шкаф!» Это, казалось, придало силы учителю, и он открыл его. Он ожидал, что получит ожог, или укус, или рану, или умрёт на месте, но ничего не произошло. Духовой шкаф, а точнее, что выглядело, как духовой шкаф, по-прежнему горел красным светом и чуть-чуть жужжал.