Влюблена в мудака

      Т/и достала ключи из сумки, которую справедливо называла бездной, и открыла дверь. Она не смотрела по сторонам, просто скидывая с ног ботинки и вешая на крючок осеннее пальто. Подняв глаза, чтобы привычно осмотреть на странности прихожую (замашки бывшей работы), она увидела любимого муженька, который должен был быть на работе. Окинув его цепким взглядом, Т/и подметила, что на нем была домашняя черная майка и такого же цвета спортивные штаны — как и в школьные времена. На его лице красовалось агрессивно-пассивное раздражение.       — И где ты была?! — опираясь плечом о косяк двери, спросил Кацуки, пытаясь сдержать себя и не перейти на крик. — Почему не сказала, что сегодня у тебя какие-то планы?!       Он был готов уже поставить всех на уши, чтобы те искали Т/и. Он всегда переживал, когда приходил домой, а жены там нет, а она не предупреждала, что собирается куда-то идти. Он боялся, что из-за его профессии ей могут навредить. А эта паника никак не проходила, хотя вместе они уже были полтора года и Т/и может за себя постоять, только нарастала. Да и Т/и чаще начала забывать оповещать мужа, что отлучиться в магазин или еще куда-то.       — Привет, ЛолиБомб, — Т/и обняла мужа за шею и поцеловала в щеку, — решила сходить в больницу. Прости, что не сказала.       Т/и кинула сумку на комод, что стоял у них в прихожей. Она посмотрела на часы, понимая, что сейчас всего лишь десять утра, а Кацуки еще дома. Он не говорил, что сегодня у него выходной. Наверное, проснулся, когда Т/и уже умчалась в поликлинику раненько утром, и не увидел ее рядом, вот и отпросился на сегодня.       — Ты заболела? — как он мог вмещать в себе раздражение и заботу одновременно — еще одна загадка мира.       — Нет, — замотала головой Т/и, — просто анализы! А чем так вкусно пахнет? — миссис Бакуго втянула воздух и мурчащим голосом спросила, прикрыв звериные глаза.       — Я приготовил твою любимую лазанью, — невозмутимо ответил Кацуки, внимательно наблюдая за любимой.       — Как вовремя! — радостно объявила Т/и. — Я так есть хочу, что спасай от меня холодильник! Ты такой лапочка у меня!       — Заткнись, женщина! — привычно рявкнул Кацуки, то ли из-за вредности, то ли из-за смущения. — Иди есть, а то остынет!       Перечить Т/и не стала и помчалась, как маленький ураган, на кухню. Она по пути достала из шкафчика тарелку и вилку, уселась на свое место и только хотела положить себе кусочек, как ее опередил Кацуки, отбирая нож. Он сам положил угощение любимой на тарелку, продолжая ворчать. Это всегда вызывало у Т/и улыбку, все же он никогда полностью не измениться. Он хотел выражать свои чувства и заботу, но почему-то всегда ворчал и фырчал, напоминая этим дикого лиса, который и хочет ласки, но противиться этому.       — Ты сегодня пойдешь на работу? — лазанья таяла во рту, вызывая бурю эмоций у Т/и. — Как вкусно! Ты мой герой!       — Нет, — помедлив, ответил Кацуки, продолжая внимательно следить за женой, — а какие анализы ты сдавала?       — Я не выговорю их название, — пожала плечами Т/и, — но ничего серьезного. Ты сам-то ел?       — Да, — невозмутимо ответил Кацуки, но он нахмурился, замечая, как Т/и зеленеет. — Что случилось?!       Т/и не ответила, убегая в ванную. Кацуки поспешил за ней. Все же он чувствовал, что она ему что-то недоговаривает, и это его нервирует. Он смотрел, как Т/и обнимает унитаз и изливает ему душу. Когда рвотные порывы прекратились, Ка-чан подошел к жене, погладив по волосам. Она же понимала, что молчать больше нельзя.       — Последнее время у меня часто приступы бывают, — ответила Т/и, — я подозреваю, что глисты завелись. Все же я переживаю такую заразу как животное. Завтра утром я тоже в больницу пойду.       — Ты себя хорошо чувствуешь? — спросил Кацуки, усмехаясь, а он уже подумал, что как-то накосячил, когда готовил.       — Да, — ответила Т/и, — я зубы почищу, приду в комнату. Можешь выбрать фильм?       Кацуки не ответил, уходя в комнату. Он посмотрел на телевизор и заметил внизу на комоде несколько фотографий, на одной была изображена их свадьба. Тогда было очень холодно, все же они решили потянуть с церемонией до зимы, все продумывая до мелочей, да еще и денег надо было накопить, ведь Кацуки захотел переехать в частный дом с немаленьким двором, за которым приходиться ухаживать Т/и. А продавать их квартиры он не собирался, решив их сдавать, Т/и не противилась, считая, пусть муженек (на тот момент жених) решает такие вопросы.       И на Кацуки смотрела улыбающаяся в белом подвенечном пышном платье Т/и, сам же юноша привычно искривил губы в улыбке (оскале). Тогда снег большими хлопьями падал, создавая свою изюминку. Рядом стояла фотография с последнего спортивного фестиваля — там был весь «А» класс с Айдзавой. Т/и стояла рядом с Ураракой и Мидорией, обнимая их за шеи, а Киришима подставил Кацуки рожки, озорно улыбаясь, когда же Бакуго показывал недовольство на весь белый свет.       Грустно ему стало, что друга он все же потерял. Простить полностью Кацуки его не смог, да и Эйджиро это понимал, так что уехал работать в Америку. Обосновал свой переезд друзьям перспективами, но немногие знали, что он бежал от Т/и и друга. Киришима не смог себя простить за то, что переспал с Т/и, а когда отношения между зверенышем и бомбочкой наладились, побоялся опять как-то встать между ними, да и факт того, что он бесполезным оказался, и Т/и серьезно ранили, не давал покоя Эйджиро.       — Ты чего застыл? — Т/и подошла к Кацуки со спины и обняла за талию, положив подбородок тому на изгиб шеи, хотя для этого пришлось встать на носочки.       — Просто вспомнил школьные годы, — ответил Кацуки. — Не знаешь, как там этот дерьмоволосый?       — Мина говорила, что работает не покладая рук, — ответила Т/и, — скажу по секрету, наша Пинки решила перестать бегать за смазливыми мальчиками.       — Мужественности захотелось? — усмехнулся Кацуки, смотря на необычную розовую одноклассницу.       — Еще как, — улыбнулась Т/и, — она давно засматривалась на Киришиму, но почему-то считала, что они несовместимыми. Надеюсь, она сможет его вытащить в Японию. Я скучаю… — Т/и почувствовала, как спина парня напряглась. — Ты не ревнуй только, ЛолиБомб! Мне только ты нужен, да у крашеного Мина к этому моменту будет!       — Какой фильм ты хочешь? — резко перевел тему Кацуки.       — А знаешь, — Т/и плотоядно улыбнулась, запуская руку под майку мужа, — с твоим участием.       — Ммм… — протянул Кацуки, привычно ухмыляясь. — Прекрасное решение.       Кацуки обернулся, подхватывая Т/и на руки и опуская на кровать. Он навис сверху, грубо целуя Т/и, стягивая с нее кофту. Девушка не осталась в долгу, также снимая с любимого майку, проводя пальчиками по торсу, она играючи оцарапала его сосок ноготком. От этого Кацуки выдохнул, прикусив изнутри щеку, но парень не любил, когда кто-то доминировал над ним. Так что он запустил пальцы в волосы Т/и, отдергивая ее голову, чтобы открыть вид на нежную кожу шеи.       Он начал влажными поцелуями писать на коже «Love», вместо точки или сердечка он поставил засос. От этого Т/и теряла голову, выгибаясь навстречу любимому. Т/и же обняла Кацуки за шею, поглаживая верх спины. Она чувствовала, что Кацуки с каждой секундой хочет ее больше. А чтобы ему снесло полностью голову, она сменила форму.       И Бакуго знали, что больше никто из них сдерживаться не будет. Кацуки возьмет Т/и грубо, как она любит, играя с ее эрогенными зонами: потирая и почесывая ее за ушком, массируя основание хвоста, кусая и так опухшие губы, трясь своей грудной клеткой о ее грудь, задевая чувствительный клитор при каждом толчке, проводя рукой по спине, создавая маленькие взрывы на кончиках пальцев, прижимая ее нос к своей ключице, чтобы Т/и могла чувствовать его запах.       Она же будет шептать ему слова о любви и о его превосходстве, мастерстве, стонать так громко, чтобы любой сосед мог сказать, что в этой паре все хорошо. Т/и знала, что ее стоны возбуждают Кацуки наравне с похотливым взглядом в звериной форме, а животные поскуливания и отчасти мурчание приносили обоим непонятное удовольствие, которое подталкивало обоих на какие-то действия.

***

      — Я опаздываю! — Т/и вырвалась из хватки Кацуки, который хотел потискать утречком перед работой женушку. — Отпусти! Дорогой, я все понимаю, но давай вечером! ЛолиБомб, прошу, не сейчас… — Кацуки поцеловал мочку уха Т/и, беря ее в рот, начиная играть языком, чуть посасывая. — Ах… Гадина! Ну не надо так!       — Гадина? — низким рычанием переспросил Кацуки.       — Самая любимая, — поставила вердикт Т/и. — Мне в больницу надо… Прием уже… Ой! — Кацуки шлепнул по заднице Т/и. — Что-то ты сегодня игривый…       — Я тебя довезу, — сказал Кацуки, — мне все равно сегодня к обеду в агентство.       Они быстро собрались, но без приставаний никак не обошлось, и отправились в больницу. Когда они подъезжали, Кацуки кто-то позвонил. Воспользовавшись звериным слухом Т/и поняла, что это Мидория. Разбираться в их делах у девушки не было никакого желания, так что она попрощалась с любимым, пожелав тому разобраться поскорей со своими делами, а также узнала, что тот хочет на ужин.       В поликлинике почти не было народа, что сильно радовало Т/и. Она посмотрела на давно полюбившуюся дверь, прежде чем войти. В кабинете сидела молодая девушка и старенькая медсестра.       — О, здравствуйте, Бакуго-сан, — улыбнулась врач. — Глистов у Вас не обнаружили, а вот кое-что другое — да.       — Это серьезней червей? — нахмурилась Т/и, уже не зная, что могла подхватить, играя с бездомной собакой, которую пришлось отправить в приют.       — Конечно! — восторженно и мечтательно сказала врач. — У Вас будет ребенок! Нам нужно сдать еще пару анализов, чтобы подготовиться! И УЗИ, и группа крови, как Ваша, так и Вашего мужа, на гормоны, ЭКГ, мочу, на микрофлору, бактериальный посев, инфекции, да и общий анализ крови нужен! Вы ели сегодня и вчера после семи вечера?       — Вечером нет, утром не успела, — заторможено ответила Т/и. — Это все прямо сейчас? А группу крови я сказать могу с резус-фактором.       — Сейчас, раз уж все открыто, и Вы готовы! — врач была безумно активная и дельная. — Я сейчас напишу направления все, и передам Вас к гинекологу. А вы говорите про группы.       На эти все обследования у Т/и ушло несколько часов. Общение с медсестрами и врачами сильно задолбало девушку, она уже была готова рычать, как любимый муж, на окружающих. Но УЗИ подтвердило, что беременность есть, да и срок в месяц. Т/и и не подозревала, что у них все это время потихоньку развивался ребенок. Как же ей стало страшно от того, что она могла как-то навредить зародышу от незнания, но врач ее успокоил и уверил, что все будет хорошо, дав подробную инструкцию.       Приехала домой Т/и ближе к трем дня голодная и злая. Она не представляла, как скажет об этом Кацуки. Все же они решили пожить несколько лет для себя, предохранялись, а тут пару раз не уследили и занялись любовью. Нет, она знала, что Кацуки рад будет, все же она вспоминала весь день о словах Мидории, что муж-то ее хочет много детишек, но все же его реакция может быть неоднозначна. Вдруг ему что-то настроение испортит. А сказать кому-то хочется.       Пока Т/и готовила себе омлет с тостами, она откинула все размышления и решила посоветоваться с Мицуки. Все же у них были хорошие и доверительные отношения, да и совет даст. Набрав номер, Т/и нервно мешала яйца с колбасой и помидорами.       — Привет, Т/и-чан! — Мицуки была как никогда в хорошем настроении. — Что-то случилось?       — Нет… да… — девушка не могла сформулировать мысль. — Я была сегодня у врача, и я на первом месяце…       — Что?! — раздалось в трубке. — Какое счастье! Я прямо сейчас приеду! А Кацуки знает? Ты хорошо ешь?       — Н-нет… Нормально… — неловко ответила Т/и. — Не знаю, как момент подобрать.       — Ох, милая, — Мицуки улыбнулась и сделала очень добрый голос, — он будет счастлив. Можно я скажу Масару?       — Конечно, — Т/и улыбнулась. На этом разговор их закончился. Она была рада, что с семьей Кацуки у нее были хорошие отношения. Хоть в школьные годы они встречались, но держали это от взрослых в тайне.       Т/и было страшно идти в дом Бакуго, все же она была наслышана, что свой нрав Кацуки взял от матери. Но стоило ей пресечь порог дома, как Мицуки ее одарила заботой. Она даже помнит их первый диалог.       — Ох, какая милая! Как у такого оболтуса появилась ты? — с приятной улыбкой говорила Мицуки.       — Как-то вышло в школьные годы… — неловко ответила Т/и, замечая, как Кацуки уже начинает злобно пыхтеть.       — Сколько уже вместе? — продолжала давить женщина. — Тебе не пугает его нрав?       — Три года, — фыркнул Кацуки, пытаясь не нагрубить матери, а точнее Т/и его отдернула.       — Не пугает, — ответила на тот момент Т/ф. — Я его люблю такого, какой он есть.       — И ты скрывал?! — это было адресовано Кацуки, который получил крепкого леща.       Эта идиллия вызвала у Т/и смешок. Она быстро нашла общий язык с родителями любимого. Рассказала, как ее угораздило влюбиться в него, как неловко и случайно она призналась в своих чувствах, как они расстались на год из-за недоразумения (не говоря именно какого), что она работала героем и решила подставить себя, чтобы спасти друга. А Кацуки так переживал, что сделал ей предложение, когда она очнулась. Даже его тоном пересказала его признание. Это вызывало смех и добрые улыбки у семейства Бакуго, только Кацуки напоминал обиженного ежа, но вскоре и он вступил в разговор.       Т/и быстро набила живот, собираясь мыть посуду, как раздался дверной звонок. Она откинула губку и вытерла руку любимым кухонным полотенцем, прежде чем пойти к двери. Посмотрев в глазок, она увидела свекровь и свекра, которые умудрились добраться до дома детей за самое короткое время, на которое было способно такси.       — Т/и-чан! — Мицуки кинулась обнимать невестку, чуть бы не душа в радостных объятиях. — Ты такая бледная! Ка-чан тебя совсем загонял! Пойдем, пойдем, мы как раз купили твой любимый тортик!       — Привет, дочурка, — как же Т/и смущало это ласковое обращение от Масару. — Поставлю чайник?       Не дождавшись ответа, Бакуго-старший пошел на кухню. Родители с Т/и пробыли почти до вечера, говоря о беременности, о трудностях и приятных моментах, забегали в будущее, наставляя, как правильно выбирать игрушки, коляску, кроватку и одежку ребенку. Они успели рассказать, что нельзя оставлять ребенка лежать на спине, когда он капризничает и орет, потому что он может подавиться своей слюней.       — Ох, Кацуки был таким ручным ребенком, что стоило его положить, как он орать начинал, — с приятными нотками ностальгии говорила Мицуки, — а убираться и готовить мне надо было, так что приходилось соседям терпеть его вопли.       — А с возрастом ничего не изменилось, — посмеялся Масару, — только орет теперь по другим причинам.       — Если ребенок будет похож на него, то тебе придется набраться терпения! — сказала Мицуки.       — Которого у тебя не было, дорогая… — вставил Масару, чем вызвал недовольство жены, вызывая смех Т/и.       Мицуки достала привезенный с собой альбом с Кацуки, в котором мальчику было от нуля лет до четырех. И он был чертовки мил в детстве, что Т/и подумала: «Было бы прекрасно, если ребенок будет на него похож». Всегда колючие торчащие волосы в разные стороны, хмурые брови говорили, что он вырастет вспыльчивым бунтарем. Но больше всего Т/и умилило фото, где у Кацики были еще голубые глаза как у все детей. Небольшой светлый пушок на голове и большие светлые глаза — будто на Т/и смотрел совсем другой человек.       — Можешь взять несколько фотографий, — сказала Мицуки, — я пока посуду вымою, а ты выбери.       Т/и пролистала еще раз альбом, вытаскивая две фотографии, где у Кацуки были голубые глаза и где ему чуть больше двух лет. Масару же одобрительно улыбнулся, посмотрев на невестку.       Кацуки сегодня попросил любимую приготовить острый плов, которым так славилась Т/и еще в годы учебы. Мицуки помогала его готовить, но настоятельно просила, чтобы Т/и разделила блюдо, все же в положении невестки не рекомендовалось есть много сладкого, острого… И еще небольшой перечень продуктов, про который рассказывала гинеколог, а потом и старшая Бакуго.       Когда родители ушли, то через минут пятнадцать домой вернулся Кацуки. Он зашел домой, хлопнув дверью, и Т/и поняла, что он взбешен. Девушка неловко пошла в прихожую, попутно рассматривая мужа: раздраженный взгляд и напряженность во всем теле — это самый плохой знак. Значит, он еще не взорвался.       — Привет, милый, — Т/и думала, как расслабить любимого, но ничего путного в голову не приходило. — Ты голоден?       — Да! — рявкнул Кацуки, проходя на кухню. Т/и вздрогнула, понимая, что будет дальше. Она смиренно пошла следом за мужем. — Это че такое?! Я ПРОСИЛ ОСТРЫЙ ПЛОВ!       — Это мой, — спокойно ответила Т/и, забирая кастрюлю, — а это тебе. Что случилось-то?       — Не твое дело, тупая женщина! — низко сказал Кацуки, начиная накладывать себе в тарелку плов.       — Эх… — выдохнула Т/и, прикусывая изнутри щеку, чтобы заглушить обиду и не отправить в ответ грубость.       Кацуки поедал плов как оголодавший зверь, напоминая его всем своим видом. Т/и вздохнула, подходя к холодильнику, чтобы достать оттуда персиковый сок. Она налила его в два стакана, один отдала Кацуки, а второй прижала к себе, изредка делая глотки.       — Наелся? — тихо спросила Т/и, все же боясь раздраконить любимого. Ответа не последовало.       Вставая из-за стола, Кацуки случайно задел плечом Т/и, от чего та поморщилась, недовольно посмотрев на мужа. Тот же в свою очередь заметил этот взгляд, хватая за кисть Т/и. Он понимал, что потом придется извиняться за грубость, но ему хотелось разрядки. Но внезапно он заметил на хлебнице свои детские фотографии.       — Откуда они у тебя? — спросил Кацуки, беря снимки в руку.       — Родители приезжали, — невозмутимо ответила Т/и, хотя слезы, что скопились на нижнем веке, грозились выдать ее с потрохами.       — Они не говорили… — Кацуки отпустил Т/и, все же ему стало интересно. — Зачем?       — Я же ходила сегодня в поликлинику… — напомнила Т/и, нервно заламывая за спиной пальцы. Она не знала, стоит ли говорить о своем положении сейчас, когда муж-то был неуравновешен.       — Да, точно… — Кацуки опустился обратно на стул, подперев ладонью голову. — Что сказали? Глисты?       — А… Нет… — неловко ответила Т/и. — Ты станешь отцом…       — ЧТО?! — он подскочил, роняя стул и нож на пол. — ЭТО ТОЧНО?! ЭТО БЫЛ ТОКСИКОЗ?! — утвердительный кивок и опущенная голова. — Боже… Прости! Прости, милая!       — Ты рад? — тихо спросила девушка, неловко посмотрев на любимого.       Кацуки чертыхнулся, обнимая Т/и. Он не знал, как выразить свое счастье, но все свои чувства он вложил в поцелуй, который должен был показать страсть, раскаяние, любовь, счастье, желание и заботу. Поцелуй был томительным и мокрым, сводящим с ума. Т/и обняла мужа за шею. Она понимала, что сама выбрала Кацуки, и терпеть его выходки и характер теперь ее обязанность.

***

      Дни в молодом семействе проходили спокойно, Кацуки возвращался с работы раньше, всегда принося с собой или цветы, или вкусности. Он старался во всем помогать Т/и: уборка, готовка, походы в магазин, сад. Для последнего герой уже искал работника, все же Т/и было вредно заниматься двором.       Мицуки старалась периодически приходить в дом детей, чтобы помочь или развлечь невестку. Но к ней присоединялся не только муж, но и зятья, старший брат Т/и с семьей и Адзавой, да и Урарака с Мидорией заходили часто, Тодороки заглядывал на чай. Одним словом приходили в дом Бакуго все, кому было не лень. Это сильно бесило Кацуки, но он не устраивал скандалы, только безобидно ворчал, включая режим обиженного ежика. И это шел четвертый месяц беременности.       Но один раз, вернувшись с работы, он не обнаружил в доме жену. Кацуки начал переживать, выскакивая во двор. Т/и нашлась в беседке, молодой герой облегченно вздохнул, подходя к ней, но увидев, что Т/и плачет, его сердце будто остановилось и он остолбенел. Т/и почувствовала присутствие Кацуки, но не подала никакого вида.       — Т/и-чан, тебя кто-то обидел? — не своим голосом прошептал Кацуки, но ответа не последовало. — Это Тодороки?!       — Нет… — всхлипнув, ответила Т/и. — Ты меня любишь?       — Конечно! — удивился Кацуки, присаживаясь на корточки перед любимой. — Что за вопросы?       — Тогда… — Т/и прикусила губу. — Тогда давай переспим!       — Звереныш, но в твоем положении нежелательно… — Кацуки взял в свою руку кисть Т/и, поднося ее к губам, целуя. — Давай лучше посмотрим фильм. Так же, как в школьные годы!       — И будем целоваться до потери сознания? — заинтересованно спросила Т/и, смотря в глаза любимого.       — Конечно, — бархатисто сказал Кацуки. — Будем пить колу, и объедаться чипсами и теми конфетами.       — А потом ты будешь обнимать меня всю ночь? — Т/и улыбнулась.       — И гладить по волосам…

***

      К восьмому месяцу беременности Кацуки познал все: как искать круглосуточный магазин; как отбирать вино от очень сопротивляющейся жены; как уговаривать Т/и, чтобы та не пробовала курить, потому то это вредно и ничего интересного в этом нет; смотреть, как Т/и поедает запеченный лук, закусывая клубничным йогуртом, или бутерброд из банана, болгарского перца, чеснока с копченной масленой рыбой и майонезом, посыпанного от души солью; он наблюдал, как Т/и перед сном грызет мел, пачкая все вокруг; ему приходилось делать перестановку мебели где-то раз в месяц; слушать нытье о том, что Т/и стала толстая и некрасивая, а у Кацуки на стороне появилась любовница; ему приходилось успокаивать любимую, которая безумно боится родов. Одним словом Кацуки был уставшим и, мягко говоря, злым.       — Кацуки! — в комнату ворвалась Т/и, которая была шустрая с таким-то животом. — Я все-таки сделала УЗИ! — девушка не хотела знать пол ребенка до рождения, чем сильно бесила Кацуки, который уж сильно хотел знать. — У нас мальчик!       — Это прекрасно! — улыбнулся Кацуки, натирая на терке сыр. — Но почему ты без меня поехала в больницу?!       — А что-о-о ты гото-о-овишь? — Т/и проигнорировала вопрос мужа.       — Салат, — невозмутимо ответил Кацуки.       — Ой, ой! А я купила сельдерей! Я хочу в салат сельдерей! — капризно издала Т/и, Кацуки потер глаза, все же он не любил эту траву. — Не дели! Ты тоже должен есть сельдерей!       — Я не буду есть эту поганую траву… — низко прорычал Кацуки, пытаясь увернуться от стеблей, которыми его тыкали в щеку. — Т/и-чан! — рявкнул Кацуки.       Кацуки мысленно дал себе подзатыльник, замечая, что глаза у Т/и начали наполняться слезами. Он притянул жену к себе и крепко обнял, положив подбородок ей на макушку.       — Прости, я не хотел на тебя кричать… — как же он не любил уступать, но вспоминая слова мамы, что своим характером он может сделать плохо и Т/и, и ребенку, ему приходилось переступать через себя. — Я положу в салат твою траву, только не плачь.       — А ты будешь его есть? — Т/и чуть отстранилась и заглянула в оранжевые глаза.       Кацуки сморщился, но взял один стебель и откусил, ещё больше сморщившись. Т/и от этого рассмеялась и поцеловала любимого.

***

      Шел двести шестьдесят шестой день беременности, а точнее от зачатия прошло девять с половиной месяцев. И у Кацуки был завал на работе. Почему-то именно сейчас злодеи решили очухаться, устраивая периодические беспорядки в разных частях города не один раз в день. Бакуго сильно переживал за жену, все же роды были на носу, а его рядом нет. Но при этом для Кацуки это была какая-то отдушина от семейной жизни. Сейчас же с Т/и проводят время, меняясь, Мицуки и мать Т/и.       Уходя сегодня на работу, у героя было нехорошее предчувствие. И он не знал, почему. Вроде бы Т/и чувствовала себя бодрой для этого месяца беременности, да и Мицуки обещала, что придет к девяти утра и будет с Т/и до этого часа вечера, но колокол тревоги не замолкал.       И сейчас, гоняясь за грабителями ювелирного, Кацуки никак не мог сосредоточиться. Но стоило ему схватить преступников, как телефон в кармане завибрировал, оповещая, что только что пришло сообщение. Его замешательством воспользовался один из злодеев, откидывая героя в бетонную стену.       Это раззадорило Кацуки, так что преступники были вскоре в руках полиции. Только Бакуго собирался достать телефон, как к нему подскочил его коллега, говоря, что нужно еще обезвредить каких-то выродков. Дозвониться до Кацуки не смогли, потому что при падении телефон разбился вдребезги. Войдя в кураж, Кацуки позабыл, что его тревожило все утро.       — Бакуго! — рядом с героем встал Айдзава, скручивая злодеев. — Т/и рожает! Ты почему телефон не берешь?! — Шота фыркнул. — Не смотри такими глазами, иди в больницу! Я тут сам разберусь!       Кацуки, с помощью взрывов, подлетел и начал по воздуху перемещаться к роддому. Он не мог понять себя, все же Т/и сильная, и любая женщина проходит через это, но непонятные чувства подгоняли героя. Он боялся, что без него Т/и впадет в панику. А вдруг Мицуки не сможет ее успокоить! И статьи, что роды могут в мизерном проценте пройти неудачно, не давали покоя. Вдруг именно их семья попадет в этот процент!       Внизу стоял Изуку и говорил с полицейским, как вдруг он заметил приятеля. Деку, увидев лицо Бакуго, которое выражало множество несвойственных ему эмоций, не смог сидеть в стороне. Извинившись перед служителем закона, Изуку активировал полное покрытие, подрываясь вслед за своеобразным другом.       — Ка-чан! — рядом с ним прыгал Мидория. — У тебя проблемы?       — Сдохни, чертов задрот! — Изуку оторопел, все же Кацуки давно так его не называл. — Мне не нужна твоя помощь, КОГДА ТЫ ЭТО ПОЙМЕШЬ?!       — Если это касается Т/и, — Изуку до сих пор чувствовал вину за тот день, когда девушку покалечили, — то я не смогу сидеть в стороне.       — Деку!.. — с привычной со школьных годов ухмылкой пророкотал Кацуки. — Как ты можешь помочь с родами? ПОШЕЛ ЗЛОДЕЕВ ВЫНОСИТЬ! ИЛИ ТЫ ПРЕДЛАГАЕШЬ ЭТО ДЕЛАТЬ МНЕ?!       — Передай Т/и, что я и Урарака будем на выписке! — Мидория остановился на одной улочке спального района, смотря в удаляющуюся спину Кацуки.       За семь минут преодолев расстояние, Кацуки вошел в роддом. Повсюду носились медработники, нервничающие родственники женщин. Кацуки заметил мать у регистратурной стойки, она орала на медбрата, который не хотел впускать женщину в отделение, обосновав это тем, что только муж Бакуго-сан может присутствовать, но и тот опоздал — его не впустят.       Все люди смотрели на Кацуки, все же не каждый день увидишь вживую взрывного героя. Вот он, живой и с устрашающей улыбкой, в геройском костюме уверенной походкой идет к матери.       — Успокойся, — Кацуки положил руку на плечо матери, — ты же понимаешь, что мы можем так навредить?       — Но Кацуки! — Мицуки упрямо смотрела на сына. — Это не шутка! Ей нужна поддержка!       — Мам, — Кацуки устало улыбнулся, напоминая себя в детстве, — она же герой Зверо-вумэн.       Скорее Бакуго пытался успокоить себя, а не Мицуки. Все же он хотел ворваться в родильное отделение, но здравый смысл напоминал, что он может навредить не только Т/и, но другим женщинам.       В нервном ожидании Мицуки и Кацуки просидели больше восьми часов, к ним успели приехать Масару с родителями Т/и. На Кацуки было страшно смотреть: сидит в одном положении несколько часов, оперевшись локтями о колени и положив подбородок на замок из рук. Иногда Мицуки казалось, что он моргать перестал. Тревожить его никто не хотел, понимая парня.       «Что ж так долго! — хотя он понимал, что все идет как надо, но это ожидание высасывало из него все силы. — Не понимаю! Ничего не понимаю! КАК ЖЕ Я ХОЧУ ЕЕ УВИДЕТЬ! Черт!».       — Бакуго-сан? — к ним подошла молодая медсестра, дождавшись кивка, она продолжила говорить. — Вы можете пройти в палату, — уставшая девушка улыбнулась, — все прошло хорошо. У Вас здоровый мальчик. — Встали все, но медсестра покачала головой. — Только муж.       Кацуки быстрой походкой шел по коридору вслед за девушкой. Перчатки он оставил с родителями, а сам сейчас, сняв маску, все время поправлял белый халат на плечах. Он чувствовал непонятный трепет и волнение: с одной стороны он хотел скорей увидеть любимую с ребенком, но с другой — ему хотелось убежать отсюда. Он не смог поддержать Т/и, все время пропадая на работе, он не смог быть в решающий момент. Казалось бы, нет никаких причин переживать, но ему казалось, что Т/и злится, что она соберет вещи и подаст на развод, уезжая в какую-то Америку. Кацуки знал, что Киришима примет и Т/и, и ребенка, но он понимал, что это бредовые мысли, но ничего поделать с собой не мог.       — Т/и-чан… — Кацуки, зайдя в палату, увидел уставшую жену, которая с улыбкой кормит ребенка. Такого крохотного и беззащитного, красного, но родного.       — А я так и представляла, — посмеялась Т/и, — что Юичи увидит своего папу в геройском костюме.       — Хм, Юичи? — Кацуки неуверенно подошел к кровати. — Юичи Бакуго.       — Ты ж сам сказал, что имя могу выбрать сама, — пожала плечами Т/и, — вот и будут его звать Юичи, чтобы был храбрый, дружественный и первый во всем!       — Прекрасное имя, — улыбнулся Кацуки. — Прости…       — ЛолиБомб, ты чего? — Т/и посмотрела на медсестру, которая забрала ребенка и уложила в кроватку. — Ты был на работе, все хорошо. Я понимаю, если бы ты был в баре с друзьями, я бы злилась… ИЛИ ТЫ БЫЛ В БАРЕ?!       — Женщина, не долби мне мозг! — Кацуки нахмурился. — С каких пор я у тебя пьянь?! Так, все! Ты за эти девять месяцев совсем распустилась! Ох, сама напросилась! ВЕРНЕМСЯ ДОМОЙ, И ТЫ УЗНАЕШЬ ВСЕ, ЧТО Я ПЕРЕЖИЛ ЗА ЭТО ВРЕМЯ!       — Жду не дождусь, — плотоядно улыбнулась Т/и, потянув мужа за руку так, что тот повалился на нее.       Кацуки погладил Т/и по щеке, нежно целуя, будто извиняясь, но весьма болезненный укус клыками спустил у Бакуго все тормоза. Он подмял под себя Т/и, целуя грубо, властно, напоминая, к кому вновь переходит власть в доме.       — Простите, но… — медсестра хотела их остановить.       — Не нравится? Отвернись! — рявкнул Кацуки, отстраняясь от жены. — Люблю тебя… — он снова провел шершавыми пальцами по щеке Т/и.       — Тоже, — Т/и усмехнулась, — тоже люблю до безумия!

***

      В роддоме Т/и с Юичи продержали два дня. Так как способность Т/и спокойно восстанавливала разрывы у нее, а мальчик же был здоров и крепок, их решили отпустить не через три дня, а один с половиной.       Конечно, выписка заняла немало времени, но счастливый Кацуки с младенцем на руках поднимали настроение и боевой дух Т/и. Ее сильно бесило, что каждая вторая шмара считала своей обязанность флиртовать с молодым отцом, который, стоит упомянуть, получал удовольствие от утробного рычания жены на, как выражалась Т/и, стервозных разводил.       И так каждый раз, когда они выходили вместе гулять: если кто-то строил глазки Т/и, Кацуки был готов подорвать наглеца, но и Т/и недалеко ушла, каждый раз рыча на проходящих женщин, которые посмели дольше положенного посмотреть на Кацуки, — не идиллия ли?       У роддома их поджидали счастливые морды родственников и друзей, которые могли спокойно улететь на облаке из шариков, что играло над их головами от ветра. Там были и семейство Бакуго, и семейство Т/ф, и Урарака с Мидорией, которые не скрывали уже положение последней (по секрету скажу, что они еще не окольцевали друг друга), и Тодороки, и Мина с круглым животом, и Киришима…       — СТОП! — Т/и округлила глаза и кинулась на шею друга. — Кира-чан! Я так рада, что ты прилетел! Столько лет не выходил на связь! Я ТЕБЯ УБИТЬ ГОТОВА, ТРУС! ДАЖЕ В БОЛЬНИЦУ КО МНЕ НЕ ПРИШЕЛ ТОГДА, ПИСЬМО ОСТАВИЛ, КРАШЕННЫЙ! Но не сегодня!       — Т/и-чан, я тоже рад тебя видеть… — неловко издал Эйджиро, смотря в глаза бывшего друга и неловко обнимая в ответ Т/и.       — Ну, привет, дерьмоволосый, — с ухмылкой сказал Кацуки, — ты насовсем в Японию?       — Не знаю… — ответил Киришима. — Поздравляю с отцовством… Как назвали?       — Юичи, — ответил Кацуки, подходя к матери, чтобы отдать ребенка ей.       — Хорошее имя… — неловко ответил Эйджиро. — Т/и-чан, тебе лучше отойти…       — Послушай-ка его, милая, — кивнул Кацуки, Т/и послушно отлепилась от Киришимы, понимая, что им нужно самим решить прошлые обиды. — Значит, Мина твоя жена или девушка?       — Жена, — ответил Киришима.       — Отлично, урод, — Кацуки оскалился. — Ты простил себя?       — Нет, не совсем, — Эйджиро отступил на шаг. Кацуки сжал кисть в кулак и врезал красноволосому.       — ПРИДУРОК, МОЖНО УЖЕ СЕБЯ ПРОСТИТЬ! — Бакуго решил наглядно показать свои эмоции и чувства, а Киришима и не сопротивлялся, даже не пользовался причудой, принимая все удары с неким чувством заслуженности. — ТЫ ЗНАЕШЬ, КАК Я СКУЧАЛ ПО ТЕБЕ! ХОТЬ ТЫ И ПРЕДАЛ МЕНЯ! ТЫ НЕ СМОГ ЗАЩИТИТЬ Т/И, ОНА, УПЫРОК, РАДИ ТЕБЯ ПОДСТАВИЛА СЕБЯ! И ЗНАЕШЬ, ДРУЖИЩЕ, Я ПРОЩАЮ ТЕБЯ! ПРОЩАЮ В ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ РАЗ!       — Кацуки… — Эйджиро, не сдерживая слез, крепко обнял друга. — Спасибо…       — ЛолиБомб, — Т/и с хитринкой посмотрела, — тут соседи съезжают у нас. Может они переедут в этот дом?       — ЛолиБомб? — прыснул в кулак Киришима, за что получил легкий подзатыльник от Т/и.       — Что ж с тобой поделать…       — Ваше трио снова живет? — спросила с улыбкой Мина.       — Если будешь следить за своим муженьком, — фыркнул обиженно Кацуки, — а теперь пойдемте. Зря я вчера на кухне полдня проторчал?!