И пропадает в миллионах навек когда-то Самый дорогой человек, правда — Слишком глубокая рана: Забывать друг друга пора нам.
«Черт!.. — Эйджиро вспомнил, как избивали Т/и, как она стонала и кричала от боли, как трещали ее кости. — Этот Шигараки!.. Прострелил ей руку и ногу! Он был безумен! А я? Смотрел. Просто смотрел! Если бы я только смог противостоять той причуде! Почему она кинулась к нему? Не понимаю… Я бы так не пострадал! Моя причуда и не такое выдержать может! Глупая девчонка!..».Задержи дыхание на миг, Ощути, какая глубина — В моей голове идет война. Я не принимаю ничего Из того, что чувствую сейчас, Проводив тебя в последний раз…
Вскоре Киришима уснул, не замечая, что сдернул наушники. Его сон был тревожным, как и продолжалось на протяжении последний дней.***
После того, как он прилетел, прошло полтора года. Киришима обосновался в новой квартире, решив, что ничего лишнего ему не нужно, так что его однушка выглядела как ничейная недавно отстроенная квартира. В доме был диван, который выступал кроватью, телевизор, письменный стол и непримечательный стул, сбоку стоял небольшой шкаф. На кухне дела обстояли лучше: темно-фиолетового цвета кухня, металлического цвета холодильник, небольшой прозрачный столик и два стула с оранжевыми из кожзама сидушками и с металлическими спинками. Эйджиро проснулся рано, вставая с кровати, он посмотрел в окно: лето прекрасно! Яркое солнце пробивалось через окна, на которых не было штор, зеленые верхушки приятно играли из-за теплого ветерка, но этой красоты Киришима не замечал. Он пошел в ванную, что представляла собой и туалет, умылся, сходил в душ, пошел на кухню, приготовил геркулес и съел его вместе с яблоком и медом, сделал к кофе несколько бутербродов с колбасой, оделся в серую майку и штаны в военной раскраске — так начиналось каждое его утро. Потом он шел на работу: приходилось добираться на автобусе и идти минут пять до офиса. Там его встречал парнишка, который раздавал задания героям. Получив свое, Эйджиро пошел в раздевалку, чтобы сменить повседневный наряд на боевой комплект. Патруль улиц занимал не так много времени, как хотелось, да и в своих мыслях легко погрязнуть. В обед Киришима пошел к начальству, чтобы снова просить его отправить на тяжелые и опасные районы. Ему снова отказывают, все же бывалый и мудрый герой видел, что с парнем что-то не так, так что он пытался огородить перспективного героя от бездумных геройств. Начальника звали Стефан, на вид ему было чуть больше сорока лет. — Эйджиро, — с улыбкой окликнул Стефан подчиненного, — останься, кофе выпьем. — Как скажите, — без какого либо энтузиазма сказал Киришима. Говорил он всегда так, вся краска из его жизни пропала за какой-то год с хвостиком. — Вот работаешь ты у меня давно, а все неживой ходишь, — начал волнующую тему Стефан. — Что же такое случилось в твоей жизни, что лица на тебе нет? Долгое время Киришима хотел кому-то рассказать о своей жизни, чтобы ему сказали, что он мразь и тварь. А Стефан вызывал у молодого героя положительные эмоции. Он рассказал все, не утаивая ничего: и о дружбе с Бакуго, и о любви к Т/и, и о том, что друзья встречались долгое время, и что он поцеловал ее перед выпускным, а на нем переспал, разрушив этим все не только для себя, но и для Т/ф, о том, что год жил без друга, поддерживал Т/и, что не смог спасти любимую девушку, и ту изранили до полусмерти, что Кацуки и Т/и сошлись вновь, дело к свадьбе идет. И завершил он свой душещипательный рассказ словами о своих ощущениях: — Полтора года прошло, а я никак себя простить не могу, да и не смогу, — Эйджиро грустно улыбнулся, это была первая улыбка за все время совместной работы, которую увидел Стефан. — И чувства к Т/и не прошли, какой же я мудак! — Тяжелая у тебя судьба, юноша, — вздохнул начальник, — но не все так страшно. Каждый ошибается — это нормально, а бегать от проблем не стоит долго, как поймешь, что больше нет чувств к Т/ф, то лети в Японию. Могу посоветовать хорошего психолога, но будешь ли ты ходить? Или тебе подойдет моя помощь? Все же второй раз рассказать такое будет сложнее. — Не пойду к психологу, — кивнул Киришима, — но я Вам благодарен. — Не бойся приходить с проблемами, — сказал Стефан, — пригласи какого-то друга к себе из прошлого, не надо засиживаться в этом мраке. Когда ты только приехал, был свежим и привлекательным мальчишкой, а сейчас похудел, мышцы стали дряблыми — в спортзал сходить стоило бы, кожа нездорового цвета, да синяки под глазами с мешками образовались. — Хорошо, поищу себе качалку, — равнодушно кивнул Эйджиро, что сильно не понравилось Стефану. — Мистер Киришима, — грозно сказал Стефан, — я попрошу ответственно относиться к приказам начальства: чтобы занялся своим здоровьем и пригласил друга, который сможет пожить с тобой и зарядить позитивом! Тогда мы и поговорим о твоем переводе на более ответственную должность, патрульный! — Вас понял, — сказал Киришима. Он ушел от начальника и пошел было взять еще один патруль, все равно делать нечего было, как мальчишка сказал, что Стефан попросил больше не давать Киришиме никаких заданий, чтобы тот домой шел и выполнял приказ. Ничего Эйджиро не оставалось, как идти домой, но по пути обратно он зашел в пекарню, чтобы купить булочек. Также он зашел в местный цветущий и благоухающий парк, чтобы чуть посидеть и подумать. «Все же хороший мужик этот Стефан. Но кого мне пригласить? Все друзья работают! — Киришима достал булочку из пакета и надкусил. — Я думал, он меня винить будет и мораль читать, а он поддержал. Все же не представляю, как я приеду обратно и встречусь с ними. Т/и будет счастлива, она такая, только, наверное, трусом назовет и из-за моего побега убить попытается, а вот Кацуки подорвет на месте и запустит обратно в Америку… Я просто не смогу посмотреть в его глаза!». — Кира-кун? — из мыслей красноволосого вывел знакомый женский голос. — Мина? — удивленно поднял на подругу глаза Киришима. — Ты чего здесь делаешь? — А у меня отпуск в месяц, а потом командировка на два года с половиной! — ответила девушка. — Я так надеялась, что с тобой увижусь, когда узнала, что меня в Орегону отправляют. — Стоп, стоп, но я никогда не слышал о командировках героев! — возмутился Киришима. — А я и не героем работаю! — возмутилась девушка. — Я стала учителем, обучаю новых героев! Прошла за год курсы, а теперь практика! Отправили в другую страну… Потом вернусь в UA! — Это круто, — улыбнулся Эйджиро, — я так рад, что кто-то из наших будет рядом! Хотя ты и учитель… — Кира-кун, я все же повзрослела чуть-чуть, так что не надо мне тут! — Мина села рядом и посмотрела щенячьими глазами на парня, тот вздохнул, но дал одну булочку девушке. — А ты нашел себе девушку тут? — Нет, — ответил парень, — все же я не могу до конца забыть Т/и. А как она и Бакуго? — Уже год женаты! — ответила Ашидо. — Такие потешные! Оба ревнуют друг друга, переживают, но вечно сюсюкаются втайне от нас! Они счастливы, хотя Кацуки все еще ее доводит, но они потом мирятся по-взрослому, и она прощает этого мудака! Только Т/и говорит, что тебя не хватает, скучает… Ты так резко уехал, ни с кем не попрощался! — Просто срочно вызвали, а вырваться не получается, — соврал Киришима. — А ты нашла себе парня? Я помню, что ты гонялась за кандидатами… Могла спокойно предложить встречаться Каминари или Минето! Они бы не отказались, если мелкий еще в пролете, то Каминари смазливый, как ты любишь! — Парня у меня нет, — задумчиво ответила девушка, — а вкусы у меня поменялись. — Понятно, — ответил Эйджиро. — Ты где живешь? — спросил парень. — Может, тебя проводить? — Было бы не плохо, а то я так тебя давно не видела! — улыбнулась самой привлекательной и широкой улыбкой Мина. Мина жила на соседней улице от дома Киришимы, они часто виделись, спортом вместе занимались, так как Эйджиро понял, что и правда довел себя до плачевного состояния, а вот Мина не знала, куда девать свою энергию, так что она с радостью ее направляла на друга. Она таскала его по музеям, кино, искала и экстремальные развлечения. Она смогла заполнить его жизнь собой, что у Киришимы не было и минуты думать о прошлом, кроме как перед сном. Так прошел еще год, они ссорились и мирились, походили на пару, но упрямо всем говорили, что друзья. До одного момента. Праздновался четвертого июля в Америке День Независимости, Мина не могла сидеть на месте и утащила Киришиму на природу, где играли музыканты, было много развлекательных программ. Ашидо приготовила много еды для себя и друга. Были в тот день они вместе с восьми утра до двенадцати ночи. Когда начали запускать салют, разрезая ночное небо цветными сверкающими взрывами, Киришима посмотрел на Мину и увидел ее в новом свете: отросшие волосы обрамляли круглое личико девушки, яркие и необычные глаза сверкали множеством огней и казались отражением ночного неба, широкая и завороженная улыбка заставали сердце героя сжиматься. Он увидел в ней саму женственность: поджарая фигурка девушки, скрытая под черной обтягивающей майкой и джинсовыми шортами, представала во всей красе перед Эйджиро. «На улице как-то прохладно, — подумал Киришима, — она так легко одета…». Он накинул ей на плечи свою олимпийку, смущенно обнимая за плечи и прижимая к себе. Мина сначала ничего не поняла, а потом незаметно пожала плечами, и прислонилась головой к его широкой груди, чувствуя, как бьется его сердце. И тогда Киришима понял, что любил все время не ту. Та единственная и неповторимая была с ним все время, поддерживала, а он каждый вечер сидел в апатичном равнодушие и думал о Т/и и Кацуки. — Мина, — неловко издал Эйджиро, — я люблю тебя… Ашидо улыбнулась, привставая на носочки и невинным поцелуем прикасаясь к губам Киришимы. — Я тоже тебя люблю, — ответила девушка, — а ты все о Т/и-чан думал… А она считает тебя до сих пор другом! — Как думаешь, — Киришима посмотрел в глаза уже своей девушки, — мне стоит вернуться в Японию? — Не сейчас, — ответила Мина, — ты еще не готов. Знаешь, — Ашидо ехидно улыбнулась, доставая из сумочки что-то очень маленькое, — выходи за меня! Тянуть-то нам нечего! Киришима удивленно посмотрел на два кольца в руках девушки. Он знал, что Ашидо всегда была своеобразна, но чтобы настолько… Он кивнул, чувствуя себя неловко, все же это он должен был сделать предложение. «Стоп! — Киришима посмотрел большими глазами на Мину. — Она это планировала?!». — Да, — Ашидо рассмеялась, — я планировала покорить твое сердце и сразу присвоить себе! Я ж тебе столько намекала! А ты непробиваемый! — Это нечестно! — возмутился Киришима. — Этот мир нечестен! — сказала Мина, погладив жениха по щеке. — Как говорила Т/и.***
— Киришима! — в их совместную квартиру вбежала Мина. — Я беременная! У нас будет ребенок! — Что? — Киришима, отложив телефон, обнял жену. — Это прекрасно! Я так рад! Они решили не делать церемонию, просто расписавшись. Эйджиро был очень счастлив, но Мина знала, что ее мужа кое-что тревожит и не дает покоя. Но пока в Японию она была не готова возвращаться, чувствуя, что время еще не пришло. Она никогда не ревновала мужа к подруге, зная, что та рада за них. Хоть она никому не говорила о положении дел, но скрывать от Тсую и Т/и она не могла, но просила никому не говорить. Особенно Бакуго.***
— Эйджиро, — Мина посмотрела на мужа, положив руку себе на живот, — нам надо срочно поехать в Японию. — Что? — красноволосый удивленно посмотрел. — Но почему? Ты же была раньше против! — Я ж знаю, что произошло между вашим трио, — начала Мина. — Раньше ты не был готов к этой встрече, а до этого момента не был готов Кацуки. Но сейчас Т/и рожает! У них скоро будет ребенок! Мидория сказал, что мы можем приезжать! «Ехать обратно? — подумал Эйджиро. — Не безумие? Но босс говорил, чтобы я отправился к своим проблемам. Нет, нельзя больше бегать от них! Даже если я не смогу наладить отношения с Бакуго, я должен расставить все точки над «i». Решено, я возвращаюсь в Японию! Да и родных нужно познакомить с Миной, и мне с ее… Они дали добро на свадьбу, но приехать не смогли». Улетели они вечером. Киришима очень боялся за Мину, все же вести через столько километров беременную жену — рискованно, но они добрались без приключений. Они почти не говорили, понимая, что этого и не нужно. Мина поддерживала любимого своим присутствием. Их встретил Мидория, Каминари и Тодороки, они помогли добраться до отеля, а потом посидели в баре, пока Мина спала, поговорили о своем. Киришима был рад старой компании, он почувствовал снова себя пятнадцатилетним ребенком. Когда пришло время забирать из роддома Т/и с ребенком, Мидория написал им. Они приехали тогда, когда с ними не было Кацуки. Эйджиро сильно нервничал, но когда увидел друзей, то его сердце на мгновение остановилось: вот они — живые и здоровы, повзрослевшие, но такие родные со свертком на руках. Кацуки выглядел счастливым, нежно поправив пеленку, а вот Т/и была уставшая. Молодая Бакуго посмотрела на родных и друзей, но, заметив бывшего друга, округлила глаза. — СТОП! — Т/и кинулась на шею Эйджиро. — Кира-чан! Я так рада, что ты прилетел! Столько лет не выходил на связь! Я ТЕБЯ УБИТЬ ГОТОВА, ТРУС! ДАЖЕ В БОЛЬНИЦУ КО МНЕ НЕ ПРИШЕЛ ТОГДА, ПИСЬМО ОСТАВИЛ, КРАШЕННЫЙ! Но не сегодня! — Т/и-чан, я тоже рад тебя видеть… — неловко издал Эйджиро, смотря в глаза бывшего друга и неловко обнимая в ответ Т/и. Кацуки смотрел шокировано, но удивление перерастало в привычное раздражение, из-за чего Киришима понял, что сейчас его прогонят. «Он меня не простил и не простит…», — грустно подумал Эйджиро, сжимая кулаки. — Ну, привет, дерьмоволосый, — с ухмылкой сказал Кацуки, — ты насовсем в Японию? — Не знаю… — ответил Киришима, чувствуя, как что-то рвется в груди из-за тона бывшего друга. — Поздравляю с отцовством… Как назвали? — Юичи, — ответил Кацуки, подходя к матери, чтобы отдать ребенка ей — Киришиме показалось, что это нехороший знак. — Хорошее имя… — неловко ответил Эйджиро, поправив ветровку. — Т/и-чан, тебе лучше отойти… — Послушай-ка его, милая, — кивнул Кацуки, Т/и послушно отлепилась от Киришима. — Значит, Мина твоя жена или девушка? — Жена, — ответил Киришима, посмотрев на любимую, чтобы та тоже отошла на безопасное расстояние, но намека она не поняла, так что ее себе за спину незаметным жестом спрятал Тодороки. — Отлично, урод, — Кацуки оскалился. — Ты простил себя? — Нет, не совсем, — Эйджиро отступил на шаг. Кацуки сжал кисть в кулак и врезал красноволосому. «Заслужил, — подумал Киришима, глотая боль и обиду, но не за себя, а за то, что испортил такой день своим появлением. — Зачем я согласился?..». — ПРИДУРОК, МОЖНО УЖЕ СЕБЯ ПРОСТИТЬ! — Киришима не сопротивлялся, он принимал все удары, боясь, что друг не сможет сполна наказать его — он ждал этого годами, думал, что тот его зароет. — ТЫ ЗНАЕШЬ, КАК Я СКУЧАЛ ПО ТЕБЕ! ХОТЬ ТЫ И ПРЕДАЛ МЕНЯ! ТЫ НЕ СМОГ ЗАЩИТИТЬ Т/И, ОНА, УПЫРОК, РАДИ ТЕБЯ ПОДСТАВИЛА СЕБЯ! И ЗНАЕШЬ, ДРУЖИЩЕ, Я ПРОЩАЮ ТЕБЯ! ПРОЩАЮ В ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ РАЗ! «Он что? — Киришима округлил глаза, до него долго доходили слава друга. — Это серьезно? Он меня прощает?! Он не против, чтобы я снова был подле него?! Неужели все… налаживается? Может, я сошел с ума или это сон?..». — Кацуки… — Эйджиро, не сдерживая слез, крепко обнял друга. — Спасибо… — ЛолиБомб, — Т/и с хитринкой посмотрела на мужа, подмигивая незаметно Мине, на что та улыбнулась, — тут соседи съезжают у нас. Может они переедут в этот дом? — ЛолиБомб? — прыснул в кулак Киришима, за что получил легкий подзатыльник от Т/и. — Что ж с тобой поделать… — Ваше трио снова живет? — спросила с улыбкой Мина, радуясь и за мужа, и за друзей. — Если будешь следить за своим муженьком, — фыркнул обиженно Кацуки, — а теперь пойдемте. Зря я вчера на кухне полдня проторчал?! Они провели прекрасно время: болтали и смеялись. Киришима был счастлив, ведь он с теми, кого сильно любит и дорожит. Он верил, что сможет стать тем другом, которым не смог стать в школьные годы — все же теперь он свободен от тех ненужных чувств, что сковывали его и заставили предать лучшего друга.***
Родилась у Эйджиро и Мины дочурка, которую они назвали Камэ. Киришима не мог налюбоваться ей, всегда заботился о ней, освобождая жену от нагрузки. Иногда казалось, что мамой выступал именно красноволосый, а не Мина. И первым словом девочки было не мама, не папа, а бунтарь. Коряво, но она часто слышала по новостям геройское имя своего папы. — Папа! — с улыбкой подбежала Камэ к Эйджиро. — Папа! Я хочу пойти в гости к Юичи! Я хочу к Юичи! Там же сейчас Изао! — визжала шестилетняя девчушка, дергая родителя за штаны. — Камэ, — Киришима поднял на руки дочь, — я сначала позвоню Т/и, а потом мы пойдем, если они будут не против. — А мама? — девочка наивно посмотрела на отца. — А мама с нами пойдет? — Как вернется с работы, — ответил Киришима, — ты же знаешь, как она любит муч… — Что я люблю? — в дом зашла Мина, снимая с ног туфли. — Обучать студентов UA! — закончил Киришима. — А я тоже буду там учиться! — сказала девочка. — Как и Юичи, и Изао! Мы сможем поступить! — Так и будет, — сказал Киришима, погладив по голове ребенка. — Так все, я пойду звонить им! — Я уже созвонилась, — сказала Мина. — Т/и ложиться на сохранение, Кацуки ее сейчас сопровождает, так что Очако с Юичи и Изао придут к нам. — А что с Т/и-чан? — спросила Камэ. — С ней все будет хорошо? — Да, — ответила Мина, — просто у Юичи будет сестренка… — Я тоже хочу! — закричала девчушка. — Мама, подари мне братика или сестренку! — Крошка, я с радостью, но тебе стоит уговорить Красного Бунтаря, — усмехалась Мина, переключая все внимание ребенка на мужа, тот обреченно вздохнул, терпя настырные попытки в тот же час получить этот подарок. — Ты кормил Камэ? — Еще нет, — ответил Киришима. — А сам ты ел? — последовал следующий вопрос. — Дай отгадаю, нет! Ты без меня как без рук! Я сейчас разогрею суп, а потом мы поедим тортика вместе с гостями. — Ура! — весело сказали в один голос Эйджиро и Камэ. — Сладкоежки вы мои, — улыбнулась Мина, доставая из холодильника кастрюлю. Так и жила семья Киришимы: Камэ ходила в садик, где ее защищали и оберегали два друга-сорванца, Мина на работу, где была учителем и про-героем, а Эйджиро защищал вместе с Кацуки город. Бакуго и Киришима мечтали, что будут работать вместе, все же они были хорошей командой. И их детские обещания все-таки сбылись.