i love u, honey

Жутко громкий плач разъедает и без того изнывающий от боли головной мозг. Заставляет раскрыть глаза. Стянуть с себя одеяло. И неизвестным способом добраться до места, откуда он исходит. На полпути приходит осознание того, что такой яркий плач принадлежит никому другому, как маленькому существу, жизнь которого напрямую зависит такого же существа, как он, только намного старше его самого, а то есть ребёнку. Воздух вокруг тела какой-то слишком уж плотный, что, казалось, будто не на своих двоих приближался к месту, а густой, эластичный, воздух толкал тебя в нужном направлении. И это ощущение не было таким уж и плохим. Только что он выходил из своей комнаты и теперь оказался в неизвестном себе месте – в каком-то коридоре. Цвет его стен тёмно-оливковый, чуть ли не болотный, и расстояние между ними было достаточно приличным, словно он за секунду переместился в замок какого-нибудь графа. Но все вопросы мигом отпали, стоило ему завернуть за угол и увидеть кое-что ещё более непонятное. Ева стояла у порога неизвестной ему кухни. Очень светлой, что от света резало глаза. Ева выглядела безупречно: изящное бежевое платье, которое подчёркивало все преимущества её фигуры, лаковые туфли в тон платью с золотой пластинкой на носике, и в дополнение ко всему – длинные золотые серьги. Только вот всё это порождало множество вопросов, ведь вся красота, находящаяся на ней, явно не соответствует её материальному состоянию, а уж тем более стилю. И, самое главное, она держала на руках то, что издавало этот ужасный звук. Она держала этот маленький белый свёрток с осторожностью покачивая его. С нежностью смотря на него. А на её лице играла яркая улыбка. Улыбка как от самого настоящего счастья. Это было чарующе и ужасающе одновременно. «Когда успел появиться это ребёнок и уж тем более как?» Крис немного прокашлялся, тем самым заставляя девушку обратить на него внимание. - Прости, конечно, за такой нелепый вопрос... Эмм, где ты взяла этого ребёнка? – он махнул головой, прямо смотря на то, что было у неё на руках. Ева, улыбаясь, начала приближаться к Крису, а в ответ на её приближение отступил на несколько шагов, смотря на неё дико испуганным взглядом. - Ты чего так испугался? Я просто хотела показать тебе твоего сына, ты же так хотел его, Кристофер. Я родила его для тебя, - эти слова звучали так мягко и с любовь, что он начал сомневаться, что это действительно его соседка Ева. Она не прекращала приближаться к парню, протягивая ему тот орущий кокон из пелёнок, которого назвала его сыном. Их сыном. А он всё также продолжал отдаляться от неё, спотыкаясь о собственные ноги, и судорожно отмахиваться руками от Евы. «..ты же его так хотел, Кристофер. Я родила его для тебя...» - Нет, нет, нет. Оставь меня, - задыхаясь протараторил он. – Отъебись от меня со своим ребёнком. «..Я родила его для тебя...» Единственный раз позабыв оглянуться себе за спину, вдруг спотыкается о что-то мягкое и летит с грохотом на пол. Ударяется головой о твёрдую поверхность, продолжая слышать голос Евы и её треклятые слова, а после с постепенным помутнением в глазах теряет связь с внешним миром. Кажется, проходит буквально секунда, между тем как он теряет сознание и раскрывает глаза в собственной комнате. Утыкаясь в потолок стеклянными, словно безжизненными, глазами пытается осмыслить, что же произошло в этой квартире несколько минут назад. Но, чёрт подери, ничего адекватного на ум не приходит. - Что за хуйня только что произошла? – прикладывая ледяную ладонь к липкой коже лба, произносит он в никуда. Это простой и, в то же время, тяжёлый вопрос. Но совсем не зная зачем, он осмотрелся по сторонам: окно было раскрыто на распашку, противных звуков не было слышно, пелёнок и распашонок не наблюдалось, через тонкую щёлочку раскрытой двери было видна белая стена коридора. А что совсем не изменилось с того как произошло «то» событие, так это гудящая головная боль. И, в тот самый момент приходит осознание произошедшего – это был всего лишь сраный сон. На лице появляется кривая улыбка. Слышится тяжёлый выдох, с нотками облегчения. Его пронесло. Только вот есть одно «но», исходя из которого он мог сразу же не поверить тому, что ему снилось. Растерянность и неожиданность сделали своё дело. Но об этом после. Желая хоть как-нибудь отпраздновать эту маленькую победу, он решил съесть чего-нибудь вкусного, на наличие которого он так сильно надеялся. Но как только его голова отдалилась от поверхности подушки на пару сантиметров, он быстро вернул её обратно. Вчера всё прошло, снова, не так как нужно ¬– либо кто-то хорошенько подубасил ему голову, учитывая, что он тогда никак не контролировал всё, что говорил и делал, либо же он ловил головой каждый вертикально стоящий предмет пока возвращался домой, а может быть и всё вместе. Теперь это совсем не важно. Нужно было раньше думать, и закидываться всей этой чушью дома, а не как только завернул в тёмное безлюдное место. И эта головная боль называется последствием неразумности его действий. Последствием приёма веселящих и галлюциногенных средств, общее название которых знает каждый, и поэтому озвучивать это понятие не нужно. Лучше всего нужно было сходить поесть и прогуляться, как и задумывалось всё с самого начала. Но теперь это говорить бесполезно. Кое-как преодолев головную боль, и держась или опираясь о стойкие предметы, добрался до кухни. Там хозяйничала Ева, перемывая сборище грязной посуды. Пытаясь не обращать внимание на периодические постукивания керамики и металла, стоя у косяка двери тщательно рассматривал девушку, получая неимоверное удовольствия от каждого миллиметра её тела. Примечает совсем, казалось бы, небольшое изменение в ней – длинна локонов цвета клубничного блонда, уменьшилась на пару сантиметров. Это совсем не портило её внешний вид, а наоборот прибавляло ещё больше красоты, в сочетании с небольшим пучком на затылке. - Доброе утро, сосед, - Ева намерено подняла голос на несколько тонов, видя то, как ему нехорошо. Он даже и не заметил, как Ева закончила мойку посуды и стояла к нему лицом вытирая руки. - Ага, просто прекрасное, - сожмурившись от боли, протянул сквозь плотно сомкнутые зубы. – Могла и потише. Увидев, как рука девушки с чайной ложкой, зависла над раковиной, он резко произнёс: - Ладно, ладно, не нужно. Я всё понял. - Молодчина. А теперь вали чинит плинтус, который ты вчера каким-то способом оторвал от стены, - медленно и чётко произнесла свои слова, сложив руки на груди. У Криса от этих слов глаза полезли на лоб. - В смысле? Какой плинтус? - Такой, который у двери твоей комнаты, - также медленно и чётко произнесла она свои слова. - Серьёзно? Раздражённое лицо девушки ответило на его вопрос. - Ладно, - он почесал задумчиво затылок. – Я как-нибудь поставлю его обратно. А у тебя, что новая стрижка? Ева отвернула голову в сторону и сурово выдохнула. - Ага, - как-то совсем тихо и незаметно произнесла это слово, словно не желала чтобы он его услышал, а после выпалила: - Не слишком ли много вопросов для одного утра, а Шистад? Парень пожал ритмично плечами. - Как мило, - недовольно произнесла она, бегая глазами по его лицу. Почти сразу же после свои слов, направилась к выходу. - Подожди, - Крис остановил её упёршись руками в её грудь, от чего последовал по-адски зловещий взгляд. – Прости, - он опустил руки, - я это нечаянно. - Что тебе ещё нужно? – с явным раздражением в голосе, сказала она. - Последний вопрос, - вдруг его лицо стало безэмоциональным и серьёзным, а глаза повторяли траекторию глаз девушки. – У тебя есть дети? Лицо Евы исказилось в неприятной гримасе, что, казалось, что сейчас всё находящееся в желудке выйдет наружу. - Сходи к врачу, Шистад. Может выпишет какие-нибудь таблетки от дебильных вопросов, - не успев сказать, девушка продолжила свой путь, нарочно цепляя Криса плечом. Он сжал губы в тонкую полоску, и чуть глянув в след Еве, произнёс одинокое «ладно».