И тишина — только в углу — за тысячи миль — капают капли в умывальнике, и я — вселенная, и от капли до капли — эры, эпохи…
Е. И. Замятин, «Мы»
Приближался Новый год. У горожан было приподнятое настроение. До позднего вечера были слышны песни, громкие разговоры и смех. Новая работа захватила Болконского. С переездом в Москву князь Андрей оживился, в его глазах снова загорелся огонь жизни. Лиза стала меньше беспокоиться за мужа. Хотя в последнее время её больше волновало внутреннее состояния Андрея, чем его отношение к ней. За окном бушевала метель, ветер зловеще завывал в трубе. А в доме Болконских было сухо и тепло, и только гул ветра снаружи напоминал о непогоде. Князь Андрей сидел на кровати рядом с сыном и рассказывал ему сказку. Пляшущее пламя на свечи игралось с тенями на стене. Николенька маленькой ручкой держал папу за мизинец. От тепла родного человека малыш успокаивался. Андрей глубоким спокойным голосом рассказывал сказку «Ослиная шкура». — Папа, спать… — мальчик зевнул и захныкал от усталости. — Да, сейчас, мой мальчик, — князь поцеловал сына в лоб, поправил постель, затушил свечи и тихонько вышел из комнаты. В тёмной галерее было холодно. Князь Андрей, одетый в лёгкий льняной костюм, поёжился, но возвращаться в тёплую спальню не спешил. Тяжёлыми шагами он подошёл к окну и отодвинув массивную гардину, всмотрелся в ночное небо. «Как переменчиво это бескрайнее небо… То торжественно тихо, то невероятно буйственно. Как люди. Только глубже, лучше, чище. Недостижимый идеал… Недостижимый ли?» — Болконский удивился вопросу, внезапно возникшему в голове. «Эта Ростова, молодая графиня… Такая чистая, такая непорочная. Нет. Нет! Я не смею думать об этой девочке. А Лиза? Я столько боли причинил ей. Она заслуживает счастья. Я должен сделать всё, чтобы они с Николенькой были счастливы». Болконский постоянно вспоминал слова своей жены: «По воли случая мы стали супругами и родителями и теперь должны исполнить наш долг…» Эта фраза гемикранией ¹ врезалась в голову князя и терзала его разум. Князь Андрей желал стать хорошим мужем и отцом, но в глубине души понимал, что делает недостаточно для них. Ветер сильнее завыл на крыше, сквозняк прошёл по галерее. Князь Андрей отвлёкся и ощутил, насколько сильно замёрз и быстро направился в спальню. Лиза сидела за резным туалетным столиком из белого дерева и расчёсывала волосы. Немного дорогих предметов: духи — подарок Аннет Шерер, пудра и несколько красиво украшенных баночек с кремами стояли на гладкой поверхности. Болконский бесшумно вошёл в комнату, осмотрелся — всё ли в порядке, все ли предметы на своём месте — привычка, доставшаяся князю от отца, и прошёл внутрь комнаты и встал поодаль от жены. — Nicolas dort, ma chère ². — Моё солнце… — прошептала княгиня и улыбнулась. — Спасибо тебе, Андрюш, — немного помедлив, Лиза заговорила снова. — Завтра хотела навестить Ростовых. Не хочешь поехать со мной? — К Ростовым? — от названной фамилии Андрея передёрнуло, и на секунду его лицо озарила гримаса неприязни. — Нет, не смогу. Работа, — сухо ответил Болконский. В висках застряли и шумно пульсировали мысли про Ростову, образ которой не выходил у Болконского из головы. Лиза встала из-за столика, подошла к мужу, прильнула к его сильному телу и поцеловала сначала неуверенно, но муж подхватил её ласку. Подойдя вплотную к Лизе, он притянул её к себе. Проникая языком в её рот, Андрей почувствовал, как обмякает тело Лизы в его руках. Князь Андрей шумно выдохнул и сильнее прижал Лизу к себе. Болконский изо всех сил пытался вычеркнуть из головы любые лишние мысли. Он пытался сконцентрироваться на своей жене. Она снова перед ним, снова бледная и беззащитная, снова боится, ожидает, что он сделает, что скажет. «Не могу так, не хочу. Неужто я такой? Неужто так пугаю свою жену? Я не враг ей. Я хочу, чтобы сегодня она почувствовала себя со мной в безопасности, чтобы была моей только по своей воле…» — подумал князь Андрей. Он посмотрел на свою жену, сердце его болезненно сжалось, но вдруг на смену боли пришла расслабляющая нега. Складка между бровей разгладилась, тело стало обмякать, и последние тревожные мысли покинули голову. Болконский резко отстранился. — S'allonger, ³ — тихо произнес князь. Маленькая княгиня послушно исполнила волю мужа. Андрей довольно улыбнулся и быстрым движением оказался над ней. Он видел, как сильно смущается Лиза. От стыда она не могла смотреть на мужа. Впервые князь Андрей пытался быть нежным, доставить удовольствие другому человеку — его маленькой Лизе, а не себе. Руками он взял Лизу за бедро и отвёл ногу в сторону. Ей нравилось, он чувствовал — Лиза была расслаблена и полностью отдавалась во власть мужа. Сдвинув подол ночного платья, Андрей двумя пальцами начал ласкать жену. Глаза Лизы по-прежнему были закрыты, но живот словно стянуло железной цепью. От удовольствия Лиза прикусила губу и тихонько застонала, она не могла позволить страсти полностью завладеть ею, княгиня видела в этом животную похоть и грех, но муж был предательски обаятелен и нежен. Болконский резко убрал пальцы и поднял взгляд на жену. Она распахнула глаза и умоляюще прошептала: — Je supplie, n’arrête pas… — Qu’est-ce que tu veux, Lise? Parle. — Te… — Plus haut, — потребовал Болконский. — Je veux te sentir… — проскулила Лиза, хватая губами воздух. — Bien. ⁴ Князь Андрей лёгкими движениями снял ночной халат с жены, Лиза ещё больше зарделась, она попыталась прикрыть свой животик, который ей казался чересчур большим, но Болконский не позволил ей этого сделать. Он по-доброму улыбнулся, медленно вложил Лизины руки в свои и положил их на свой стан. — Ну же, Lise, — князь Андрей едва заметно застонал. Она поняла. Переступив через непомерный стыд, решившись отдаться любимому человеку, Лиза стала стягивать с мужа одежду. Закончив, она притянула пышущего жаром и желанием мужа. Он был нетерпелив, но позволял Лизе самой вести его. Князь Андрей медленно водил руками по её спине, лаская нежную кожу, Лиза же сцепила ручки на голове, так же медленно и медитативно массируя голову Болконского. — Я могу?.. — прошептал князь Андрей над самым ухом княгине. Лиза не дала мужу договорить, она притянула его голову к себе, и Болконский услышал тихое, но уверенное «Да». Наконец-то её «Да», не принуждённое им, её собственное согласие быть с ним сегодня. Князь Андрей ликовал. В семье Ростовых как всегда царила атмосфера радости и безделья. В зимний отпуск домой вернулся Николай и его товарищи по службе — Василий Денисов и Фёдор Долохов. Вечерняя метель утихла. Холодное солнце проникало сквозь шторы. Было около 9 часов утра. В галереях уже бегала прислуга, эхом разносились по пустым помещениям женские голоса. Соня и Наташа уже проснулись и, направляясь в столовую залу, о чём-то оживлённо говорили. Долохов лежал в постели, прикрыв глаза. Он внимательно прислушивался к происходящему за пределами его покоев. «Sonya, ma belle Sonya…» ⁵ От воспоминаний о кузине Ростова Долохов довольно улыбнулся, как сытый кот после долгого обеденного сна, и зевнул. После дуэли с Пьером Долохов не видел Соню. Он думал, что та небесно чистая красота, что так внезапно вошла в его жизнь, исчезнет так же быстро, как только он вернётся в армию. Но мысли о Соне никак не шли у него из головы. В коридоре послышался звон разбитой посуды. Долохов недовольно вздохнул и окончательно проснулся. Шрам на животе заныл, как предполагал сам Долохов, к перемене погоды, но пересилив себя, он встал и подошёл к шкафу. Покинув тёплую постель, Долохов понял — насколько свинцово тяжёлой стала его голова после вчерашнего застолья. — Как Безухов, чесслово… Тот ещё идиот, — пробормотал Федя. За завтраком была такая же непринуждённая радостная атмосфера. Без Веры, которая вместе с мужем вчера уехала, юные Ростовы щебетали и веселили родителей. У Денисова, привыкшего к гулянкам и застольям, голова не болела. Василий, рассказывая очередную забавную историю про своих гусаров, выпивал уже пятый бокал белого полусухого. Долохов, сидевший рядом с Соней, выпил вторую стопку водки для лечения, повернулся к ней и завёл разговор о музыке — одной из любимых тем и Сони, и самого Долохова. — Скоро в Петербурге будет грандиозный бал. Вы поедете, Фёдор Иванович? Соня слегка замешкалась под пристальным взглядом Долохова, отчего делала слишком большие паузы между словами. — Я не слишком люблю подобные мероприятия, Соня. — Вам больше по душе дуэли? — вопрос получился слегка опрометчивым. Девушка и сама испугалась, что сболтнула лишнего. Но заметив, что с лица Долохова не сходила улыбка снисхождения, Соня успокоилась. — Пожалуй, вы правы. Я люблю драться и, к своему стыду, не умею это делать. — Вы врёте, Фёдор Иванович. Всё же вы герой войны 1805-го! — Вы так думаете, Соня? — Да… Соня ничего не говорила боле. Она чувствовала, что всё сказанное сейчас бессмысленно, и Долохов думает далеко не о своих достоинствах. В назначенное время в гости прибыли Анна Михайловна и княгиня Болконская. Солнце, вошедшее в зенит, щедро отдавало свои лучи, освещавшие снежный наст, фасад дома, покрашенного в такую же белую краску, и блестящие крыши. Белая пелена отражала холодное солнце, и всё вокруг делалось светлее. Лиза с детским интересом рассматривала детали усадьбы Ростовых и не спешила пройти в дом. От мороза щёки княгини стали румяными, что обыкновенно не шло светским красавицам. Но Лиза была счастлива и потому уже прекрасной. Ростовы встретили гостей в своей манере: шумно и весело. Наташа и Петя кинулись обнимать и целовать тётушку Аннет и расспрашивать о новостях из Петербурга. Граф с графинюшкой встречали Лизу, расспрашивали о здоровье, семье и работе в Москве. По обычаю, хозяева и гости разместились в гостиной на диванах. Соня села за фортепиано и начала играть лёгкую мелодию. Долохов, ставший её второй тенью, встал подле неё и, довольно улыбаясь, стал слушать, как льётся музыка из-под тоненьких пальчиков Сони. — Как вы думаете, Василий Дмитрич, — обратился Илья Андреевич к Денисову. — Будет ли снова война с Буонапарте? — граф специально сделал неправильный акцент, упоминая Наполеона. То ли это веселило его, то ли его непривычка выговаривать французские слова пагубно сказывалась на речи графа, но самого Ростова такая оплошность нисколько не смутила. — Конечно! Это п`госто пе`гетасовка! Что д`гузья, что в`гаги в наше в`гемя. Всё одно — никому нельзя ве`гить, да Коля? — Денисов вальяжно покрутил ус в пальцах и с видом знающего человека закинул ногу на ногу. Наташа пристроилась рядом с Лизой и, раскрыв рот в широкой улыбке, защебетала: — Элизабет Карловна, а вы поедете на грядущий бал в Петербурге? Там будет так чудесно, так чудесно — Наташа зажмурилась и представила роскошную залу с красивыми дамами и кавалерами. А в центре она — самая красивая и яркая девушка на балу. — Это твой первый бал, Наташа? — Лиза учтиво улыбнулась в ответ, но внутри сердце словно кольнуло иглой, как бы в предчувствии чего-то неприятного. — Да! А как вы узнали? — по-детски насупившись спросила Наташа. — Ты говоришь об этом событии с таким восторгом. Это вечер и вправду знаменательное событие. Потеряв счёт выпитому вину, Денисов встал и решительно направился к Наташе. — Позволите п`гигласть вас на к`гаковяк, ⁶ Наташа? — широко улыбаясь, громко заговорил ротмистр. Лизу развеселила его пьяная развязность и весёлость, но она смогла сдержать смешок и убедила Наташу принять предложение Денисова. Долохов, у которого голова по ощущениям больше походила на медный таз, решил присесть к маленькой княгине. Наглое поведение Долохова напугало Лизу, привыкшую к строгости и холодности мужа и манерам, принятым среди дворян. Чувствуя, насколько Долохов отличается от Денисова, княгиня насторожилась. Стараясь не показать отвращения, Лиза привстала, будто бы поправляя подол платья, и отодвинулась от неприятного молодого человека. Долохов, вальяжно развалившись на диване, всё это время наблюдал за Лизой. Увидев в её жесте неприязнь, он усмехнулся и продолжил наблюдать. В голове Долохова возник план, как хитро обмануть княгиню и повеселить себя. — Вы не находите молодое поколение этой семьи прекрасным, княгиня Элизабет? Девушки особенно привлекательны в этом возрасте, — Долохов слегка прищурил глаза, отчего на его лице проступили морщины, и фальшиво улыбнулся. — Не то что эти светские глупые дамы. Им интересно лишь их положение, связи, может даже, любовники, — шёпотом добавил Фёдор. Пока Долохов придумывал свою пламенную речь, Лиза поняла, куда он ведёт разговор. Взяв себя в руки, княгиня сделала беспристрастное лицо, непроницаемо холодное, балансирующее на грани вежливости и отвращения. Выдержав недолгую паузу, Лиза ответила: — Несомненно, Фёдор Иванович. Столь чистую душевную организацию и искренность редко встретишь среди глупых фамильярных девиц. К коим вы и меня относите, я полагаю? — княгиня также дерзко посмотрела в глаза Долохова. Одним лёгким жестом руки, Лиза показала, кто жертва в этом разговоре и над кем нужно насмехаться. — Что? — в миг развязность Долохова и желание развлечься исчезли. Голова в миг протрезвела, взгляд, до этого окутанный пеленой, стал яснее. Шумно выдохнул, Долохов попытался подавить в себе нарастающую волну ярости и быстро придумать ответ. — Я не говорил этого, княгиня. С вашего позволения. Не желая больше оставаться в роли проигравшего, Долохов встал, поклонился по привычке, а не из учтивости и, забрав шинель, вышел покурить. Закончив развлекать гостей музыкой, Соня присела на стул и стала наблюдать как веселятся её беззаботные кузены и Денисов. Лиза, долго не размышляя, отложила лорнет и направилась к Соне. — Здравствуйте, Софья Александровна. — З-здравствуйте, княгиня Элизабет Карловна. Вы знаете меня? — Да, месье Пьер говорил о вас. — Ох, не знала, что кто-то в свете говорит обо мне… Лиза поняла, что затронула неприятную для Сони тему и поспешила её успокоить. — Соня, меня нисколько не смущает положение в обществе. Я тоже была на вашем месте. — Бедной родственницей? — В безвыходном положении. Но, как оказалось, выход есть всегда. — Неужто? Лиза и Соня разговорились, понемногу рассказывали о себе, вплетая нити своей жизни в биографии друг друга. Накинув на плечи шубу, Долохов судорожно нащупал в кармане табакерку и спички. В трубке сверкнуло пламя, сушёный табак затлел, и мужчина втянул дым. На улице пошёл снег. Мокрые комья липли к лицу и ещё больше раздражали Долохова. «Чёрт её побери! Как она догадалась? Неужто не все девицы такие дуры? — Зато все стервы! — ответил внутренний голос». Долохов, который всё ещё находился во власти гнева и досады, рассмеялся своему умозаключению и в попытке успокоиться резко выдохнул дым. «Хотя эта Болконская хороша не только на лицо. Далеко не каждая женщина может ответить также тонко и также колко. Во всяком случае, лучше Безуховой. Как ещё этот полоумный тупица Пьер не заметил, что его отчий дом превратился в дом терпимости? Олух! Хотя то, что я хотел — получил. Пожалуй, пожалуй…» Мысль о блудной графине окончательно развеселила Долохова. Его уже начала отпускать нелепая ситуация, приключившаяся только что. И уже не в первый раз мысли привели Долохова к Соне. «Что поразительно, от единственной девушки мне не нужно ничего… Быть рядом с ней — уже счастье. А этот Ростов…» Вспомнив про Николая, лицо Долохова исказилось в гримасе злости. Уголки рта опустились вниз, в глазах загорелся огонь ярости. Даже на передовой Долохов чувствовал себя спокойнее, нежели сейчас. «Как он может пренебрегать таким сокровищем? Он вырос с этой девушкой и считает, что небесно чистая душа присуще всем женщинам! Какая глупость, какая глупость. Не знаешь ты жизни, Ростов, не знаешь! Думаешь, в жизни всё так запросто, и сама судьба к тебе благосклонна… Ничего ты не понимаешь. Не понимаешь и не поймёшь!» Ветер усиливался и снег уже не спокойно летел к земле, а кружился и вздымался над крышами домов. Долохов в последний раз выдохнул кольцо дыма, вытряхнул табак из трубки и шёпотом добавил: — И верь потом этим людям.