Он уже боле не воркует И пшенички не клюёт; Всё тоскует, всё тоскует И тихонько слёзы льёт...
И. И. Дмитриев, «Стонет сизый голубочек...»
Наступал вечер. В каретах прибывали на императорский бал графы и графини, князья и княгини с дочерями и сыновьями, которым родители решили подыскать выгодную партию. Лиза смогла уговорить мужа приехать в Петербург. Разглядывая тёмный унылый пейзаж, княгиня невольно погружалась во времена, когда она была молоденькой девушкой, только познающей высший свет. Вспомнилось ей и о своём первом бале, и о знакомстве с Андреем Болконским, танце с ним, и как опьянённая собственными чувствами Лиза влюбилась в него. Но мысли эти были затянуты серой пеленой времени и нагоняли тоску, хотя были самыми лучшими мыслями, посетившими Лизу за последнее время. Князь Андрей сидел напротив жены неподвижно с обычными его строгостью взгляда и отрешённостью от реального мира. Хоть его вид не располагал к веселью, Болконский был в хорошем настроении. Он изредка бросал короткие взгляды на Лизу и пытался угадать её настроение. От его взора не ушло, что плечи маленькой княгини от волнения подрагивали, и, быть может, ей трудно дышать от быстро сменяющих друг друга чувств, но Андрей не придал этому большого значения, и вихрь мыслей быстро увлёк его из реальности. Шик и чрезмерная вычурность дворца будоражили сознание молодёжи, а для стариков всё это казалось обыденным жестом уважения и признания их благородства. Однако весёлая праздничная атмосфера отгоняла формальности и сближала людей разных чинов, постов и прочих должностей, которые непременно учитывались при поиске подходящей партии. Ростовы также прибыли на бал, чтобы показать свету своих прелестных дочерей. Граф нарочито торжественно держал свою графинюшку за руку и вёл её по высокой лестнице. До чего ж смешон был этот московский медведь в светском наряде! Сама графиня, первый раз завидев мужа, расхохоталась, но и не скрывала от самого Ильи Андреевича, что он хорош и без всяких фраков. Позади родителей шли Наташа и Соня. До чего был нелеп в костюме граф, до того прекрасны были две юные грации в простых, но изящных платьях. Ни на Наташе, ни на Соне не было богатых украшений, их наряды не были расшиты золотом, что выдавало их «бедность». Но девушки светились счастьем изнутри, и всё их внутреннее богатство было заключено в них же. Царица Петербурга являлась на каждое светское мероприятие и пропустить такое грандиозное событие, как императорский бал, она не могла. Элен неспешно ступала по танцевальной зале. Люди, разделившиеся на кружки, невольно расступались при виде графини Безуховой. Элен бросала на них мимолётный взгляд, словно показывая своё превосходство, однако некоторых она одаривала лёгкой улыбкой. Но улыбка эта была до такой степени фальшивой, что человек грамотный сразу бы заметил, как этот жест уродует лицо. Некоторые кавалеры безуспешно пытались очаровать графиню своими манерами и обходительностью. Как бы они ни старались завлечь её разговором, Элен, за несколько минут оценивавшая стоимость человека, ускользала, как вечно прекрасный и недостижимый для многих идеал. Да только этот идеал оставлял после себя едкий аромат духов и досаду. Пьер вёл свою жену по бальной зале, но его едва замечали, а ежели такое случалось, то со сторон доносились только тихие отрывки фраз: «Отчего такая прекрасная барышня вышла замуж за этого глупого толстяка?». Безухов не слушал да и не хотел слышать эти высказывания. Он прибыл на бал с единственной целью. Князь Андрей всё время, пока шёл по лестницам и галереям, держал Лизу за руку. Встречая новых, незнакомых ему людей, Болконский испытывал мерзкое чувство. Ему виделись не люди, а безликая серая масса, размеры которой были огромны. Она нависала над князем Андреем и утягивала его туда, в пустоту. Единственное, что помогало ему вырваться из этих видений — мысль о танцах и присутствие Лизы. Лиза шла молча, полностью доверившись мужу, она погрузилась в свои мысли. Внезапно она оживилась и обратилась к мужу. — Андрюш, не писал ли тебе мой дядюшка? — чуть дрогнувшим и неуверенным голосом произнесла Лиза. — Нет. К чему ты спрашиваешь? — князь Андрей чуть ускорил шаг. В его голосе чувствовались волнение и настороженность. — Несколькими днями ранее дядюшка Михаил писал мне, что будет в Петербурге и хочет видеть тебя. Не знаю отчего, но мне страшно. Предчувствие нехорошее, Андрей… — маленькая княгиня обернулась к мужу, надеясь найти в нём поддержку. — Не беспокойся раньше времени, душа моя, — тихо, склонив голову, прошептал Болконский. Князь Андрей накрыл второй рукой маленькую ладонь княгини и сжал её, словно показывая, что нет причин бояться и прятаться. Андрей и Лиза смущённо улыбались, отводя взгляды друг от друга, но каждый из них знал, что другой улыбается, и по-детски наивная радость показывалась на их лицах. Как только в залу вошёл государь, со всех сторон полилась музыка, зашуршали подолы платьев дам, пары выстроились на полонез и зал оживился. Князь Андрей решил пропустить первый танец. Он оставил жену в компании двух малознакомых ему дам и стал наблюдать за танцующими. Приметив вдалеке знакомую массивную фигуру, Болконский оживился и уверенным шагом направился к ней. — Пьер! Я рад видеть тебя здесь, мой друг! Граф Безухов стоял, облокотившись на массивную колонну. Он, видимо, погрузившись в мысли, имел вид больше похожий на статую, нежели на человека, и не сразу понял, что к нему обращаются. — Андрей! — Пьер медленно подошёл к другу и обнял его, но жест этот был совершенно неискренний, а больше формальный и рассеянный. — Пьер, такая встреча! Неужто ты снова выбрался в свет? — Да вот, жену сопровождаю. Она балы любит, ей общество высокое требуется! А я танцевать не люблю да и не умею. Граф Безухов что-то отчаянно высматривал вдалеке и на вопросы Болконского отвечал чересчур фальшиво. — Отчего вы не танцуете, Андрей? Вы с Лизой — чудесная пара! — Не хочу, — отрезал князь Андрей. Наконец, заметив то, что так страстно выискивал в толпе, Безухов перевёл взгляд на друга и заговорил: — Видите в другом конце залы стоят Ростовы с дочерьми? Их младшая — Наташа — ma protégée¹, — особенно ясно выговаривая последние слова, сказал Пьер. — Пригласите её на танец! Она восхитительная девушка, Андрей. Пьер указал рукой на Ростовых. Удостоверившись, что князь Андрей не вернётся, Безухов направился к своей цели. Княгиня Болконская стояла одна. Очевидно, её собеседниц уже пригласили, а она стояла в ожидании своего супруга. — Княгиня Элизабет, разрешите попросить вас? — обратился Пьер к маленькой княгине. — Пьер? Здравствуйте, mon amie², — Лиза обратилась к говорящему с улыбкой, но в душе была раздосадована, оттого, что её потревожили. — Вы не видели моего мужа? Кажется, вы говорили с ним сейчас? — Князь Андрей? Он пригласил мою протеже на танец. — Вот как? — лёгкая, непринуждённая улыбка быстро сошла с лица княгини и сменилась печалью. Она тяжело выдохнула и побледнела. — С вами дурно, Лиза? — обеспокоился Пьер. — Нет-нет, дорогой Пьер. Я в порядке, — тихо прошептала Лиза, пытаясь скрыть подступившие к горлу слёзы. Пожалуй, это был один из самых мерзких поступков графа Безухова. «Но можно ли идти против собственных чувств?» — рассуждал Пьер. И, порешив, что против воли идти нельзя, решился на подлый поступок. — Вы не откажете мне в танце, княгиня? — учтиво предложил Пьер, скрывая своё волнение поправлением очков. Злость и обида захлестнули княгиню. Её бледное личико вмиг покраснело. Лиза, опомнившись от печали, улыбаясь, ответила: — Конечно, Пьер. Могу вам обещать не только один танец, — сильнее выпрямив спину и гордо подняв голову, княгиня с нарочитой торжественностью ушла с Пьером к танцующим парам. В другом конце залы, одиноко, прислонившись к колонне, стояла Соня. Наташу пригласил князь Андрей, граф с графинюшкой стояли поодаль и разговаривали со знакомыми князьями, а она всё стояла в одна, и никто не обращал на неё внимания. Соня грустно всматривалась в центр залы и думала, как хорошо быть с кавалером в рядах этих прелестных танцующих пар, как вдруг в толпе мелькнула знакомая фигура. «Неужто Долохов? Нет! Конечно, нет. Я всё себе придумываю. Почудится же такое…» Однако чем дольше Соня следила за фигурой, тем больше её охватывал озноб. Чувства Сони были верны — на императорский бал явился Фёдор Долохов. Он внимательно высматривал свою единственную цель, ради которой прибыл в Петербург, и чувствовал, что она где-то близко. Долохов никак не выдал своей радости, что нашёл Соню, ведь знал, прекрасно знал, что она наблюдает за ним. — Доброго вам вечера, Илья Андреевич! Большая честь видеть вас здесь, — Долохов подошёл к Ростову и с нагловатым видом, какой бывает только у молодых, заговорил с графом. Когда старый граф указал рукой на Соню, та мигом побледнела. «Неужто с ним? Неужто с ним танцевать? Как же это, дядюшка, зачем вы ему позволили?» — Софья Александровна, для меня честь видеть вас здесь! Соне казалось, что она так и стояла в одном положении, обомлев от страха, и даже не заметила, как непроизвольно подала руку Долохову. Он схватил руку Сони и поцеловал. Даже через шёлковую ткань перчаток Соня чувствовала его горячее дыхание. — Могу я пригласить вас, Соня? — спросил Долохов. Девушка видела его холодный изучающий взгляд. Ей было неимоверно страшно, но она продолжала держаться. — Да, Фёдор Иванович, да… — прошептала она. «Только бы сознания не потерять!» — подумалось Соне. Долохов словно прочитав этот страх и эту просьбу, как только лица их приблизились, прошептал Соне: — Не бойся меня, Соня. Поздно ночью кончился бал. Друг Болконского — князь Чарторыйский пригласил Андрея и Лизу погостить у него. У него же остановился и Кутузов. Дядя пригласил Лизу на разговор ещё после ужина, но княгиня никак не решалась прийти. Держа в руках канделябр с двумя зажжёнными свечами, Лиза размышляла, о чём им предстоит разговор. И вспомнился ей момент из далёкого детства. Девушка всегда боялась темноты. И каждый раз, когда она не могла уснуть, шла к дядюшке, который сажал её на коленки и укачивал, рассказывая сказки. Этот момент был самым тёплым и ярким, который помнила Лиза из детства. Сколько времени прошло с той поры? — Годы? А сколько они не общались? Кажется, дядя писал из армии письма, да и то случалось это крайне редко. Лиза постучалась. Гулкое эхо раздалось по огромным коридорам особняка. Княгиня вздрогнула. Красиво обставленные комнаты и галереи казались при дневном свете чудом, а в ночи были подобны подвалам и сырым холодным подземельям. — Да-да, войдите, — послышался хриплый голос за дверью. Дядюшка Миша стоял подле окна, рассматривая что-то вдалеке. Его ночная сорочка, очевидно, слишком большая по размеру, выглядела до ужасного смешно и не подобала мрачному настроению владельца. — Дядя Михаил, я пришла… Как обещала, — Лиза запнулась, и её молоденький женский голос превратился в по-детски тихенький голосок. — Присядь-ка, душа моя, — Кутузов указал на диванчик рядом с кроватью. Лиза послушно подошла и присела на указанное место, через минуту пришёл и дядя. — Давно я не видел тебя. Не эту ли озорную девчонку нянчил я? Дядя обнял Лизу и поцеловал в лобик, словно маленького ребёнка. — Полно вам, дядюшка! — Прости старого дурака, я всё забываю, что ты уже давно выросла, и своя семья имеется! Ах, время! — Кутузов рассмеялся. Мужчина нахмурился и лёгкая печаль скользнула по его морщинистому лицу. Лиза поняла, что разговор будет сложнее, нежели прошедшие лета. Лиза прильнула к дяде и, молча, прикрыв глаза, лежала у него на плече. — Ну что ж, — Кутузов вздохнул и, медленно подбирая слова заговорил.- Государь писал мне давеча. Ему угодно назначить меня главнокомандующим Дуная³. — Это ведь хорошо, дядюшка! Он простил вас, — радостно пробормотала Лиза. — Простил! Не простил он мне и не простит Аустерлиц… Но только сумасшедший будет жертвовать людьми ради собственной славы, — криво усмехнулся Кутузов. — Вы злы от этого? — А, Lise, я не зол. Я о другом. Ежели я буду снова на войне, мне понадобятся помощники. Я хочу взять на службу Болконского. Время такое, дитя моё, — прибавил дядя, увидев, как сникает племянница. — Он не сказал тебе об этом? — Нет, не сказал… — едва слышно бормотала Лиза. Против воли по щекам текли слёзы, но княгиня всеми силами пыталась сдержать себя, чтобы не разрыдаться. Остальные дядюшкины речи она не слышала. Он что-то без умолку говорил, но единственная гадкая мысль въелась в рассудок и никак не хотела уходить. Лиза слышала только слово служба. И чем больше она его слышала, тем сильнее ненавидела. — Дай прикурить, Федя! — послышался голос Анатоля из комнаты. — Это ты, Анатоль? Долохов даже не обернулся на зов, продолжая стоять на балконе и курить сигару, рассматривая Петербургскую ночь. Курагин забежал на балкон в распахнутой шубе. Выпитое спиртное будоражило его голову и, видимо, от этой возбуждённости ему было совсем не холодно. — Чего тебе, Анатоль? — раздражённо спросил Долохов. — Дай закурить, Федька! — Своих не осталось? — Попросить нельзя? — от грубости друга Анатоль возмутился, и дурная пьянь прошло словно и не было её вовсе. — Держи, — Долохов вынул из кармана небольшой портсигар и протянул другу. — Там разные. Бери. — сухо пробормотал Федя. — Ай, спасибо. Подай огоньку, Федь, — Долохов разозлился, но всё же вынул спички, поразмыслив, что Анатоль от него не отстанет. Оба друга, опершись на ледяные металлические перила, мерно курили. — Я вот чего не могу понять, Федя. Ты ж в армию хотел идти. Зачем на бал явился? — повернувшись к товарищу, протянул Курагин. — Дела неотложные появились, — сухо отвечал Долохов, не поворачиваясь к Анатолю. — Знаю я дела твои. Любовные, небось. Ростова приглянулась тебе, а? — расхохотался Курагин. — Ничего ты не знаешь, оттого и говорить не смеешь, — прорычал Долохов, грозно уставившись на Анатоля. Тот испугался и, выронив сигару, поднял руки вверх. — Как скажешь… — пробормотал Курагин. Долохов постоял еще несколько секунд, затем затушил сигару и ушёл в комнату, притворив за собой дверь.