Совсем недавно, буквально месяц назад, в Мидтаунской школе науки и технологий появилась новенькая. За это время она не смогла завести знакомство ни с кем из параллели. Ну или хотя бы из своих одноклассников. Да и ученики не особо горели желанием искать общий язык с Мишель Джонс, девушкой, показывающей средний палец направо и налево и сыплющий едкие подколы в твою сторону даже если вы видитесь впервые. Со стороны создавалось чёткое впечатление, что ей вообще никто не нужен. Кроме книг, разумеется. О да, с ними она не расставалась. Казалось, дома у неё хранится потерянная библиотека Ивана Грозного. Прядь её тёмных кудрявых волос, зачастую не попадавшая в хвост, каждый раз подпрыгивала во время ходьбы. Иногда эта прядь падала на тёмно-коричневые глаза девушки, и тогда ей приходилось сдувать волосы с лица или убирать стройными пальцами за ухо.
Питер и его друг Нед — главные неудачники Мидтаунской школы. Ну, так их величал главный задира этой самой школы, его свита, да и все остальные вокруг. Но двум друзьям не хотелось вступать в перепалки с Флэшем Томпсоном. Было достаточно проигнорировать его минуты три и вуаля! Томпсон терял интерес. Можно снова наслаждаться спокойствием.
Друзья-неудачники стояли в коридоре около жёлтых шкафчиков и обсуждали что-то намеренно тихо, потому что Мишель Джонс стояла в нескольких метрах и смотрела в расписание уроков. Но разговор не ждал.
— Нед, тебе не кажется, что стоит подойти к ней и хотя бы попробовать что-нибудь сказать? — глубоко вдохнув носом, начал Паркер.
— Чувак, она каждые 15 минут показывает тебе фак не потому что ей нужны друзья, — Нед Лидс ответил незамедлительно. Но Питер не хотел сдавать позиций. Супергерой как-никак. Его дело помогать. Не только в маске, и не только милой бабушке, которой тяжело перейти через дорогу.
— Попробовать стоит. Ты думаешь ей не нужно общение? — настаивал Питер, повышая громкость с каждым словом.
— Да. Это именно то, что я думаю, — ещё громче сказал пухляк и ткнул указательным пальцем Питеру в живот.
— А я нет.
— Да эта Джонс чокнутая! — воскликнул Нед и заметил, как округлились глаза Питера. Он смотрел туда, где висело расписание… Мишель резко развернулась и на максимальной скорости пошла к лестнице. Всё выглядело так, будто она не заметила. Пронесло.
— Нед! — яростным шёпотом упрекнул друга Питер. — Ты в своём уме?! А если бы она услышала? Может ты и прав, может она чокнутая, но я не хочу превращаться в этого придурка Томпсона.
***
Но Мишель слышала. Она до боли прикусила щёку изнутри, однако её лицо оставалось каменным. Как и всегда. Она не позволяла себе показывать эмоции. Да и зачем? Джонс неслась по лестнице на третий этаж, перешагивая через ступеньку, и мысленно говорила сама с собой.
— Молодец, Джонс, что сказать. Даже Паркер со своим дружком думают, что ты не в себе. Вот это репутация. Сама себя в гроб загоняешь. Чёрт-чёрт-чёрт.
Она слышала всё что о ней говорят. Ну не получается у неё общаться. Не умеет она. Легче просто оскорбить, поставить человека на место, чем подобрать правильные слова. И за долгие годы обучения средний палец уже выскакивает на автомате. Джонс честно хотела поменяться в новой школе. В старой были одни дебилы. Здесь лучше. Но просто-напросто не получается. А ведь ей не с кем даже поговорить о том, что происходит, что она чувствует. Родители постоянно на работе. Джонс изредка видит их, но тем глубоко плевать на родную дочь. И ни одного лучшего друга. Ни одного друга в принципе. Единственный выход для неё, чтобы не сойти с ума — записывать свои мысли на бумагу. И снова лучший друг состоит из обложки и страниц.
Вот скоро закончатся уроки, она первой выбежит из класса и понесётся в сторону дома.
***
На улице зябко, серые плотные тучи полностью перекрывают солнечные лучи. Недавно шёл дождь, так что мятные конверсы Мишель моментально промокли насквозь. А вслед за ними и носки.
Закрыв входную дверь, девушка стянула с себя все мокрые вещи и разложила на подоконнике. Она переоделась в желтые спортивные штаны и укороченную белую футболку. В окно снова начал стучать ливень. Джонс решила не обедать. Достаточно было просто заварить чай в любимой кружке, которую Мишель отнесла в свою комнату. Там стояла узенькая кровать. У изголовья кровати стоял комод, на котором валялось столько хлама, что страшно было прикасаться. Окно было задёрнуто светло-серыми шторами. Да и вся комната выполнена в этом цвете. Плюс минус. Рядом с окном стоял шкаф, набитый тёмными мешковатыми вещами. Если бы Мишель спросили, есть ли там что-то посветлее, она бы показала свою коллекцию мужских рубашек. Вся книжная полка была завалена книгами. И не только она: книги стояли стопками на полу, на шкафу, под кроватью и затаились в куче мусора на комоде. Если не считать последнего, комната была уютной и опрятной. Совсем не женственной, а это прельщало Мишель. Стола в комнате не было — не помещался. Так что уроки приходилось делать либо лёжа на полу, либо на кухне.
Достав из рюкзака свой дневник, то есть коричневую книжку, сделанную под пробковое дерево, она поудобнее устроилась на кровати и открыла его.
Вместо того, чтобы сразу начать писать, Мишель захотелось освежить то, что произошло ранее. Некоторые слова или фразы были зачёркнуты, но не всегда они лишние.
Четырнадцатое сентября
Сегодня было ещё хуже, чем до этого. Потому что раньше я была готова к тому, что буду целый день как отброс общества нежелательная личность номер один. Сегодня, я думала, что меня перестанут игнорировать, будут общаться со мной (пусть даже не сами, а по моей инициативе, которую я, к слову, сумела проявить). Но ничего подобного! А чего ты ждала, а? Ничего не изменилось. Возможно стало даже хуже. Сработал эффект завышенных ожиданий (первый раз в моей жизни. Раньше меня ожидание чего-то хорошего, что по идее должно произойти, но не произошло, не расстраивало ничуть).
Да, тогда она пригласила погулять какую-то девушку из параллели. Мишель уже и не помнит, как её звали. Роуз что ли. Это стоило огромных усилий — ни разу не подколоть, бросив три предложения. И та вроде даже согласилась, но потом не пришла. Вот так и заводи друзей.
Двадцать восьмое сентября
Как же бесит
Вот что я сделала? Флэш ходит, задевая меня плечом постоянно. Это норма?
Я в углу стояла. Я его не трогала. Я просто читала. А он подошёл и пихнул меня, а-ля не заметил. Потому что всё было не как ему хотелось. А после того, когда он у меня спросил «ты хоть чем-нибудь вообще интересуешься? Знаешь, есть такая вещь — адекватность», я вскипела. Я высказалась о том, что не делаю это так показушно, как он. Даже голос не повышала. Надо будет как-нибудь и за Паркера похлопотать. И за его милую улыбку.
Неа, всё-таки Мишель расхотела читать дальше, поэтому выудила ручку из-под апельсинов на комоде и начала писать.
Второе октября
Серьёзно? Даже Паркер со своими щенячьими глазками считает меня идиоткой. Да, заслужила, ну и что? Надеюсь он и его дружок-пирожок ничего не заподозрили. Я развернулась и ушла. Чёртов Паркер.
Мишель закончила и кинула дневник обратно в рюкзак. Все домашние задания были выполнены на переменах, так что она могла пойти погулять, шлёпая по лужам. Джонс накинула самую простую одежду, чтобы уж промокнуть наверняка. Ни тебе плаща, ни тебе зонтика. Убедившись, что зарядки на телефоне достаточно, она повернула дверной ключ.
Примерно в это же время Человек-паук зарядил вэб-шутеры и собрался патрулировать вечерний Квинс.
