Часть твоего мира

      Готэм сити — тот самый город, к которому невозможно остаться равнодушным, но к сожалению в нем слишком мало деталей, которые могут оставить только теплый след в душе. Центр города наполнен старинными уголками, которые пропитаны солёным потом и кровью с ярким запахом железа. Кажется, мимо прошла дама древней профессии, разнося по улицам приторный запах дешёвых духов и цокая каблуками. Похоже, что один из них скоро надломится, чем принесет ей очень неприятную травму. Запах мокрого асфальта после проливного дождя является чуть ли не визитной карточкой города. На этой земле каждый должен носить с собой зонт на случай, если вдруг небо вновь решит перекинуть ведро с водой на жителей и окрестности.       В центре города величаво смотрит на каждого готэмита башня, на верхушке которой белым неоном светится буква W. Многовековая история небоскребов известна каждому жителю города, ведь без Уэйн Энтерпрайзес ни одна отрасль науки не имела бы того уровня.       — Боже, мальчик, попытайся быть более раскрепощенным! Тебя смущает мой гость? , — сегодня клуб знаменитой кровавой Марии Мерседес Муни, известной в городе, как Фиш, был закрыт для личных посиделок. Гордо восседая за столом вместе со своим деловым партнёром, она попивала любимый коктейль, пока один из новых вокалистов неуверенно держал микрофон.       Страх деятеля искусства вовсе не случайный. Юный парнишка выступает перед самыми что ни на есть истинными властителями города, включая подпольные лабиринты. Некогда бывшие враги сидели достаточно близко друг к другу, показывая свою отрешённость от прошлых обид. Темнокожая красавица махнула рукой, дабы юнец продолжил исполнение, а после взгляд переметнулся на своего собеседника. Словно темное пятно возле нее сидел мужчина, который всем своим видом показывал, что добрался он до вершины далеко не самыми простыми путями. Брюнет, чья челка закрывала глаз, дабы скрыть шрамы, держал в руке полупустой бокал… В руке? Протез кисти руки в дорогой черной оболочке. Современный стиль выделял ее, но также и укрывал в темных одеждах. Мужчина никогда не принимал себя, как инвалида. Во всяком случае, на публике тот управлялся с искусственными конечностями на отлично. Почему конечностями?..       Под столом укрыта немного оттопыренное левое бедро, от которого протянут ещё один протез, но уже отблескивающий лёгким металликом. Брюнет безэмоционально смотрит на попытки вокалиста проявить себя, показать свои навыки. Вероятно, ему действительно нужны деньги. По его напуганным глазам видно, что тот заставляет себя остаться в этих стенах, но талант у мальчишки действительно есть.       — Освальд, ты какой-то слишком мрачный сегодня. Даже для тебя это странно, — Фиш положила руку на плечо Кобблпоту, заботливо проведя по нему ладонью. Освальд никогда не любил прикосновения. Муни была одна из тех, кому он спокойно это позволял из того факта, что хорошо знал все ее повадки и капризы. Он похлопал свою «коллегу» по ладони и громко хмыкнул.       — Сегодня заходил комиссар. Мои попытки добиться достойного наказания для Джерома всё ещё тщетны, — выдохнул Освальд.       После многолетнего обитания в этом городе Кобблпот выработал для себя собственную стратегию по ведению дел. Как минимум — стоит сотрудничать с законом, чтобы продолжать ходить по этой земле, а наглые подставы превращать в случайности жизни. Это не просто необходимость, это первое требование. Желания возвращаться в тюрьму у криминального авторитета не было, хоть он и побывал там лишь год. Спасибо комиссару Джеймсу Гордону, а также той же воле случая, от которой Джиму было просто невыгодно нахождение Пингвина в тюрьме.       — Я бы сказала, что ему стоит воздать по заслугам, но я тебе тоже нанесла достаточный вред… Не очень хотелось бы разразить тебя на войны, — засмеялась леди, перекинув гладкую ножку на другую.       Возле выхода показалась объемная фигура в костюме, это был никто иной, как Бутч Гилзин — самый главный пёс Фиш Муни. Предан, умён, опытен, как и его госпожа. Бутч потащил какой-то чемодан в сторону ее кабинета, но Освальду было все равно. Жизнь во имя мести не приносила никакой радости. Мужчина тихо поблагодарил подругу за теплый вечер и поспешил удалиться. Накинув на себя пальто с меховыми вставками, что скрывали его лицо ещё больше, Освальд опрокинул уставшее тело на трость и не прощаясь, скрылся в переулках, а после за тонированной дверью старого лимузина. Пока автомобиль постепенно набирал скорость, Освальд закрыл глаза и попытался уйти от этого мира немного подальше. Прошло лишь несколько дней с годовщины смерти любимой матушки, но сердце продолжает рваться на куски. Каждый год в этот темный день мужчина просто сидит в семейном склепе и точно так же закрывает глаза. Перед ним встают образы его родителей. Лучезарные взгляды пронзают его насквозь, а то, как светятся их теплые улыбки… От подобного мужчина тут же внутренне слепнет и даже улыбается. Он чувствует нежные касания матери и крепкие объятия отца.       -У тебя есть семья, ты вовсе не один, — слышит Освальд, чуть ли не захлебываясь в собственных слезах, каждый год слышит, но словно в первый раз бьётся в штормовой буре из эмоций.       Кобблпота зовут Пингвином из-за его живучести и приспособляемости, а свой авторитет он удерживает своей вездесущестью. Что бы ты не сказал в его сторону — жди беды. Возможно, твои глаза останутся на месте, а под ногтями не появятся острые гости в виде ржавых игл, но однажды приятным летним утром в твоём доме поселится печаль, а жизнь может оказаться разрушена простым щелчком. Пингвин не прощает. Из приоткрытого окна запахло лесом. Городские погодные аномалии достигали и этих мест, донося снежные хлопья до самого дома Кобблпота. Шофер из чувства совести и из воспитания каждый раз был готов протянуть руку для помощи Освальду, но останавливал себя ради жизни на земле. Несмотря ни на один факт, по которому Кобблпот нуждается в помощи, тот ни в коем случае не принимает ее вне своего дома.       Лишь самые близкие люди могут коснуться этого многострадального и полного горечи человека. Освальд уже привык к каждой «новой» конечности, поэтому уверенно шагал, или будет сказать правильнее, хромал к тёплому камину. Он молча вошёл внутрь и стряхнул с себя подобие снежной пелены, что успела покрыть его меховое одеяние.       У его гувернантки Ольги многолетний и ценный опыт работы со своим хозяином. Выполняя роль горничной, она была той самой подругой, тем самым плечом, куда он мог поплакать, или кому мог раскрыть свою искалеченную душу, чтоб получить хоть каплю исцеления.       Она помогла снять сковывающую верхнюю одежду и тут же отнесла по месту назначения, чтоб довести пальто до идеала для последующего выхода брюнета в люди. Он тихо попросил Ольгу оставить его на время, а после принести ужин. За окном темный и холодный лес покрывала мгла. Древесные монстры, чьи образы он видел, с самого появления в этом доме завораживали и пугали одновременно, вызывая очарование неведомыми формами и определенным ужасающим танцем. За беспорядочно выросшими деревьями выстраивалась хвойная стена из древних огромных елей, верхушек которых казалось почти и не видно из-за нависшей пелены. Когда погода будет благосклонней, Освальд точно пойдет по уже давно вытоптанной тропинке на прогулку или же некое терапевтическое приключение, когда душа и сердце успокаиваются от самых приятных запахов хвои, который гоняет ветер.       Освальд избавил себя от протеза, что с самого утра вымучивает его тело. Культя не настолько сильно была натерта, как бывает тем же летним вечером, но это не отменяло адской боли в позвоночнике. Переодев себя в более домашний вид, где кожа дышит, а на живот не давят никакие пояса, он обработал ногу. Левая рука также слегка ныла от потертостей, которые приносил этот протез, но сначала — ужин. Ольга неторопливо раскладывала тарелки в столовой комнате, пока Освальд перекочевывал из спальни, постукивая тростью по старому скрипучему полу. Женщина осторожно отодвинула стул, на который приземлился Освальд, расслабив все еще ноющую спину. Уже давно ставшие родными женские руки сложили на его колени чуть отливающую ультрамарином салфетку, а сам Кобблпот был слишком голоден, чтоб просто ждать этих принятых в его кругах вещей, оттого просто принялся трапезничать. Самым ярким ароматом сегодняшнего стола был грибной соус, который покрывал стейк из радужной форели. Глотнув белого полусухого напитка, чтоб дополнить вкус и разбавить собственный разум, мужчина махнул рукой, чтоб единственная, кто живет в этом доме, могла отужинать с ним рядом.       — Я не могу, мистер Кобб…       — Ольга, не начинай. Садись рядом, я не хочу ужинать один, — улыбнулся Освальд, положив свою руку на кисть Ольге. Женщина еле заметно улыбнулась и присела рядом, оправдывая отсутствие аппетита тем, что она уже успела поужинать до его прихода. Пережевывая кусочки пищи и вдыхая пряные запахи, Освальд делился всем, что произошло за прошедшие сутки. С того момента, как Пингвин лишился главного столпа своей жизни, а именно матери, возле его плеча и сердца стояла лишь она — простая кухарка, помощница с широким сердцем и легкой холодностью на первый взгляд. Эта женщина имела похожий период жизни, как и его собственная мать, отчего в первую очередь Освальд и сблизился с ней. Уже больше пяти лет она далеко не прислуга, а часть его семьи, той семьи, остатки которой хранятся исключительно в этом старом доме и в семейном склепе. Сквозь арку, что проходила через гостиную, над камином, откуда раздавались легкие щелчки от горящих поленьев прямо на Освальда смотрели самые родные для Кобблпота люди — родители. Счастливый случай свел их вместе после долгой разлуки длинной в тридцать лет, именно этот период Освальд может назвать самым счастливым и дивным в его жизни. Освальд успел опустошить как тарелку, так и бокал, а от остальных закусок с сожалением отказался. От несколько упавшего настроения и депрессии в душе мужчина не имел такого аппетита, какой обычно присутствует. Ольга взглянула на висящие портреты, куда был устремлен взор брюнета и тихо выдохнула.       — … Вы снова забраковали того художника? , — немного сердито спросила Ольга, прибираясь на столе. Освальд попытался помочь женщине, как и всегда, на что получил рукой по пальцам и вопросительный взгляд от не поступившего ответа на вопрос.       — Он прекрасный мастер, конечно, я заплатил ему, но этот портрет… Я не знаю. Иногда мне просто хочется, чтоб от меня осталась только пыль. Чтоб в этой широкой линии истории моей семьи меня не было, — понурый мужчина пожал плечами и последовал за Ольгой на кухню.       — Тебе когда-нибудь это надоест, Освальд? , — вероятно, она никогда не избавится от того акцента, который имеет, хоть и старается говорить уверенно. Освальд холодно улыбнулся и оперся о тумбу.       — Ты про то, что я бракую все свои портреты?       — Про самобичевание… — женщина обхватила теплыми ладонями лицо своего хозяина и продолжила, -… прекрати себя ненавидеть, следующий художник, который поселится в этом доме будет награжден не только деньгами, но и тем, что ты повесишь этот злосчастный портрет подле своих родителей. Ты меня понял? , — ласково спросила Ольга, поглаживая его по лицу. Освальд положительно кивнул и приобнял свою названную мать.       — Спасибо тебе, Ольга, — шепнул брюнет, поджав губы.       Освальд всегда ненавидел ложиться спать, когда его тело и волосы все еще влажные. На часах уже почти два часа ночи, а он все еще сидит в кабинете, перебирая ненавистные бумажки, хотя дело было более чем близко сердцу мужчины. На столе стояли благовония, дым от которых распространялся тонкой вальяжной струей по помещению. Из источников освещения был только один единственный торшер, что стоял подле брюнета. Пока Освальд выписывал в свою деловую книгу планы на недалекое будущее, раздался звонок. Освальд громко рыкнул и, закатив глаза, схватился за трубку.       — Если это какая-то мелочь, то завтра будет гора трупов! , — яростно крикнул Освальд, стукнув протезированной кистью по столу. Услышанное его вовсе не порадовало, дрожащий голос одной из пингвиньих шестерок проговорил следующее:       — Мистер Пингвин, у нас небольшие проблемы… — громко глотнув больше воздуха, он продолжил: … Помните те грузовики, которые переезжали со складов? Вы говорили, что деньги должны были привезти сегодня…       -… Само собой, я помню! Я сам тебе отдавал этот приказ! , — преступный джентльмен сжал ручку, которой писал. Похоже, что какая-то часть механизма хрустнула. Этот звук немного напугал Кобблпота, потому что если этот хруст связан с его протезом — он точно не будет рад.       — Один из грузовиков… не доехал. Мы не досчитались его и после анализа пути выя… — Кобблпота раздражала такая медлительность речи, эти скованные трусливые голоса, которые не могут избежать ненужных деталей в совсем неточное время.       — Кто это сделал?! , — Освальд точно знал, что виновников точно нашли, а иначе звонка бы просто не было. Каждый подчиненный точно знал, что Кобблпот не терпит ошибок или дел, которые не завершены. Однако, раз волнение столь велико, значит и виновник не мал.       — Это точно люди из Нэрроуз, мистер Пингвин.       Освальд сорвался с места, бросив трубку и метнулся к выходу, опираясь на трость. В коридорах мужчина столкнулся с Ольгой, в руках у которой была лампа и нож. Конечно, она следовала указаниям Освальда, которые он дал уже давно, ведь если есть шум, то опасность может быть очень близко. Кобблпот успокоил женщину и направился в сторону спальни, предварительно попросив позвонить водителю и подготовить пальто к выходу. Фактически вслепую Пингвин застегивал пуговицу за пуговицей на своей рубашке, оформлял свой ворот, дабы ничего лишнего не топорщилось не смотря на то, что снимать верхнюю одежду ему точно не понадобиться. Освальд оказался слишком шатким, к тому же его вовсе не радовали ночные выезды, однако — выбора просто не было, оставлять подобное на утро невозможно.       Психическое здоровье Пингвина и без того висит на ниточке, а когда ему приходится ехать далеко не в самый благополучный район, который славится безумными бедняками, психиатрической лечебницей и их добродушной Королевой… Это чувство вызывает позывы тошноты и крика одновременно.       Автомобиль проезжал через мост, Освальд же получше укутывал себя любимого в пушистый мех пальто и пытался сложить в своей голове ответ на вопрос: Зачем Королеве Нэрроуз наступать Пингвину на хвост?.. Кобблпот никогда не встречался с достаточно знаменитой Лесли Томпкинс, их дороги никогда не пересекались. Борьба за территорию, нарушения границ — никаких конфликтов никогда не возникало, а иначе Освальд хотя бы краем уха, но услышал бы о подобном неуважении.       Въезжая в район, брюнета и его свиту встретили ворота здания с далеко не самой приятной для слуха славой. Лечебница Аркхэм скрылась за горизонтом, пока темный и далеко не самый дешевый автомобиль Освальда продолжал свой путь в глубины Нэрроуз.       — Здесь мы пойдем сами, — приказал остановить Пингвин. Когда он хлопнул дверью и ощутил, что возле его плеч стоят одни из самых любимых его головорезов, на душе стало немного спокойнее. Возле самого транспорта осталась парочка киллеров, чтоб отгонять местный сброд, а остальная пара следовала за предводителем, надменно глядя на каждого, кто пытался хотя бы одним глазом взглянуть на гостя их давно забытой земли. Освальд шел достаточно медленно и будто заранее знал путь, по которому ему стоит идти. Шокированные взгляды местных жителей подбадривали его немного расшатанный дух, а местный мальчишка, что сломя голову унесся в нужное Освальду место только доставило легкое удовольствие Королю Готэмской преступности. Пингвин опирался на зонт, который выполнял вспомогательную роль, и немного погодя уже был у входа в большое здание, которое ничем не отличалось от других бедных и разрушенных домов данного острова, вот только огромная куча народу, которая располагала палатки или делала импровизированные жилища стимулировали то, что люди называют интуицией. Кобблпоту точно нужно в этот дом. Последним, а главное — основным подтверждением оказался выход той самой женщины, которую он видел лишь раз на одном фото. Уверенный взгляд, подведенные темные глаза, от которых шли широкие недлинные стрелки. Темная челка покрывала ее лоб, а рот едва закрывался. Неужели она так сильно не ожидала приезда гостя? Возле нее собирались люди, пытаясь, возможно, вызвать страх у приезжих или же это был такой способ самозащиты, что более вероятно. Широкая душа Лесли Томпкинс покрывала каждого, кто просил помощи. Из-за углов выглядывали дети, чей страх ощущался издалека, а их матери и отцы только могли пытаться защитить источник их крова и крыши. Брюнетка тихо попросила всех разойтись хотя бы на пару тройку метров.       — Пингвин, какая встреча. Сам мафиозный управленец решил посетить наши скромные земли, — улыбнулась Ли, сделав пару шагов в сторону Освальда, чем вызвала небольшое негодование у толпы. Немного встрепенувшись, Кобблпот фыркнул сквозь мех и подошёл вплотную к «воровке» его наличности. Возвышаясь над гордо глядевшего снизу вверх Пингвином Ли почувствовала лёгкий ужас, который может ее постигнуть. Он чешет ее горло, щекочет гланды, заставляет внутренности пересыхать, а движение крови замедляться, словно это самый внезапный ледниковый период. Повеяло холодом. Снег понемногу сносило с крыш и старых ржавых автомобилей на улицах. Небольшая метель заставила Ли ожить и пригласить Кобблпота в свой дом. Указав на стул, что стоял возле ее рабочего пространства, Ли фактически приземлилась сама, пока Пингвин не начал отрицательно мотать головой.       — Я не рассиживаться сюда пришел, моя дорогая. Ты же понимаешь, почему я посреди ночи оказался тут? , — спросил Освальд, стараясь тактично сдерживать свой нервный порыв. Кажется, брюнету стоило уделить больше внимания своему протезу на руке, потому что большой палец предательски заедало, из-за чего наружу вылезала часть механизма и зажевывала все, что было на пути, в его случае, это мех на рукавах.       — Потому что обеднел на пару процентов? , — Ли приподняла нос к верху и уменьшила дистанцию между ними до метра.       — Потому что ты коснулась моих честно заработанных денег! , — Освальд подался вперед, из-за чего его лицо уже ничего не закрывало. Он вжал в себя чуть пухлые алые губы и сильно хмурил темные брови.       — Что ж, да, это сделали мои люди. Нам приходится выживать, — пожала плечами Лесли, кокетливо улыбнувшись.       — Грабьте банки, разоряйте мелких бизнесменов или просто ломайте банкоматы на улицах — мне плевать! Но кто тебя надоумил касаться моих дел, Ли?.. Ты всегда была достаточно тихой, чтоб вдруг решиться на такое, — мужчина четко понимал, что женщина работает вовсе не одна. На столе располагались несколько ящиков с инструментами и парочка маленьких, бывало круглых, разбитых стекол. Освальда больше всего напрягали именно эти кажущиеся ненужными запчасти, что отблескивали на старом деревянном столе.       — Что бы это ни было — не пытайся даже раскрывать своего рта, Пингвин. Здесь слишком много моих людей… — услышав в ответ разразившегося смехом Освальда, Ли ощутила величину насмешки: …не думай, что толпа из простых людей, которым нужна чистая вода, еда и хоть какая-то крыша надо головой не решится напасть на такого богатого изверга, как ты…       Освальд чуть опустил глаза и скованно улыбнулся, все еще продолжая держаться в напряжении. Кобблпот в каком-то смысле любит подобные игры, когда какая-то проходящая мимо собачка хочет ощутить себя хозяином, представляя, как втаптывает птицу в грязь. Многие недооценивают силу воли и одного взмаха руки Освальда Кобблпота, особенно когда дело касается его собственности.       Позади мужчина услышал знакомый стиль движения. Когда мягко передвигающаяся фигура оказалась на одном уровне с ним, он прикрыл рот, чтоб снова не впасть в приступ хохота.       — Кошка, а тебя как сюда занесло? , — сделав небольшой оборот назад, он увидел шокированную и уже выпустившую когти Кошку. Ее взгляд выражал весь спектр эмоций, начиная от негодования и заканчивая:       — Какого хрена?! Ты не говорила, что это будет Пингвин! , — обтягивающий кожаный костюм немного поскрипывал при каждом шаге. Этот звук слегка бесил Освальда, хоть он к этому и привык. Пингвин и Кошка уже давно работают сообща, ведь девушка одна из самых юрких агентов, она с бесподобным профессионализмом добывает нужную информацию, а пернатый наниматель исправно платит, вовсе не обижая кудрявую носительницу кожи.       — И ты вдруг его испугалась? Я думала, тебе не так важно, на кого нападать, когда дело касается твоего дома, — женщина потянулась в карман, что было более, чем ожидаемо. Она точно держала какое-то орудие в кармане пальто, будь то пистолет или нож. Нэрроуз именно то место, где стоит осторожничать на каждом углу, включая простой пустырь.       — Ты живешь в Нэрроуз?.. Почему ты… — Освальд и Селина никогда не находили общего языка открыто. Личные разговоры заканчивались, как и начинались, подколками и издевками с обеих сторон. Неизвестно, что в голове у грациозно залезающей на стену девчонки, но мужчина точно испытывал к ней что-то теплое, вовсе не показывая того. В этих зеленых кошачьих глазах всегда была печаль и обида на этот мир, чем возможно они с Кобблпотом и оказались связаны. Но, похоже, к юной особе судьба оказалась так же неблагосклонно, запихав достаточно талантливую мисс в самый бедный район города.       — Хэй, я не обязана никому говорить, где живу. Теперь я должна переехать, спасибо, Ли! Я пошла, — мгновенно скрывшись в тенях здания, девушка скрылась, оставив багаж неловкости у Лесли. Взаимная подстава выглядела достаточно забавно, потому что Кошка как раз одна из тех, кто отвечает тотальной взаимностью, напрямую, словно зеркало, указывая на поступок человека, с которым общается. Ли резко вытянула из кармана небольшой револьвер, раздался звук взведенного курка. Освальд продолжал стоять так же развязно, как и в процессе беседы, все еще думая об ушедшей «подруге по несчастью». Вновь взглянув на рабочий стол, Кобблпот тихо вздохнул и хромой походкой подошел ближе к напуганной женщине с дрожащими руками.       — Разреши поинтересоваться, кто все-таки тебя разразил на такую кражу, м? , — Пингвин опустил голову на бок, ожидая ответа, что держал у себя в голове. Когда он услышал этот ожидаемый ответ, мужчина оказался немного шокирован, ведь это было что-то вроде мысли, которая никогда не должна была бы стать реальностью, не должна была стать материальной.       — Он назвал себя Архитектором. Сказал, что у него есть прекрасный план, чтоб дополнить все наши запасы! Сказал, что он связан с этим районом и не позволит ему загнивать! Сказал, что борьбу вот с такими, как ты, он возьмет на себя! , — Ли дрожала, ее психика и ум не были готовы к встрече с подобной опасностью, тем более, что она, как и каждый другой человек понимала, что ее может ждать очень серьезное наказание за подобное. Ожидание помощи от странника, который обещал помочь — бесценный опыт, чтоб научиться доверять. Вернее, не доверять.       — Поздравляю, уровень твоего развития — куропатка. Хотя знаешь… Нет, это я бедную птичку оскорбил, прости. Ты просто доверчивая дурочка, Ли, — улыбался Освальд, пока его собеседница продолжала держать его на мушке.       — Почему это?! Потому что решила пойти против таких, как ты? Я не дура, я пытаюсь что-то сделать, чтоб мои люди выжили! , — Ли выдала себя с потрохами, когда сказала эту фразу. Красавицу точно заставили это сделать, оставив все самое тяжелое на ее тонкие плечи. Архитектору плевать на таких, как она или ее подчиненные, а вот подсолить Пингвину ему в сладость, оскорбляя и нанося какой-никакой урон представителю, кхм, единственному представителю семьи Кобблпот.       — Он грабил ваши запасы, да? Возможно, кого-то убил прямо перед тобой? , — холодно спрашивал брюнет, отводя челку, которая перекрывала ему обзор, в сторону.       — Зато сейчас он нас оставит!.. А еще перестанет пугать нас, перестанет делать эти ужасные вещи, если смерть обезображенного калеки наступит прямо сейчас! , — Ли уже почти нажала на спусковой крючок, как Освальд не только увернулся от поступившего после выстрела, но и обхватил ее шею своей рукой сзади, второй рукой направляя к опрятному личику ее собственную, но с тем же револьвером в руках. Несмотря на все травмы, что мужчина получил от этой жизни, он был достаточно силен и расчетлив, чтобы избежать такой глупой смерти.       — Верить клятвам предателя — все равно что верить благочестию дьявола, — шепнул Освальд прямо на ухо Королеве и выбил из ее руки оружие. Ли тут же схватилась за собственную шею. Прокашлявшись, она подняла глаза на Кобблпота. Разум пытался собрать предложение из разбросанных по округе слов, но Освальд подошел чуть ближе и взял ее за подбородок.       — Чтоб завоевать доверие, нужна вечность, милая. А сейчас ты успокоишься, и мы выйдем наружу, чтобы показать твоим людям, что я тут точно не буду сносить все под корень, договорились? , — Освальд проявлял подозрительное сочувствие и великодушие, Ли быстро оправилась и последовала вслед за гостем, который уже направлялся к выходу. Шаги были весьма медлительны, Ли же пристально разглядывала Кобблпота. Возможно, от шока и последних событий она вышла из равновесия, забыв все рамки приличия и какой-то этикет.       — Он сразу забрал все деньги? , — спросил Пингвин, делая шаг за шагом.       — Да, как только привезли грузовик, он все забрал, оставив нас с тем, что он «благородно» решил не забирать от нас, — прохрипела Ли. Снаружи все еще стояли люди. Невооруженным глазом видно, что их даже стало на какой-то процент больше. Многие из них даже пытались держать в руках палки, ножи и остальную утварь. Томпкинс сменила потрясение на радушие и прилюдно, не снимая улыбки с лица, пожала руку Пингвину.       — Я рада, что все кончилось без капли крови, — нервно пробормотала Лесли.       — А я рад, что мы наконец все выяснили. Думаю, однажды нам стоит начать работать сообща, это просто необходимость, — ухмылялся Освальд, крепко сжимая руку Королевы.       — Почему? , — наивно подняла брови Ли.       — Ну как же, — раздался негромкий звук хруста, после которого Ли широко раскрыла рот и опустила глаза. Глядя на свой выломанный мизинец, она ощущала, как сильно бьется ее сердце и перекрывается дыхание. Освальд схватился за запястье и приподнял ее руку, чтоб каждый, кто присутствует рядом, узрел открытый перелом у своей Королевы. Последняя просто стояла и не могла пошевелиться от болевого шока, а Освальд резко потерял способность улыбаться.       -…Обезображенным калекам стоит держаться вместе, — подмигнул Кобблпот и резко развернулся к пути к своему транспорту. Позади шли его гордо шагающие киллеры, а там, где недавно случился публичный мир Королевы Нэрроуз и Короля преступности Готэма создался огромный купол из безудержного воя и крика Лесли. До самого хлопка дверью автомобиля Освальд вслушивался в этот вопль, словно это самая прелестная оперетта в его жизни. Черный Кадиллак покидал остров и уже почти переехал мост, а Освальд все еще слышал эту песнь из боли в своих ушах.       — Мистер Пингвин, разрешите вопрос? , — прервал размышления один из киллеров, на что Освальд положительно кивнул.       — Как вы это смогли сделать? Сделать подобный перелом настолько открытым, еще и так быстро — слишком сложно.       — Эта жизнь научила меня многому, мой друг. Один из таких уроков — умей использовать свои слабости во благо, — Пингвин указал на протез, который продолжал шалить и работать не совсем правильно, а из приоткрытого механизма торчали остатки кожи Королевы Нэрроуз. Под общий смех гвардия направилась к Северному Готэму прямиком к Криминальной аллее, где Кобблпот не имел своей территории, но имел нечто большее — территорию под аллеей.       После спуска и блуждания по заковыристым коридорам, Освальд добрался до почти что основного места отмывания своих средств. Работа, как всегда, кипела, а люди только и успевали, что на секунду приподнять глаза для того, чтобы поприветствовать своего господина, а после продолжить заниматься делами. Мужчина не так часто посещает это место лично, направляя сюда своих агентов и доверенных лиц, но сегодня — частный случай.       — Мистер Пингвин, я слышал о случившемся и… — секретарь выполз из своего кабинета и уже начал пытаться подбодрить редко заглядывающего сюда гостя, но быстро замолк, потому что Освальду нужно было просто выпить и закурить. Предварительно дав отведывателю проанализировать как алкоголь, так и сигарету на яд, Освальд начал пичкать себя никотином и спиртом. Мужчину охватывало желание лечь и уснуть, но похоже в ближайшее время он точно не будет видеть сновидения и расслаблять себя на мягкой постели или хотя бы в ванной с английской солью.       — Какие у нас потери, получается? , — очередной раз спросил Освальд, осушив далеко не первый бокал.       — Я не помню точную сумму, сейчас придет мой подручный и всё скажет. Могу сказать одно, кажется это были немаленькие результаты касательно местных фирм-однодневок, — офисный планктон перебегал из стороны в сторону, перенося папки с соседнего стола на свой.       — А теперь повтори, почему твой подручный отсутствует? , — Освальд немного пьяным взглядом смотрел на пустующий стол, где несколько минут назад аккуратно были разложены все бумаги. Тот, кто является хозяином данного рабочего места точно безумно педантичен и рассудителен, а так же ему придется все убирать заново после так называемого рейда от начальника.       — Вы не поверите, — саркастично ответил секретарь, — он — художник, перебегает иногда, чтоб выполнять заказы.       Освальд встал и подошел к этому самому столу, который он гипнотизировал. Прогулявшись по бумажкам, он и правда заметил, что на некоторых «бракованных» листах есть различные зарисовки. Куча набросков местного персонала и того же секретаря, который уже точно в недалеком будущем будет жить исключительно на успокоительном. Пингвин взял в руки блокнот, который лежал под папками. Ничем непримечательная обложка закрывала достаточно красивые портретные зарисовки, а так же фигурные. Перелистывая страницу за страницей, мужчина наткнулся на наиболее интересующую его работу.       Не успел он даже раскрыть рта, чтоб искренне удивиться, как в кабинет вбежала незнакомая фигура. Это оказался молодой парень в темном зеленом пальто. Запыхавшийся и пытающийся выровнять сбитое дыхание, он стягивал с себя верхнюю одежду, а от высокой спешки юный работник даже не видел того, кто стоял рядом.       — Ну хоть на основную деятельность спешишь, и то хорошо, — комментировал Освальд, пока юноша затягивал длинные темные локоны в хвост, — как тебя зовут, многорукий? Парень поправил жилет, прибрал торчащую прядку волос за ухо и надел на себя отблескивающие зеленым оттенком очки.       — А? … Я Эд. Эдвард. Эдвард Нигма, — шатен сильно растерялся и нервно повторял свое имя, глядя прямо в глаза запьянелому господину. Когда он заметил в руках у Пингвина свои наработки, ловким движением руки он забрал свой блокнот и запихал в ящик, -…А все говорили, что Вы — джентльмен. Пока Освальд подбирал слова, чтоб колко ответить, секретарь подскочил к долгогривому юноше с вопросами.       — Объясни мне, где бумаги по украденному грузовику?! , — озлобленно верещало подобие грефье подполья, пока Эд шокировано разглядывал свой стол.       — Ох, Господь — помоги мне… — взвыл Эд от увиденного бардака, — …так, В-506, В-509, — тонкими пальцами он перебирал все, что разворотил секретарь. К кистям его рук подходили чуть расширенные выразительные вены. Они были до боли заметны на бледной коже. Еле-еле касаясь бумаги, парень искал определенный номер папки, в которой точно есть вся информация. Невооруженным глазом заметно, что он знает всё, что имелось на его столе, а также больше. Неудивительно что его дополнительный способ заработка терпит начальство — он безумно полезный кадр.       — Вот, B-513, — продолжил Эдвард, — общие потери можно расценивать, как шесть миллионов, плюс стоимость оборудования, которое были внутри.       — Оборудование… — Пингвин сложил руки перед собой.       — Четыре инкубатора, несколько коробок с лампами и один экспонат… статуя «Целующиеся Пингвины», — последние слова парень сказал с долей тоски и сожаления, потому как заметил опечаленное лицо Пингвина. Освальд допил спиртное из своего бокала и громко поставил его на стол.       — Мистер Пингвин, я могу добраться до Зааса, он обязательно найдет этого, как вы сказали… Архитектора, — попытался вклиниться в разговор секретарь.       — Не надо. Я сам с этим разберусь.       Освальд сидел дома и молчал. Удерживая меж пальцев дымящуюся сигарету, он покусывал нижнюю губу и с ненавистью мял обивку дивана. Ольга стояла позади и мяла напряженные плечи Кобблпота, чтоб тот хотя бы на секунду расслабился.       — Ударил по самому больному, больной ублюдок, — снова затянулся брюнет, выдыхая дым через нос.       — Деньги тоже были для зоопарка? , — спросила женщина, стараясь не выдавать свою печаль от состояния Освальда.       — Да, большая часть. Думаю, что в этот раз стоит обратиться за помощью к моему старому другу, — дрожащими пальцами мужчина вбил остатки никотинового счастья в пепельницу и схватился за трость, чтоб добраться до спальни и попытаться поспать хотя бы несколько часов перед завтрашним днём.