Дорогой, ты меня слышишь?
! , — Освальда снова рвало. Слишком большое количество препаратов довело организм до интоксикации. Картинка оказалась еще более смазанной, а во рту начал появляться привкус собственной крови. Кто-нибудь! Брюнет буквально потерял сознание. Шум в ушах наконец прекратился, наконец остановилось сердце, как ему казалось в тот момент. Мужчина избавился от тех угрызений совести, которые следовали за ним по пятам. Ощущение стыда перед собственными родителями, виновность в обострении заболевания Эдварда… Страх смотреть в глаза матери Нигмы. Похереные обещания, похереная жизнь. Кобблпот бы с радостью добил себя целым бутылечком лауданума, оставив все свои богатства Нигме и его матери. Мистер… Срочно… Интоксикация… — слышались обрывки пустых фраз. Туманность рассеивалась, в грудине ощущался пожар. Вспышка света будто вытянула его из той холодной мертвой пучины спокойствия. Дыхание сбилось, мужчина кашлял, ощущая, что надорвал горло. По левую руку рядом с Кобблпотом Восседала знакомая фигура. Это был Люциус Фокс. —Мистер Фокс? , — кашлял Освальд, пока мужчина прибирался на столе рядом с ними. Темнокожий мужчина наклонился ближе к брюнету, одной рукой придерживая капельницу. —Здравствуйте, мистер Кобблпот, — мужчина механически схватился за фонарик. Освальд резко отдернулся от яркого света, а мужчина в белом халате уверенно кивнул. —Как давно в Ваших планах смерть от передозировки опиоидными наркотиками? , — эксперт продолжал что-то делать, то копался в капсулах, то делал записи. Брюнет скоро вскочил с постели, стремясь сбежать с больничной койки. Однако, его скоро затормозила гравитация и яркая слабость. Он схватился за спинку постели и присел на ближайший стул. —Далеко Вы не уйдете, по крайней мере в ближайшие часы, — ощущения складывались такие, словно Фокс делал это с Освальдом каждый божий день. У эксперта при каждой встрече наблюдалась определенная выдержка, к тому же, характер Пингвина и правда сложно было выдержать. —Погодите… а что Вы тут делаете? , — Фокс и без того работал то тут, то там, постоянно разрываясь. Видеть его фигуру в Аркхэме было настоящим чудом. —Исследую Аркхэм. Смерть Джерома Валески породила много слухов, особенно по поводу его побега. Каждая близлежащая минута в Аркхэме отдавалась Кобблпоту болью где-то внутри. Конечно, возможно это из-за недавней рвоты и судороги, а может из-за адского стыда перед Эдвардом. Никакого разговора даже не успело состояться, сейчас сознание вернулось в более трезвое состояние. Эдвард находился не на курорте, а в карательно-исправительном учреждении. Вместо простой поддержки Нигма лицезрел блюющего на каменные полы супруга. Мастерская поддержка. Пингвин набрал номер Тарквина, попросив взять с собой ещё и парочку людей. Тарквин приехал быстро. Точка назначения, которую назначил Кобблпот, был дом матери Эдварда Нигмы. Освальд уже давно не навещал женщину. Конечно, Сьюзанн всё также тепло приняла его, хотя в воздухе ощущался мрак и траур. Женщина поставила на стол чашку со свежим приго свежесваренным кофе. Освальд просто молчал, опустив глаза вниз. — Освальд, Вы в порядке? , — спросила женщина, взяв собеседника за руку. Брюнет только пожал плечами. Он приподнял голову, отставив чашку в сторону. — Мисс Нигма, надеюсь, у вас есть спиртное. Разговор был долгим и муторным. Очень медленно мужчина подходил к тому, что же всё-таки случилось в стенах лечебницы. Конечно, женщина не была удивлена. Она прекрасно видела, в каком состоянии сейчас находился супруг её сына.Да, его организм был очищен, но это слабость, которая была написана на его лице, была не с пустого места. К тому же, Эдвард не единожды рассказывал матери, какой зависимостью страдал Кобблпот. У мужчины было до безумия бледная кожа, даже более бледная, чем обычно. Из-за этого капилляры под его кожей были очень сильно заметны, создавая определённую красноту возле носа и под глазами. Глаза сами были очень очень мутными, а речь слишком сильно замедленной. Сначала можно было подумать, что мужчина не берет чашку в руки просто потому что ничто не лезет в его горло в данный момент. Однако, на самом деле брюнет терял координацию на ровном месте. За дверью, пока Сьюзан ещё не встретила мужчину, ему помог подняться Тарквин. На первом, или даже на втором шаге по лестнице Пингвин оступился едва не врезавшись носом в ближайшие бетонные ступени, удержавшись за трость. Однако, при всех негативных сторонах данной встречи, Освальда и Сьюзан радовало, что Эдвард сейчас говорил своим голосом и смотрел на людей своим взглядом, а не взглядом той тёмной сущности, которая портила жизнь себе и окружающим. — Может быть Вы поедете со мной? , — Спросил Освальд у Сьюзан. Женщина только замотала головой, мирно улыбаясь. — Спасибо, дорогой. Думаю, сейчас нам стоит побыть наедине собственными мыслями, чтобы понять, что же нужно делать дальше. Дело было к ночи. Освальд покормил Абернати и Джулиана. Дела шли ужасно. Брюнет не мог выезжать на различные встречи, бизнес дела никак не складывались в его голове. Мужчина хотел только одного — выздоровления Эдварда Нигмы. Благодаря Ольге, Кобблпот всё-таки старался держаться. Женщина припрятала все заначки Освальда, о которых знал и предупреждал Эдвард. Периодически это злило Пингвина, хотя он все прекрасно понимал. Всю ночь после он только и делал, что ворочался. Мужчину бросало то в жар, то в холод. В его ушах слышались скулящие крики из Аркхэма, которые он слышал, проходя путь к камере Нигмы. А ведь Эдвард слышал это каждый день. Готэм убивал. Готэм был настоящим паразитом. А Аркхэм был сердцем этого паразита, которое обливалось темной склизкой жижей, имитирующей кровь. Шли дни. Недели. Месяцы. В Готэм пришла зима. Каждый зимний день напоминал в этом городе обычный осенний вечер. По стёклам окон всегда бил дождь, будь то зима, осень, весна, или даже лето. Это было чем-то вроде визитной карточки Готэма. Дождь словно омывал стены этого города, которые были пропитаны кровью готэмитов. В дождливые дни Кобылков всегда вспоминал свою юность. Вспоминал те самые годы, когда его тяжелый путь начинался подле Фиш Муни. Когда он держал зонт над её головой, чтобы, не дай Бог, кончики её волос не завились от влаги дождя.Словно перед смертью, в эти дни у Освальда пробегала вся его жизнь перед глазами. Может быть… Хотя кто его знает. Нет, Освальд прекрасно понимал, что его жизнь не окончится, пока он не увидит рядом с собой счастливого, здорового, полного счастья Эдварда Нигму, с улыбкой на лице. Самым тяжелым было именно это расставание. Тот передоз хорошо сказался на его понимании жизни. Пингвин не просто взял себя в руки, он изменил философию своих дел, изменил порядок, правила. Хруст чужих костей, разрыв чужой плоти, стекающие по собственным рукам чужая кровь. Именно так начиналась зима Освальда Кобблпота. Перво-наперво мужчина зачистил все свои ближайшие круги общения. Очень много людей полегло. Ведь после зачистки не осталось ни одного предателя. Во всяком случае, если они были, то они мастерски скрывались, что подкармливало паранойю Пингвина. Даже Ольга начинала замечать, что Освальд становился таким, каким он был еще до Эдварда. Холодным. Депрессивным. Грубым. Хитрым и скользким. Несмотря ни на что, даже Гордону было противно находиться рядом с таким человеком. В какой-то момент детектив начинал видеть, что его друг самый настоящий преступник, чьи поступки нельзя оправдывать. Конечно, это не первые проблески сознания комиссара Джима Гордона. Однако, сейчас он начинал сомневаться в этих мыслях всё меньше и меньше. 22 декабря. Совсем скоро к стенам города приблизиться Рождество. Фиш Муни и Освальд сидели возле камина его особняка, обсуждая итоги собрания предыдущих часов. Муни целиком и полностью отдала большую часть своих территорий для увеличения значимости района Нерроуз. Остров перестал быть мусоркой, именно там Мария Мерседес Муни планировала сделать самую настоящую базу, где мафия могла бы не только хорониться, но и расти. — Знаешь, уже давно тёмное сторона Готэма не ощущала такого спокойствия, — заметила Фиш, сильнее укутываясь в свои меха. Брюнет стоял прямо возле камина, размахивая кочергой между брёвен. Он скользил металлом по тлеющему дереву, размышляя о чём-то. Брюнет достал из своего кармана портсигар. — Тебе не кажется, что мэр запросил слишком высокий процент? , — спросил мужчина. — Дай им хоть капельку времени насладиться процессом. Ты же знаешь, эти деньги очень быстро окупятся, ты не первый год контактируешь с политиками. Освальд поиграл бровями, а после затянулся. — Не будь к себе так суров. Ты не виноват, Эдвард был болен с самого детства. Кобблпот бы ответил своей гостье, но заметил странное шевеление недалеко от посыпанного снегом сада. Мужчина прижался к стене. —Фиш! , — Пингвин схватил подругу и тоже пристроил ее рядом с собой. Они были недалеко от того окна, где виднелся чужак. Благодаря фонарям на большом каменном заборе по полу была видна тень. Она двигалась очень медленно, будто плыла. Скоро стеклянная дверь из террасы открылась. В дом ступил чужак. Пингвин не понимал, почему же его охрана никак не среагировала. Неужели возле его дома есть лазейка? Мужчина решил обойти кругом, чтобы внезапно захватить незваного гостя. Однако, Фиш оказалась более прыткой, несмотря на возраст. Женщина прижала нож к чужой шее, а после и вовсе повалила противника на пол. Освещение было очень не ярким, но баронесса все же смогла разглядеть достаточно знакомое лицо. — Валеска?! , — с недоумевающим лицом воскликнула Фиш. Это был Джеремайя, которого Кобблпот так давно не посещал. Брюнет быстро вытянул Валеску из-под Муни. — Простите, мистер Кобблпот! Простите, мисс Муни, я… Фиш шокированно размахивала ножом и требовала объяснений. Она ждала ответов, ведь перед ней стояла настоящая копия Джерома Валески. Разговор был долгим. Женщина не выпускала лезвия из своих рук. Конечно, она верила пингвину, но глядя в глаза человека, который был так похож на маньяка, который разрушил все, что только мог… Ему всегда было все равно мог он, или не мог. Маньяк. — Значит, ты его брат? , — Длинные тёмные ногти стучали по столу. Раз. 2. 3. Четыре. Пять. Снова раз… — Верно, мисс Муни. Мы кровно связаны, но позвольте вас заверить, что это единственная связь, которая присутствует между нами. Присутствовала, — поправил очки юноша. Джеремайя рассказывал о тех тягостях, которые были все эти месяцы, пока Кобблпот находился в небытие. Попытки хотя бы захотеть ходить по улицам города спокойно были тщетны, он за километр ощущал страх перед его сходством с Джеромом. Чтоб хотя бы на йоту изменить свое общее состояние, он решил посетить обитель своего друга и покровителя, в прошлом. Баронессу не долго уговаривали хранить тайну его существования, женщина села в свое авто и покинула поместье, находясь все в том же шоке. —Ольга, подготовь гостю спальню. Весь вечер они беседовали о том и об этом, звеня бокалами. Часы пробили три. —Очень сожалею, что Ваш супруг сейчас в таком месте, как Аркхэм. Брюнет громко вздохнул. Его никто не мог порадовать новостью, что Эдвард вот вот окажется здесь, рядом с ним, что они снова будут спать рядом друг с другом. Освальд мечтал вдыхать аромат чужого тела, чувствовать тепло, биение сердца. Эдвард являлся главным опиатом Освальда. Сутки проносились мимо, будто ветер. Вот брюнет вставал и ехал в клуб, а вот уже раннее утро следующего дня. Газетные заголовки извергали настоящий мусор, Пингвин за эти месяцы успел прикрыть далеко не одну газету, а главное Готэмское издание не осмаливалось брать пример со своих «братьев», потому никогда не обсуждало его личную жизнь. На носу Рождество и Новый год. Клуб готовился к очередной праздничной программе, для приглашенных артистов уже готовились гримерки. За стенами слышались вибрации от нового звукового оборудования, которое уже начинали настраивать. — Нужна световая пушка, иди на склад, — Освальд был спокоен, когда слышал, что рабочий процесс шел слаженно и спокойно. Тарквин и Пенн следили за порядком, проверяя все нюансы. Сам Пингвин был занят более важным делом. — …я очень жду встречи с тобой и… нет, не то, — брюнет писал письмо. Конечно, когда Эдвард выйдет из клиники, то получит самый настоящий подарок, а именно элитные часы с сапфировой крышкой и кожаным ремешком. Уже заранее брюнет заказал печатку с эмалью из золота и бриллиантами.«Любимый Эдвард! Я пишу тебе это письмо, потому что никогда не смогу грамотно рассказать обо всем том, что я сейчас чувствую. Я очень скучаю. Мне очень приятно слышать, что ты идешь на поправку. Кто-то говорит, что осталось лишь несколько недель, но есть вариант еще почти двух месяцев твоего «заточения» в этой цитадели. Но ты справишься, я знаю. У тебя есть я. У меня есть ты. Порой хочется верить, что это просто дурной сон, не находишь?.. Я вспоминаю каждую проведенную вместе минуту и содрогаюсь. Эти стены хотят слышать твой смех, мне не хватает твоих объятий и тепла. Даже Абби скучает по тебе. Знаешь ли, ему скучно без определенной «цели». Наше гнездышко пустует без тебя, мой дорогой Эдди. Жду, люблю, целую. Твой Освальд»
Перечитывая текст письма уже на пути в лечебницу Пингвин приобнял себя. Для него это самый лучший подарок — увидеть любимого. В клинике в это день было несказанно тихо. Разве что легкий шум от ремонта камер на втором этаже создавал иллюзию жизни в стенах Аркхэма. —Малыш! , — дверь комнаты для «свиданий» закрылась, а Эд уже обхватил брюнета. Нигма стал разглядывать супруга, которого так давно не видел. Эд, тише, переведи дыхание! , — улыбался Кобблпот. Эдвард был свеж и весел, в нем жило второе, даже третье дыхание. Оставалось молиться, что он останется таким без осложнений. Эдвард попросил Освальда чуть чуть отойти, снять пиджак, и по крутится. Освальд выполнил просьбу, хоть и чувствовал себя странно. Эдвард разглядывал фигуру Хаббл бато, делая для себя заметки, что мужчина наконец поправился. Да и кожа выглядит более здоровой, чем несколько месяцев назад… —Чудесно выглядишь. И щечки порозовели, — Эд взял Кобблпота за руку и усадил за стол, чтоб все-таки спокойно поговорить не стоя. Спасибо. Ты тоже выглядишь намного лучше, это радует, — засмущался Пингвин. Давненько мужчина не испытывал подобного. Без Эдварда брюнету не за чем окунаться в нежности и мягкость. К тому же, последние недели он стал еще более колким. Даже Ольга не могла толком коснуться его руки. Сквозь карусель чувств и приятных слов прорывались вой и крики за стенами. Истошные вопли с подвалов, непонятные наборы слов… Для полноценной картинки осталось пустить по полу темную кровавую лужу. —Я не представляю, как ты тут можешь идти на поправку, — хмурился Кобблпот, прижимаясь к Нигме сильнее. —…Ты знать не можешь, как тебя люблю я, — Ты спишь во мне, спокойно и устало. Среди змеиных отзвуков металла Тебя я прячу, плача и целуя…
И снова рифмы ласкали слух. Освальд зажмурился и прижался лбом в шею Эдварда. Полосатая рубаха с потрепанным номером и рваным воротом держалась только на честном слове. Даже в таких условиях Нигма продолжал ухаживать за собой, заменяя пуговицы скобами от степлера, и точно таким же способом избавлять одежду от дыр. Больше всего Освальда раздражало то, что за весь промежуток времени Эд отказывался от любой помощи, от любого подарка, который мог бы помочь скрасить его лечение. Мужчина только и мог, что руководить ремонтными работами и хотя бы улучшить общие условия лечебницы. Родной запах пробудил воспоминания о совместных ночах. Да и днях. — Я соскучился по тебе… Во всех смыслах, — улыбнулся Кобблпот и заставил себя приподнять глаза. Столкнуться взглядами со все понимающим Эдвардом оказалось еще тяжелее, чем думалось. Эдвард хитро улыбнулся и прижал мужа к себе, обхватив его бедро, чуть приподняв. — Э-эд…! , — голос брюнета задрожал, он начинал заикаться, но не мог просто взять и оттолкнуть Нигму. — Я тоже очень… очень… очень… соскучился, — на каждое «очень» был отдельный поцелуй в щеку, после в шею, после в губы. В карих глазах мерцало желание, он скучал далеко не меньше. Кобблпот приставил палец к чужим губам, чтоб хоть на йоту притормозить его страсть. Тот слегка обмяк. — Эд, я очень хотел бы сейчас… Но давай отложим это до твоего выздоровления, — Кобблпот принялся нервно теребить край полосатой рубахи. Одна из скоб, что скрепляла разорванные куски, оборвалась. Брюнет уже начал извиняться за «порчу имущества», но тут же был заткнут чужой ладонью. Нежно, но немного резко. — У меня появилась идея, — радовало, что глаза у Нигмы не были безумными. Он попросил своего дорогого мужчину подождать, а после достал из-под рубашки блокнот и обгрызанный карандаш. Любопытство брало верх, Пингвин сполз со стола и подошел ближе. — Подожди! , — попросил Эд, интенсивно прописывая все явно по пунктам. Парень изредка смотрел в потолок и что-то бормотал себе под нос, явно желая сохранить какой-то порядок в написанном. Кобблпот начинал хмуриться. — Что там такое?! Ты же знаешь, я не… — Знаю, но тебе стоит подождать, дорогой, — Эд оперся о стенку и делал последние записи, уложив блокнот на колено. Когда он закончил, то вырвал листок и сложил в конвертик, сделанный заранее. — Я знал, что этот конвертик рано или поздно пригодится, — довольно улыбался Эдвард. Он снова спрятал карандаш и блокнот, а конверт зажал в руках за спиной. Прежде чем начать говорить, Эд показался смущенным. Это было как никогда странно. — Могу я попросить тебя кое о чем? , — Освальд готов был во всю глотку заорать «Да!», ведь этого парня было сложно заставить принять даже какие-то вкусности или теплую одежду. Кобблпот интенсивно закивал и схватился за обручальное кольцо, тревожно перекручивая его по пальцу. — Ты же точно согласен выполнить мою просьбу? , — уточнил Эд. Получив очередное согласие, он облизнул губу и собрался с мыслями. Условия были просты. Кобблпот должен был открыть этот конверт только дома и следовать каждому пункту. Ну и желательно, чтоб в доме он был один. На все вопросы Эдвард только мотал головой, намекая, что Пингвин сам согласился на это все. Ну и конечно «это пойдет нам на пользу» — А если я не удержусь и посмотрю сразу как выйду отсюда? , — язвил Пингвин, крутя перед собой маленький конверт. За дверью послышался звон ключей. Встреча уже заканчивалась. Пингвин уже повернулся к выходу, как Эд схватил того за руку. — О-освальд… Это не все. Я могу еще кое о чем… попросить? , — охранник уже открыл дверь, но Пингвин только махнул рукой, чтоб попросить еще пару тройку минут. — Спасибо. Эм… — Эд прижал Освальда к уже прикрытой двери и шепнул прямо в лицо, -… было бы неплохо, если бы у меня появился телефон. Думаю, нам будет о чем поговорить перед сном. Пингвин не мог не согласиться, а интерес к записям в конверте возрос в тысячи раз. Освальд был уверен, что его просьба выполнилась в ту же минуту, когда она родилась. — Ольга, дорогая, заканчивай дела. Вся вторая половина дня абсолютно свободна для тебя! , — Кобблпот сбросил пальто и убежал в кабинет, запершись изнутри. Он тут же взял стакан и наполнил его виски. Усевшись поудобнее, он раскрыл конверт и развернул лист бумаги. —… что? — …введи наконечник… внутрь… — Кобблпот перепроверял каждый шаг, продолжая проклинать свое собственное обещание. Радовало только одно, Ольга уже давно уехала по своим делам. Пингвин стоял в ванной и пытался делать всё, чтоб процесс прошел хотя бы безболезненно, ведь мерзость она и будет мерзостью, как ты ее не назови. Чистка для Освальда приобрела другой оттенок. Он всегда избегал этого момента, точнее, никогда этого не касался. Эдвард делал всё самостоятельно, никого не втягивая, да и не просвещая в детали сие действия. Но сегодня Эд приготовил что-то необычное на расстоянии. Откровенно говоря, Освальд уже не хотел ничего, он просто мечтал, чтоб это закончилось. Нахождение чего-то инородного внутри себя казалось не просто непривычным, а шокирующим. — Господи… — Пингвин сморщился, когда почувствовал определенные позывы. Пришлось сделать паузу, а после все начать с начала. Сложнее всего ему было как минимум из-за больной ноги, на руку не было настолько большого давления. Последние потуги, и вот Кобблпот уже был чист, если судить по всем признакам, которые выписал Эд. Все, чего желал Освальд после далеко не самого чистого дела, это вымыть всего себя, что он и сделал. Совсем скоро его тело благоухало от разных гелей и масел. Внутри ощущалась странная пустота. — Фу, — последний раз буркнул Кобблпот, вытирая голову. Мужчина уселся на стул возле ванны и обработал ногу возле протеза. Убрав лишнюю жидкость и промазав натертую кожу, он медленно зашагал к спальне. Стоило ему добрести до постели, как он тут же рухнул туда. Часы пробили до договоренной цифры. Ровно в назначенный час раздался звонок. Пингвин дотянулся до раскладушки и ответил. — Доброй ночи, малыш, — томный голос взбудоражил сознание. Фантазия Освальда начала разыгрываться, но тело снова вспомнило, что же с ним случилось почти час назад. По ту сторону звонка Нигма лежал в своей постели вместе с телефоном, не открывая глаз. — Эд, ты… — Пингвину хотелось материться так сильно, как никогда. Он морщился и держался что есть сил. — Как оно? — Ты же не серьезно меня спрашиваешь? , — мужчина накрыл собственное лицо ладонью. Освальд казался себе слишком противным, хотя в мыслях было и сострадание к Эду, который проходил через сие действие не единожды. Пингвин старался погрузиться в голос Эдварда. Тот поразительно быстро начал свою любимую «игру». — Мне бы очень хотелось взять тебя сейчас, — от последних слов мужчина раскрыл рот. Он представил, как Эд осторожничал бы, пытаясь войти в него. Но мысль о том, что внутри Кобблпота снова могло что-то оказаться не радовала. Освальду сложно было избавиться от этих мыслей. — Это было бы больно? , — поддержал разговор Пингвин. Брюнет и не замечал, как его собственное дыхание начинало тяжелеть, а одна из рук опускаться вниз. — Я бы сделал все, чтоб избавить тебя от боли, Оззи. И именно это я и сделаю сейчас, — послышался скрип постели Эда. Похоже, он изменил положение на постели. — О чем ты? , — Освальд принялся осматриваться, задумываясь на секунду, вдруг Эд сбежал ради… Нет, это было бы безрассудно. Не та цель. Да и слышно, что Нигма точно в Аркхэме. Посторонние звуки были слишком знакомы. — Закрой глаза. Представь, как мои руки касаются твоего… — Боже, не-ет, — Освальд свернулся в клубочек и зажмурился. — Тебе не стоит этого стесняться. Я ведь стараюсь для тебя. Когда Кобблпот вошёл в норму, если ее можно так назвать, Нигма попросил того дойти до комода и открыть второе дно одного из ящиков. — Серьезно? Тайники в нашем доме? , — Пингвин тихо топал по старым полам и только догадывался, что же могло оказаться в очередном тайнике. — Последнее время ты слишком загадочный, Эд, — заметил Освальд, продолжая искать нужный ящик. — Я просто немного боялся начинать с тобой эту тему. — И решил, что на расстоянии это будет лучше? , — рассмеялся брюнет. Однако, очень скоро его смех кончился, когда он среди вещей Эдварда нашел тот самый тайник и раскрыл его. — Эд… — брюнет взял в руки предмет и принялся крутить его, разглядывая с разных сторон. — Видимо, ты нашел его, — даже сквозь телефон была слышна его улыбка. — Ты же не хочешь, чтоб оно оказалось внутри меня?! , — Пингвин разглядывал небольшой фаллоимитатор. Эдвард начинал уверять Освальда, что в этом нет ничего странного и страшного, тем более касательно размеров. Освальд громко хмыкнул. — Откуда вообще у тебя это?! Я тебя не… удовлетворяю?! , — наличие таких игрушек задело Пингвина. Эд выдохнул. Он, конечно, понимал, что Освальд скажет нечто подобное. Но этот момент надо переждать, в конце концов, он прислушивается к Эду, как бы он ни злился. — Положи его обратно, достань лубрикант и квадратную коробку. Собрав указанные вещи, он закрыл злополучный ящик и ушел восвояси в спальню. — Ты не ответил мне. Я настолько… Никакой? Я понимаю, у меня там… Далеко не то, что я только что держал, но! Нигма еле смог остановить этот поток, вылетающий изо рта Освальда. Да, ему было очень обидно. — Освальд, спокойно. Во-первых, они остались ещё со времён, когда мы с тобой не были вместе и… — Почему тогда ты их не выбросил?! — Оззи, ты занятой человек. Я очень часто оставался один, мне надо было как-то скрашивать вечера. Ты должен меня понять. Освальда снова ударило пыльным мешком по голове. Пингвину стало стыдно. Снова. Кобблпот и без того часто оказывался в «луже», когда его ханжество сталкивалось с подобными развлечениями Эдварда. Вспоминались их первые опыты, когда Кобблпоту было противно даже думать о поцелуях с мужчиной. Ощущать себя неправильным было привычно, но не в подобной среде. Собравшись в кучу, Кобблпот отвлекся от безобразия в своей голове и стал более заинтересованно расспрашивать о том, что же все-таки в коробке. — Внутри лежит немного продолговатая штука. Не бойся, возьми ее. Освальд достал из коробки небольшую штуку, рядом с коротой находился пульт с несколькими кнопками. Форма напоминала чуть продолговатое яйцо. Пингвин нажал на кнопку включения и дернулся. Предмет резко завибрировал. — Твою м… , — Кобблпот ощущал мощные импульсы в своей ладони, где лежала игрушка. Эдвард попросил нажать на первую кнопку, чтоб снизить интенсивность вибрации. Предмет и правда стал менее резко пульсировать, вибрация затихла. — И.Что мне с этим делать?.. Эд был прекрасным инструктором. Пингвин припрятал себя под любимый плед, а в телефоне поставит громкую связь, чтоб разговор был удобнее. — Я однажды массировал себя при тебе. Ты должен помнить. Освальд все помнил во всех красках. Он помнил, как полуголый Нигма лежал слева от него и вертелся, словно змей, доставляя себе неописуемое удовольствие. От нарисованной картинки он глубоко выдохнул, уложив ладони на эрогированный орган. Даже на расстоянии он руководил отменно. Освальд боялся касаться себя с подобной стороны, но благодаря Эдварду стеснение уменьшилось. Брюнет действительно нащупал необходимую точку и начинал на нее надавливать массирующими движениями. — Приятно? — Я пока что не понял, — откровенно ответил Кобблпот. Он чувствовал приятный прилив тепла, определенный контраст температур, но голова не давала покоя. Едва едва он мог отвлечься от всего. Спустя некоторое время толчки стали более приятными, а ощущение чего-то инородного внутри перестало капать на мозг. Освальд уже начинал промазывать специальной смазкой силиконовое «яйцо», его руки подрагивали. — Не бойся. Просто делай это осторожно, — Пингвину хотелось молить, чтоб Эдвард оказался перед ним и помог. Он нуждался в его физическом присутствии, процесс замедлялся страхами. Игрушка проскользнула внутрь, снаружи остался лишь небольшой «хвостик». — Бл… Черт, — Кобблпот включил устройство и застыл. Руки словно в судорогах скривились в невнятную форму, пульт покинул ладонь. Минута, две, пять… — Черт, черт… — наконец пришло то самое чувство, о котором многие только слагали легенды. Мужчина прикрыл рот пальцами, а второй рукой помогал себе со стоячим органом. — Не трогай себя там, — обломал удовольствие Нигма. Пингвин возмутился, но прекратил, продолжая только обнимать и гладить себя по телу. — Я бы все отдал, чтоб посмотреть на такого тебя, — под конец Эдвард простонал. Все это время парень точно не оставлял себя без внимания рук, Кобблпот довольно улыбнулся. Постепенно начинала кружиться голова и «гореть» все внизу. Член пульсировал, оставляя следы из естественной смазки на теле, а импульсов внутри казалось маловато. Скоро Нигма разрешил увеличить скорость. — Эд, я так хо…хочу… — Я тоже хочу… Я бы гладил тебя по твоей широкой груди, не обошел бы стороной твои точно набухшие розовые… — Не говори так… Господи, Эд, где же ты сейчас, — он и правда сейчас изредка щипал свои соски, представляя, что это делает Нигма. Да, Эд был бы в несколько раз нежнее. Пингвин неконтролируемо задвигал бедрами. — Я ускоряю, Эд. Следующая скорость выбила мужчину из колеи. Он держался за низ живота, продолжая не касаться полового органа. Чуть скалясь, он стонал сквозь зубы. Глубокие вдохи смешивались с комментариями Эдварда, который тоже был на пике. — А-ах…! Эд, я не могу больше, — Освальд доделал все сам. Он перевернулся на бок и кончил на постель, продолжая дрожать. Он только и ловил воздух, от чего голова начинала кружиться сильнее. — Ох, птичка моя! , — Эд тоже кончил. По всей видимости, сегодня тормозить себя пришлось именно ему. Кобблпот чувствовал пульсацию в области простаты не только от массажёра. Он вытащил силиконовую игрушку и решил проверить, что же там происходит. Как только он нащупал затвердевшую предстательную железу, он прикусил губу и прекратил касания, место было до безумия чувствительное. Пингвин рухнул в подушку и методом тыка нарыл упавший меж перин телефон. — Эд?.., — глубоко дышал Освальд. Брюнет сдернул с себя плед, впервые он не ощущал себя зажатым в постели. Он был весь мокрый, по бёдрам стекали капли пота, а лицо было абсолютно холодное. — Малыш, когда я выберусь отсюда, мы не выйдем из спальни. Я устрою тебе особую неделю, — смеялся Нигма. Кобблпот обессиленно засмеялся и чмокнул телефонную трубку. — Это и правда лучше опиатов, — громко захохотал Пингвин.