Ближе, чем ты думаешь

— После всего, что ты узнал сегодня, что ты будешь делать дальше, Шедоу? — Найду ее.       «Да, сказать определенно легче, чем сделать», — вздохнул еж.       Ему потребовалось впервые в жизни взять отпуск, дабы что-то узнать о местонахождении боевой подруги. Первая неделя за поисками пролетела бесследно: он лично испещрил карту, распростершуюся во всю стену небольшой комнатушки, сотнями пометок, подключил для помощи команды «Хаотикс» и «Роуз», всецело полагаясь на их порядочность. И не прогадал.       Зацепка вскоре появилась. Эспио, приставленный следить за поездами дальнего следования, подключившись к базе данных, сумел отыскать имя летучей мыши в списке пассажиров. Теперь область поиска многократно сократилась, чему совершенная форма жизни в душе не мог нарадоваться.       Уже более дружелюбно поблагодарив ребят за помощь и получив многозначительные лукавые взгляды от Эми с Вектором, он немедля пустился в путь. А если точнее, применил старый добрый «Хаос Контроль».       Прочесав, таким образом, все подходящие станции, он уже начал сомневаться в верности данных хамелеона. Вдруг это была другая Руж и даже вовсе не летучая мышь, а всего-навсего какая-нибудь белка?       Что-то слабое, схожее с отчаянием, испытанным лишь однажды, просквозило в его совершенном сознании. Если он не найдет ее, что тогда будет делать: вернется обратно и продолжит вести дальше затворнический образ жизни, смирившись со своим положением? Нет уж. Мария бы так никогда не поступила, она боролась за жизнь, за каждый новый глоток воздуха, даже зная неутешительный диагноз — все ради того, чтобы встретить еще один рассвет и полюбоваться красотой Земли пусть даже из непроницаемых глубин космоса. И он не имеет права подводить ни ее, ни свою напарницу, которая сейчас совсем одна и, вполне возможно, находится в опасности.       «Жизнь стоит того, чтобы сражаться».       Шедоу чертыхнулся, оставляя на несчастном дереве глубокие вмятины. Так больше продолжаться не могло, нужно спешить, чтобы хоть в этот раз не совершить фатальную ошибку.       К счастью, и тут ежа ждала удача. Среди самых разных баек и страшилок, почерпнутых из кабаков и трактиров, появилось то, что смогло его всерьез заинтересовать. Шедоу решил проверить слова местных жителей, утверждавших, что недалеко в горах поселились какие-то недоброжелательные существа, обладающие неведомой для этих краев силой. Местность, к чести сказать, была и впрямь глухой: темные хвойные великаны, макушками упирающиеся в подбочья облаков, непротоптанные, местами сплошь ухабистые тропы и почти полное отсутствие разумной жизни за пределами малочисленного городка.       Уже на подходе к указанному месту Шедоу услышал протяжный, полный боли крик. Женский. Что-то внутри дернулось. Без сомнения, он принадлежал его боевой подруге. В мгновение ока еж переместился туда.       Каждая мышца его лица была напряжена струной, брови под ярыми мыслями сдвинуты, а взгляд готовился прожечь любого, вставшего на пути. Но не того он ожидал. Увиденное повергло агента G.U.N в непередаваемый шок: вокруг валялись массивные обугленные, будто пораженные молнией, булыжники, вероломно вырванные со своих прежних постаментов недюжей силой; кустарники и мелкие деревца оставили про себя одни пепельные воспоминания, а земля, знойная и искореженная, стонала и скрипела под ногами.       Еж не сразу заметил напарницу. И было из-за чего. Руж полулежала, полусидела в метрах ста, ста тридцати от него, почти у самого отвесного обрыва, на дне которого поднимался густой серый и зловонный дым. Рука ее была прижата к окровавленному боку, замаравшему некогда белоснежные длинные перчатки и кожаный комбинезон, мягкая шерсть покрыта пылью и подсохшей кровью от разорванного краешка уха, а губы с уже смазанной помадой прикушены добела. Девушка едва сдерживала стоны боли. Над ней, прижимая хрупкое тело почти к краю бездны, навис также изрядно потрепанный зверь. Мутант-варан исполинских размеров в непробиваемой изумрудно-ониксовой броне, от которой исходили микровсполохи электрического разряда, с безжалостной, издевательской ухмылкой хищно вглядывался в холодные глаза мышки, с трудом дышащей от серьезных повреждений. Ее «здоровое» ухо слабо трепетало, а крылья были безжизненно сложены за спиной.       Шедоу, на долю секунды охваченный диким оцепенением, словно очнулся и с испепеляющей яростью, насытившей все тело, сжал уже едва не горящие кулаки: — Слушай сюда ты, громадина! — процедил он сквозь плотно сжатые зубы, стараясь держать сознание на плаву. — Почему бы тебе не отстать от девушки и не подыскать соперника, который не будет с тобой церемониться?!       Варан, сосредоточенный на мыслях о скором триумфе, оставил без внимания угрозы, брошенные в спину. Его огромные когти, перепачканные чужой кровью, и токсичные ядовито-желтые глаза сконцентрировались лишь на одной цели. Той, что и сейчас, находясь одним крылом в аду, не желала сдаваться так просто. Той, чей прозрачный усмехающийся взгляд и не думал переставать бесить.       Агония, захватив монстра в цепкие лапы-клетки, шептала заманчивые речи. О, как бы он хотел забрать эту красоту, сокрушить волю, выколоть надменные бирюзовые льдинки, выпустить рубиновый сок из юного тела по капле, всецело наслаждаясь процессом, приправленным жуткими криками. Ведь никто… Никто и никогда не смел поворачиваться спиной к Лизарду Грею, боссу преступной группировки всего Найтшелтера. И мелкая тварь за то заплатит. — По-моему я сказал отойти от нее! — крикнул еж, летящий навстречу рептилии. — Я твой соперник!       Ему было абсолютно наплевать в тот момент, кто этот урод и какое отношение к Руж имеет. Пока эта уродская тварь стоит над его близким, его сильной телом и духом напарницей, еле находящейся в сознании от ужасных ранений, вгрызшихся практически в каждый свободный кусочек тела, он не успокоится. Он убьет его, сравняет с землей, а затем достанет с того света ради повторного мщения, чтобы мучился так, как минуту назад — она.       Отразив нехитрую, по его мнению, атаку, монстр с раздражением вперил свой горящий взгляд в наглеца, смевшего помешать его сладкой расправе: — О, малышка Руж, да за тобой рыцарь пришел, — громко рассмеялся он, выпуская наружу длинные кривые клыки со стекающей по ним ядовитой слюной, — такой же безнадежный… Интересно, как жизнь меняется, правда? Когда-то ты также ринулась защищать сестру и не слабо отхватила. Помнишь, как она плакала у тебя на руках в собственной луже крови? А как ты нацелила на меня пушку? Между прочим, чуть не убила. Да вот незадача — рука дрогнула, — мышка с силой стиснула зубы, непослушными руками стараясь подняться по скользкой от крови траве. — Как свежи наши воспоминания, несмотря на утекающие годки, — уже на мечтательной ноте закончил он, а затем повернул голову к нарушителю спокойствия. — Ты, видно, самоубийца, раз встал у меня на пути. Чего молчим, м? — За меня лучше скажут действия, — произнес совершенная форма жизни, вставая в боевую стойку. — Дело твое, еж, но церемониться я с тобой не собираюсь. Пощады не жди, — полностью разворачиваясь к противнику, ответил варан. — Оставь прелюдии, самонадеянный ублюдок, и дерись! — рявкнул Шедоу.       Противник взревел от злости и стремительно понесся вперед. Лапы его, несмотря на неказистость, оказались достаточно сильными, чтобы быстро и ловко передвигаться. Он резво отталкивался от каменных насыпей, держа курс прямо на ежа. Шедоу же ни на дюйм не сдвинулся с места, все продолжая ожидать подходящего момента.       Руж зажмурилась. Нет, она не могла на это смотреть, пусть и знала, что напарник во много раз превосходил любого из встречавшихся на пути злодеев. Этот зверь был не так прост. Он слишком изворотлив, его шкура крепка, как высокопрочная сталь, а клыки и когти источают смертельный яд. У него почти нет слабых мест. И пусть она достаточно его утомила, но он все еще силен: — Шедоу, осторожно! — крикнула она из последних сил и тут же зашлась в хриплом кашле от удушающего спазма. Ей пришлось опереться на колени, чтобы восстановить дыхание. Перед глазами все плыло, будто воровка оказалась в огромном мыльном пузыре. Она с трудом различала силуэты сошедшихся в бою.       «Хаос-Копье», «Влияние Хаоса», «Шар Хаоса» — черно-красный еж наносил удары за ударами, он был совершенно неуловим, будто короткая вспышка молнии. Варан же почувствовал себя вечно отстающим громом. Однако и у него имелись кое-какие тузы в рукаве. Как только очередная атака Шедоу полетела навстречу, он отразил ее с помощью чудо-доспехов, а сам пустил плотную дымовую завесу. — Сзади! — заметив вовремя ловушку, предупредила взволнованная Руж.       Совершенная форма жизни воспользовался моментом и уклонился. Глаза рептилии налились жаждой крови: — Как ты мне надоела, стерва, — проревел зверь и атаковал мышку огненной плетью хвоста.       К счастью, Шедоу был начеку и подхватил ценную ношу за секунду до удара. Девушка вся горела, ее тело пробивала крупная дрожь, будто бы через грудь пропускали электрический ток — началось заражение. Еж молился, чтобы она вытерпела. Бой не был окончен, а перемещать ее одну с изумрудом рискованно.       Совсем не по себе стало, когда остервенелый леденящий душу взгляд с притаившимся на самом дне испугом переместился на совершенную форму жизни. Она еще не успела осознать произошедшего и понять, кто перед ней находится.       Заминкой не пренебрег воспользоваться Лизард, направивший последний удар, обещавший стать роковым, в спину черно-красному ежику. Но атака не прошла. В решающий момент боя ей удалось собраться и совершить контрольный «Удар Винтом» варану в голову. Тот с грохотом упал, оставляя за собой глубокий след, и больше не шевелился.       Ад, наконец, закончился. Но Шедоу, ведомый гневом и жаждой мести, считал, что этого крайне недостаточно. Сфокусировав в руке должное количество энергии Хаоса для создания копий, он направился к обездвиженному телу гиганта. Тогда мышка мертвой хваткой вцепилась в локоть напарника, умоляюще вглядываясь в его глаза: — Хватит! Давай уйдем, Шедоу, прошу, не нужно больше. Он сполна получил свое.       Подташнивало, веки болезненно слипались, голова кружилась, а слезы, не переставая, лились по исцарапанным щекам. Руж не хотела, чтобы по ее вине напарник вновь провалился в холодные объятия тьмы.       Ей удалось достучаться. Вздрогнув от ноток боли в надломленном голосе, еж повиновался. Подхватив смертельно уставшую девушку за талию, он активировал изумруд и исчез, подобно призраку, в ослепляющей вспышке.