Когда стираются границы

Городская суета практически везде выглядит одинаково. Это явление будто снимали под копирку, отправляя один и тот же эскиз по всем мегаполисам, требуя в точности повторить необходимые пункты. Широкие проспекты перетекающие в узкие улочки, где тяжело разминуться двум людям, не то что автомобилям. Какофония людских голосов, сигналов, лая собак. Толкотня такая, что тяжело сделать лишний вдох. Любой более-менее крупный город подходит под это описание хоть с какой-то долей вероятности. Но когда к этому добавляется едкий запах специй, мычание коров и полное отсутствие правил дорожного движения, этот город мгновенно приписывается к индийскому. Дели, Калькутта, Мумбаи, значение не имеет. Все они отличаются лишь по степени антисанитарии и качеству отельно-ресторанного бизнеса. Прошло полгода? Может, немного больше… Дэй потеряла счёт времени. Те архидемоны, что Люцифер оставил после себя, оказались никудышными правителями Ада. Или, точнее сказать, того, что от Ада осталось. Велиал, внешне напоминающий мальчишку с амбициями монарха, первым же своим указом отменил Круги Ада, тем самым перепутав местами всех грешников. Реформатор пожалел о содеянном, как только к нему завалилась толпа растерянных душ с третьего круга, настойчиво интересуясь расположением столовой. Бельфегор отказался помочь брату по несчастью, забаррикадировался в своем кабинете и предался своему биологическому предназначению — лени. Несколько суккубов, что должны были поделить между собой континенты и заниматься развратом, в конечном итоге, передрались, а после строгого выговора отделались фразой: «Она первая начала!». А, когда грешники начали выходить из-под контроля, разбредаясь по всему Аду и не ощущая положенного наказания, творя беспорядки, Велиал прибежал к Дэй, вырывая ее чуть ли не из постели с четким требованием вернуть все, как было. Ты же страж! Это твоя работа! Уже месяц она ездила по Индии, вылавливая те души, что не успели вернуться в Ад после команды «отбой». Уже месяц, как по сохранившимся чертежам, что нашлись в пустующем кабинете Вельзевула, восстанавливали круг за кругом. И после небольшого нагоняя за самодеятельность, ее авторитет признали все без исключения. Как бы Дэй не хотелось, но права на Ад уверенно переходили к ней. Благо Велиал с радостью принял ее предложение руководить остатками демонической армии в отсутствии босса, а значит, можно заняться делами на Земле. Это был ее десятый город в Индии. Юбилейный. Не такой большой и шумный как те, которые она уже успела посетить. Но от того плотность одной большой пробки, что растянулась по всем улицам, не уменьшалась. Та душа, что пряталась в жилом доме, уже успела натворить делов. Семейство, чей покой она нарушила, успело попытаться вытравить злого духа благовониями, задобрить кровавыми жертвоприношениями и соорудить алтарь с множеством красно-оранжевых цветов бархатцев. — Кали! — кричал глава семьи, чье грязное лицо встретило гостью первым. — Кали! Успокоить душу оказалось ещё сложнее, но это хотя бы входило в обязанности стража. Это именно то, чем занималась Дэй буквально всю свою жизнь. Она вернулась домой уже к закату. По крайней мере, эту маленькую комнату, которую она временно снимала у старой ворчливой вдовы, она была вынуждена называть домом. Когда эта старуха показалась на пороге, Дэй невольно рассмеялась, чем вызвала первую волну негодования. Но как можно не смеяться, когда уже третий арендатор оказывается злобной мигерой в дряхлом теле? Это была самая чистая комната, которую можно было отыскать в этом городе. Сводчатый потолок, раскрашенный некогда в нежно-голубой цвет, успел выцвести и потрескаться. Массивные каменные колонны разграничивали спальню от рабочего стола и ванной, превращая все помещение в одну большую комнату без лишних стен. К черту рамки! Старый, как и сам этот дом, ковер успел протереться по краями и в местах, где толстые ножки кровати упирались в него. И книги. Повсюду разбросаны книги. Они словно выросли из пола, столов, комодов и ящиков. Ими были заставлены ступени, ведущие к ванной, подоконники самых узких окон, прикроватная тумба. Чтоб выловить все души надо было знать практически все: от квантовой механики до патологической физиологии, от Хемингуэя до Гессе. Кроули в шутку называл это кочующей библиотекой Азирафаэля. Дэй сбросила кожаные сапоги на невысоком каблуке, стянула с головы платок и еле волоча ноги дошла до кровати. Упав в объятия грубого синего покрывала, она вдруг почувствовала, как сильно гудят голени. — И каким же образом тебе помогает Докинз? Сандэй подпрыгнула от неожиданности и рывком села на кровати. Кроули стоял у стола, присев на его угол, и без энтузиазма листал толстую книгу со спиралью ДНК на обложке. — Какого черта ты тут делаешь? — воскликнула Дэй, таращась на демона. Она не говорила ему своего адреса, даже города не называла! Да что там, она и сама не знала, где окажется завтра. — Разве так встречают любимого, которого не видела целый месяц? — нагло ухмыльнулся Кроули, откладывая книгу в сторону. Конечно, он предполагал, что новая работа заставит седоволосую потеряться из виду на какое-то время. Вот только терпеть это демон был не намерен. Эта вертихвостка не присылала никаких вестей, ни одного жалкого сообщения или звонка. А терпение, как известно, не вечно. Тем более у него. Ему порядком надоела душевная обстановка, что сейчас царила в книжном магазине, рассказы Морин о работе на Чистилище, подробности окололюдской жизни Азирафаэля. Нет, он любил друга так сильно, насколько была способна его демоническая душа. Но, когда бывший ангел переходит от тоскливых взглядов куда-то вдаль к описанию новых интересных чувств, что несёт за собой человеческая натура, понемногу становится все сложнее вникать в суть разговора. К тому же, сложно было придерживать ангела в его страданиях, когда он лёгким движением руки творил себе чашку с теплым какао. Да и чего скрывать, Кроули чертовски соскучился по Дэй. — Должен признать, тебе идет этот цвет. Она осмотрела свою одежду. Ещё утром пиджак и обтягивающие штаны можно было с гордостью описать цветом слоновой кости. Теперь же ткань покрывал слой серой уличной пыли. И только черная майка не изменила своего цвета, хотя и ее вполне можно было выбивать от пыли. — Ты приехал сделать комплимент моему внешнему виду? — устало спросила Дэй и снова упала на кровать. — Очень мило с твоей стороны. — Совсем не бережешь себя, — покачал головой Кроули и вихляющей походкой приблизился к кровати. — И стоило тебе соглашаться на эту работу? Вместо ответа последовало недовольное мычание куда-то в ткань покрывала. — А что, если тебе немного расслабиться? Как насчёт… Кроули обошел кровать и присел у того края, откуда свисали белые босые пятки. Когда тонкие, немного грубые пальцы начинали разминать стопы, Дэй невольно вздохнула, чувствуя, как гудение в мышцах понемногу отступает. Ей определенно не хватало этого. Мысли перестали крутится вокруг работы, грешников и немного глуповатого Велиала. Она даже не пыталась думать о том, как здесь оказался демон. Желание устроить допрос стремительно исчез. Какая, к черту, разница? Пусть он будет хоть фантомом! Фантомом, с очень умелыми пальцами. Его руки понемногу перешли на голени, с трудом пробираясь под плотную ткань штанов. — Тебе не кажется, что это лишнее? — тихо спросил Кроули, проводя руками вдоль бедер. Он подобрался к линии талии, аккуратно помогая стянуть уже ненужный предмет одежды. Никаких лишних чудес, все должно быть естественно. Дэй села и сбросила пиджак, оголяя плечи. Тонкая хлопковая майка предательски выставила напоказ отсутствие лифчика. Кроули мягко толкнул ее обратно на кровать. — Расслабься и получай удовольствие, — прошипел он, нависая над девушкой, как зверь над жертвой. — Я скучала, ты знал об этом? — спросила Дэй, дотрагиваясь ладонью к немного колючей щеке. Жёлтые змеиные глаза будто светились в вечернем полумраке. Ответа не последовало. Он жадно впился в губы, будто делал это в последний раз. Дэй подалась навстречу, крепче обхватывая руками его плечи и шею. В этот момент можно было поспорить, кто из этих двух имеет змеиное происхождение. Горячее дыхание опустилось ниже, покрывая влажными поцелуями бледную девичью шею и ключицы. Длинные пальцы пробрались под майку, коснулись выступающих ребер и, наконец, добрались до твердых горошинок сосков. Он помог стянуть ей майку и уже было хотел скинуть свою рубашку, когда с удивлением обнаружил, что она исчезла. Дэй хитро улыбалась. — Ты и так можешь? — спросил Кроули. — Правление Адом требует некоторых… умений, — ответила Дэй, и в черный глазах что-то загорелось. Не чертик, а сама преисподняя плясала в них, и демону это ужасно нравилось. — Ведьма, — зашипел он. Она, кажется, и не подозревала, насколько сильно он скучал по приторному запаху вербены. Поцелуи опускались ниже, невесомо касались ее плоского живота, и мужчина буквально чувствовал судорожное дыхание. Он отодвинул эластичную ткань трусиков танга, с нескрываемым удовлетворением обнаружив, что она влажная. Дэй уже хотела отбросить все прелюдии в сторону, убрав с дороги этот ненужный предмет одежды небольшим чудом, но демон быстро перехватил ее руки. — Этим займусь я. Дэй изогнулась всем телом, когда раздвоенный язык нашел чувствительную точку. Кажется, будто перед глазами кто-то рассыпал разноцветные искры. Запахи благовоний и специй, которые витали в комнате практически круглосуточно, сейчас становились едва различимыми. Сложно концентрироваться на чем-то постороннем, когда рядом источник такого родного, пьянящего аромата. Дорогой, слегка горьковатый одеколон, озон и цвет яблони. Вот, что сейчас заполняло эту комнату. Звенящая музыка ситара и барабанов. Где-то рядом танцевали люди. Впервые за долгое время на город опустилась лёгкая прохлада. Она не сдержала стон, когда ощутила его пальцы в себе. А следом снова пошли поцелуи. Губы горели огнем, шею придется прятать от чужих взглядов. Но сейчас было плевать на все. Она встретилась взглядом с расширенными донельзя вертикальными зрачками. Тело просило большего и как можно скорее. Проводит руками по ремню, ткани узких штанов, и все ненужные тряпки тут же исчезают. Одно плавное, настойчивое движение, и по позвоночнику пробегают мурашки. Долгое воздержание даёт о себе знать. Но это лишь повод немного притормозить, дать друг другу привыкнуть и прочувствовать каждой клеткой тела. Приподняться на руке, дать ей обхватить себя ногами и трахать. Как в первый раз и как в последний. Так, чтоб резкое дыхание не позволяло выдавить из груди что-то большее, чем несвязные звуки. Чувствовать ее руки у себя на спине, как они врезаются короткими, но от этого не менее острыми ногтями в кожу, оставляя на ней красные полосы. Прижиматься друг к другу, не контролируя желания стать одним целым. Дэй помнит, как робко демон касался ее в первый раз, ещё в далёких семидесятых. Сложно поверить, что сын преисподней способен быть мягким и обходительным, может бояться сделать неприятно или, упаси Дьявол, больно. А теперь не было никакого стеснения, только зов тела и желание, хлещущее через край. Кроули уловил те изменения, которые произошли с седоволосой после второго Армагеддона. Она стала смелее, научилась пользоваться своими силами с умением. Их долгие разлуки нисколько не мешали им, только вновь зажигали искры, что разгорались в бушующее пламя. Он никогда не был заинтересован в удовольствии своего партнёра. Но каждый раз, когда пьянящий запах вербены наполнял его легкие, пробирался в мозг, заполняя собой каждую клетку, демону хотелось сделать все для этой чертовой ведьмы. Дэй рычала будто раненый зверь, и без особого труда перевернула его на спину, устраиваясь сверху. Поджала ноги, села до конца, набрала темп. Вот, что делает с телом всего несколько гормонов. Бьют по вискам, откликаясь в паху, и вот уже затуманенные глаза смотрели друг на друга. Им не надо много слов. Достаточно сдавленных стонов. Кроули рывком сел, и вот они снова оказались лицом к лицу. Всего несколько толчков, и оргазм пробрал электрическим током по каждой мышце. Дэй не заметила, как вцепилась пальцами в жилистую шею, а, когда убрала руку, обнаружила на светлой коже следы от ногтей. Лбы покрыла испарина, между лопаток скользнула капля пота. Дэй мягко коснулась губами татуировки змеи на виске Кроули. Они ещё долго лежали на смятом синем покрывале, абсолютно нагие и абсолютно счастливые. Они говорили друг о друге и ни о чем. О людях и ангелах. О демонах и душах. Оставшуюся ночь они провели, прогуливаясь по узким улицам с навесами, слушали игру ситара, и пили ром. Утром комната с сводчатым потолком оказалась пуста. Они возвращались домой.