Кого боятся гримм?

      Огромная тень моста, под которым медленно проплывал паром, наконец-то наползла на девушку, стоящую на палубе, и без согревающего солнышка легкий бриз из освежающего превратился в прохладный, достаточно неприятный. Впрочем, этой мелочи было недостаточно, чтобы заставить Пирру вернуться в свою каюту, стены которой за время короткого путешествия от Мистраля до Вейла она успела изучить до сантиметра.       Она лишь задрала воротник курточки, прикрываясь от ветра, поймала ноготком несколько выбившихся прядей, убрав их за ухо, и подняла голову, с интересом рассматривая проплывающую над ней стальную громадину. Не то чтобы с такого ракурса можно было разглядеть какие-то архитектурные особенности, да и без этого мост, соединяющий материк с одним из прибрежных островов — остров Патч, кажется — не относился к чудесам света. Но уроженке Мистраля казался интересным сам факт его наличия — неужели столько людей ежедневно перемещается между Патчем и Вейлом, что проще было построить мост, чем наладить паромную переправу?       Любой ответ, впрочем, подтверждал бы богатство и благополучие Вейла. У Мистраля тоже были свои поводы для гордости, но все же это была по большей части аграрная страна, с большим количеством поселений средних размеров, которые погибали едва ли не с той же скоростью, что и появлялись. Вейл же был мировой столицей культуры, туризма и моды, с невероятным количеством жителей.       Будучи круглой отличницей, она знала, что корни подобного благополучия лежат в победе в Великой войне, а также созданным впоследствии «льеновом печатном станке», но это были детали столь давно минувших дней.       Пирра была рада оказаться в Вейле и вовсе не отказалась бы прогуляться по местам «обязательным для посещения каждым туристом», но, к сожалению — она мельком взглянула на часы — да, у нее не было времени. Фактически, она пересаживалась прямо с парома на транспортник, следующий прямым курсом до Бикона. Сборные пункты были организованы по всему Вейлу, и один из них был и в портовом районе, хотя желающие могли и добираться до академии, расположенной у гримм на куличиках, самостоятельно.       Разумеется, девушка могла прибыть в Вейл несколькими днями раньше, но, вернувшись с последнего турнира в родной город, рассудила, что в Биконе она проучится еще четыре года (вряд ли на вступительных испытаниях что-то пойдет настолько не так, что это утверждение окажется несправедливым), и время погулять по столице еще будет, и решила провести две недели перед новым отъездом с родителями. Тихие, спокойные две недели, за время которых никто не упоминал…       — Прошу прощения… вы случайно не Пирра Никос? — незнакомый голос вырвал ее из размышлений.       Вспомни о гримм.       Пирра с некоторой тоской взглянула на виднеющийся вдали причал, слегка вздохнула, и развернулась, одарив говорившего слабой, но теплой улыбкой. В этот же момент паром выплыл из тени моста, и солнце ударило прямо в глаза девушке, из-за чего она даже не смогла разглядеть собеседника.       — Разве что случайно, — мелодично отозвалась она, отчаянно стараясь спастись от лучей, щурясь то одним, то другим глазом, и при этом не показаться невежливой. В конце концов, она приподняла руку и сделала пару шагов в сторону, но даже так до конца беседы она отгоняла световые пятна, мешающие разглядеть лицо говорившего.       — Я так и знал, что это вы! Сперва не поверил, конечно, и долго приглядывался, но… — речь незнакомца была восторженной, громкой, и содержала какие-то нотки, названия которым не было придумано, но Пирра была хорошо с ними знакома. Они означали, что говоривший одновременно горд собой, думает, что льстит самолюбию собеседницы, узнав ее на улице, а также призывает окружающих обратить внимание на то, как он общается со знаменитостью. Призыв определенно удался — по небольшой палубе словно прокатилась небольшая цепная реакция, люди начинали обращать внимание на до того обычную девушку, перешептываться между собой и незаметно доставать свитки.       Именно из-за этого она и провела большую часть плавания в своей каюте. Вежливо улыбаясь и кивая, Пирра продолжила отвечать на стандартные реплики, согласилась сфотографироваться, распрощалась с восторженным собеседником и вновь отвернулась, практически физически ощущая, как изменилась атмосфера за ее спиной.       Она никогда не могла понять этого.       Все началось с поступления в боевую школу Санктум, когда после нескольких месяцев тренировок она без особых усилий могла одолеть на спарринге любого из своих одноклассников. Однажды ее выставили на бой против ученика на два года старше, случайно подвернувшегося под руку, и она победила и его. Затем ученика третьего года.       Тренер сменил тактику, выставив против нее сразу двоих второкурсников. Это был новый опыт, с которым она разобралась не сразу. Первую победу она одержала на четвертом спарринге, в тот же день. В какой-то мере это была отправная точка истории «непобедимой девочки».       К концу года не было никого в боевой школе, кто бы мог справиться с ней, кроме учителей.       В следующем году на соревнования между боевыми школами Мистраля от Санктума была отправлена именно она, а не кто-то из выпускников. Победа.       Победа, победа, победа. Победа в чемпионате Мистраля, без скидок на возраст. Становление медийной личностью, на уровне с Вайсс Шни. Повторная победа на чемпионате. И… странное возвращение в школу. Странная атмосфера вокруг нее, когда ученики замолкали, когда она подходила к группам некогда знакомых, и смотрели ей в рот, будто ожидали божественных откровений. Смеялись над ее словами, которые даже не планировались быть шуткой. А также попытки то ли втянуть ее в местную экосистему, повысив свой социальный статус, то ли и вовсе выстроить экосистему вокруг нее.       О том, что было за ее спиной, девушка предпочитала «не знать».       Все это они делали не из-за ее талантов, мастерства или побед, а лишь потому, что Пирра Никос стала известна. Ее имя было в сети, ее лицо можно было встретить на баннерах, причины подобному были не важны.       Никому не было важно, что Пирра ежедневно просыпалась с рассветом, тренируясь как проклятая. Никто не обращал внимания на робкие попытки Никос объяснить, что она не такой уж великий боец (пока), в мире было полно тех же охотников, что наверняка лучше ее, а все ее победы были турнирными боями, проводившихся по определенным правилам. Мастерство было не важно — важно было изображение на коробке с хлопьями.       Ее знакомства отпадали одно за одним — не без вины самой Пирры. Это не слишком помогало с тех пор, как ее начали узнавать на улице. И всякий раз, когда она слышала вопрос «А вы случаем не Пирра Никос?» где-то внутри нее сжимался неприятный комок.       Потому что она чувствовала себя обманщицей.       Ей нравились соревнования, ей нравилось участие в боях. Она даже понимала, что девушка, завоевавшая кубок Мистраля в подобном возрасте получит определенную известность. И все же она никогда не понимала, почему люди придают этому такую важность. Она не понимала, что дает людям фотография с ней или ее роспись на этой фотографии. Она не понимала, почему люди, три минуты назад не знавшие кто она такая, меняются в лице и испытывают неистовое желание эту фотку сделать, узнав, что это чемпионка Мистраля Кира, как ее там, Рикос?       Но самое главное Пирра всегда чувствовала, что не заслужила подобного отношения со стороны толпы незнакомых ей людей. Ведь в мире существовало куда больше индивидов, делающих куда более важную работу, чем избиение друг друга на потеху зрителям в самом популярном в мире виде спорта. А она, Никос, украла чье-то заслуженное внимание, воспользовавшись глупостью толпы.       Сейчас еще два гранд-финала спустя, перед четырехкратной восемнадцатилетней чемпионкой была прямая дорога на межнациональные соревнования… если бы она не решила по-другому, едва не спровоцировав сердечный приступ у своего менеджера.       Оглядываясь назад, Пирра все яснее осознавала, что за последние пять лет свободно дышала только в трех случаях.       Первый — когда она была дома. И дело было не только в том, что там можно было не изображать из себя идеальную девушку и сидеть в растянутой футболке и шерстяных носках в любимом кресле — хотя и в этом был свой шарм. Мама, разумеется, гордилась победами дочери, но ей становилось абсолютно наплевать на них, когда дело доходило до работы по дому и четырехкратную чемпионку Мистраля спокойно гоняли по дому со шваброй, указывая на все места, куда она поленилась дотянуться. И все в таком духе.       Дома она всегда была просто Пиррой.       Второй — на турнирах. Нет, не во время фотосессий, раздачи автографов и прочей работы с публикой. Но на аренах. С момента стартового сигнала начинался десятиминутный период, в котором ничто, кроме происходящего здесь и сейчас не имело значения. Особенно твоя известность.       И третий — когда она решила поступить в академию охотников.       Пирра чуть подняла голову, подставляя лицо прохладному ветру и на мгновение закрыла глаза, спокойно вздохнув. Да, мысль о том, что в дальнейшем ее навыки будут направлены на помощь людям определенно делала день чуть ярче.       Вот только… Пирра с грустью вспомнила последние месяцы в Санктуме. Ну, можно было сказать так: если ее отношения с однокурсниками сложатся так же, как и с одноклассниками — это будут не самые приятные четыре года.       Но одной из причин, по которым она выбрала Бикон, было то, что он находился в другом королевстве, где, как надеялась девушка, чуть меньше интересуются региональными турнирами. Другой причиной был климат, который не слишком отличался от мистральского. Ни зимы Атласа, ни круглогодичные засухи Вакуо ее как-то не вдохновляли.       В любом случае, примерное представление она получит уже сегодня.       Собравшиеся на палубе люди то ли обладали достаточным чувством такта, то ли недостаточной наглостью, но большой толпы рядом с Пиррой не образовались — лишь еще трое попросили сфотографироваться. Но чуткий слух вылавливал из гомона привычные фразы: «Кто-кто?», «Серьезно, четыре чемпионата?», «Я думал она старше…» и ее любимое: «Да не могла она победить, все подстроено».       Пирра на мгновение опустила голову, стянула ленту, позволив волосам свободно рассыпаться, и чуть тряхнула головой, слегка скрывая прядями лицо. Не бог весть какая маскировка, но шансы остаться неузнанной с первых мгновений оставались. Люди привыкли к одному образу «непобедимой девочки».       Из багажа у нее была лишь одна спортивная сумка с личными вещами и металлический кейс с оружием и броней. Девушка первой сбежала по трапу, ступив на твердую землю, выбралась с причала, и тут же вытащила свиток с заранее открытой картой, повертев головой, разыскивая название улицы. Транспортная площадка должна была быть где-то недалеко.       Бикон ждет.                     Весь короткий полет Пирра провела прилипнув к окну, разглядывая Вейл с высоты птичьего полета, даже пропустив короткое обращение голографической Глинды Гудвитч, возникнувшей посреди салона. Посмотреть… на самом деле смотреть было особо не на что, но с другой стороны, когда ты еще увидишь ровные кварталы города с такого ракурса?       Кроме того, когда транспортник вылетел за пределы Вейла, ситуация несколько изменилась. Бикон стоял на скалистом плато, возвышающимся над Изумрудным лесом. Над обрывом располагались посадочные площадки и корабль как будто нарочно облетел широкий круг вокруг академии, позволяя полюбоваться и красивым комплексом зданий, и зеленым морем, и виднеющейся вдали горой Гленн. Отсюда все выглядело таким спокойным.       Хотя Изумрудный лес мог считаться одним из самых безопасных мест подобного рода — соседство с академией охотников, которым постоянно нужен материал для практики, делало его подобным. С другой стороны из подземелий горы Гленн непрерывным потоком лезли новые гримм, прорывающие все новые ходы, и сунуться туда, чтобы зачистить пещеры было бы самоубийством. Так что поставка материала была налажена, но при этом большинство гримм Изумрудного леса были достаточно туповатым молодняком.       Пирра последний раз взглянула на пейзаж, будто пыталась навеки запечатлеть его в памяти, и развернулась, наконец-то нормально усевшись на диванчике, установленном вдоль борта. Ее внимание привлек громкий разговор неподалеку:       — Я все еще не могу поверить, что ты действительно летишь в Бикон! В смысле… я это, конечно, слышала, но все же почему-то думала, что это окажется шуткой дяди Кроу. Я так горжусь тобой, сестренка!       — Я-я-а-а-нгх! Пусссссссти… — девушка в черном платье и красном плаще вяло пыталась отбиться от обнимавшей ее блондинки. Судя по разговору, они были сестрами, но особого сходства между ними не замечалось. — И говори потише…       — А что не так?! — старшая все же отступила на шаг. — Пусть все знают, что моя сестра одна из немногих гениев, что поступили в Бикон до окончания боевой школы! Высший сорт! Хотя если бы я сделала так же как ты, то меня бы заперли под домашним арестом…       Последние слова блондинка пробормотала под нос с какой-то легкой обидой, правда, не на сестру.       — Я не чувствую себя никаким гением! И я не хочу быть никаким высшим сортом! Обычная девушка, обычного сорта!       Пирра почувствовала легкую симпатию к незнакомой девушке.       — Да что с тобой? — блонди все же исполнила просьбу сестры, понизив голос, и чуть наклонилась заглядывая ей в глаза. — Ты же еще вчера весь день от радости прыгала. Как и весь предыдущий месяц…       — Ну… я все еще рада… — младшая вдруг накинула на себя капюшон плаща, скрывая от взгляда Пирры свои волосы. Они, кстати, были черными, но с какими-то темно-красными цветами у кончиков, словно девушка делала мелирование — но тут никогда не угадаешь, мог быть и такой странный природный эффект. — Но я вдруг подумала... все мои друзья остались в Сигнале…       — О-о-о… — насмешливо протянула блондинка, уперев руки в бока. — И кто же именно это был?       — У меня были друзья! Не смейся надо мной! — девушка немного помялась. — Ну ладно, у меня были знакомые! А в Биконе их не будет.       — Это лишь повод завести новых! Друзей. Это легко — просто подходишь и говоришь «Привет, я Руби! Будем знакомы!».       — Это тебе легко говорить, — проворчала, видимо, Руби. — Проклятые экстраверты…       — Ты знаешь, что не все слова, которым тебя учит дядя Кроу, ругательства?       — Я знаю, кто такие экстраверты! — вспылила девушка. — Я не такая глупая!       — Ооооу… — притворно умилилась ее сестра. — Она уже выговаривает сложные слова без запинки… Она стала такой взрослой… А ведь я еще помню, как ты, когда тебе было шесть…       — Янг! — капюшон быстро-быстро завертелся по сторонам, девушка под ним явно прикинула, сколько свидетелей придется устранить, после чего бросилась к сестре, пытаясь зажать ей рот. Та со смехом уклонялась.       Транспортник тихо стукнулся о землю — Пирра совсем не заметила посадки. На время она потеряла из виду сестер, доставая багаж и выходя из салона на свежий воздух, где их ожидали тележки носильщиков. Скинув сумку и аккуратно пристроив рядом кейс со снаряжением, Пирра развернулась, разглядывая главную башню. Не сказать, чтобы сердце пропускало удары, но в груди определенно разливался немного тревожный, но такой воздушный восторг.       –…кстати, это самое время, чтобы начать! — рядом раздался голос недавней блондинки. — Дело в том, что мои друзья уже здесь, так что почему бы тебе не пойти познакомиться с кем-нибудь?! Амненужнобежатьпокапока!       Стремительно выпалив последнюю фразу блондинка в мгновение ока испарилась из поля зрения.       — Янг! — завопила Руби. — Я знаю, что у тебя не может быть тут друзей, мы только что прибыли! Я уже не ребенок, чтобы меня можно было так обмануть! Ты просто пристала к первой попавшейся группе людей! Янг! Не бросай меня! Я-я-я-нг!       Девушка в красном плаще бросилась следом за исчезнувшей сестрой, во все стороны от ее фигуры брызнули лепестки роз. Пирра задумчиво подставила ладонь, позволяя алому пятнышку опуститься на ладонь. На ощупь он был совершенно нормальным, но через несколько секунд медленно растаял красноватым дымком. Какой странный эффект.       Мимо медленно проходили люди. Пирра коротко вздохнула, заставив себя собраться с мыслями. Слова девушки с золотистыми волосами не были лишены смысла — сейчас самое время заводить новых друзей, несмотря на все ее опасения.       Проблема была в том, что она вполне разделяла чувства незнакомой Руби — не так-то просто было подойти к человеку и завести знакомство. Нет, Пирра делала это сотню раз — «Привет, я Пирра», но при этом ее постоянно не покидало чувство, что она говорит или слишком наигранно, или слишком бодро, или излишне вежливо, в общем — неправильно. А кроме того, на своей шкуре испытав, какой дискомфорт могут доставлять непрошеные собеседники, лезущие с самыми добрыми намерениями, вроде получения автографа (как они думали, это должно ей льстить), Пирра теперь и сама боялась лишний раз потревожить незнакомца. А когда потревоженный продавец, например, еще и говорил «О, да вы же Пирра Никос, проходите без очереди», вещи становились еще более неловкими.       Обычная девушка, обычного сорта. Пирра не знала, что такого сделала Руби, что ее приняли в Бикон, но она прекрасно понимала ее желания. Наверное, даже лучше самой девушки.       Но в любом случае… Пирра коротко кивнула самой себе… все может измениться. В конце концов, это академия охотников. Место, где незаурядность — норма.       Двинувшись вперед, нагоняя чуть ушедшую вперед группу, Пирра заметила стоявшего неподалеку паренька лет пятнадцати, который с любопытством вглядывался в лица всех проходящих мимо. На него косились, но не задавали вопросов и проходили мимо, да и сам парень никак не задерживал людей. Пирра же задержала на нем внимание, потому что когда настал ее черед проходить мимо, и парень развернулся на звук ее шагов, она заметила знакомое восторженное выражение, разгорающееся в зеленоватых глазах…       О, нет…       …которое через долю секунды сменилось разочарованием, а затем равнодушием. Пирра удивленно моргнула, но в ее голове уже запустился протокол «разговор с поклонником», и она чуть сбавила шаг, притормаживая рядом с пареньком. Тот, уже смотревший не на нее, а куда-то ей за спину, высматривая других людей, на мгновение поднял голову.       — Ты… Пирра Никос, не так ли? — с вежливостью, маскирующей равнодушие, поинтересовался он.       — Я, — призналась Пирра. — Извини, мне показалось, что ты…       Она замялась, не зная, как сформулировать фразу. «Узнал меня и хочешь взять автограф?», когда уже стало очевидно, что это не так? Кем она себя выставит?       К счастью, сам собеседник пришел ей на выручку:       — Да, я перепутал тебя кое с кем в первое мгновение, — парень виновато глянул на нее, зажмурив один глаз и потрепав волосы на затылке, став довольно милым, из-за чего внутренняя неловкость Пирры несколько растворилась. — Прости, что отвлек. Я просто ищу одну знакомую.       — Похожую на меня?       — Не очень, если честно. Просто… я жду ее очень давно. Вижу в любой тени, надо полагать, — он чуть склонился набок, заглядывая за спину девушки. — В салоне ведь никого не осталось?       Звучал вопрос так, словно парень и сам знал ответ на него.       — Нет, думаю нет, — Пирра на мгновение оглянулась. — Почему бы тебе не спросить у учителей про нее?       Ей была немножко интересна история паренька и таинственной девушки, но, разумеется, она постеснялась спросить о подробностях.       — Я полагаю, придется так и сделать, — странноватым тоном отозвался собеседник, задрав голову к небу, уставившись на вершину главной башни, где, вроде бы, располагался кабинет директора. После нескольких секунд в раздумьях он спохватился: — О! Еще раз извини, что отвлек. Ты отстала от основной группы… Но тут сложно заблудиться — просто иди вперед по главной аллее. А мне… нужно идти. Рад был встрече, мисс Никос.       Это определенно было преувеличением.       Легко сократив расстояние до остальных людей, Пирра несколько раз оглянулась, заметив небольшую фигурку, удалявшуюся в совершенно ином направлении, но быстро пожала плечами и выбросила паренька из головы.       Очень быстро ее вновь окружил гомон голосов. Ну не то чтобы гомон — люди только начинали знакомиться друг с другом, так что в большинстве своем разговоры были осторожные, нейтральные, прощупывающие. Редкие исключения отлично выделялись на общем фоне, привлекая к себе внимание.       — Мы в Биконе! Мы в Биконе! Мы в Биконе! — напевала рыжая девчонка, каким-то образом заполнявшая своим присутствием пространство в радиусе десяти метров вокруг грустного мистральца. — Это лучший день в моей жизни!       — Это восьмой лучший день в твоей жизни, — заметил ее спутник. — Девятый будет завтра, когда мы пройдем испытание?       — Именно! О, и, кстати, насчет испытаний! Мы должны подготовится заранее! Приглядеться к окружающим, разобраться кто впишется в команду… Ты не знаешь, как они будут формироваться?       — Нет.       — Хмм… как насчет вон той девушки в бантике?! Она выглядит… — девушка приложила руку ко лбу козырьком и ужаснулась, — О, нет! Она пьет колу без сахара! Мы не можем доверять такому человеку! Если она творит такое на публике, кто знает, какие извращения у нее в голове…       Бредущая по противоположную сторону от Пирры брюнетка поперхнулась и закашлялась, брызнув во все стороны фонтаном пенной газировки. Хотя она шла достаточно далеко от парочки и вряд ли имела возможность расслышать рыжую.       — О, смотри, это же Пирра Никос! — не унималась бесцеремонная девушка, даже не думавшая понижать голос. В душе у Пирры все сжалось в предчувствии длительной беседы… но девушка тут же махнула рукой. — Хотя к ней, наверное, уже очередь выстроилась… Но знаешь что? Она из северного Мистраля!       — Нора… — парень на мгновение прикрыл глаза. — Я думал, мы давно оставили эту тему. В смысле… очень давно.       — Я знаю, но я ничего не могу поделать! Факты просто сами прыгают мне в руки! Северный Мистраль — лучший! О, божечки, Рен, смотри туда! — на последней фразе голос девушки изменился перестав излучать безмерный восторг по поводу и без, что, видимо, должно было означать серьезность момента. Во всяком случае, спутник девушки, явно разбирающийся в настроениях подруги лучше Пирры, сразу повернул голову в указанном направлении.       Никос тоже невольно повернулась, но так и не обнаружила ничего сверхъестественного. По улице шли незнакомые люди, за бордюрами росли стройные ряды туй, из относительно знакомых элементов там была только Руби, которая все-таки догнала сестру и теперь эмоционально выговаривала блондинке.       — Мне кажется, или она и вправду…       — Да, она очень похожа на Саммер Роуз, — спокойно подтвердил Рен что-то понятное лишь этим двоим.       — Мы должны узнать!       — Да. Но, — он схватил рванувшуюся было девушку под локоть. — Позже. После официальной части.       — Но… но… но… — залепетала Нора.       — Ничего не случится, если мы подождем еще час, — рассудительно закончил за нее Рен.       — Прошу прощения, — раздался тихий голос позади, от которого Пирра чуть не подпрыгнула, стремительно развернувшись на каблуках. Ей в глаза уставилась та самая брюнетка с бантиком на голове, который сейчас она аккуратно придерживала рукой. Она удивленно дернулась, явно не ожидав такой реакции, а Пирра заставила себя расслабиться. Кажется, она все же нервничала перед поступлением чуть больше, чем хотела показать даже самой себе.       Неподалеку с лязгом грохнулись на асфальт воспарившие на мгновение скамейки.       — У тебя не будет булавки или что-то вроде того? — тем временем настороженно поинтересовалась девушка. — Бант развязывается.       — О… нет, извини, не ношу… — Пирра на мгновение запнулась и призадумалась. А почему она не носит с собой булавки? С ее Проявлением могло бы получится отличное скрытое оружие. Затем ее мысли захватил вопрос о том, как вообще бант может развязываться.       Девушка несколько секунд неотрывно смотрела на собеседницу своими желтыми глазами, после чего слегка вздохнула, отпуская руку.       — Ну, полагаю, после поступления, когда все услышат мою фамилию, это не будет иметь значения…       Черная лента стекла с ее головы, открывая кошачьи ушки, которые до того удерживались в неудобном положении, что их явно не устраивало. Судя по тому как смешно начала дергать ими фавн-кошка, именно их рефлекторные встряхивания раз за разом и развязывали бант.       — О, так ты фавн… — проговорила Пирра. Видимо, ее интонации показались девушке достаточно странными, потому что она неприязненно уставилась на нее, чуть сощурившись.       — Полагаю. Если хочешь сказать что-то, можешь приступать, я не обижусь.       Это было явной ложью.       — О, нет-нет, — замахала Пирра руками. — Я просто немного удивилась. В Мистрале не так много фавнов, и я редко видела кого-то из них…       — Большая часть фавнов Мистраля перебрались в Менаджери за последние пятьдесят лет. По большей части… вынуждено.       — Это… — Пирра почувствовала, что разговор пошел в каком-то неверном направлении. — …не очень хорошо.       Хотя на тех уроках истории, что им давали в школе, ситуацию выставляли так, словно счастливые фавны изо всех сил рвались на новое место жительства среди своих счастливых сородичей, и до сих пор Пирра не видела особых поводов сомневаться в этой версии. В конце концов, разве не этого они требовали — независимости и собственных земель? Но сейчас развивать эту тему не хотелось.       Девушка даже не стала комментировать подобное заявление. Она на мгновение скосила глаза на остальных людей и вновь встретилась взглядом с Никос.       — Шпионишь? — безо всякого предупреждения безэмоционально поинтересовалась она.       — Что?! Нет! С чего ты взяла!       — Ты следила за разговором тех девушек в самолете, потом постоянно оглядывалась, чтобы проверить, куда пошел тот мальчишка… — начала перечислять фавн.       — Откуда ты…       — Надо полагать, я наблюдаю за окружающими чуть лучше тебя… — в тихом голосе девушки мелькнули нотки самодовольства.       — Рыбак рыбака, значит? — попытка перевести стрелки не удалась. Фавн лишь кивнула, без тени смущения.       — И под конец ты подслушивала этих двоих…       Она перевела взгляд на удаляющихся девушку в розовой юбке и парня в традиционной мистральской зеленой рубашке.       — Вы знакомы? — вдруг поинтересовалась она.       — Что? Что это еще за вопрос? — все еще переваривающая обвинение в шпионаже Пирра, удивленно заморгала. — Только потому, что мы оба из Мистраля, мы должны быть знакомы?       После секундной паузы фавн слабо улыбнулась.       — Да, глупо получилось, — кажется, ее голос несколько потеплел. Пирра решила, что это хороший момент для того, чтобы наладить отношения.       — Я Пирра Никос, — тепло улыбнулась она, протянув руку. — Я никого не подслушивала, просто… боялась подойти и завести разговор. Будем знакомы…       После заметной паузы, фавн-кошка все же протянула руку в ответ, слабо сжав ее пальцы.       — Блейк Белладонна…       В голове Никос щелкнули шестеренки. Поднятая недавно тема фавнов хорошо стыковалась с фамилией девушки.       — А ты случаем не… — осторожно начала было она.       — Да, та самая Пирра Никос, — со вздохом прервала ее Блейк, отдернув руку. Если и было намечено какое-то потепление в ее отношении, то сейчас она вновь моментально превратилась в кусок льда, обросший шипами. — Я дочь того самого Гиры Белладонны. Извини, что побеспокоила.       Прежде, чем Пирра успела оценить неприятную иронию этой ситуации, фавн развернулась и пошла прочь.       — П-прости… — слегка сжавшись, выкрикнула ей вслед Пирра, сама не уверенная, за что именно извиняется. Блейк не отреагировала, все удаляясь, перед ней вспыхнула красная линия, от которой во все стороны летели лепестки роз — откуда-то сбоку вырулила Руби. За ней выбежала и сестра с криком: «Я убью тебя!».       — Странноватые они, да? — в очередной раз раздался рядом хрипловатый голос. На этот раз Пирра не подпрыгнула. — Я всегда знал, что среди охотников нормальных не бывает. Нормальный в пятно прыгать не будет. Хорошо еще у большинства хватает совести сначала закончить академию и только потом с ума сходить, иначе я бы здесь не выдержал.       Пирра повернула голову к хмурому сутулому мужчине в серой рубашке и красном плаще. Руки он держал в карманах, глядя в спины удаляющимся подросткам.       — А вы? — осторожно поинтересовалась Никос.       — А я тоже, — фыркнул мужчина. — Иначе не согласился бы на мою работу.       — Так вы работаете здесь… — негромко промямлила Пирра. На самом деле она спрашивала об имени человека, а не о том, сошел ли он с ума, но переспрашивать почему-то было неудобно. — А… кем?       — Кх, — мужчина хрустнул шеей. — Сторожем. И дворником. На полторы ставки. Сейчас вот тренируюсь неожиданно появляться из-за спины и давать мудрые советы. На повышение хочу пойти.       В это легко верилось. В работу дворником, в смысле.       — Ну а у тебя какой заскок? — тем временем поинтересовался собеседник. — В самом деле шпионишь за всеми? «Не трогай мои волосы!»? Тотальный пофигизм? Гиперактивность? Разговариваешь с голосом в твоей голове?       — Да вроде бы нет никакого, — слегка пожала плечами Пирра. — Я совершенно нормальная.       — Точно?       — Абсолютно, — заверила его Никос.       — Ну, хоть это радует. Скамейки поправь, нормальная, неровно упали. И в следующий раз выбирай оружие, на котором люди не сидят.       Он прошел мимо сконфуженной девушки, депрессивно повесив голову и глядя себе под ноги. Странно. Пирра была уверена, что не видела вокруг никого, сидящего на скамейке, ну да ладно…       — А что насчет мудрого совета? — неожиданно задорно выкрикнула ему вслед девушка, уперев руку в бок и чуть склонив голову. — Вы же собирались тренироваться, директор Бранвен?       Судя по спине директора, все его тело на мгновение сковало судорогой.       — Не гуляй ночью по торфяным болотам, — не оборачиваясь, бросил он.       — Это как-то не очень подходит ситуации… — слегка растеряно протянула девушка.       — Зато универсально. Я же еще только учусь, помнишь? — он издал легкое фырканье и побрел по дорожке.       Все происходящее начинало приобретать оттенок сюрреализма, как будто Никос очнулась, понимая, что все вокруг это сон. Абсолютно все вокруг оказывались немножко не такими, как она себе представляла по первому впечатлению, и пока девушка не понимала, нравится ли ей это или нет.       — Да, и это… — вдруг вновь подал голос директор Бранвен, слегка оборачиваясь. — Добро пожаловать в Бикон.       Странным образом эта угрюмая фраза подняла Пирре настроение.              

* * *

      Кабинет директора на вершине главной башни Бикона был пуст и… стоило бы сказать, что он погружен в тишину, но многочисленные механизмы часовой башни не позволяли сделать подобное заявление. Впрочем, и шума, как на промышленной фабрике, тут не стояло — прозрачные стены, открывающие взгляду вид на громадные шестерни обладали просто волшебной звукоизоляцией — в результате кабинет был заполнен легким тиканьем работающих механизмов, позволяющим именно что наслаждаться подобным соседством.       Кабинет директора был пуст, наполнен лишь легкими щелчками, и некому было заметить то, как одна из книжных полок вздрогнула. На пол полетела биография Алистера Шни, вслед за чем, шкаф и вовсе сдвинулся с места, с трудом скользя по стеклянному полу. Никаких направляющих, как не было у шкафа и колесиков, так что тяжесть полок интервенту приходилось ощущать в полной мере.       Однако он справился, и через несколько секунд в кабинет скользнул Оскар Пайн, пятнадцатилетний мальчишка из Мистраля, по оценкам некоторых не самых глупых людей, оказавшийся гением боевых искусств. Секретное помещение за его спиной не слишком впечатляло — буквально квадрат метр на метр с люком в полу и небольшой электронной панелью на стене. Панель была оснащена экраном — чтобы через камеру проверить наличие людей в комнате — и клавиатурой — чтобы эту самую камеру даже не отключить, а зациклить, а также вырубить сигнализацию.       Выбравшись из-за шкафа, Оскар в первую очередь осмотрел окна, убедившись, что на форточке не сидит какая-нибудь птица (у камеры были мертвые зоны, о которых настройщики не думали), поднял упавшую книгу, вернув ее на место, странным взглядом осмотрел помещение, что-то пробормотав себе под нос, и направился прямиком к столу директора.       Усевшись в шикарное кресло, он немного покачался взад-вперед, хмыкнул и положил руки на клавиатуру, щелканьем клавиш заставив экран ожить. Коротко набрав логин-пароль, он уставился на вспыхнувшую надпись «В доступе отказано».       Ничего иного он и не ожидал.       Хрустнув пальцами, Оскар встряхнул руками, словно пианист, готовившийся к исполнению партии и начал набирать новый пароль. На этот раз он стучал по клавишам долго, секунд тридцать, без перерывов на поиск клавиши со скоростью опытной стенографистки. И по завершении этого процесса, экран озарился приветственным сообщением.       Оскар подпер щеку кулаком, глядя на то, как прогружается рабочий стол.       — Насколько вообще разумно оставлять дыру в безопасности? — риторически поинтересовался он. — Пусть даже для самого себя?       Разумеется, никакого ответа он не получил.       В первую очередь, он открыл какую-то программу, которой не было на рабочем столе у нынешнего директора. Введя пароль в простое односложное окошко, он услышал, как рядом что-то громко сухо щелкнуло. Наклонившись в сторону, он отвел в сторону легко провернувшуюся на петельках фальшивую стенку, открыв потайное отделение. Содержимого там было не то чтобы много.       В первую очередь — пухлый бумажный конверт, который Оскар, не глядя, сунул в карман штанов. Вроде бы там должно было быть около пятисот тысяч льен наличными плюс две карточки — сумма, которая два года назад Оскару не могла бы даже присниться. Сейчас это было не так важно. Полезно, но не важно.       Дальше, разумеется, была трость. Смерть не стала для профессора Озпина неожиданностью и он успел к ней подготовиться, убрав неизменное оружие в тайник. Кажется, он ходил без нее года полтора перед смертью. Оскар немного покатал серебряный цилиндрик рукояти на ладони и тоже спрятал, даже не проверив работоспособность. Слишком многие помнят это оружие, особенно в Биконе, так что ему еще долго не придется пользоваться этой тростью.       Ну, если планы не поменяются.       Последним был лист из плотной бумаги, сложенный втрое, спрятанный в специальный футлярчик. Оскар вытащил его на свет, разложил на столе, пробежавшись глазами по рядам каллиграфических букв. Одно место было оставлено пустым. Внизу был ряд подписей и печатей.       Перьевая ручка все еще была на столе, уже заправленная. Подняв маленький канцелярский инструмент, стоимостью, наверное, с весь амбар его тети, Пайн занес ручку над бумагой… и замер, не уверенный, что письмо перьевой ручкой ничем не отличается от письма шариковой. Кроме того, его корявый почерк несколько отличался от того, что был на листе перед ним.       Закрыв глаза, он попытался сосредоточиться, глубоко вздохнул… и через несколько секунд уставился на документ с непоколебимой уверенностью, без малейшего сомнения опустив ручку и выведя на пустом месте столь же идеальными в своем начертании буквами собственное имя. Заняло это мгновение, словно он все пятнадцать лет и занимался тем, что подделывал почерки и подписи.       Вернув ручку на место, Оскар провел рукой над бумагой, на мгновение осветив ее зеленоватым светом. Когда он отвел ладонь в сторону, его имя уже не выделялось свежестью чернил, словно так же было написано несколько лет назад.       Удовлетворенный увиденным, он сложил лист, вернул документ в футляр и убрал его во внутренний карман куртки, после чего вернулся к работе с компьютером.       Искал он всю информацию, связанную с одной девушкой, которую он так и не увидел среди поступающих в этом году — Эмбер. Разумеется, он даже не стал искать среди обычных списков подавших заявление, сразу переключившись на сохраненную здесь переписку между директорами академий, выцепляя нужные упоминания.       Отматывать далеко не пришлось — официальная переписка, посвященная управлению школами, будущему фестивалю, обмену опытом, преподавателями, переводу студентов и прочей бытовой чуши, здесь не сохранялась. Лишь сообщения, пересылаемые по зашифрованному каналу, посвященные… другой стороне деятельности академий.       Нужная информация нашлась в сообщениях полуторамесячной давности. Хорошей она не была.       Оскар не стал ругаться вслух или делать еще каких-то театральных жестов, прочитав о нападении на Деву Осени и ее нынешнем состоянии, лишь сложил руки замком, оперевшись на них подбородком и задумался на несколько секунд.       Хотя в голове его была буря.       Что ж, очевидно, план, по которому он становится напарником Эмбер и помогает ей завершить обучение, более нерелевантен. Знал бы, что все обернулось таким образом, не стал бы спешить, поступил бы в академию через два года, не привлекая внимания.       Или это наоборот его вина? Если бы не стал затягивать, стараясь получить офицальный аттестат боевой школы, сразу бы вышел на контакт с Глиндой и Кроу, удалось бы ему удержать девушку от безрассудного поступка? Совершил бы свой ход противник?       Кто знает.       Но что теперь?       Оскар открыл глаза и вновь положил руки на клавиатуру, на этот раз обращаясь к системам безопасности, начав перебирать камеры. Нужное изображение он получил с этажа B1 — девушка, лежащая в медицинской капсуле. Тут же были и показатели самих приборов, в которых Оскар не разбирался.       Возможно, стоило взглянуть на нее лично, но Оскар сомневался, что может сделать что-то сверх того, что уже было сделано, а на подземный этаж нельзя было попасть кроме как через лифт главной башни — а это уже незаметно провернуть не получится. Точнее, это слишком сложно и не стоит того.       Пока ясно одно — Эмбер здесь, и первоочередной целью противника в Биконе будет именно она. Стоит ли выйти на контакт с Кроу сейчас? Поразмыслив, Оскар отказался от этой идеи. Это всегда успеется, а в тайне были свои плюсы.       Кроме того, ему нужно было проверить еще кое-что… Но это дело уже не одного сегодняшнего дня. Ну а сейчас… здравствуй, учеба. Осталась пара мелочей.       Оскар еще немного поработал с компьютером, настраивая некоторые программы, после чего вышел из системы, вновь схватил ручку и листок бумаги и начал писать.       Завершив короткое послание, он сложил лист пополам, добавил сверху подпись и несколько раз встряхнул послание, которое окутало зеленоватое марево. Затем сунулся в потайное отделение, положив туда маленький предмет и прикрыв его сверху листком, после чего с легким щелчком закрыл панельку.       Это была глупость, но… почему-то у него было такое чувство, что глупость, которую стоило сделать. В конце концов, если бы мир действовал по правилам рационализма, и ничего в нем не происходило по случайному стечению обстоятельств, из-за ошибок или людей, пошедших на поводу у эмоций, это был бы совсем другой мир.       Проверив, все ли он забрал, Оскар еще раз огляделся, устраняя следы своего присутствия и вернулся к потайной двери, вцепившись в шкаф. Пыхтя, он обнаружил еще один недостаток системы тайного хода — изнутри крайне сложно было подвинуть шкаф так, чтобы он стоял ровно.       — Если я когда-либо буду строить секретные проходы… — зло пробурчал парень, вцепившись в деревяшку побелевшими от напряжения пальцами. — А, к гримм...       Он вдруг прекратил бесплодные попытки, на мгновение привалился к стене, восстанавливая дыхание, после чего коротко хлопнул в ладоши, сведя руки вместе, и сосредоточился. Когда он открыл глаза, в них мерцало зеленое пламя.       Коснувшись задней стенки шкафа растопыренными пальцами, Оскар беззвучно произнес что-то, судя по короткости бывшее скорее ругательством, чем чем-либо еще, и легко приподнял шкаф, словно пальцы его были мощнейшим магнитом, а сам он двухметровым амбалом, и потянул его на себя, легко преодолевая последние сантиметры.       Шкаф с тихим стуком опустился, а Оскар отшатнулся от преграды, едва не оступившись и не провалившись в люк. На лице его разливалась бледность.       — Знаю, знаю… — пробормотал он себе под нос, вытирая мокрый лоб. — Не та область…       Коротко вздохнув, он нажал на несколько кнопок на панели. Из стены выдвинулась пластина, закрывающая проход за шкафом, а камера в кабинете вновь переключилась в нормальный режим.       Оскару предстояло же проделать обратный путь по железным скобам, вбитым в стену бетонной трубы, с вершины самой высокой башни Бикона.                     Кабинет на вершине башни пустовал недолго. Минут через двадцать после исчезновения Оскара, двери лифта раскрылись, впуская в помещение Кроу. Войдя, он неспешно прошелся по довольно большому помещению, пока что-то слегка не зацепило его взгляд. Машинально остановившись у одной из книжных полок, он вытянул руку, коснувшись книги, чуть надавив на нее, выравнивая идеальный ряд корешков.       Убрав руку, Кроу несколько секунд пялился на книги, потом коротко хмыкнул и, заинтересовавшись, вытащил выделившийся фолиант. А это был именно он — стосемидесятилетнее, еще прижизненное издание автобиографии Алистера Шни, человека, создавшего глифовую технику управления прахом и совершившего одно из опаснейших путешествий мира, в результате которого человечество узнало немало нового о гримм.       Кроу равнодушно взглянул на обложку. Название книги было излишне пафосным — «К истокам зла» — но, надо полагать, великим людям простительны маленькие слабости, вроде отсутствия вкуса. А автор биографии был парнем именно из таких — в тех местах, куда он набрался смелости сунуться, выживали единицы за тысячелетие.       Одним из таких был сам Кроу Бранвен, но у него это получилось благодаря маленькому подарку Озпина — тут он себе не врал. Впрочем, и Шни ведь без помощи не обошелся, разве нет?       Открыв фолиант, Кроу обнаружил дарственную надпись на форзаце: «Моему наставнику и неизменному спутнику, без которого это путешествие никогда бы не произошло. »       Ну, разумеется.       Наверное, это была последняя книга, которую брал Озпин. Конечно, в этом кабинете работала и Глинда, но вряд ли у нее было время на подобное чтение. Зачем же ему это понадобилось: ностальгия замучила или там было что-то важное? Может и ему стоить прочитать…       Кроу усмехнулся и одной рукой громко захлопнул книгу, затолкнув ее на место.       Как же ему не хочется приступать к своим новым обязанностям, что он ищет любую зацепку, чтобы задержаться еще ненадолго? Сколько месяцев он ходил мимо этой полки, ничего не замечая, и вот сейчас приспичило почитать? Да еще и о Шни?       Фыркнув, Кроу отошел от полок и упал в кресло, достав из нижнего ящика стола бутылку виски — в общем-то единственный элемент, который принес в кабинет новый директор.       Компьютер издал неожиданную трель, как раз когда Кроу откручивал крышку. Бранвен не удивился, не испугался, не подскочил на месте, лишь равнодушно скосил глаза. Чтобы он отреагировал на происходящее более эмоционально, требовались намного более серьезные неожиданности.       Экран загорелся, на нем появилось одно-единственное окошко, с полем для ввода ответа и одним словом над ним: «Вид».       Наверное, будь на месте Кроу кто угодно другой, даже его сестра, которая, в принципе, знала правильный ответ, не сообразил бы, в чем состоит сам вопрос.       Бранвен же отставил бутылку, пододвинул к себе клавиатуру, выискивая нужные буквы и медленно набрал: «мистральский серый». Это был один из тех контрольных вопросов, которые они с Озпином использовали для идентификации личности.       Окошко мигнуло и слово сменилось новым. Всего вопросов, если их так можно было назвать, было пять, все они были оформлены столь лаконично и многогранно. По завершении опроса экран погас, как будто ничего и не происходило, а где-то в столе раздался сухой щелчок.       Кроу наклонился и после нескольких минут поисков, отодвинул в сторону маленькую панель, тут же цапнув лист, сложенный вдвое. Посмотрев на единственное слово «Кроу» на поверхности, Бранвен раскрыл послание, приподняв сложенную половинку указательным пальцем, и пробежался взглядом по ровным строчкам.       Приветствую тебя, Кроу.       Как ты мог заметить, я предпринял некоторые меры, чтобы это письмо мог получить только ты, однако мир переполнен случайными факторами, поэтому прошу меня заранее простить, если мое обращение покажется тебе излишне рваным — я не буду поднимать некоторые темы и упоминать определенные события.       Если все сложилось нужным образом, это сообщение попалось тебе в день твоего полноценного вступления в должность, а также в день, когда в Бикон поступает Эмбер.       Кроу на мгновение откинулся в кресле, устало глянув в потолок, потер глаза, вздохнув, и принялся читать дальше.       Вряд ли у Совета получится затянуть назначение нового директора дольше, чем на пару лет — я уверен, что ответственные за это люди передали все мои аргументы в пользу твоей кандидатуры …       «Ты просто шантажировал членов Совета» — подумал Кроу. — «Знать бы еще чем…»       …однако, зная тебя, уверен, ты будешь отказываться от должности до последнего. И если так и произошло, и директором стала Глинда, маловероятно, что это письмо будет найдено до... момента когда оно перестанет иметь значение.       Однако то, что ты читаешь эти строки, означает лишь одно — произошло нечто, из-за чего ты решил, что преимущества твоего нового положения перевешивают недостатки и помогут тебе справиться с новой проблемой.       Надеюсь это так, и жалею, что ничем не могу помочь, не имея возможности предсказать будущее.       Однако, тебе все же должно быть интересно, почему я выдвинул тебя на эту должность.       Во-первых, это некоторая помощь тебе, как раз на случай, если тебе понадобятся преимущества этой должности. Как уже сказано выше, если ничего не произошло, ты уже отказался от этого места к облегчению Совета.       Во-вторых, мы оба знаем, что обязанности директора академии это не только и не столько обучение новых охотников. С управлением школой вполне справятся Глинда и остальные, ты же займись основными проблемами, в случае их возникновения, а также обстоятельствами, которые привели тебя на данный пост.       Ну и в-третьих, ты себя недооцениваешь. Я знаю, в случае тех самых проблем, ты будешь способен принимать куда более эффективные решения, чем Глинда. Да и, будем откровенны — она слишком хороша в роли завуча, чтобы заставлять занимать ее кресло директора. И, пожалуй, единственный совет, который я хочу тебе дать, связан с ответом на вопрос, который ты никогда не задавал.       Помнишь ту сказку, которую мы как-то обсуждали? Про бессмертную ведьму и вечного волшебника? Ты не спросил тогда — почему волшебник реинкарнирует, а не обладает таким же бессмертием, как и ведьма? Почему это ненадежное, непостоянное, неэффективное перерождение, которое постоянно корежит его личность?       Я же некоторое время задавался этим вопросом, но в конце концов, пришел к ответу, который меня устроил — новый взгляд. Статичное существование в одной точке времени порождает определенные проблемы, которые может и не заметить это бессмертное существо. Новая личность с теми же инструментами может найти новый подход к старым проблемам.       Во всяком случае, мне хочется так думать.       Полагаю, ты уже провел параллели с твоим нынешним положением, однако я позволю себе дать последнее напутствие, как Озпин, директор академии охотников.       Не пытайся походить на меня.       Сожалею, что сейчас этот абстрактный совет — единственное, что я могу тебе предложить, но какие бы проблемы ни возникли перед тобой, какой бы ход ни сделали оппоненты — не пытайся действовать с мыслью «Как бы сделал Озпин». У тебя есть вся информация, что есть у меня, у тебя есть собственная голова на плечах, и твои таланты не ограничиваются размахиванием косой.       Без лишних слов — удачи.                     P.S. И прислушивайся к мнению Айронвуда. Я знаю, что его взгляд на мир во многом отличаются от моего или твоего, однако именно этот фактор делает его мнение ценным. Впрочем, вы взрослые люди, сами разберетесь.              P.P.S. Меня все же немного беспокоит то, что ты разгребаешь проблемы, а я шляюсь неизвестно где. Чтобы не ограничиваться одним лишь общим советом, я оставлю тебе кое-что, что способно заполнить пустоту внутри тебя, добавить немного энергии, а также поделиться мудрым советом.       Используй его в самый темный час.              Кроу коротко хмыкнул и чуть повернул письмо, рассматривая буквы на свету. Чернила выглядели высохшими и потускневшими. Ну что же…       Он вновь склонился, шаря рукой по ящику, пока не нащупал нечто легонько захрустевшее под пальцами. Вытащив это на свет, Кроу уставился на маленький предмет, лежащий на ладони.       Запаянное в вакуумную упаковку мистральское печенье с предсказанием.       — Вот старый козел, — устало вздохнул Кроу, прикрыв глаза ладонью.       Вопреки его словам, на губах нового директора все же мелькнула улыбка.       Через несколько секунд он опомнился, бросил взгляд на часы, закрыл потайное отделение и прошел к шкафу в дальнем конце кабинета, вытащив оттуда вешалку с чистой одеждой. Позже он еще перечитает послание, ну а пока следовало вернуться к его обязанностям.       После долгого спора с Глиндой он все же отвоевал себе право не носить официальный костюм, но на церемонии приветствия все же следовало выглядеть поприличней.       Переодев рубашку, Кроу собственноручно набросил петлю себе на шею.       Галстук.       Конечно же это был галстук.