Кого боятся гримм?

      — Ну, конечно, броситься без плана в атаку — это здорово, потому что личный пример и боевой дух! Словно мы какие-то стародавние варвары! А вести бой по плану, пусть и с небольшими помарками — это плохо и недостойно специалиста?!       Шаги и голос девушки слегка бродили эхом по пустым коридорам академии. Вечерняя практика была еще не закончена — просто Вайсс и Пенни исчерпали свой лимит боев на сегодня и ушли пораньше. Вайсс приняла душ и переоделась в школьную форму, перед тем как идти на ужин; Пенни все еще была в спортивной форме, но выглядела свежей, как обычно.       — Тц, — еще раз раздраженно цокнула языком Вайсс, куда-то в пространство. — Это был хороший продуманный план. И он сработал!       — Я думаю, — ровным тоном заметила идущая рядом Полендина, — Ты и сама понимаешь, что все полученные тобой претензии касаются лишь одного решения.       — Я знаю! — бросила Вайсс, на мгновение притормозив, разглядывая кейс с Миртенастром. Ей показалось, что один из замочков открыт, и крышка слегка отошла. — Как будто всем было бы лучше, если бы я увязла в драке, не смогла бы помочь Нион, и мы бы проиграли! Зато Айвори не чувствовал бы себя брошенным, ути-пути... Я даже не бросала его — он был в зоне видимости! Я бы помогла ему глифом, как только разобралась с более приоритетными задачами!       — Это знаешь только ты. А пока все выглядело так, словно ты обманом убедила его следовать своему плану, пообещав поддержку, и использовала в качестве приманки.       Вайсс резко развернулась на пятках, так стремительно, что белый хвостик описал полукруг в воздухе.       — Ну извини, не все из нас такие расчудесные, что могут тащить на себе отряд имбециллов! — Шни так же быстро развернулась обратно и сделала несколько нервных шагов прежде, чем услышала, как Пенни за спиной возобновила ход. Заложив руки за спину, и сцепив их на ручке кейса, чувствуя, как металлический ящичек начал слегка колотить по ногам при ходьбе, она выпрямила спину, гордо вскинув голову. — Я приняла решение, основываясь на ситуации, отдавая приоритет цели задания. Я уверена, что так и должен поступать специалист Атласа. Думаю, моя сестра одобрила бы такой подход.       Ответ пришел через пару секунд, но был неожиданно уверенным.       — Да, думаю так и есть. И не только она.       Тон Полендины был несколько задумчивым, и чуть развернувшаяся Шни была уверена, что девушка будет меланхолично крутить прядь волос на пальце или что-то вроде того, но нет — Пенни просто встретила ее взгляд. Вообще, если подумать, рыжая избегала лишних жестов — самым ярким действием с ее стороны обычно был наклон головы к плечу, выдававший какую-то работу мысли и заинтересованность.       — Не особо понимаю, почему в этой стране так популярно машинное мышление, — без паузы продолжила Пенни свою мысль, довольно спокойным тоном.       Она поравнялась с Вайсс, прошла мимо, и как ни в чем ни бывало, буднично продолжила речь:       — Может быть, в этом есть историческая подоплека, как думаешь? Из-за того, что население Мантла не пережило свою идеологию и превзошло ее, а от нее людей заставили отказаться насильно?       — По-другому здесь просто никак, — пробурчала Вайсс, внутренне несколько ошеломленная сменой темы. — Когда в твоей стране есть только снег, прах и роботы, невольно придется быть рациональным.       — Я не уверена, что это определение справедливо, — заметила Пенни. — Твои действия не очень рациональны с точки зрения приманки.       — Я никого не использовала как приманку! Это...       — Это образно, не нужно поддаваться агрессии, Вайсс.       Девушки вышли в одну из рекреаций, предназначенную для отдыха на переменах. Вдоль стен стояли ящики с вечнозелеными растениями, в углу под потолком работал телевизор, вещающий о последних мировых и атласских событиях, остальное пространство было заставлено удобными диванчиками. У одной из стен был питьевой фонтанчик, к которому направилась Вайсс, поставив кейс под ноги.       — Хочешь ты того или нет, но как специалисты, мы должны действовать по «машинной» логике, — Шни махнула одной рукой, вырисовывая кавычки. — Нет ничего плохого в идеализме, но реальность будет всегда диктовать свои условия.       Со слегка недовольным видом Вайсс наклонилась к фонтанчику, к струйке воды. Ей всегда не нравился подобный способ утолять жажду — неужели так сложно было поставить кулер с одноразовыми стаканчиками? Сложно сохранить пристойный вид, когда ты лакаешь воду, согнувшись в три погибели.       Вода из фонтанчика, к тому же, всегда была ледяной настолько, что зубы ломило, но к этому Вайсс уже как-то привыкла.       — То есть ты низводишь себя до уровня калькулятора? — тихим голосом поинтересовалась Пенни из-за спины. Шни чуть не поперхнулась, и быстро развернулась, вытирая губы, встретившись взглядом с Пенни.       — Что ты от меня хочешь услышать, Полендина?       Пенни встретила ее взгляд с привычным спокойствием. Если ее что-то и задевало, то девушка просто не умела злиться всерьез.       — Знаешь мысленный эксперимент с рельсами и сорвавшимся паровозом? Неконтролируемый поезд едет по рельсам, впереди развилка. На одной ветке пять человек, на другой один. У тебя есть возможность повернуть стрелку. Куда ты направишь состав?       — Разумеется, на ту, где один человек, — скрестила руки на груди Вайсс.       — Разумеется... — легко согласилась Пенни...              Фрагмент 5М.14.10              ...камера периодически слегка сужала или расширяла объектив — чтобы лучше держать человека в фокусе. Тот просто категорически отказывался сидеть спокойно, ворочаясь в кресле, то отдаляясь, то приближаясь к камере. И непрерывно постукивал карандашом по столу, выбивая мерный ритм. Тук... тук... тук...       — Логично выбрать второй вариант, — донесся электронный бесполый голос из динамиков.       — Да, — согласился полноватый немолодой человек в кресле. — Утилитарная логика диктует нам выбрать именно этот вариант. Но что если мы изменим задачу? Что если на рельсах второго пути стоит не просто один гипотетический человек, а твой родственник?       Тук... тук... тук...       — Мой ответ остается прежним, доктор Полендина.       Рука мужчины на мгновение замерла, удерживая карандаш в воздухе.       — Ладно, это пока сложновато, — поразмыслив, решил он. — Подумай на досуге о том, могут ли быть причины не делать так. Я изменю вводные. Снова неуправляемый состав, но на этот раз одна ветка, на которой находятся пять человек. Ты стоишь на перроне рядом с очень толстым человеком и знаешь, что если столкнешь его под рельсы, то состав гарантированно остановится. Стоит ли его столкнуть?       — Да, — последовал незамедлительный ответ. — Кроме очевидной выгоды, человек подобной массы вряд ли проживет долго сам по себе.       Стук карандаша вновь прервался.       — Вас не устраивают мои ответы, доктор Полендина?       — Вовсе нет, — мужчина отложил карандаш в сторону, тот издал последний «тук». — Они мне абсолютно понятны. Нам просто предстоит еще много работы...              — ...ты столкнешь его? — поинтересовалась Пенни у недобро щурящейся Вайсс.       — Разумеется, нет! — фыркнула беловолосая. — За кого ты меня принимаешь?!       — Почему нет? — как будто бы даже удивленно дернула плечиками Пенни.       — Потому что это... это... — Вайсс категорически взмахнула рукой, не в силах описать разницу, которую ощущала. — Хмпф! Это совершенно иная ситуация!       — Есть разница между контролем последствий и преднамеренным убийством, — неожиданно пришла ей на помощь Полендина, после этих слов с какой-то печальной улыбкой скосившаяся в пространство. — Я понимаю.       Теперь.       — С точки зрения утилитарной логики разницы между ситуациями никакой, — вновь поймала взгляд напарницы рыжая. — Но ты отказываешься от нее по соображениям морали. Так может эта логика и для других случаев не так подходит?       — Все эти ситуации совершенно гипотетические модели.       — Они важны, — не согласилась Пенни. — Например, скоро, возможно, появятся новые модели роботов, управляемые искусственным интеллектом. Как ты научишь ИНС ценить человеческую жизнь? Как им рассчитывать, что является приоритетом? Сколькими можно пожертвовать в обмен на скольких? Готова ли ты принять возможность того, что тебя скинут под колеса? Это даже не военных роботов касается, а обычных автопилотов машин, если такие появятся. Как им действовать в случае аварийной ситуации?       — Почему ты так завелась? — прервала поток вопросов Вайсс, подхватив кейс и резко шагнув в сторону от фонтанчика. Со стороны могло показаться, что она сбегает.       — А почему ты так пыталась оправдать свои действия на практике? — нечестным вопросом откликнулась Пенни, вынуждая Вайсс остановиться и устало помассировать переносицу.       Ну, вот к чему весь этот разговор?       — Когда ситуация настолько плохая, то холодный расчет — лучшее, что можно предпринять, — негромко заявила она, пожимая плечами. — Как бы плохо это ни выглядело со стороны. Иногда спасти всех просто не удается. Когда там в мире был последний серьезный прорыв гримм? На горе Гленн? Тогда просто завалили тоннели, а не пытались ждать, когда выберутся все жители.       — А может быть, если ты не можешь спасти всех, значит ты недостаточно хороша, — раздался тихий голос позади, и Вайсс внутренности которой сжало в ледяной противный скручивающийся комок, резко развернулась, подшагнув почти в плотную к смотревшей куда-то в пол медноволосой девушке.       — Я... — голос на мгновение сорвался от возмущения, дальше она продолжила яростным полушепотом. — Я тебе об... о... об этом рассказывала не для того, чтобы ты меня этим подначивала!       Пенни медленно подняла голову, заглянув в льдистые глаза беловолосой. Выглядела она так, словно с трудом понимает, о чем вообще речь, и только усилием воли выловила воспоминания о недавнем разговоре о Шни.       — Не всё, — ровным четким голосом произнесла она механически. — В этом мире связано с тобой, Вайсс.       Девушка вздрогнула и отступила от напарницы на шаг. Пенни в этот момент показалась какой-то... Нет, не Пенни, что-то было конкретно с ее глазами...       Но отступив, Вайсс так и не смогла удержать эту мысль, тем более что...       — Кхм! — ворвался в их разговор намекающий кашель. Пенни и Вайсс резко развернулись на звук, обнаружив, что в рекреации все это время был кто-то еще. Обходя большую комнату по периметру, направляясь к фонтану, они не заметили другого человека, усевшегося в один из диванчиков и смотревшего телевизор. До тех пор, пока их разговор не заглушил голос репортера, очевидно.       — О, — запоздало сообразила Вайсс, отступая от напарницы, краем глаза отмечая, как мертвеет лицо Пенни. — Прошу прощения, что потревожили, мистер Уоттс. Мы сейчас...       — Я доктор, если быть точным, — в привычной неспешной, чуть растянутой манере прервал ее преподаватель. В руках он держал термос, крышку которого сейчас закручивал — видимо, проводил здесь перерыв или что-то вроде того. — Понимаю, что при моей нынешней работе, чаще я буду слышать всего лишь «профессор», но уж точно не «мистер», будьте любезны.       — А... — почему-то замешкалась Вайсс. — В какой области?       — Естественных наук.       — Э... всех?       Артур Уоттс косо глянул на девушку с непонятным выражением на лице.       — У меня степени по физике, химии и биологии. Не надо оваций, я знаю прекрасно себе цену. Я так же получил бы степень в области информационных наук, но для этого требуется, чтобы сборище консерваторов из Королевской Академии Наук признали данную область... наукой. К сожалению, случится это только после того, как они сообразят, наконец, что у нас восемьдесят лет как сменился строй, и поменяют название на Национальную Академию Наук, например... Что произойдет не скоро. Но вряд ли вам интересна моя биография и прения с научным сообществом.       — Да, прошу прощения, что потревожили ваш отдых, — церемонно склонила голову Вайсс, взявшись за ручку кейса обеими руками. — Мы сейчас же...       — Нет-нет, не беспокойтесь, — чуть взмахнул руками профессор. — Это мне пора. Ваше появление предвещает толпу студентов, возвращающихся с практики... Надо покинуть это место до того, как стану свидетелем каких-нибудь подростковых драм. Тем более, что в этом для меня нет ничего незнакомого или интересного...       Он кивнул в сторону телевизора, и поднявшая голову Вайсс увидела, что там идет какое-то интервью с кандидатами в Совет. До следующих выборов было больше года, но ритуальные танцы начинались отчего-то уже сейчас.       — Что за идиотский строй... — как-то рассеяно протянул Уоттс, глядя в экран. — Что все предвыборные программы идут по одной схеме — критикуй нынешнюю власть и обещай снижение налогов.       — Вы, разве, делали не то же самое? — невольно поинтересовалась Вайсс.       — Очевидно, — чуть вздохнул профессор, поднимаясь на ноги и аккуратно оправляя одежду. — Недостаточно хорошо. Впрочем, я невольно стал свидетелем морально-этического спора, что было куда интереснее последних двух часов моей жизни. Если вы позволите...       Он сделал пару шагов в сторону девушек, но остановился на почтительном расстоянии, заложив левую руку за спину.       — Я не слышал всех подробностей, но как я понял, некое решение мисс Шни вызвало у вас живейшее обсуждение правильности того или иного подхода к решению ситуаций, в которых на кону жизни людей. Мисс Шни выступала на стороне того, что вы обозвали «машинной» логикой, Мисс Полендина, кажется, придерживалась гуманистического подхода.       Вайсс чувствовала, словно ее выставляют какой-то злодейкой.       — И, я бы хотел выступить на стороне мисс Полендины.       Вайсс точно была удивлена. Кажется, и Пенни тоже, до того смотревшая куда-то в пол и в сторону, она удивленно приподняла взгляд.       — Кхм, — кашлянул Уоттс в кулак и тут же поправился. — Точнее, я бы хотел покритиковать вашу логику, мисс Шни, что делает меня временным союзником с мисс Полендиной. К сожалению, реальность диктует свои условия, и я совершенно не верю в мифическую возможность спасения всех и сразу. Однако насчет того, что вы называете рационализмом — хотя это не совсем верный термин... Мисс Шни вы смотрели фильмы ужасов?       — Э... иногда... — чуть удивленно моргнула Вайсс.       — Помните сцену из любого фильма про зомби? Ну, знаете, гримм мутировали, теперь заражают людей укусом, те превращаются в монстров, кусают других людей... В центре сюжета группа выживающих, одного из которых тоже укусили, и теперь группа с воплями и истериками решает, нужно ли пристрелить его прямо сейчас.       — Да, конечно.       — Добрая главная героиня защищает укушенного, вопит «так нельзя, так нельзя», но не предлагает никаких разумных действий, вроде изоляции и попыток провести эксперименты. Злой охотник, лишенный лицензии, говорит, что это слишком рискованно, и нужно убить его прямо сейчас, после чего быстро выдергивает пистолет и стреляет тому в голову. И все с визгом разбегаются, — Уоттс демонстративно закатил глаза. — Всегда ненавидел эту сцену. Есть ли среди них хоть кто-то, кто действительно действует рационально?       — Ну, действия отрицательного персонажа вполне объяснимы, — осторожно произнесла Вайсс. — Возможно, в первую очередь его мотивы эгоистичны, но он все же хотел обеспечить безопасность всей группы.       — Действительно ли он действовал сугубо прагматично? — профессор приподнял руку, изучая ногти и сделал несколько шагов из стороны в сторону. — Или его действиями руководил банальный страх, заблокировавший способность к действительно рациональному мышлению? Как по мне в такой ситуации разумнее было бы попытаться найти способ вылечить человека, изолировав от остальных, или отправить в последнюю суицидальную миссию за какими-нибудь припасами. Это принесет больше пользы группе.       — Выжать из него максимум, как из ресурса, не обращая внимания на его душевное состояние или личные желания? — очень тихо произнесла Пенни, глядя куда-то в сторону.       — Держать за руку и плакать над ним, вместо того, чтобы попытаться исследовать состояние и получить шанс спасти следующего зараженного? — вопросом на вопрос откликнулся профессор и тут же пожал плечами. — Впрочем, не будем увлекаться фикцией. Все что я хотел сказать: подобные идиотские сцены на самом деле весьма точно отражают реальность — люди не мыслят рационально, даже когда кажется, что это так. Я мог бы сказать, что чаще ими управляют эмоции, но даже это будет ложью. Я склонен считать, что проблема в самой природе человеческого мышления. Наша когнитивная деятельность является уникальной в природном мире, но у нее есть огромный недостаток. Чисто... механический, я не говорю о возможных морально-этических проблемах. Вы, случаем, не знаете, о чем я говорю, мисс Полендина?       Пенни помедлила пару мгновений и слегка кивнула, по-прежнему глядя куда-то в сторону.       — Энергозатратность.       Вайсс даже не была удивлена, что Пенни сообразила, о чем идет речь.       — Верно, — с удовлетворенным видом чуть прищурился Уоттс, вновь поворачиваясь к Вайсс. — Думать — очень сложно. С точки зрения нейрофизиологии, главной целью мышления является... прекращение процесса мышления. Мозг, разумеется, имеет несколько уловок, чтобы облегчить процесс, вроде категорийного мышления, а также... порождает лень, прокрастинацию, косность суждений и желание выбрать первый подходящий ответ, обосновав его «рационализмом». И я хочу задать вам вопрос, мисс Шни — ваши действия на практике действительно были наилучшим для всех выбором... или на самом деле вам было сложно искать лучший вариант?       — Я постаралась рассмотреть все опции, — ровным тоном откликнулась девушка. — Я понимаю, что у меня совершенно отсутствует опыт командования, однако я по-прежнему уверена в правильности своих решений.       — А я и не критикую, — слегка приподнял руку Уоттс, словно притормаживая ее. — Просто хочу обратить ваше внимание на некоторые пробелы в ваших словах. Вы сами заметили, что ситуаций с рельсами не бывает в реальной жизни — машинная логика предлагает нам выбрать один из двух вариантов, в реальности вы бы просто убрали всех людей с рельс с помощью глифа. Машинная логика — действие в заданных рамках и простейшие калькуляции. И я соглашусь с мисс Полендиной — вы всегда можете лучше, мисс Шни. Не только корпорации могли бы лучшим способом распределять ресурсы, не так ли?       В разговоре повисла странная пауза, во время которой Вайсс слегка кивнула, издав легкое соглашающееся угуканье, не зная, что тут можно еще сказать.       — Неважно, — неожиданно раздался рядом тихий, но твердый голос. — Все это неважно.       Пенни медленно подняла голову, исподлобья глянув на профессора.       — То, что вы говорите — о способностях человека мыслить вне рамок и необходимости искать лучший выход, изобретательности — все верно, но они не имеют смысла без моральных ограничений. Изобретательность без эмпатии приведет лишь к появлению гениального психопата. «Психически нормальная жизнь зависит от синапсов мозга, синаптические нарушения привлекают гримм, синаптическая поправка способна модифицировать работу мозга, обезопасив население от внешней угрозы...». Насколько рациональны были эти методы, применявшиеся в Мантле для лечения психических расстройств?       — Синаптическая поправка? — недоуменно переспросила Вайсс. — Электрошоковая терапия?       — Нет, уничтожение миндалевидного отдела мозга, отвечающего за страх и агрессию, — чуть вздохнул Уоттс, одергивая рукав. — Примерно в середине Великой Войны пара психиатров, сделала громкое заявление, что нашла способ... «излечить» лиц с психическими отклонениями и агрессивных преступников... Когда психиатрия идет бок о бок с идеологией, наступают темные времена. Однако пример несколько неудачный, мисс Полендина. Те врачи были искренне уверены, что помогают людям, где здесь моральная дилемма?       — Это были действия двух людей, свято уверенных, что те нашли самый рациональный способ лечения и не обладавших ни малейшей эмпатией по отношению к своим пациентам. Они искалечили сотни людей, которые могли бы быть исцелены, чтобы клиника не привлекала к городу гримм. И кроме удаления миндалины у особо опасных, они применяли и лоботомию для лечения ПТСР, окончательно калеча вернувшихся с фронта солдат. Может быть, всех спасти не удастся, но те, кто даже не пытается, не увидят возможности, когда она реальна. Может быть, иногда и приходится пожертвовать несколькими ради многих, но это не стирает разницы между контролем последствий и намеренным преступлением. Я не приму никакой пример «торжества разума» без моральной оценки.       Артур сделал небольшой шаг в направлении девушки, и чуть наклонился внимательно вглядываясь в лицо замолкшей Пенни, упрямо сверкающей зелеными глазами.       — Я вижу, вы действительно дочь своего отца, — после нескольких секунд переглядок сообщил Уоттс, выпрямляясь и вновь отступая. Взгляда от Пенни он при этом не оторвал. — Кстати, простите мне мое невежество, несмотря на то, что мы с вашим отцом довольно долго работали вместе, я не знал, что у него есть восемнадцатилетняя дочь...       — Ничего страшного, я о вас тоже ничего не знала, — сообщила Пенни, мастерски игнорируя все возможные подтексты.       — ...действительно, — непонятно с чем согласился Уоттс после короткой паузы. — Что же, как бы ни могла бы оказаться интересна дискуссия о целях, оправданиях, истинных стремлениях, а также этике, связывающей их все, я вынужден откланяться. Вам, мисс Полендина, пожелаю же остаться при ваших идеалах. Однако советую подумать — даже если вы ставите перед собой задачу помочь максимально возможному числу людей, придерживаются ли тех же высоких мотивов люди, окружающие вас? Ну, а я, тем временем, буду строить более скромные планы... Мисс Шни.       Уоттс кивнул на прощание и шагнул мимо девушек, Вайсс глянула в спину долговязой фигуре и вновь развернулась к Пенни, которая выглядела... странно.       Это вообще был странный разговор. Вайсс вообще чувствовала себя так, словно большая его часть прошла мимо нее, на каком-то ином уровне.       — Вы знакомы? — поинтересовалась она почему-то, хотя в голове крутилось куда больше более релевантных вопросов.       Пенни чуть нахмурилась, медленно поднимая руку, словно собиралась потереть лицо.       -#-/-#-@-###-/-####-..##-/-###-@-###-/-       — Нет, — Пенни странно глянула на ладонь, почти добравшуюся до лба, одернула себя и вновь сцепила руки за спиной, наконец, вновь глянув на беловолосую напарницу. — Что?!       — Жду, икнешь ты или нет, — скрестила руки Вайсс, удерживая кейс с рапирой подмышкой.       — Я не икаю... ик!... — Пенни быстро зажала рот ладошками. Вайсс выгнула бровь. — Это ничего не значит...ик!...       — Как скажешь, как скажешь, — быстро согласилась Шни, не давая Полендине увязнуть в петле попыток объяснить ее причуды. — Но ты выглядела какой-то... неуверенной.       Пенни вновь помрачнела. Даже ее бантик каким-то образом тускнел в такие моменты.       — Я не уверена. У меня почему-то такое... чувство, будто я должна его знать. Но я не знаю.       — Возможно, твой отец его упоминал пару раз, — предположила Вайсс. — Раз они коллеги...       — Возможно, — Полендина все еще выглядела странновато и старалась лишний раз не смотреть на девушку.       Мне некому звонить.       Я не могу быть никем иным. Это не совсем выбор.       Если ты не можешь спасти всех — ты недостаточно хороша.       Вы действительно дочь своего отца.       Вайсс чуть моргнула.       — Извини, — вдруг негромко произнесла она, отведя взгляд в сторону.       — За что? — удивленно скосилась на нее Пенни. Вайсс с деланным безразличием пожала плечами.       — За то, что тебе, возможно, досталась не самая лучшая напарница, — чуть смущенно буркнула беловолосая. До сих пор она совершенно не задумывалась, что не у нее одной могла быть какая-то...       Предыстория.       Не все в этом мире связано с тобой, Вайсс.       С другой стороны и ее можно было понять — Пенни уклонялась от всех вопросов о ее здоровье, так что Вайсс предположила, что рыжая просто не хочет, чтобы кто-то лез в ее дела. Как и сама Вайсс. В остальном же она представлялась совершенно тепличной девочкой со своими причудами. Кто мог представить, что в ее жизни не все радужно и замечательно?       Как и...       — Я... эм... — беловолосая неловко поскребла ноготком скулу, и в тот же момент чуть ли не вскрикнула от неожиданности, когда Пенни вдруг схватила ее руку, сжав ладошками.       — Не волнуйся, Вайсс! — с привычной жизнерадостностью сверкнула она глазами. — Я знаю, что ты на самом деле очень хорошая! Ты хранишь плюшевого зайчика! Тебе просто надо поработать над своими навыками общения! Большинство проблем возникает из-за ошибок сигнала, что...       Пенни, как всегда, поняла ее слова в какой-то своей странной манере. О чем она вообще?!       — Б-бестолочь... — вполголоса буркнула Вайсс, выдергивая руку из ладоней Пенни, и стремительно делая несколько шагов мимо нее.       — А сейчас-то что? — озадачилась девушка за ее спиной.       Ладно, она может поговорить с Пенни и позже. На следующей неделе все равно начнутся тесты и экзамены, не хотелось бы, чтобы возможная ссора повредила сейчас.       Не то чтобы с Пенни было возможно поссориться...       Ладно. Значит, решено, она заставит ее выложить всю свою загадочную предысторию после экзаменов.       — Эй, неприкаянные, — завопил кто-то со стороны. Нион отделилась от группки студентов, тоже вышедших с полигона. — Вы на ужин не идете?       — Идем, — отозвалась Вайсс. — А ты со мной уже разговариваешь?       — Да катись ты, Шни! — фыркнула фавн. — К командованию тебя, конечно, подпускать не стоит, но что мне ссориться с тобой из-за того, что ты так хочешь победить? Пошли!       Вайсс согласно кивнула, и оглянулась на Пенни, интересуясь ее планами.       Пусть день и вышел какой-то странный и муторный, поток школьной жизни сложно нарушить такими мелочами...              

* * *

      Общежитие Алсиуса редко представляло из себя такой хаос, как после экзаменов. Не то чтобы оно соответствовало стереотипам о студенческой общаге, хаосом оно было лишь по меркам этой академии. Все студенты высыпались в коридоры, дожидаясь объявления результатов, странными образами скрывая или выдавая свою нервозность. Хотя последнее касалось скорее тех, у кого были шансы поехать на фестиваль в Вейл, троечники могли чувствовать себя более расковано.       Но странным образом здесь таких было мало.       В общей комнате на этаже первокурсников, разумеется, набилось больше всего народу. Хотя шуму больше всего было от группы парней, организовавших маленький оркестр, окруженный появившимися фанатками, и от Нион, которая учила Пенни сначала кататься на коньках, а потом, узнав о том, что у Полендины нет чувства юмора, попыталась рассмешить ее ворохом плоских шуток. Даже нелюдимая Сиэль на этот раз сидела за заполнением блокнота непонятными каракулями не в своей комнате, а на диванчике у окна, поставив на подоконник чашку с чаем на блюдечке.       — А вот еще одна... — в очередной раз вскинулась Нион, когда из одной из дверей высунулась взбешенная Шни.       — А вы можете потише?! — завопила она, перекрывая музыку. — Тут кое-кто пытается спать!       Вопреки своим словам, она не вернулась в комнату, а направилась к диванчику, на котором заметила напарницу.       — В восемь часов вечера?! — фыркнул Флинт, оторвавшийся от трубы. — Даже не заикайся, Шни. Музыка должна пробирать до костей!       — А я думала до сердца, — пробурчала Вайсс плюхаясь на диван рядом с Пенни и Нион. Первая встретила ее теплой улыбкой, а вторая тут же вскинула свиток, запечатлев Вайсс на камеру.       — Материал для шантажа! — с улыбкой заявила она, рассматривая изображение девушки в обычной футболке и спортивных штанах, подвернутых почти до колена. — Вайсс Шни в трениках!       — Пфф, — уверенность Вайсс не пошатнулась ни на мгновение. Она бы ни вышла из комнаты, не убедись в том, как именно выглядит, даже в простой домашней одежде. — Не одежда красит девушку, Кэтт.       — Меее... — показала ей язык Нион, удаляя фотку. Вайсс тем временем глянула на собственный свиток, раздраженно цокнув.       — Что они никак не приходят? — пробормотала она.       — Волнуешься?!       — Разумеется, нет! — вздернула носик беловолосая. — Я абсолютно уверена в своих результатах!       — Да, она волнуется... — отмахнулась Нион и тут же оживилась, вновь глянув на Пенни. — Ну так вот! Вот еще одна! У одного мальчика было сто пятьдесят конфет. Он съел сто двадцать пять. С чем он остался?       — С двадцатью пятью конфетами? — предположила Полендина.       — С диабетом, — раздраженно закатила глаза Вайсс. — Серьезно, Нион? Это старье — лучшее, что у тебя есть?       — А... а что случилось с двадцатью пятью конфетами? — поинтересовалась Пенни.       — Ой, какие мы привередливые... — дернула хвостом Нион. — Почему электрик устроился в похоронное бюро?       — Потому что он специалист по проводам, — процедила Вайсс, уткнувшись в свиток и обновляя страницу. — Ха-ха.       — А что с конфетами? — повторила попытку Пенни.       — Как называют собаку, умеющую колдовать? — поинтересовалась фавн, скорчив умильную рожицу и наклоняя голову набок, чуть ли не выворачиваясь вверх тормашками, подобно кошке.       Палец Вайсс на мгновение замер над экраном. Девушка вздохнула.       — Я не знаю, Нион. Ну, и как называют собаку, которая умеет колдовать?       — Лабракадабрадор, — радостно выдала Нион, уставившись в лицо Вайсс. — Ты улыбнулась! Я видела, ты дернула уголком губ!       — Это судорога...       — А что...       — Их тоже съели, Пенни.       Полендина успокоено отвернулась.       — Ох, ну ладно, эстетка, покажи мне чего стоишь! Давай свою лучшую шутку!       — Такую же тупую? — скосилась на нее Вайсс. — Как узнать, что на вечеринке есть притесняемые фавны?       — Я не знаю, — заинтересованно замахала хвостиком фавн. — Скажи мне, как узнать, что на вечеринке есть притесняемые фавны?       — Они тебе об этом расскажут.       После мгновения осознания Нион закатилась в смехе.       — Это не настолько смешно, — сквозь стиснутые зубы выдохнула Вайсс.       — Да, слишком правдиво, — все еще хихикая, согласилась Кэтт.       — Я вообще-то по делу, — обернулась Вайсс к напарнице, вытаскивая из кармана штанов второй свиток. — На, держи, это тебе.       — М? — удивленно посмотрела Пенни на гаджет, упавший в подставленные ладони. — Зачем? Я же говорила...       — ...что тебе он не нужен, да, я помню, — отмахнулась Вайсс. — В академии я и не беспокоилась, но раз уж мы поедем в Вейл...       — Какая самоуверенность... — пробормотала Нион.       –...то я решила, что нужно средство связи, на случай если ты вдруг заблудишься или что-то вроде того, — величественно проигнорировала замечание кошки Шни. — Я уже забила свой номер и некоторые номера академии.       — Э... спасибо, Вайсс... — Пенни все еще держала свиток чуть ли не на вытянутых руках, словно жабу, или что там обычно не любят девушки... — Ты в самом деле съездила купить его для меня?       — Нет, конечно. Это один из моих запасных.       — Вайсс... — Пенни вдруг повернулась к напарнице, как-то совершенно беспомощно глянув на нее. — У меня почему-то нет данных о лабракадабрадорах...       — Я пошла спать, — категоричным тоном заявила Вайсс, хлопнув по подлокотнику и быстро поднимаясь на ноги. Краем глаза она заметила, как странно подрагивает фигурка Нион, словно девушка пыталась скрыть смех.       Смейся, смейся. К кому она прицепится, когда я уйду?       Но не успела Вайсс сделать и пары шагов, как свиток в ее руке коротко звякнул. Девушка тут же уткнулась в небольшой экран.       — Сто баллов за теорию! — победно объявила она, вскинув руку, и тут же вновь вернулась в свиток, изучая подробности. Смысла в этом не было никакого — только полюбоваться на колонку одинаковых стольников. И пусть половина предметов на первом курсе была общеобразовательными — результатом все равно стоило гордиться.       Впрочем, сейчас мало кто готов был разделить ликование девушки — все проверяли собственные оценки.       — Девяносто восемь, — радостно хмыкнула Нион, изучавшая свои результаты.       — Ха, кто лучшая ученица?! Я — лучшая ученица! — хвастливо поклонилась Вайсс.       — Дождись сначала результатов за практику, — ничуть не обиделась Нион. — Посмотрим, как там тебе помогли твои сто баллов по математике.       — Тем более, что даже сейчас результат неоднозначен, — прилетел комментарий со стороны. Повернув головы, девушки обнаружили Сиэль, демонстрировавшую экран своего свитка. Тоже сто баллов.       — Поздравляю с отличным результатом, — вежливо кивнула Вайсс.       — Не стоит, — Солейл аккуратным движением спрятала гаджет и подняла блюдце с чашкой. Сидела она по стойке «смирно», не касаясь дивана спиной, не расслабляясь даже здесь. — Поздравления для тех, кому повезло. Мои оценки — закономерный результат моих усилий. Как и твои.       — Что такого плохого в поздравлениях? — почему-то заинтересовалась Пенни.       Сиэль неспешно взяла чайную ложечку, отвела руку в сторону и разжала пальцы, даже не моргнув глазом, расслышав легкое позвякивание.       — Поздравишь ты ложку с тем, что она достигла пола? Нет, это естественный процесс. Если человек ежедневно занимается — он получает сто баллов за тесты. Я подозреваю, что есть люди, которые добиваются какой-то цели в спорте или учебе ради последующих фанфар в их адрес, но я не из таких.       — Даже если оно не самоцель, достижение результата заслуживает признания! — мотнула головой Пенни и расплылась в улыбке. — Ты молодец, Сиэль!       Солейл на это ничего не ответила, лишь с явным скепсисом покосилась на собеседницу. Возможно, ей действительно просто нравилось учиться, а получение оценок было досадной необходимостью, преграждающей переход на новый этап.       — Кхм...       — Ты тоже, Вайсс!       — Гримм, — с расширившимися глазами отвернулась от наклонившейся за ложкой девушки Нион. — Я только что сообразила! Если результаты за практику будут такими же, и мы отправимся в Вейл, то меня с Флинтом поставят в команду с кем-то из вас!       — Да, — Вайсс облокотилась на спинку дивана, на котором сидели Кэтт и Полендина, и поймала кошку за кончик хвоста, намеривавшийся вновь мазнуть ее по лицу. — Ты тоже не предел моих мечтаний.       Нион вырвала хвост, обиженно прижав его к груди, и показала ей язык. Вайсс же перегнулась через плечо Пенни, наблюдая, как та возится со свитком.       — Просто введи номер студенческого.       — Я пытаюсь... но этот интерфейс такой... неуклюжий... — Пенни медленно касалась экрана, словно пользовалась свитком в первый раз.       — Неуклюжий интерфейс... я не уверена, что это корректное использование этого слова.       — Корректное! Это как балансировать на гимнастическом шаре, только вместо собственных ног тебя заставляют использовать костыль. Один!       Вайсс чуть вздохнула и решила больше не смущать девушку, которая оказалась неожиданно плоха в обращении с техникой. Если не считать уничтожение роботов, конечно.       — Вообще-то я думала отказаться от участия в фестивале, если меня выберут, — тем временем откликнулась Сиэль на реплику фавна, аккуратно водя пальцем по краешку чашки, словно надеясь вызвать хрустальный звон. — Так что можешь не беспокоиться на мой счет.       Вайсс и Нион одновременно подняли головы:       — Почему?!       — Фестиваль Вайтела — это чествование события, в котором большая часть мира потеряла важный фрагмент своего культурного наследия, а мировое правительство сделало значительный шаг к полному господству над Ремнантом, — с абсолютно каменным лицом заявила Солейл. — Я отказываюсь принимать в нем участие.       — Почем-у-у-у-у, Сиэль?! — вдруг взвыла Нион. — Я думала ты тут одна нормальная! Да, ты поворачиваешь только под прямыми углами, пишешь только печатными буквами по одному символу в каждой клетке, различаешь правые и левые носки, ставишь запасной будильник на минуту раньше основного, чтобы лично убедиться, что основной сработает точно по расписанию, а, забей, понятия не имею, почему я думала, что ты нормальная...       Нион, словно моментально успокоившись, с беззаботным видом откинулась на подушку дивана.       — А если серьезно, ты, кажется, жила в каком-то альтернативном мире. Люди, которые хотели создать единое мировое правительство, проиграли в Великой Войне!       — И теперь, совершенно случайным образом, у всех стран совершенно идентичные структуры государственной власти, начиная от Совета, заканчивая охотниками, — с каменным лицом продолжила Сиэль, уставившись на свое отражение в чашке. — Которыми так удобно управлять из тени, расставив своих людей в ключевых точках.       — Ну, кто победил, тот и заказывает музыку, — пожала плечами Нион.       — И это тоже интересный вопрос, — повернула к ней голову Сиэль. Только голову — ни единый мускул ниже шеи даже не дрогнул, что, учитывая под каким углом сидела Кэтт, выглядело самую малость противоестественно. — Как силы Мантла проиграли Вакуо? Ладно еще бы Вейлу, но в тот момент в Вакуо был лишь их один экспедиционный корпус.       — Всем известно, что во время генерального сражения на войска обрушилась песчаная буря, к которой мантловцы не были готовы, — вздохнула Вайсс.       — Всем известно лишь то, что им рассказывают, — Солейл тихо звякнула блюдцем, вернув его на подоконник, и положила руки на колени, усевшись по стойке «смирно» с идеально выпрямленной спиной. — В той войне вообще много темных пятен. Начиная с причин. «Мантловская доктрина» довольно нелепа, вы не находите?       — Толпа верит в то, что им рассказывают, — чуть перефразировала слова собеседницы Шни. — Так что, песчаной бури не было?       — Ну почему же, — согласилась со скепсисом беловолосой Сиэль. — Была. Но песчаные бури не появляются внезапно и из ниоткуда. Не так, чтобы накрыть всю армию. Есть предположение, что кто-то намеренно предоставлял высшему командованию ложную информацию, на основании которой они приняли неверное решение...       — А еще они скрывают от нас информацию о непраховых источниках питания, — с понимающей улыбкой продолжила Нион, ловко сгибая невесть откуда подобранный лист бумаги, формируя из него треугольную бумажную шапочку. Фольги не нашлось. — И о полетах за пределы атмосферы! А скрываются они на планете, которая вращается на той же орбите, что и Ремнант, но с противоположной стороны от солнца.       Она закончила шапочку и одним движением накинула ее на бантик Пенни. Девушка тут же мотнула головой, сбрасывая бумажку, но не отвлеклась от информационной войны со свитком. Сиэль в это время довольно сумрачно глянула на кошку-фавна.       — Не задавай вопрос, если не готова услышать любой ответ, не укладывающийся в твое мировоззрение.       — Мы не то чтобы критикуем, — пришла Вайсс на помощь слегка смутившейся Нион. — Просто интересуемся... насколько серьезны твои... убеждения.       — А я не собираюсь ни в чем вас убеждать. Как я уже говорила — меня не интересует признание. Я хочу лишь разложить все по полочкам, — Сиэль подняла свою записную книжку, уставившись на обложку. — История полна подсказок, а я в состоянии увидеть порядок там, где остальные наблюдают лишь хаос.       Или отчаянно хочешь увидеть систему и порядок, — подумалось Вайсс. Вслух она сказала другое.       — Мировое правительство — это определенно перебор. Во всяком случае, данный термин предполагает, что они уже правят миром, а ты сама противоречишь себе, говоря что они лишь продвинулись в этом направлении после Великой Войны...       — Учитывая репутацию и пример твоего отца, Шни, я понимаю, почему тебе сложно представить, что правителем может быть кто-то иной кроме человека в большой шапке, требующего поклонения, а власть — это не только правила и законы, — неожиданно жестко и бесстрастно произнесла Сиэль. — Но бывают и иные варианты. Эта группа — ты можешь придумать ей более подходящее название — не заинтересована в традиционных атрибутах. Эта группа действует по плану, созданному несколько веков назад, с крайней осторожностью, медленно и методично. И я не могу не восхититься основателем этой группы: триста лет назад он уже продумал схему — пусть она наверняка шлифовалась его последователями — принципы которой социология сформулировала только несколько десятилетий назад. Они не меняют границы, они не используют силовые методы, они проводят более сложную операцию — культурный захват, война умов.       Сиэль положила книжечку на колени, погладила обложку и вновь подняла голову, исподлобья глянув на слушательниц.       — У меня есть одно неопровержимое доказательство существования этой группы. Изменения языка.       — Э-э... — выгнула бровь Нион через несколько секунд, так и не дождавшись пояснения. Сидела она с недоверчивым видом подперев щеку кулаком. — Что?!       Солейл не стала закатывать глаза, как это наверняка сделала бы сама Вайсс. Вместо этого она зашелестела страницами записной книжки, разбираясь в каракулях, понятных только ей. Неподалеку возобновилась музыка, кто-то издали поинтересовался у Нион ее результатами, девушка на мгновение отвлеклась, извернувшись на диване и переговариваясь со знакомыми. Да и вообще вокруг быстро восстановился обычный гомон.       — Я могу назвать точную дату начала этого процесса, — скучным голосом заявила Сиэль. — Триста восемьдесят лет, семь месяцев, четыре дня назад, когда король Вейла объявил о первой реформе языка, после которого начался каскад реформ во всех странах, системах образования и прочих малозаметных изменений, которые завершились восемьдесят лет назад принятием мирового «общего» языка, основанного на вейльском. Переход произошел довольно безболезненно, потому что к тому моменту изрядная часть населения либо говорила, либо по крайней мере знала этот язык.       — Насколько я помню, это объясняли...       — Необходимостью понимать друг друга, единством, братством и прочими лозунгами, — таким же безэмоциональным голосом продолжила девушка. — Да. Все так и есть. Язык влияет на мышление человека, это неопровержимый факт. И пусть по всему миру сохраняются различные культурные обычаи, пусть люди и фавны различаются внешне, пусть сохранились какие-то диалекты, но теневое правительство изменило их сознание, сделав, по сути, одним народом. Они говорят одинаково. Они выражают свои мысли одинаково. Они думают одинаково.       — Она права, — неожиданно добавила Пенни. — Насчет языка, по крайней мере. Насколько я знаю, где-то на островах между Мистралем и Вакуо было племя, у которого нет понятий «право» и «лево», вместо этого они использовали стороны света. «К северу от», «с запада от» и все в таком духе. В результате, все члены этого племени всегда чувствовали, где какая сторона света, даже безо всяких видимых ориентиров. А в исконном языке Мантла, например, было слов двадцать, описывающих снег и еще столько же для льда.       — Но мантловский сейчас изучают лишь энтузиасты, как и мистральский, — добавила Солейл. — Как я и сказала, подписание договора на Вайтеле лишило нас изрядной части культурного наследия. Мы все здесь собравшиеся мыслим определенным образом из-за вмешательства в ход истории некой организации. Ты хочешь сказать, что они не имеют власти над тобой, Вайсс Шни?       — А может быть, все это было лишь естественным развитием мира, — упрямо возразила Нион. — А еще мы мыслим определенным образом из-за... гримм, например. У них тоже есть тайное общество, которое заставляет нас обучать охотников, чтобы подготовить нас ко вторжению рептилоидов? Любое серьезное историческое событие оказывает влияние на последующие эпохи, но глупо видеть во всем этом скрытый замысел.       — Я не вижу в форсированных событиях ничего естественного. Я понимаю ценность единого языка, но изменения должны происходить более плавно и приводить к несколько иным результатам. Но бессмысленные споры меня уже утомили.       — А какой будет следующий шаг этого... «теневого правительства»? — почему-то заинтересовалась Вайсс. Сиэль посмотрела на нее с самым серьезным видом.       — Это меня несколько нервирует. Я не знаю. Я не настолько умная. Все, на что я надеюсь — это найти их. Атлас, Вейл и Мистраль под их контролем, Вакуо сопротивляется вмешательству лучше всего, хотя и по неправильным причинам. Там до сих пор есть города, в которых говорят на старых языках. После завершения обучения я планирую в первую очередь направиться туда в поисках... независимых источников информации.       Вайсс вдруг глянула на Сиэль новым взглядом, впервые всерьез заинтересовавшись ее внешностью. Для уроженки Солитаса она была слишком смуглой. С другой стороны, голубые глаза, имя и фамилия... Может быть, ее отец из Атласа, а мать родом из Вакуо?       — Зачем тогда обучаться на специалиста? — тем временем поинтересовалась Нион. — Отправилась бы сразу в свои путешествия по руинам.       — Специалистом я становиться не планирую, — равнодушно заявила Сиэль, озвучив довольно непривычную для стен Алсиуса мысль. — Останусь простой охотницей. Мне нужна лицензия и возможность заработка. Ну и, способность защитить себя.       Вайсс еще несколько секунд понаблюдала за ней, больше не собираясь спорить со странными идеями девушки. Сколько людей, столько и мнений, надо полагать. Во всяком случае, ее целеустремленность и рациональный подход к планированию вызывал определенное уважение.       Вновь опустив взгляд, она обнаружила, что Пенни все-таки справилась с сайтом и сейчас рассматривала свои оценки. Сотни она не набрала — помешала, неожиданно, литература, за которую Полендина с трудом наскребла тридцать восемь баллов.       — У тебя проблема с литературой? — уставилась на медные локоны — лица с такого ракурса не было видно — напарницы Шни. — Почему не сказала? Я бы могла примерно объяснить, как писать сочинение по любому из возможных билетов.       — Не... — помотала головой Пенни. Голос ее казался почти... счастливым? — Я могла бы и сама запомнить статьи критиков и филологов, если бы это было необходимо. Я хотела написать сама. Так что я очень рада! На тестовых сочинениях я не набирала больше пятнадцати баллов!       — Пятнадцать баллов же дается просто за то, что напишешь текст без ошибок, — припомнила Кэтт.       — Ага, — беззаботно подтвердила Пенни. — Кажется... я стала немного лучше разбираться во всяких «скрытых смыслах».       — Точнее, начала. Начала хоть немного разбираться, — фыркнула Нион и хлопнула девушку по плечу. — Не переживай, для охотника это точно непрофильный предмет.       — Так я и не переживаю! — чуть расширила глаза Полендина. — Я радуюсь! Мои тональные индикации недостаточно хорошо демонстрируют мое состояние? Вайсс, мне нужно говорить ГРОМ...?       — Нет, — быстро вцепилась в ее плечо Вайсс, с первой встречи запомнившая, как Пенни стремится «выразить энтузиазм». Девушка послушно замолкла, и Шни облегченно выдохнула. После чего с легким недоумением глянула на свою напарницу вновь.       Как можно радоваться такому... мягко говоря, неидеальному результату? Саму Вайсс раскритиковали бы за подобное, и это было бы полностью справедливо. Наверное.       Оценка должна же служить индикатором знаний? И если твои знания не полноценны, ты не должен радоваться тому, что сдал экзамен «хотя бы так», а улучшать их. Во всяком случае, это то, чего требовали от Вайсс, то, как она полагала, учеба и должна работать.       Иначе в чем смысл?       Она скосила глаза на Пенни, которая все еще изучала свои результаты, и чуть вздохнула. Выпрямилась, несмело занесла руку, словно колеблясь, но все же слегка потрепала Пенни по голове. Точнее, едва заметно коснулась, тут же отдернув руку, почувствовав под ладонью бархат волос и уперевшийся в запястье бантик.       Пенни, кажется, даже ничего и не заметила.       — Ну, — чуть кашлянула Вайсс, отстраняясь от дивана. — Теперь осталось дождаться результатов по практике...       — Если сегодня до полуночи не вышлют, то уже только завтра вечером, — заметила Нион, глянув в свой свиток. — Странно, конечно, что они там, все наши выступления пересматривать будут?       — В общем, я — спать, — безапелляционно подвела итог короткому вечеру Вайсс.       — Ой, да брось, ты все равно будешь сидеть всю ночь и ждать, пришлют ли результаты, — хмыкнула фавн.       — Делать мне больше нечего! — с горделивым видом отвернулась Шни. — Я вполне уверена в себе. Так что, если так и будете здесь сидеть, заткните ваших трубадуров, как только наступит отбой.       — Да, ты точно собираешься пялиться в свиток все это время, — с ухмылкой отметила Кэтт. — А теперь еще и отсчитывать секунды.       — Пфф... — беловласка развернулась на пятках и быстро отправилась в свою комнату, никак не комментируя нелепое обвинение, лишь шваркнув дверью напоследок.       Пенни отключила свиток, уставившись на свое отражение в черном экране. Будь у нее такая необходимость, она бы сейчас обреченно вздохнула — придется пользоваться этой нелепой штуковиной, вместо встроенного коммуникатора. Даже если она привяжет его номер к себе, Вайсс ведь все равно рано или поздно заметит, что та не достает свиток.       Заметив в отражении что-то неладное, Пенни отложила гаджет и медленно подняла руки, двумя пальцами взявшись за бантик и аккуратно выпрямив его, вернув в удовлетворительное состояние.                     Когда Пенни вернулась в комнату, было уже довольно поздно. Полендина привыкла, что к этому моменту дверь в комнату Вайсс уже закрыта, а сама девушка давно видит седьмой сон, но сегодня она обнаружилась спящей на диванчике в общей комнате. Судя по уликам, заснула со свитком в руках, так и не дождавшись результатов.       Пенни бесшумно подошла к дивану.       — Вайсс... — аккуратно потормошила она девушку за плечо. — Тебе стоит отправиться в свою комнату.       — Угум... — только промычала та, переворачиваясь на другой бок, от спинки дивана к Пенни, — Сейчас.       На этом влияние Полендины закончилось. Пенни некоторое время постояла над Вайсс, наблюдая за ней, но было не похоже, чтобы та собиралась выполнять рекомендацию. В принципе, необходимости в этом не было, но Вайсс ведь сама всегда настаивала на том, чтобы все было на своих местах и подчинялось определенным правилам. Выговаривала Пенни, если та заступала за ее границы, и извинялась, если была вынуждена нарушить их сама, хотя Полендина и не придавала тому значения. Словно какой-то территориальный зверек.       Даже сейчас она казалась словно чем-то недовольной, спала, скрестив руки и словно бы наморщив нос, насупившись. Пенни несколько минут размышляла над тем, что подобное может означать, после чего аккуратно коснулась пальцем тыльной стороны запястья девушки. Датчики, установленные в кончике пальца, сняли температуру, Пенни сравнила ее с нормой для Вайсс и отвернулась, отправившись на поиски пледа.       Вернувшись с добычей, она в первую очередь аккуратно вытянула из рук девушки свиток, положив его на подлокотник, после чего встряхнула плед в воздухе и аккуратно накинула его на Вайсс.       — Спасибо, — сонно пробурчала та, тут же перестав пытаться согреть ладони подмышками, и натянула покрывало, зарывшись в него носом. Похоже, она в какой-то мере осознавала происходящее вокруг, что, впрочем, неудивительно. Все же она собиралась стать специалистом.       Пенни же застыла в замешательстве. Нужно было сделать что-то еще? В манге в подобные моменты обычно говорили, что спящая девушка выглядит необычно, мило и восхищались ей.       Но...       Пенни тихо присела на корточки, затем уселась на пол, обхватив колени руками и положив на них подбородок, продолжая наблюдать за девушкой.       ...да, с этим будут определенные проблемы. Пенни никогда не понимала в полной мере, что означает определение «милый». Она понимала, что это некий вид красоты, но из этого следовала очевидная проблема — Пенни так же не очень хорошо понимала красоту. Определения самих людей разнились, примеры были не похожи друг на друга и могли различаться по всем параметрам. В конечном счете, все сводилось к тому, что каждый, похоже, определял для себя красоту самостоятельно. Пенни предполагала, что «красивым» люди считают вещи или людей, при взгляде на которые у них вырабатывается дофамин.       Что ставило ее в неудобную ситуацию — при таком условии сама Пенни никогда не сможет назвать ни одного человека (или предмет) «красивым» и остаться при этом полностью искренней. Она пыталась подыскать критерии, по которым смогла бы самостоятельно оценивать степень привлекательности, но единственным, что ей удалось подобрать, была симметрия. Но тут возникала новая проблема — никто из людей не был полностью симметричным!       А Вайсс, например, так и вовсе подчеркивала ассиметрию, собирая хвостик не на затылке, а чуть сбоку, намеренно лишая себя определенной доли геометрического совершенства. При этом ни она сама, ни никто другой не считал ее некрасивой. Пенни намеренно или невольно собирала множество сведений со всей академии, подслушивая чужие разговоры, и знала, что к Вайсс могло предъявляться множество претензий, но никто не отрицал ее привлекательности, пусть и выражая свою оценку подчас в довольно примитивной форме. Вайсс точно разозлилась бы, узнай о некоторых формулировках в ее адрес.       Кстати, это тоже было довольно странным фактором — одно и то же признание, выраженное разными словами, могут счесть как комплиментом, так и хамством. Одним частям тела комплименты говорить было можно, другим нет. Пенни никогда не понимала особой разницы, просто запоминала все эти условности, как и многое иное.       Возвращаясь к Вайсс, даже ее шрам некоторые считали довольно... милым. Добавляющим девушке определенного шарма, хотя беловласка, периодически осматривающая себя в зеркале и недовольна цыкавшая на отражение, с ними бы наверняка не согласилась. И это тоже было странно — следы болезней и физических увечий обычно считались отталкивающими, что происходило из-за работы понятных Полендине биологических механизмов.       Шрам определенно был физическим увечьем, но Вайсс, тем не менее, считали весьма милой.       Как все запутано.       Вайсс уже перестала зябко кутаться в плед, избавилась от насупленного выражения, черты ее лица разгладились. Могла ли Пенни назвать ее милой или красивой, полагаясь на собственные рассуждения, а не на мнение других? Для Пенни это было действительно важно — не из-за самой Вайсс. Просто необходимо было ставить перед самой собой нерешаемые для обычной ИНС вопросы и распутывать их, доказывая самой себе, что она... что она нечто большее.       В клетке неподалеку зашуршал Лайм, и Пенни на несколько секунд повернула к нему голову, проверяя все ли у того в порядке. В этот же момент заворочалась и Вайсс, и андроид дернула голову обратно. Какие они все беспокойные...       Вайсс, впрочем, не проснулась и не решила все же отправиться в свою комнату, лишь слегка сменила позу. Несколько белых прядок упали ей на лицо и сейчас слегка трепыхались, тревожимые ровным дыханием. Пенни медленно вернула голову на колени, продолжая размышлять.       Ей... нравились... волосы Вайсс. Их цвет. Если Пенни и могла что-то с уверенностью сказать про странную внесистемную активность, тревожащую ее мысли, так это то, что из-за нее она тяготела к... идеальным вещам. Числа. Симметричные формы. Цвета.       Волосы Вайсс были чистого снежно-белого оттенка, какой мог понравиться Пенни. Не #ffffff, скорее, #fcfcfc, но тоже неплохой код. Так что, один фактор в плюс, ни одного фактора в минус, значит ли это, что Пенни считает ее красивой; значит ли это, что Вайсс ей нравится?       Пенни размышляла над этим несколько минут.       Выходило логично.       С другой стороны, шерстка Лайма была почти такого же оттенка. То есть, Вайсс красива в той же степени, что и Лайм?       Выходило логично. Но странно.       Может просто спросить у самой Вайсс? Интересно, понравится ли ей то, что ее поставили в один ряд с белой мышью по привлекательности.       Возможно, Пенни не так уж хорошо разбиралась в себе, но она начала прилично разбираться в людях. Это было логично — мир был переполнен пособиями по изучению психологии людей, но ни одной методички по изучению ИНС, обладающих Аурой, до сих пор не существовало.       И весь ее опыт подсказывал, что Вайсс счастлива не будет.       Пенни решила доверять своим суждениям.       В конце концов, она уже набрала тридцать восемь баллов за сочинение по литературе.       Просто для того, чтобы сделать хоть что-то, она чуть свернула голову набок, продолжая наблюдать за ровным дыханием беловолосой девушки. Непрерывный процесс, находящийся под постоянным контролем мозга... и никто не обращает на него внимания. Как и на сам мозг. Пусть не идеальный, но лучший в мире самопрограммируемый аналитический компьютер с несколькими типами мышления, непрерывно на протяжении восьмидесяти лет управляющий механизмами своего жизнеобеспечения, всего за пятьсот калорий в день.       Хотя модель, конечно, устарела, не получая существенных улучшений уже несколько десятков тысяч лет как минимум, но механизм все равно примечательный.       Но оценивают все цвет волос или глаз.       — Мне нравится твоя синаптическая активность, — вслух сказала Пенни, ни разу не заикнувшись. Это определенно был комплимент, в правдивости которого она была уверена.       — Угум... — едва слышно проговорила Вайсс сквозь сон. — Бестолочь...       Жаль это никак не связано с эстетикой и красотой. Пенни находила... красивым... то, как Вайсс дышит, что являлось ярким проявлением деятельности мозга, но она ни разу не встречала подобного комплимента в книгах. И опять же Лайм дышал так же...       Наверное, стоит признать очевидное — человеческое восприятие красоты это одна из тех вещей, которые Пенни просто физически недоступны. Как чувство юмора, например.       Но вряд ли она кому-то помешает, если она просто продолжит наблюдать в окружающих... свой вид красоты.       Пенни медленно моргнула, и это стало единственным движением в комнате на ближайшие несколько десятков минут. Если не считать шебуршание грызуна, который тоже вскоре успокоился. Вайсс, кажется, заснула окончательно, даже сбившиеся на лицо прядки белых волос перестали дрожать. Кажется, в прошлый раз она крайне негативно отреагировала на сидящую рядом Пенни... или на то, что Полендина зашла в ее комнату без спроса? В любом случае, наверное, стоит уйти до того, как Вайсс проснется, чтобы не пугать ее лишний раз...       Во всяком случае, так Пенни планировала.       Но почему-то сейчас, наблюдая за умиротворенным тихим сопением Вайсс, Пенни почувствовала странную... сонливость. Она точно знала, что это за ощущение и каким словом его описать, словно уже когда-то могла испытывать его.       Веки медноволосой девушки начали медленно закрываться, так, правда, и не сомкнувшись до конца. Зелень радужки плескалась сквозь ресницы, но при этом в глазах отсутствовал какой-то огонек, словно Пенни была где-то не здесь...       Она заснула.               --/-#-/-— Рана. --/-#-/-—       --/-#-/-— это не просто повреждение --/-#-/-— система не фиксирует дан--/-#-/-— ные датчиков--/-#-/-— не --/-#-/-— сообщает об огра--/-#-/-— ничении возможностей--/-#-/-—       Это даже не боль.       --/-#-/-—       --/-#-/--       уже       Она --/-#-/-— холодная       --/-#-/-— --/-#-/-— --/-#-/-—       Она вытягивает --/-#-/-— жизнь --/-#-/-—       это страх. --/-#-/-— это стылость --/-#-/-— это слабость --/-#-/-— это конечности, кото--/-#-/-— рые перестают слушаться--/-#-/-— это темнота в глазах --/-#-/-— это страх --/-#-/-— это страх --/-#-/-— это       она не хочет, чтобы это продолжалось.       Но еще больше --/-#-/-— она боится --/-#-/-— что это прекратится.       Она падает.       Снег --/-#-/-— касается лица, мгновенно --/-#-/-— тая. Капельки воды заби--/-#-/-— раются под воротник, неприятными холодными струйками стекая по груди. Но --/-#-/-— ей уже все равно --/-#-/-— до тех пор --/-#-/-—       Кто-то хватает ее за шиворот.       --/-#-/--       Она не хочет!              Вайсс проснулась от света, бьющего в глаза. Рассвет. В своей комнате она обычно завешивала окна, а тут она...       Девушка приподнялась на руке, опознав их с Пенни общую комнату. С груди скатился плед, Вайсс повертела головой, обнаружив рядом с диваном еще и собственный свиток и свернувшуюся клубочком Пенни. Вайсс смутно припомнила, что та вроде бы пыталась уговорить ее отправиться в свою комнату, после чего, видимо, принесла плед, и решила остаться попялиться на нее в своей странной манере, но заснула.       Немного жутко, если об этом думать, но если честно, Вайсс уже слишком привыкла к причудам Пенни. Честно говоря, сейчас она и вовсе чувствовала какую-то признательность.       Она выпрямилась, опустив ноги на пол, чуть шикнула, быстро нашарила тапочки и нагнулась за свитком. Полчетвертого утра, еще слишком много времени на сон. Вайсс совсем неэлегантно зевнула, после чего поднялась на ноги. Нужно все же оставшееся время провести в нормальной кровати.       — Подъем, бестолковая сталкерша, — еще раз зевнула она, слегка мазнув ладошкой Полендину по волосам, проходя мимо. — Иди, поспи нормально.       Она сделала несколько неловких шагов, но каким-то образом, даже в таком состоянии все же обратила внимание на то, что Пенни никак не отреагировала. Обернувшись, она увидела, что девушка сидит все в той же позе.       — Пенни?       Та не отреагировала. Вайсс вернулась на шаг и присела на колени рядом с напарницей, аккуратно потормошив плечо. Никакой реакции. Вайсс наклонилась еще ближе, чувствуя, как в груди сжимается ком неприятных предчувствий. Остатки сна разлетались клочьями.       — Пенни?! — она вгляделась в лицо девушки, пытаясь понять что не так, и, наконец, заметив. Та не дышала. Этого было достаточно, чтобы мгновенно вогнать Вайсс в состояние близкое к панике. — Пенни?!!!       Она вновь затормошила девушку, в какой-то момент неловко выпустив ее из пальцев, спросонья еще не совсем контролируя движения, и Полендина мешком завалилась на бок.       Вайсс моментально подползла ближе, вцепившись в ее запястье. В голове мячиками пинг-понга стукались мысли: Что произошло?! Как?! Что делать?! Когда?! Это она виновата?!       Пульса тоже не было.       Какого-то плана у Вайсс так и не успело сформироваться. Она лишь схватила девушку, собираясь перевернуть на спину, не представляя, что будет дальше... и в этот же момент Пенни изогнулась, сжимаясь, выпрямляясь словно пружина, размахивая конечностями во все стороны, словно какая-то взбесившаяся игрушка из тех, что ставят на приборную панель автомобиля. И прежде, чем Вайсс успела как-то среагировать, она получила удар ногой в лицо, отправивший ее в короткий полет.       Было странно так обрадоваться этому?       Вайсс даже не обратила бы внимания на эту мелочь — небесталанная ученица академии охотников, разумеется, поставила Ауру — приземлившись в паре метров, она тут же вскинулась с радостным возгласом, но...       Но моментально поднявшаяся на ноги Пенни как-то не была похожа на себя. С совершенно механическими движениями она развернулась в направлении Шни, вскинула руку и... та вдруг развалилась на части, трансформируясь! Кисть ушла вниз, открывая дорогу чуть выдвинувшемуся стволу, на предплечье отвалились в стороны и ушли назад боковые панельки, обнажившие радиаторные элементы, в глубине трубы засиял зеленый свет...       Действуя больше на инстинктах, Вайсс ударила по полу и между ней и девушкой (?!) возник набирающий силу глиф-снежинка...       Пенни выстрелила.       Никогда у Вайсс призыв не происходил так быстро. Но сегодня впервые ей удалось призвать своего фантома за несколько мгновений. Осталось невыясненным, согласилось бы это порождение Проявления выполнять ее приказы, потому что просуществовал рыцарь-призрак так же рекордно малый срок — едва появившись между девушками, он принял на себя всю мощь энергетического выстрела и тут же испарился в короткой потрескивающей вспышке, от которой заложило в ушах. От места столкновения во все стороны брызнули тающие зеленые искорки и фантомные снежинки.       Можно было, конечно, положиться исключительно на Ауру, но последние несколько месяцев их учили избегать подобного. Аурный барьер должен оставаться последним шансом, а не главным средством защиты.       Вайсс нервно сглотнула, чувствуя непреодолимую слабость, но быстро-быстро заперебирала ногами, отползая от Пенни, не уверенная, что ждать от нее дальше, но в тот же миг в глазах Полендины мелькнул живой огонек, притащивший с собой странное смятение. Пенни как-то нервно моргнула, огляделась по сторонам, увидела напарницу.       — Вайсс? Ты уже... — еще мгновением спустя Пенни, наконец, заметила и выражение лица девушки и ее положение... а так же собственную руку, превратившуюся в плазмаган. Она коротко глянула на оружие, на Вайсс, снова на оружие. Составные части ее руки вновь пришли в движение, превращая ее в обычную на вид конечность, и Пенни дружелюбно вскинула руки, демонстрируя мирные намерения, вполне осознавая, что ее действия совершенно бессмысленны.       — Вайсс, мне очень-очень жаль, я правда!..       Шни в этот момент уперлась спиной в стену и смогла подняться на ноги, продолжая перебирать руками и ногами. Инцидент занял недолгие секунды четыре, за время которых паника, радость, неприятное удивление и снова паника обрушились на девушку во всей своей силе, так что не было ничего удивительного, что она слегка зависла.       — Ты-ы-ы... — все еще несколько заторможено выдохнула Вайсс, машинально отбрасывая волосы с лица и почему-то проводя кончиком пальца по тонкому шрамику. — Т-твоя рука...       Она судорожно вдохнула.       — Вайсс, я... — автоматически попыталась произнести что-то Пенни, но тут же осеклась. В первую очередь из-за того, что она не знала, как именно объяснить предыдущие события. Пенни всегда могла полностью проследить ход своих действий — от причин, до исполнения. Она контролировала каждую свою улыбку, каждый кивок, каждое подрагивание ресниц... обычно.       Внесистемная активность. Как оправдать то, природу чего сама не до конца понимаешь?       Впрочем... Вайсс сейчас наверняка беспокоила не неожиданная атака — это было опасно, но, надо признать, у охотников были несколько иные меры допустимого. А Пенни вдруг осознала, что пытаясь подобрать извинения и оправдания, она лишь избегает говорить на главную тему.       — Полагаю... — немного неловко произнесла она, потирая запястье правой руки, — Ты хочешь узнать, почему у меня есть встроенное ОНЭ...       Она вновь подняла взгляд на Вайсс и опять замолкла, увидев выражение на ее лице. Отлипнувшая, наконец, от стены девушка, сделавшая пару осторожных шагов в сторону, не собиралась задавать вопросы.       Она уже знала.       Это странноватое свойство человеческого разума — способность обрабатывать данные и приходить к выводам, минуя стадию осознанного размышления и формализации. Иногда обманывающий, приводящий к ошибочным выводам, но значительно более быстрый и менее энергозатратный способ мышления, некоторыми ошибочно называемый «природным чутьем» или интуицией. Пенни так не могла. Ее алгоритмы могли имитировать подобный способ мышления, но лишь за счет скорости вычислений — ей всегда приходилось продумывать все от и до.       Например, она не воспринимала выражение лица собеседника «целиком», понимая его настроение на не существующем бессознательном уровне. Сейчас она фиксировала все мелкие изменения в Вайсс — сужение зрачков, расширение век, напряжение мимических мышц, смена позиции и прочие — сопоставляла их с существующей базой данной, анализировала, что подобные изменения могут означать в совокупности, и предполагала, чем могла быть вызвана подобная реакция, выстраивая свои дальнейшие действия на основе этой выкладки.       Последний пункт всегда был самым сложным.       С высокой степенью вероятности, Вайсс все поняла. Разрозненные кусочки мозаики сложились в ее голове в картинку, которую еще не успела оценить рациональная часть. Девушка нервно переводила взгляд куда попало в попытках сконцентрироваться на чем-то привычном, споткнувшись шагнула в сторону и медленно пошла вперед, огибая Пенни так, чтобы между ними оказался диван.       «Интуиция» в ее голове вступила в конфликт с «логикой», которая старалась защитить привычную картину мира. Из-за того, что ситуация была совершенно непривычной, и в голове Вайсс не было ни шаблона, по которому следовало действовать, ни готовности действовать, полагаясь лишь на «интуицию», что достигалось опытом и прохождением через десятки нестандартных ситуаций, она была в своеобразном ступоре. Положение усугублялось и тем, что Полендина невольно атаковала ее, и если Вайсс и не придавала сейчас этому большого значения, ее подсознание это учитывало.       Проблема так же заключалась и в том, что и Пенни не знала, что делать. Это был хороший момент, чтобы соврать; разум девушки легко ухватится за любое предложенное объяснение... потому что Артур Уоттс был прав — в природе человека хвататься за любую возможность не думать. До тех пор, пока Вайсс не придет в норму и не высвободит ресурсы для размышления над ситуацией вне стрессовой обстановки, она будет придерживаться предложенной теории, а если та будет достаточно стройной, то не будет причин и для ее переосмысления...       Но Пенни не умела врать. И не хотела. Сложно сказать, какая из этих причин главенствовала.       Объяснить правду было бы... затруднительно. Во-первых, ее настоятельно попросили не раскрывать свой секрет. Пенни не знала, как относится к этой просьбе в явно изменившихся условиях, но и не могла нарушить обещание столь нагло.       А во-вторых, объяснения хороши, когда тебя готовы слушать. Иначе увеличиваются шансы неверной интерпретации получаемой информации.       Все эти рассуждения пронеслись в Пенни за долю мгновения, и, так и не выбрав, что говорить, андроид предпочла сохранять молчание и отступить на пару шагов, предоставляя Вайсс больше пространства.       К сожалению, позади нее оказалась дверь. Голубые глаза Шни дернулись в такт движению Полендины, ее взгляд сконцентрировался на выходе, мозг неожиданно нашел зацепку для выхода из ступора, решив, что первоочередная проблема, это не идентификация Пенни, а тот факт, что она не дает ей покинуть помещение.       Вайсс слегка сглотнула и быстро облизнула сухие губы.       — Дай мне пройти, — неожиданно ровным, хорошо поставленным голосом произнесла она. Привычка, надо полагать.       Все еще не находя наилучшего решения, Пенни молча повиновалась, шагнув в сторону. Вайсс косо глянула на нее и тут же ускорила шаг, нацелившись на дверную ручку...       ...когда за мгновение до контакта прямо перед ее носом в косяк неожиданно — неожиданно и для самой Полендины — ударилась рука Пенни, преграждающая ей путь. Вздрогнувшая Вайсс отступила на полшага, преисполненная дурных ощущений, чуть повернула голову...       ...но взгляд Пенни, который она встретила, не был угрожающим. Он был... каким-то потерянным, словно медноволосая и сама не знает, что делать.       — Не... — Пенни на мгновение замолкла, ее рука упала, безвольно хлопнув по боку, а уголки губ дернулись в намеке на усталую улыбку, тут же испарившуюся ввиду явной неуместности. — Пожалуйста, не говори им, что я спала, Вайсс.       И все. Шни подождала еще мгновение, дожидаясь какого-то продолжения, но Пенни отвела от нее взгляд, пустыми глазами уставившись куда-то в пространство. Вайсс же, убедившись, что та не собирается ничего предпринимать, тут же юркнула за дверь.       В наступившей тишине Пенни еще несколько секунд стояла столбом, затем аккуратно прикрыла оставленную Вайсс нараспашку дверь и бесшумно подошла к дивану, усевшись на него, с видом пай-девочки сложив руки на коленях. Зеленые глаза тускло мерцали в полутьме комнаты.       Хотела бы Пенни сказать, что переживает о дальнейших действиях Вайсс, о том, какие действия нужно было предпринять ей самой, но андроид не умела рефлексировать. Она была знакома с концепцией, но подобная мыслительная деятельность всегда представлялась ей довольно бессмысленной, так что она отказалась от нее даже в рамках имитации человеческого поведения. Все равно никто не узнает, что происходит в ее голове.       Кроме того, у нее были и более насущные проблемы.       Пенни медленно подняла левую руку, поднося ее к лицу, внимательно разглядывая ладонь. Так же медленно подвела к ней указательный палец правой руки и... с силой надавила ноготком, впиваясь в кожу. Так же медленно повела вниз, оставляя за пальцем серебристую полосу, пробивающуюся из-под содранной кожи.       Ничего, разве что несколько поврежденных датчиков давления и температуры.       Ожидаемый результат.       Ни боли, ни слабости, ни того жуткого чувства...       Которое каким-то образом существовало в разуме Пенни. Она не могла найти места в памяти, в котором хранился бы шаблон, к которому бы она обращалась, сравнивая данные, получаемые с сенсоров.       Она просто... знала.       Нужно было проверить память. Сверить с резервной копией в поисках возможных поврежденных мест, в которые вклинились аберрации. Проверить всю систему доступными ей методами, прочая рутина...       Хорошо, что ей не приходилось загружать систему излишними расчетами, стараясь предугадать действия Вайсс. Она ведь не умела волноваться.