***
Запах ладана расползался по огромному залу. Утренняя литургия началась десять минут назад, и люди сновали по храму, ставя свечи и молясь перед иконами. Священник, выйдя к алтарю, продолжил читать псалм. Все внимали ему независимо от того, зажигали они в этот момент свечу, целовали икону или смотрели на него. Люди слушали его, ловя каждое слово, стараясь проникнуться насколько это представлялось возможным. Морис стоял у закрытых дверей за шевелящейся толпой, пытаясь не обращать внимания на происходящее. Каждый раз приходя на проводимую отцом литургию, он чувствовал наигранность всего действа и был вполне убежден, что из отца, читающего молитву, еще не выветрился запах вчерашнего виски. Морис прикрыл глаза, стараясь не слушать монотонное чтение, от которого уже болела голова и хотелось выйти на улицу. Голос, разносящийся по храму, рикошетил от одной стены к другой, завтавляя голову букавально разрываться, а запах ладана довершал дело своим удушающим ароматом. Пытаясь бороться с болью, он открыл глаза и уставился перед собой. Толпа постепенно переставала ходить по залу и обращала взгляды к алтарю. Спустя несколько минут все прихожане стояли спиной к юноше. Все, кроме одного. Человек в бордовом плаще стоял к нему лицом, опираясь на высокую трость прямо в гуще толпы. Место, накрытое капюшоном, Морис называл лицом просто потому, что не находил ему другого названия. Разглядеть, что это на самом деле, у парня не было шансов. Человек в плаще никогда не подпускал его достаточно близко. Насколько было видно издалека, фигура скрывала под капюшоном тьму с тонущими в ней звездами. На этот раз человек просто стоял и молча смотрел на юношу. При взгляде на него все звуки замолчали, а толпа перестала существовать. Остались только Морис и это существо, в котором, юноша был уверен, никакой опасности не было. И на это были причины. Уже много раз эта фигура в плаще предупреждала его об опасности, будь это отец, школьный авторитет за углом или неожиданный тест по алгебре. Поэтому Морис и окрестил его Хранителем. Впервые он встретил Хранителя так же, в своих видениях. Он разглядел его в толпе на торговой площади, ожидая пока отец договорит с продавцом фруктов. Как он понял позднее, его встреча с Хранителем со стороны похожа на своеобразный «завис». Он просто смотрел в одну точку пустым взглядом, не шевелясь и не видя ничего вокруг. Именно с появлением Хранителя, Морис начал полностью осознавать, что происходит с Рейвентауном и его жителями. Это существо начало открывать ему глаза на окружающую его реальность, заставляя понять, что проблемы есть не только у него. При первом появлении Хранителя, тот показал парню старую женщину, просящую милостыню у ворот одного из храмов города. Она сидела прямо на земле, подстелив на землю лишь старую картонку. На голове старухи сидел голубь, с которым она говорила, время от времени бросая ему обрывки фраз, словно хлебные крошки. Она выглядела настолько жалкой, что сам вид храма, величественный и прекрасный, отливавший золотом в свете солнца, казался насмешкой над самим её существованием. Тогда Морис впервые понял ту колоссальную пропасть, отделявшую Рейвентаун от его богов. Люди, котороых юноша видел в церкви каждый день, жили менее, чем бедно. У многих не хватало денег на еду и одежду, но пожертвования храму делали все. За счет этого отец смог возвести кольцо церквей (намного скромнее, чем оставленную для себя) вокруг города и отстроить себе асиенду, как небольшой подарок в награду за духовное наставничество. Морис резко пришел в себя. Служба заканчивалась. Отец дочитывал последние строки, а значит в трансе Морис пробыл достаточно долго. Закончив, священник дошел отошел от алтаря и направился прямиком к сыну сквозь толпу благоговеющих перед ним прихожан. Морис с трудом удержался, чтобы не ринуться назад в закрытые двери. Ему вовсе не хотелось говорить с отцом сейчас. Он уже знал о чем будет разговор. Но на этот раз священник не стал растягивать диалог. -"Рано или поздно, будешь развлекать их сам». Святой отец открыл двери и вышел на площадь. Идти за ним юноша не стал и молча отправился на занятия.***
Сидя за партой, Морис пытался вспомнить, сказал ли что-то Хранитель на этого раз. Иногда он видел послания не сразу. Бывало, что несколько дней после «зависа» он ходил в полной уверенности, что ничего не видел, а потом, в одно мгновение в его голове что-то щелкало и картина того, что случалось, как правило, через несколько часов мгновенно возникала перед ним. Попытка вызвать видение не увенчалась успехом. Перед гдазами стояла лишь фигура Хранителя, окруженная толпой отцовских воздыхателей. Морис стряхнул оцепенение, боясь что сидя за первой партой, его ступор будет слишком заметен. Но нет. Все сидели с равнодушным видом, слушая про очередной этап становления Рейвентауна. Парень снова погрузился в раздумья, решив рставить Хранителя в покое. Равномерная болтовня учителя навела его на другие мысли. Морис жил в Рейвентауне с рождения и ни разу не покидал его. Ему казалось, что это место было отделено от остального мира. Маленький город, темный и потерянный. Почти мёртвый, если не считать людей, кое-как оживлявших его стены. Как говорили в школе, Рейвентаун был городом с богатой историей. Осталось ли что-то от него сейчас Морис не знал. Если когда-то у жителей Рейвентауна и был повод гордиться им, то сейчас от былого величия не осталось ничего. Полуразвалившиеся мрачные дома нависали над тротуарами, грозясь упасть и погрести под собой проходящих мимо людей. Покосившиеся столбы с провисшими линиями электропередач в пасмурную погоду напоминали призраков. Морису часто казалось, что город наблюдает за жителями. С интересом смотрит на тебя глазами-фонарями и порой усмехается, бросая в глаза прохожим дорожную пыль. Ночами Рейвентаун казался особенно зловещим, поглощая дома один за другим, обволакивая редких пешеходов липкой тягучей темнотой. Она глотала все, добираясь и до шпиля церкви, возвышавшегося над городом. Церковь, где служил отец Мориса была единственной ухоженной постройкой города, не считая его же дома. Её любили и не скупились на пожертвования, отдавая последние деньги на её содержание и украшение. Гилмера это более, чем устраивало. Он умел держать людей в ежовых рукавицах, так что у них не возникало чувства дискомфорта. Они боготворили его, угождая всем его требованиям и наставлениям, стараясь всеми силами заслужить похвалу. Звонок вывел Мориса из задумчивости. Он сбросил оцепенение, собрал вещи и вышел из класса.***
Зайдя домой после уроков, Морис обнаружил, что брат уже дома. Хорошо, что только он. Заходить к нему не хотелось, но Том позвал его из комнаты, стоило Морису закрыть дверь. Поборов раздражение, парень заглягул в забитую антикварным хламом комнату. Том отвлекся от уроков и развернулся к брату. На его по мальчишечьи детском лице промелькнула лёгкая усмешка. -Папа снова пошел в «то место». Сказал придет, хочет с тобой поговорить. При этих словах на Мориса накатили злость и паника. (? Что я тебе сделал?) В голосе младшего брата было неприкрытое злорадство. Он явно радовался, что отец захочет поговорить с Морисом именно после посещения «этого места». Тому было всего десять и что это за «место» он не знал, но видел каким приходил оттуда отец и как обращался с Морисом. Гилмер вламывался домой, похожий на необъятное покачивающееся приведение. Раздавался приветственный рёв и отец вваливался в дверь, нарушая тишину руганью и швырянием ботинок и одежды. Затем сухо здоровался с женой, если она была дома, сгребал в охапку Тома, горячо целуя в макушку и шатаясь направлялся к Морису. Последнее обычно хорошим не заканчивалось. -"Где мама?» — спросил Морис, борясь с дрожью в голосе. -"Ушла гулять.» — пожал плечами Том. Что значило обычное «гулять» в представлении их матери Том тоже не догадывался. Положение жены уважаемого священника не только не накладывало на нее никаких дополнительных обязательств, но и освобождало от вполне обычных. Свадьба с Гилмером, на тот момент еще бывшим проповедником, открыла для бывшей городской шлюхи Уэнди все двери, обеспечив достаточным количеством денег и связей. Теперь, появляясь в барах и клубах, миссис Плат вызывала скорее зависть, чем желание затащить её в постель. А бывшие партнёры всеми силами пытались избегать встреч с её новым покровителем, выбирая самые укромные уголки храма на мессах. Вступать в конфликты с Гилмером не решался никто. Его влияние было настолько огромно, что он мог вытворять все, что ему заблагорассудится и никому не придёт в голову требовать объяснений. Морис закрыл дверь и направился к себе. Он поднялся, сел на кровать и снова попытался вызвать в памяти образ Хранителя. Юноша был уверен, что фигура в плаще появилась в церкви не просто так и с каждой минутой эта уверенность крепла. Хранитель что-то сказал! Отец ушёл в бар, мать снова гуляет, а Том смотрит на него так, будто что-то знает. Что-то должно произойти и Хранитель, наверняка, предупреждал об этом. Парень снова напрягся, пытаясь вспомнить, что происходило в церкви. Ничего. Воспоминания обрывались, стоило взгляду уцепиться за бордовый плащ. Попробовав еще несколько раз, Морис оставил попытки и сел за уроки.