Война и мир. Наше время

3-го декабря, в свой 45-й день рождения, неизменно в 9.00 в своём кабинете сидел за рабочим столом, покачиваясь в новом ультра-комфорт кресле, директор филиала «ООО Эрто» Кирилл Владимирович Безухов. Он уже пил кофе, маленькими глотками, наслаждаясь «роскошным», как он всех, в том числе и себя, уверял, букетом оттенков Robusta India Cherry. К слову, непонятно, откуда он берет именно этот чистый сорт и зачем — ведь его, по причине крайне терпкого вкуса, просто не производят. Впрочем, он был богат /как черт/, и мог себе позволить любую экзотику. Но вернемся к герою. Праздник, влиянию которого так подвержено большинство, не был для него ни поводом открыть бутылку виски и распить ее под Лепса, ни мотивом увесить весь свой светлый, практически пустой кабинет (рабочий стол, минибар, сейф и кактус на окне не в счет) воздушными шарами. 45 латексных изделий в одном помещении. Жуть! Единственным желанием было отдаться отчётам, транзакциям и прочим неблаговидным для других вещам. Кирилл Владимирович не бежал вприпрыжку на работу (с остеохондрозом лучше не шутить, если не хочешь преждевременно сыграть в виселицу), но проводил в своём кабинете все доступное время. Он был его крепостью. За то время, что он строил карьеру, к нему пришло понимание сути отношений между людьми. Уже в институте он осознал, что лучше работать в одиночку: никто не кинет на половине дела, да и в принципе лишний раз не нужно будет разочаровываться в людях. Так он и отгородил себя от всех. Они же в шутку называли его Цаплей за его горделивость и обособленность и после пяти неудачных попыток уже не звали проводить выходные с ними. Студенческие года как-то некстати вспомнились ему, и он, желая отмахнуться от этих воспоминаний, направился твёрдым спокойным шагом к минибару со стеклянными дверцами, вынул бутылку жидкого янтаря и налил в сверкающий под лучами холодного зимнего солнца бокал. Затем вынул смартфон и после одного глотка, вместившем в себя полстакана, набрал номер сына. Они не общались уже неделю из-за очередной выходки Пьера, и отец использовал изоляцию как элемент воспитания. Сейчас же он должен был позвать сына на корпоратив, как члена его семьи и прямого наследника компании. Сам Кирилл Владимирович ни за что бы не пошёл на этот, по его словам, праздник лицемерия и пьянства, да директива начальства обязывает. Три безрезультатных гудка. Наконец: — Да, — раздалось в динамике, — что хотел? — Пьер, у меня дело, — холодно ответил отец, — ты свободен 20-го? Начальство назначило… — Ага, знаю. Ежегодный бал, — по голосу Пьера было ясно, что здесь он разделял позицию отца, — Твоё счастье, что я не занят. Отец сдержал свой гнев при этой наглой реплике сына, а вместо злобы ощутил прилив отеческой любви. Всего один хамоватый ответ пробудил в нем гордость за выращенного им неприступного мужчину. — Тогда приезжай ко мне, как сможешь; объясню всё, дам точную информацию, — звучал уже добрый голос директора. — Отправь всё ВК. Успею — приеду. Конец связи. И опять гудки. И снова янтарь, льющийся по пищеводу, охлаждающий и затем обжигающий внутренности. — Осталось лишь ждать, — думал Безухов-старший, загнанный в свои невеселые мысли, — Лишь ждать…