Crossed Badlands Крещеные на выпускном

      Анна проснулась, услышав скрежет и возню, доносящиеся из коридора, где была входная дверь. — Миша! Миша! — она сонным голосом позвала мужа, пытаясь нащупать его рядом с собой на кровати. Но справа никого не оказалось. Теперь Анна догадалась, что, похоже, ее супруг после поездки к маме снова пошел пить с друзьями. И теперь он стоит у входной двери пьяный и не может ее отпереть. Девушка открыла глаза и приподнялась на кровати. На дворе стояла глубокая ночь, лишь тусклый свет уличных фонарей проникал в темную комнату через незашторенное окно. В помещении было душновато, воздух стал сухим от еще работавших батарей. Анна встала с кровати, поправила волосы, доходящие ей до плеч, и, накинув халат поверх ночнушки, направилась к выходу. Она вышла в смежную комнату, где нащупала выключатель и зажгла люстру. Свет больно ударил в глаза. Анна старалась идти осторожно, дабы не свернуть находившийся справа плазменный телевизор. И все же она больно ударилась мизинцем о стоявший в центре комнаты кофейный столик. Анна, выругавшись, плюхнулась на махровый красный диван. Ей не хотелось открывать дверь благоверному пьянице. Мысль о том, что ночь на лестнице научит его не нажираться, приносила чувство эгоистичного удовольствия. Она даже решила, что их диванчик вполне сойдет для сна. Но стук в дверь усилился. Девушка, боясь, что муж перебудит всех соседей, поспешила в коридор через большие стеклянные двери. В прихожей стояла полка для обуви, а на стене висели куртки. Анна зажгла свет, и, ругаясь, начала поворачивать ручку замка. — Миша, ну е-мае! Какого хрена ты опять, видел сколько… — слова застряли в горле девушки, как только она отперла дверь. Анна непроизвольно открыла рот, сделав пару шагов назад. Она с испугом рассматривая компанию людей, собравшихся в коридоре. Среди них были незнакомые мужчины и женщины. В одном из них она с ужасом узнала своего мужа Михаила, высокого шатена с голубыми глазами. У всех лица покрывали тонкие полосы уродливых язв, образующие крест. Люди широко улыбались. Их прищуренные глаза горели не добрым огнем. Анна закрыла рот ладонью, когда заметила, что их одежда и лица перепачканы чем-то тёмно-красным, а в руках они сжимали окровавленные ножи и куски арматуры. По спине побежали мурашки. Тревога резко стала перерастать в панику. Девушка взвизгнула, увидев, что блондинка держит за волосы отрезанную голову бабы Вали — пенсионерки с первого этажа, которая частенько засиживалась на лавочке у подъезда. Глаза старушки закатились, кожа посерела, а из открытого рта и перерезанной шеей стекали струйки крови. В истерике Анна бросилась бежать обратно в комнату. Крещеные с воем и хохотом кинулись за ней следом. Заливаясь слезами, девушка в отчаянной попытке спастись закрыла стеклянные двери. Но зараженные принялись бить стекла и просовывать руки внутрь. Анна истерично кричала и закрывалась от осколков. Она попыталась ретироваться, но кто-то сзади схватил ее за плечи и навалился всем своим весом. Не в силах удержать равновесие, девушка завалилась прямо на красный диван. Через секунду она почувствовала, как множество рук принялись хватать и трогать ее по спине, бедрам, груди и ляжкам. Страх окончательно помутил разум девушки. Крича и рыдая, Анна попыталась приподняться, но коротковолосая крещеная уселась ей прямо на спину, придавив коленом шею. Михаил схватил девушку за левую ногу. Брюнетка зажимала правую голень Анны у себя между ног, и вместе с седовласым принялась ножами срезать с нее халат и ночную рубашку. Пухлый крещеный плясал рядом, воздев руки кверху и истерично улюлюкал, но по приказу блондинки схватил Анну за руки, не позволяя ей двигаться. — Давайте трахнем ее в зад! — провопила брюнетка, руками разрывая белые кружевные трусы Анны. — Долбим, пока говно или кровь не пустит! — блеял зараженный Михаил. — Погодьте! Сперва надо смазать! — коротко стриженная крещеная поднесла отрубленную голову пенсионерки. Кровь из отрезанной шеи принялась заливать ягодицы Анны. Девушка истошно визжала и извивалась, однако она не могла вырваться из хватки крещенных. Седовласый зараженный принялся стягивать с себя штаны и пристраиваться к ней сзади. Внезапно, стоящий позади него зараженный мужчина средних лет со всего маху огрел его арматурой прямо в висок. Седовласый мешком рухнул на пол, а из его раздробленного черепа заструилась кровь и проступили торчащие розаватые кусочки мозга. «Эй, я первый! В очередь, сукины дети!» — крикнул тот, снимая с себя штаны. Анна почувствовала, как грубые пальцы хватают и сжимают ее бедра. Следом ее пронзила сильнейшая боль, которая буквально разрывала изнутри. Она уже не могла сопротивляться, а лишь истошно кричала, срывая голос. Пухлый зараженный истошно блея отпустил безвольно повисшие руки Анны, упал на колени и принялся бить себя острым концом арматуры в пах. Крещеный насиловавший Анну, хватал ее за бедра, мычал, наращивая темп и отвешивая ей, время от времени, звонкие шлепки по ягодицам. Девушка уже не чувствовала боли, лишь тихонько выла. Тем временем Михаил схватил брюнетку и повалил ее на пол. Вспоров ей ножом штаны между ног, он, спустив брюки, навалился на нее сверху и принялся трахаться с ней под матерные выкрики. Глаза Анны застилали слезы, но все же та смогла разглядеть происходящее и, чтобы не видеть этого, отвернула голову. Теперь она наблюдала нависшее перекошенное безумной улыбкой лицо коротковолосой крещеной. — Свинку следует пороть в жопу! — она швырнула отрезанную голову пенсионерки прочь, и схватила Анну за волосы, — а ты мне сейчас отлизывать будешь! Крещеная истерично завизжала, занесла руку с ножом и всадила его Анне в правый глаз. Страшная боль пронзила голову. Девушка потеряла сознание.