Crossed Badlands Крещеные на выпускном

      По пустынной темной улице медленно ехал побитый автомобиль жигули бежевого цвета. Оставшаяся тусклая фара едва могла осветить дорогу впереди. Серго, сидевший за водительским сиденьем, повернул руль, объезжая перевернутый джип. Помимо него в салоне находилось еще четверо человек. Рядом сидел мужчина с большим пузом и короткими темными волосами. На задних сидениях по центру расположилась крупная женщина пятидесяти лет с морщинистым лицом, на котором росли несколько волосатых бородавок. По бокам от нее сидели двое. Один – седой мужчина с залысинами. Он откинул голову назад и закрыл глаза. Другой – подросток тринадцати лет. парень неотрывно пялился в окно. Женщина постоянно ругалась на него и требовала отвернуться, когда замечала едва различимые в темноте растерзанные останки. Серго не обращал внимания на их перепалки. Он сосредоточенно вглядывался в темноту, надеясь найти жену. По указанному адресу супруги не оказалось. Но мужчина надеялся, что, быть может, она ждет его где-то на улице? Про себя тот радовался, что хотя бы успел вывести остальных родственников. Теперь осталось лишь подобрать любимую жену Лену и уезжать отсюда куда подальше. Учитывая, что та оказалась права, и повсюду правда творится лютая дичь. – Слушай, Серго, чего мы тут уже полчаса катаемся? – нарушил тишину сидевший на пассажирском сидении двоюродный брат, – и так уже чуть психи какие-то долбанные нам тачку не разнесли! Поехали уже отсюда! – Я тебе сколько раз говорил, Дава, что без Ленки я отсюда не уеду! – раздраженно отвечал ему водитель, стараясь не отрываться от дороги. – Да ее нет тут! Видишь же пусто, она ерунду какую-то тебе сказала! – не унимался Давид, скорчив обиженную физиономию и сложив руки на груди, – тем более, куда мы ее посадим!? Мест в машине нет уже! – Тебя в багажник положим! – гаркнул в ответ Серго, – успокойся и не мешай… Не успел он договорить как два передних колеса лопнули со страшным грохотом. Машина резко качнулась вперед, отчего Давид ударился лбом о торпеду. Серго сразу же нажал на тормоза, и автомобиль с визгом встал, проехав по инерции еще пару метров. Сидящая сзади женщина, мать Давида, громко ругалась на водителя, упрекая его в неосторожности. Седовласый мужчина, ее муж, разбуженный резким торможением, зевнул и принялся расспрашивать о произошедшем. Однако Серго не обращал на них никакого внимания, увидев выходящие из темноты человеческие силуэты, на чьих лицах красовались кресты из волдырей. Мужчина открыл дверь, вылез из машины и попытался позвать на помощь. Но вокруг никого не оказалось. Большая часть из крещеных была вооружена ножами, палками и битами. Одежду некоторых из них пропитывала кровь. Серго на секунду замер. По спине покатились капли холодного пота. Ноги подкосились. – Бегом все отсюда! – наконец, резко обернувшись, крикнул он в салон жигулей, и сам кинулся прочь. Остальные с воплями и криками лихорадочно отпирали двери и вываливались из автомобиля. Но едва оказавшись на улице, они увидели приближающихся со всех сторон крещеных. Женщина, не переставая истошно визжать, схватила младшего сына и сильно прижала его к себе, стараясь закрыть от зараженных. Ее муж неуклюже вскарабкался на багажник автомобиля. Из темноты вышел пухлый крещеный с ирокезом. Петух какое-то время пялился на выживших, а затем показал на них пальцем и закричал. Зараженные моментально кинулись в атаку. Серго бежал прочь со всех ног, но спустя пару секунд был тут же повален на землю тремя крещеными, которые принялись скручивать и связывать его руки. Молодая девушка с выколотым правым глазом и крестом из волдырей вместе с группой других зараженных накинулась на женщину с ребенком. Они повалили ее наземь. Крещеные принялись избивать женщину ногами. Затем стали вырывать из рук сына. Юноша кричал и плакал, пытался цепляться за мать, но одноглазая крещеная, наконец, смогла оттащить его в сторону. Давид кинулся на помощь Серго, как вдруг получил мощный удар по спине чем-то тяжелым. Он вскрикнул от страшной боли, разливавшейся по всему телу. Мужчина обернулся и увидел перед собой обнаженную и покрытую кровью Наталью. В руках она держала гриф от штанги. Крещеная смотрела мужчине прямо в глаза. Ее лицо сохранялось абсолютно безэмоциональным. Давид выставил вперед руки и отступил назад. Но Наталия резким движением ударила его в живот. Сложившись пополам, мужчина закашлялся и завалился наземь. Трясущийся седовласый мужчина достал из-за пояса пистолет и принялся размахивать им, оглядываясь из стороны в сторону. – Не подходите! – истерично блеял старик, глядя на крещеных широко распахнутыми бегающими глазами, – я стрелять буду! Стойте! Остановитесь! – Привет, дырка! – позади раздался спокойный, но очень громкий женский голос. Мужчина обернулся и увидел стоящую рядом с ним Надежду Александровну. Крещеная держала обеими руками огромную кувалду. Не успел тот опомниться, как она сразу обрушила молот на колено седовласого. Раздался страшный хруст. Мужчина закричал во всю глотку. Выронил пистолет. А потом мешком повалился на асфальт. Надежда улыбалась во все лицо и рассматривала обломок кости, который, разорвав плоть, торчал из коленного сустава. Несколько крещеных схватили побелевшего и истошно кричащего мужчину и потащили его к остальным. Надежда же подобрала с земли пистолет и, осмотрев оружие, заткнула за пояс. Тем временем зараженные уже связали руки за спиной каждому пленнику. Выживших поставили на колени вряд вдоль дороги. Старика со сломанной ногой они бросили рядом с Серго. Женщина при виде мужа вновь отчаянно завопила. Надежда, отдав молот одному из зараженных, подошла к ней. – Ну что развизжалась, свинота?! – уперев руки в боки, крещеная взглянула на остальных пленников, – какой же мерзкий нам сегодня попался улов! – Послушайте, да что вы… – попытался пробормотать задыхающийся Давид, однако сразу же получил сильный удар ногой в лицо от одного из зараженных. – Я заткну тебе рот членом! – верещал тот, снимая с себя штаны. – Этих пока не трогать! – приказала Надежда, после чего схватила женщину за волосы, – а вот с эту свиноматерь мы разделаем! Ща знаешь, как круто будет!? Та кричала, срывая голос, пытаясь вырваться. Но крещеная, не отпуская ее волосы, выволокла женщину вперед. Надежда бросила пленную женщину на асфальт. В ее руке остался приличный клок волос. Пленница повалилась на спину, продолжая истерично стенать. – А ну давай, визжи, хорюша! – Надежда схватила женщину за щеки, – давай! Виииииии! Но та могла лишь истошно кричать, заходясь слезами. – Я кому говори, визжи! Вииии! – повторила крещеная, схватив ее за промежность. – Вииииии! – сквозь слезы заверещала женщина, подчинившись своей мучительнице. – Вот так! Давай громче, хрюха! – хохотала Надежда, еще сильнее сжимая руку на промежности, – ненавижу долбанных жирух! – ВИИИИИИИИ! – пленная вопила от боли, быстро дергала руками и ногами. Стоявшие рядом зараженные радостно улюлюкали и смеялись, наблюдая за происходящим. Серго с побледневшим лицом и распахнутыми от ужаса глазами следили за действиями Надежды, боясь пошевельнуться. Он не мог поверить в происходящее. Желудок, казалось, сжался и провалился вглубь живота. Ко рту подкатывала тошнота. Но мужчина не мог отвести взгляд и смотрел на экзекуцию, словно завороженный. С боку слышались жалобные вопли младшего двоюродного брата. Серго даже не представлял, что сейчас чувствует мальчик. И не хотел об этом думать. – А ну визжи еще громче, свинка! – Надежда выхватила из-за пояса нож и всадила его женщине между ног по самую рукоять. Та истошно заорала от боли. Извивалась, забилась на асфальте в конвульсиях. – Харэ стоять как ершик в туалете! – крикнула крещеная остальным, вынув нож и отойдя в сторону, – а ну все бегом трахать ее! Зажарьте до смерти! С радостными воплями несколько зараженных кинулись на женщину. Они поставили ее на четвереньки. Принялись срывать одежду. Двое зараженных подрались друг с другом, желая первым пристроиться сзади. «Нужно больше дырок!» – провизжал крещеный с длинными волосами, вонзив женщине нож в бок. После этого он снял штаны и принялся пальцами раздвигать рану как можно шире. Женщина уже не могла кричать, лишь безвольно мычала, пока лысый зараженный разжимал ее челюсти, желая изнасиловать в рот. Надежда, широко улыбаясь, бегала вокруг и иногда нагибалась вперед, дабы получше разглядеть происходящее. Серго больше не мог на это смотреть. Его вытошнило прямо на одежду. Стоявший рядом крещенный радостно загоготал. А мужчина лишь закрыл глаза. Мысли из головы выветрились. Хотелось лишь ничего не видеть и не слышать. По щекам покатились одинокие слезы. Однако Серго никак не мог заглушить бешеные вопли зараженных. Неизвестно сколько времени прошло. В один миг все стихло. Послышались гулкие шаги. – Дай сюда! – раздался недовольный голос Надежды. После этого шаги отдалились. Кроме того, Серго уловил еле слышный стон, смешанный с тяжкими хрипами. Судя по всему, это была его тетя. – Всегда хотела это попробовать! – Надежда громко захохотала. Затем последовал гулкий удар. Потом еще. И еще. Когда все стихло, Серго нашел в себе силы открыть глаза. Он видел тело своей тети, распластавшееся на асфальте. Одежда сорвана. На теле множество ран. Один из сосков отрезан. Все залито кровью. А самое страшное было с головой. Лицо превратилось в кровавое месиво и вдавилось внутрь. Один глаз вылез из орбиты. Бежево-розовый мозг проглядывался сквозь обломки черепа. Над трупом стояла Надежда, которая тяжело дышала, а лицо искажала жуткая улыбка. Ее кувалду покрывала кровь. Одноглазая крещеная кинулась к телу и стала отковыривать мозги, жадно заталкивая их куски себе в рот. Следом и другие крещеные, радостно вопя, бросились издеваться над трупом. Надежда же, широко улыбаясь, положила окровавленную кувалду себе на плечо и взглянула на трясущихся от страха пленников. – Этих же мы оставим на завтра! – уперев свободную руку на талию, Надежда указала молотом на выживших. Оставшиеся стоять в стороне зараженные принялись оттаскивать пленников прочь. Серго трясся и старался не издавать ни звука, вспоминая про себя все известные ему молитвы. Его буквально колотило. Из носа с хрипом вырывалось частое дыхание. Краем глаза он заметил, как Петух ударил ногой подростка, которого тоже вырвало от столь ужасающей картины. Пространство поплыло и помутилось. Серго потерял сознание.

***

       Выжившие следовали за сержантом Ростокиным. Через несколько минут они выбрались из леса и вышли на поле. Николай ускорил темп и потребовал от остальных не отставать. Мария понимала, что не выдержит быстрого марша. Нога страшно болела, сил почти не оставалось. Школьница едва не падала. Она понимала, что ей нужна помощь. Но к кому обратиться? А вдруг откажут? Как тогда быть. И все же Мария собралась и с неохотой попросила о помощи Тимофея. – Сорян, но я и так уже выдохся, – раздраженно ответил тот, не оборачиваясь, – вон, пусть Саня или еще кто тебя тащит. Скривив лицо, девушка отвернулась в сторону и опустила глаза. Все как она и боялась. Даже Тимофей послал ее куда подальше, от чего делалось невероятно гадко. С другой стороны, он и так целый день таскался с ней, стоит ли его винить? Не далеко они уйдут, если парень завалится без сил. Ученица пыталась ковылять, опираясь на трость и превозмогая боль. Но вскоре Мария постепенно начала отставать от остальных. Страх и досада нарастали. Неужели, остается только лечь на холодную землю и помирать? Но вновь попросить помощи девушка не могла из сильного страха отказа. Вдруг она почувствовала, как кто-то подхватил ее под руку. Мария обернулась и увидела Юлию. – Не надо, я сама! – сквозь зубы процедила девушка, пытаясь высвободиться. – Но она же видит, что Маше плохо! – Юлия перекинула руку Марии себе через плечо, а сама взяла ее за талию. Та была вынуждена подчиниться, не в силах сопротивляться. Нога Марии болела все сильнее, а тело сковывал холод. Однако теперь идти стало легче. Пускай, объятия Юлии казались странными, но все же подруга здорово ей помогала. Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, девушка попыталась разглядывать окрестности. Но в темноте ничего не было видно. Впереди маячили силуэты одноклассников. Впереди шагала Сабрина, которая уже практически тащила на себе обессилевшую Зинаиду. Сбоку шла Карина, чьи зубы громко стучали от холода. Рыжая на бегу с остервенением растирала себе плечи. Рядом с ними плелись Борис и Вячеслав. Оба еле слышно скулили себе под нос. Вскоре Мария перестала чувствовать траву, землю и кочки у себя под ногами. Их сменила твердая ровная каменистая поверхность, и девушка поняла, что они вышли на асфальт. Наконец, группа остановилась. Тимофей сквозь зубы матерился от холода и, желая узнать, что происходит, вышел вперед. Он увидел, как сержант Ростокин вытащил фонарик и несколько раз посигналил им кому-то в темноту. Через секунду откуда-то сверху несколько раз замигала ответная вспышка. Тимофей присмотрелся и увидел длинную фуру с прицепом, перегораживающую путь. Сверху стоял какой-то человек, который развернулся и вскоре исчез из вида. Через пару минут раздался грохот и скрежет металла. Тимофей озирался по сторонам, и вскоре смог различить силуэт какого-то строения слева. Ему показалось, что грузовик припарковали прямо вплотную к зданию. – Идемте! – приказал Николай, и повел выживших вправо. Когда Тимофей подошел ближе, он увидел, что перпендикулярно к фуре стоял припаркованный автобус. Между ними оставался небольшой зазор, в который с трудом мог протиснуться человек. Николай велел выжившим не задерживаться и заходить внутрь. Петр Самуилович, войдя первым, обратил внимание на стоящие неподалеку штыревые строительные леса из металлических труб с множеством горизонтальных перекладин. Рядом с ними находился мужчина в полицейском бронекостюме и шлеме с пластиковым забралом ПШ-97 джетта. В руках страж порядка держал автомат АК-74М, положив палец на спусковой крючок. – Ну, здравствуйте, – трудовик утвердительно кивнул. – Давайте внутрь быстрее, – пробурчал полицейский, указывая рукой на широкие двери. Петр Самуилович отошел в сторону, пропуская учеников вперед. Учитель прошел немного в сторону. Перед собой в десятке метров он увидел еще один грузовик, стоящий параллельно к первому и припаркованный вплотную к зданию. Трудовик огляделся и теперь понял, что таким образом фуры создают безопасное пространство перед входом в здание. Трудовик разглядел еще одного мужчину, крупного телосложения и вооруженного автоматом, однако одетого в обычную коричневую куртку. Рядом с каждым грузовиком, игравшем роль импровизированных стен, находилась стремянка, по которым можно было забираться наверх. Тем временем, большая часть учеников уже пробрались на огороженную территорию. Полицейский, широко раскрыв глаза и положив руку на затылок, провожал взглядом каждого школьника. – Колян, ты где их столько нашел? – удивленно спросил он, когда увидел зашедшего последним сержанта. – Да я сам охренел, – пробормотал тот, сплевывая наземь, – ладно, закрывай давай. Тот утвердительно кивнул и пододвинул строительные леса, перегородив вход, после чего ногой опустил крышки блокираторов колес. Сама конструкция вызывала у Петра Самуиловича большие сомнения. Если какой из зараженных повиснет на ней, то еще ладно. Но толпа запросто разломает эти леса. – Не выдержит эта штука, если эти твари ломанутся, – заметил трудовик. – А ты придумай что-нибудь получше, – пробормотал в ответ полицейский, который потрогал строительные леса, чтобы убедиться, что они надежно закреплены. – Слышь, толстый, давай тоже внутрь, – Николай похлопал трудовика по плечу, – нечего тут торчать. Петр Самуилович ничего не ответил, а послушно двинулся за сержантом.