Пасть не дам во тьме ночной

Ви пристально смотрит в чужие-родные глаза, вглядывается, будто в саму душу, как-то при этом вопросительно наклонив голову вбок, чем невольно позволил кончикам чёрных прядей лёгко соприкоснуться к своему же плечу. Блондин мысленно подмечает, что взгляд у парня остался по-прежнему внимательным, цепким, даже чуть более, чем раньше. — Мне нечего рассказывать, — отвечает пусть и уверенно, но без единого намёка на раздражение. Просто не хочет, чтобы Неро знал. Хотя бы, пока что. Хотя бы, большей половины всего произошедшего за этот длинный, показавшийся бесконечным, промежуток времени. Лишний раз убеждается в собственном мнении, разглядывая небесного цвета глаза, отображающие едва заметное, притаившееся где-то в глубине зрачка беспокойство и предельную искренность – то, что удивляет его в друге до сих пор. Мысль о том, что блондин является спустившимся с небес ангелом – пусть и совершенно не реалистичная – в который раз пробирается в разум, накрепко засев там. — Уверен? — тот красноречиво проходится взглядом по тёмным волосам и линиям-узорам, рассыпанным по всей контрастно бледной коже, не намерен так просто сдаваться – точно ничуть не изменился с самого детства. Ответом ему служит едва ли заметный кивок — врать Ви не любит, точнее сказать, даже ненавидит — от которого несколько густых прядей спадают на лицо, прикрывая, скрывая чёрной занавесой от напористого взгляда. И Неро поддаётся, уступает на время, терпеливо решив расспрашивать медленно, находя более подходящие моменты. Тихо вздыхает, произнося то, что знает наверняка: — Останешься у меня на ночь, — твёрдо, но и вместе с тем заботливо. — Возражения не принимаются. — Не думаю, что у меня был бы выбор, — брюнет вновь поднимает голову, едва ли заметно улыбнувшись самым уголком. Хочется продолжить, добавить это «разве что, парк», но он берёт себя в руки и умалчивает, прикусывая язык. Ему не нужно вызывать жалость, особенно, у Неро – если он уже этого не сделал, конечно. Наблюдая за тем, как Ви, несколько сгорбившись, смотрит куда-то поверх чашки с понемногу остывающем чаем, иногда делая из неё глоток, парень отставляет свою, уже пустую. Плечи брюнета держатся напряжённо, как и спина, напоминая пригнувшуюся настороже кошку, а руки не слишком сильно сжимают нагретую кружку, которая всё ещё хранит былое тепло напитка, будто пытаясь согреться, хотя, может, так и было в самом деле. Дожидается, пока тот опустошит чашку, после чего забирает две на кухню, чтобы помыть и разложить по местам. Затем разворачивается обратно, окинув сидящего парня взглядом — всё ещё не верится, что ему просто так повезло найти внезапно неделю как пропавшего друга детства, но встречный взгляд тёмных глаз, несколько напряжённый – бесспорное подтверждение реальности событий. — Сейчас выдам тебе домашнюю одежду, подожди, — произносит Неро, перед тем, как скрыться где-то за очередной дверью, очевидно, ведущей к его же комнате. Ви до сих пор помнит тут всё, словно не проходило никаких трёх лет, а он оставался здесь на ночь всего-то вчера. Ждать долго блондин себя не заставляет, вскоре вручая в руки друга какую-то футболку с принтом чёрного котёнка и шорты, чуть поведя плечом, мол «другого не нашлось», а затем чуть улыбнувшись, почесав затылок и отступив на несколько шагов назад — подмечает, как Ви немного расслабляется, стоило ему отойти на более дальнее расстояние. — Где ванная помнишь? — задаёт вопрос, ломая воцарившую тишину между ними. В ответ тот кивает, не сдержав ответной улыбки, притаившейся где-то в уголках губ. Поднимается на ноги, опёршись на серебристую трость — заострённый кончик упирается в пол, издавая приглушённый стук — и направляется с выданными вещами к ванной комнате. Даже здесь ничего не изменилось, помимо брошенной на полку второпях шампуни и геля для душа, примостившегося пососедству. Полотенца было также два — наверное, на смену, но пока что тронуто было лишь одно. Комната выглядела, словно нарисованная из далёких воспоминаний: уютная, спокойная, домашняя. Душ также приветливо встретил приятно тёплыми струями воды, смывая с вымотавшегося за неделю тела уличную грязь, обитавшую в парке. Прошло некоторое время, прежде, чем Ви был готов расстаться с расслабляющей водой, вытираясь вторым полотенцем, что было чистым. Привык быть настороженным, всегда аккуратным и относится ко всему с неким презрением, но здесь всё было совершенно по-другому; можно было позволить себе даже упустить ситуацию из-под вечного наблюдения на каких-то пару минут. Замирает у висевшего напротив зеркала, с некой неохотой, почти граничащей со страхом, заглядывая в него. Внимательно осматривает фигуру, отобразившуюся в прозрачном стекле; сам себя не узнаёт. Всю необычайную бледность пленила едва ли проглядная чёрнота, охватила, коварно заманила в ловушку, не оставив ни следа. Странное чувство — смотришь в собственную душу: почёрневшую, обремённую, запятнанную. С силой стискивает зубы от наплыва вскружившихся мрачным вихрем воспоминаний, когда пробегается взглядом по наложившимся на шею и ключицы чёрным узорам-татуировкам. Внезапно охватывает желание разбить хрупкое стекло на различные, но все как один острые осколки. Разбить всю живущую под кожей и в закоулках памяти боль, все воспоминания, не позволяющие доверять даже самому близкому, подсознательную тревогу, кричащую об опасности даже под родными, заботливыми, безобидными и безмерно ласковыми прикосновениями. Делает глубокий вдох, прикрывая глаза. Ещё один, сосредотачиваясь на том, чтобы выровнять собственное дыхание. Понемногу успокоив разбушевавшиеся воспоминания, Ви вновь открывает веки, беглым взглядом пробежавшись по зеркалу ещё один раз, перед тем, как почти что поспешно отвернуться, подбирая на время было прислонённую к стене трость. Рассмотреть изменившийся оттёнок собственных глаз он не решается — именно там таятся все его страхи, внутренние демоны и отголоски призрачной боли. Переодевшись, брюнет наконец выходит из ванной комнаты, выпуская из-за открывшейся двери небольшое облачко пара, образовавшееся от горячей воды. Неро встречает его привычно тёплой улыбкой на лице, стоило ему обернуться и заметить друга. Блондин окидывает его взглядом, чтобы издать тихий, но определённо добрый, не насмешливый смешок. — Тебе правда прикольно в этом, — рукой делает жест в сторону парня, имея в виду довольно милую футболку с котёнком. Ви понимает не сразу, но как и до него доходит, лёгкая улыбка сама расползается на губах, когда тот тихо фыркает вместо ответа. — Твоя комната там, — спустя несколько секунд молчания, добавляет блондин, указав на соседнюю от его собственной дверь. Ответом ему служит небольшой кивок; улыбка в мгновение исчезает с лица, стоило Ви подумать о тишине, что всегда неизменно сопровождает наступление ночи, и окутывающей тьме, связанной с той же самой тишью, словно они приходились друг другу родными сёстрами. Он лишь слабо мотает головой, прогоняя непрошенные мысли, после чего идёт к указанной комнате, почти и не опираясь на трость — но надо было ведь как-то припрятать её заострённый кончик и то, что она ему нужна вовсе не для ходьбы. Неро, конечно же, замечает, как необычайно быстро тускнеет улыбка и взгляд друга; приходится прикусить язык и вступить в маленькую борьбу с желанием спросить «всё ли хорошо». Каких-то пару мгновений постояв и посмотрев вслед скрывшемуся за дверью силуэту, блондин также направляется к своей комнате, перед этим погасив на кухне свет. Ночь окончательно принимает в свои объятия: кого-то в спокойные, а то и радостные, а кого-то в тревожные, открывая врата в своенравный личный ад — никогда не угадать, что она уготовит на этот раз.