Проблемы восприятия

      То, чем они занимались, Кроули называл сексом. Азирафель — любовью.       Нет, они ни на что не жаловались. И оба получали удовольствие. Но…       Азирафель имел привычку много размышлять. Конечно, он думал и о том, когда коварный демон впервые искусил его сладострастием и развратом, но… Азирафель же первый однажды предложил ему отобедать вместе? Чревоугодие и похоть — смертные грехи. Но в том-то и дело, что они именно смертные, а не божественные или дьявольские.       Азирафель старался не усложнять вещи, ведь это была людская прерогатива, но его размышления рано или поздно приводили к довольно грустным выводам.       То, что они с Кроули делали, Азирафель неизменно называл любовью: каждый вздох, взгляд, прикосновение тонкого раздвоенного языка к горячей коже — всё это отзывалось в ангеле яркими ослепительными вспышками, будоражило его кровь, разум и… кое-что ещё. Это было не просто удовольствием, сравнимым с процессом поглощения пищи, нет, это… это было истинным наслаждением, познать которое они могли только вместе и только наедине.       Чем больше Азирафель думал, тем глубже погружался в себя. И Кроули замечал это, временами бросая на него озадаченные взгляды. Да что там! Азирафель и сам понимал, что под тяжестью мыслей он становился всё более рассеянным и забывчивым.       — Азирафель? — спросил вдруг Кроули.       Ангел оторвал взгляд от книги, отмечая про себя, что открытые страницы он за последние несколько минут перечитал уже с дюжину раз.       — Да, мой дорогой? — обратился он к демону, голова которого покоилась на его коленях.       — Что-то случилось?       Азирафель помедлил.       — А что-то должно было случиться?       Кроули нахмурился и завозился на коленях у Азирафеля. Очки сползли на краешек носа, и ангел увидел, как недовольно блеснули янтарные глаза демона.       — Не думай, что я не замечаю, ангел, — сказал он тихо.       Азирафель нежно улыбнулся, отложил книгу и коснулся пальцами дужек очков, осторожно снимая их с демона. Змеиные глаза блеснули ярче.       — Не думай, что я не замечаю того, что замечаешь ты, — глубокомысленно изрёк Азирафель и, чуть подумав, добавил: — Не прячь их.       Не отрывая взгляда от настороженного демона, Азирафель наклонился и мягко коснулся губ Кроули своими. Невинный, трепетный поцелуй продлился всего одно мгновение, но ангел почувствовал, как немеют пальцы, как вспыхивают в его голове сверхновые и, умирая, разносят по каждой клеточке тела тепло и умиротворение.       — О Бо… Дья… Азирафель! — простонал Кроули, закрывая лицо руками, когда ангел отстранился. — Предупреждать же надо!       — Прости, — совершенно неискренне извинился Азирафель, убирая его руки с лица и касаясь пальцами лба демона. — Я больше так не буду, — сказал он, и пальцы его прошлись по жёстким тёмным волосам, двигаясь ласково и почти невесомо.       — Я, — выдавил Кроули, в блаженстве прикрывая глаза, — не запрещаю. Можешь делать, что хочешь, и когда хочешь. И, — он выдохнул, — я думаю, то, что ты делаешь сейчас… это похоже на прикосновения тёплого весеннего ветра. Я не знаю, почему весеннего и почему ветра, но... Это здорово.       Азирафель улыбнулся, но прежние мысли тенью отразились в его глазах. Он не видел, но чувствовал это. И он знал, что больше не сможет молчать и притворяться.       — Кроули, то, чем мы занимаемся… — произнёс он, и с каждым словом голос его стихал, подобно пламени умирающей свечи. Кроули открыл глаза и не без удивления посмотрел на него. Азирафель убрал руку. — Это… это любовь или секс?       — Что?..       — То, что между нами, — проговорил Азирафель менее уверенно, чем до этого. — Ты называешь это сексом. Но для меня это — любовь. Я… не понимаю тебя.       — Ты не понимаешь слова «секс»? — спросил Кроули, убирая голову с колен и садясь рядом. По его глазам, блестящим и ярким, нельзя было понять, о чём он думал на самом деле.       — Конечно понимаю! Я не о нём, вернее… Вернее, я о том, что ты вкладываешь в это понятие.       — А есть разница?       — Конечно есть! — воскликнул Азирафель. Как можно было не понимать таких простых вещей?! — Секс — лишь физиологическая потребность, а любовь — это…       — Я знаю, что такое любовь, ангел! — резко прервал его Кроули и осёкся. — То есть, конечно же, я знаю, что означает это слово. Но… О-о, ну зачем тебе обязательно надо всё усложнять!       — Наоборот! — возмутился Азирафель. — Я подошёл к этому вопросу с самой простой стороны из всех возможных. И от тебя мне нужен только честный ответ!       — Ад разверзнется, когда демон скажет правду! — воспротивился Кроули, ероша волосы. — Неужели ты забыл, кто я? Я демон, Азирафель, а демоны не могут любить. Все знают это. Ты знаешь это.       — Для каждого правила есть исключение, — сухо отозвался Азирафель.       — Только не для этого, увы, — Кроули развёл руками.       Азирафель молчал. Кроули занервничал.       — Что? И ты даже не станешь меня переубеждать? А как же часовая лекция на тему любви, поэзии и всего остального?       Азирафель лишь молча придвинулся на диване к демону, всё ещё не отрывая от него взгляда.       — Если для тебя это всего лишь секс, — сказал он, накрывая дрожащую ладонь демона своей. — То расскажи мне о том, что ты сейчас почувствуешь.       И он подался вперёд, приобнимая демона за шею и прижимаясь своими губами к его.       Азирафель редко целовал Кроули первым. С намёком на недвусмысленное продолжение — тем более. В таком ключе — никогда.       Кроули удивлённо раскрыл рот, но тут же сориентировался, проникая влажным змеиным языком между губ ангела, лаская чужой язык так, что у Азирафеля подкосились ноги даже несмотря на то, что он сидел.       Да, языком Кроули мог вытворять совершенно невероятные вещи. Видно было, что он гордился этим. А Азирафель просто млел, выстанывая его имя, безропотно подчиняясь поистине дьявольскому напору.       Но только не в этот раз.       С видимым усилием разорвав поцелуй, Азирафель вгляделся в глаза взбудораженного демона и прошептал:       — Отвечай «да» или «нет», ладно?       Кроули кивнул, очевидно, не до конца понимая, что от него требуется. Руки его скользнули к бокам ангела, нетерпеливо оглаживая их через одежду. Азирафель вздрогнул, но не отстранился.       — Ты слышишь, как колотится твоё сердце?       —…да.       — Я занимаю сейчас все твои мысли?       — Да.       — Ты… ох… ты хочешь сделать приятно не только себе, но и мн… мне-е, Кр-роули?..       — Да…       — Ты счастлив?       — Больше всего на свете, — прошептал демон, обдавая губы Азирафеля горячим дыханием. — Да, да и ещё раз да.       — Т-то же, — выдохнул Азирафель и ойкнул, когда его спина неожиданно коснулась дивана. Кроули склонился над ним. Глаза его лихорадочно блестели. — То же чувствую и я, — прошептал Азирафель. — А я… люблю тебя.       Кроули замер. Азирафель осторожно коснулся его щеки.       Демон моргнул и, прорычав что-то невнятное, приник к ангелу, торопливо снимая с него одежду.       Чуть позже, когда они оба лежали в кровати (переместившись на неё с дивана чудесным образом), Кроули вдруг оторвался от перебирания кудрявых волос ангела и всмотрелся в его лицо с таким видом, будто вспомнил что-то необычайно важное.       — Ты… ты же понимаешь, что это не считается? — сказал он.       — Что не считается? — Азирафель мастерски изобразил удивление.       — Всё это. Тогда это не было ни сексом, ни любовью. Это был поцелуй. Простой поцелуй, хорошо? Который следом перешёл в секс или как ты там это по-своему называешь.       — Да, — улыбнулся Азирафель. — Да, конечно, я понимаю.       Кроули знал, что ангел просто-напросто его дурачит. Знал, но ничего не мог с этим сделать.       — И, эм, Азирафель? — спросил он немного погодя.       — М-м?       — Ты сказал, что любишь меня?       — Да, а что?       — Да нет… ничего.       Азирафель не видел, как на лице демона заиграла счастливая улыбка.       Но он определённо её чувствовал.       Правда… Кроули знать об этом, конечно, необязательно.