Проблемы восприятия

      Азирафель не видел ничего странного в том, что для хранения своей коллекции книг он использовал магазин. Правда, за последние пару лет он продал около… десяти книг? Да, он использовал всевозможные ухищрения и уловки, лишь бы назойливый покупатель отказался от своего решения приобрести томик Оскара Уайлда или трактата по черномагическим искусствам, о существовании которого сам ангел давно уже позабыл. Но десять книг так или иначе были проданы.       Когда однажды Кроули вскользь заметил, что ещё ни одна книга не покинула магазина Азирафеля, тот посмотрел на демона с лёгким негодованием.       — Вообще-то за последние десять лет отсюда ушло минимум десять покупателей! — изрек тогда Азирафель.       — Как тогда ты вообще решаешь, кому продать книгу, а кому — нет? — удивился Кроули.       Азирафель снисходительно улыбнулся. Демон был на удивление недогадлив.       — Если книга — свет для этого человека, тогда я не имею права удерживать её у себя, — проговорил Азирафель и ласково погладил переплёт книги, что всё это время держал в руках. Кроули задал вопрос в один из тех уютных вечеров, когда они оба находились в книжном магазине и занимались своими делами, при этом не отползая друг от друга дальше расстояния вытянутой руки. Обычно демон либо спал, положив голову на колени ангела, либо, выражаясь его языком, «залипал в телефон».       Азирафель ценил эти вечера. Она были наполнены особой атмосферой уюта, складывающейся из запахов книг и какао, из звуков дождя и шуршания одежды, из хруста печенья и шелеста страниц с более чем столетней историей, из ощущения тяжести на коленях и того, что в их распоряжении находилось всё время этого мира. Их вечера были сотканы из их нежности и любви, пусть даже коварный демон не признался бы и под страхом смерти в том, что и он испытывает к Азирафелю те, казалось бы, неподвластные демонам чувства. Впрочем, для взаимопонимания им не нужны были слова.       Недоразумения возникали, когда они начинали говорить.       — Кому вообще нужно это барахло? — тихо пробурчал Кроули, но Азирафель услышал.       Вздохнул.       Он называл себя букинистом, а книги — сокровищем. Кроули же звал его просто ангелом, явно вкладывая в это слово что-то большее, нежели простую констатацию факта, но книги… книги он называл барахлом.       — Своими резкими и необдуманными фразами ты огорчаешь меня, — заметил Азирафель.       Кроули подобрался и взглянул на него со смесью обеспокоенности и вины.       — Я совсем не это хотел сказать! — воскликнул он тут же. — Я не порицаю твои увлечения, я просто!.. я просто… — он затих, пытаясь подобрать слова. — Не понимаю людей?       Кто-то называл классикой Моцарта или Баха, но в действительности ею было перекладывание демоном вины на людей и их вкусы и привычки. Азирафель пожал плечами.       — Книги — великое человеческое изобретение! Всё, о чём ты мог только подумать, ты сможешь найти в литературе.       — Это что, правило №34?       — Что?       — Ничего, но… Азирафель, книги — это скучно, признай.       — Вовсе нет, — ангел вновь снисходительно улыбнулся, — просто ты должен найти свою книгу.       — Я читал Плутарха, Плотина и Антония Диогена, и все они были жутко нудными! А с последним, если ты не знал, мы были знакомы лично, и я могу считаться соавтором его «Невероятного путешествия».       — Получается, та часть про Луну — твоя выдумка? — ахнул Азирафель. Кроули самодовольно улыбнулся.       — Простой смертный до такого бы не додумался.       — У тебя талант!       — Я просто подал идею, а Антоний её записал. И я не представляю, как он сумел превратить захватывающее приключение в такую скукотень. Вот у кого был талант!       — Для своего времени написано было довольно живо, — заметил Азирафель недовольно. — И, будет тебе известно, комедии Аристофана были замечательными!       — Не спорю, — на удивление быстро согласился демон. — Я смотрел их в театре. Литература хороша только тем, что её можно воспроизвести на сцене.       — Любая литература может быть воспроизведена в твоей голове, — возразил Азирафель. — У людей есть воображение. Так они придумывают фантастические истории, которые никогда с ними не случались, а другие люди, читая, представляют себе, как они побывали в выдуманных мирах вместе с героями книг. Это невероятно и очень… вдохновляет.       — Никогда не встречался с чем-то подобным, — задумчиво проговорил Кроули.       — Значит, тебе просто нужно найти свою книгу.       — Упаси Гос… кхм, только не Оскар Уайлд, Азирафель!       — Есть множество других превосходных писателей!       — С чем я тебя искренне поздравляю, — хмуро отозвался Кроули и вернулся к разглядыванию экрана телефона.       Азирафель понял, что их беседа зашла в тупик, и решил не продолжать. Пока что.       Когда спустя пару дней после злополучного разговора Кроули спустился в подвал, чтобы достать оттуда бутылочку отменного французского вина, какое распивали парижане в честь казни Людовика XVI, то обнаружил кое-что странное. В тусклом свете лампы свежими чернилами блестели слова, начертанные на листе обыкновенной бумаги размера А4.       — Азирафель! Кто такой Томас Вулф и что его писульки забыли в твоём подвале?!       Ангел, сидящий в задней комнате магазина с газетой в руках, оторвался от чтения и с улыбкой посмотрел на лежащую на столе книгу, переписыванием которой он занимался всю прошедшую ночь, пока Кроули совершал злодейства на улицах Лондона (на самом деле Азирафель просто попросил его купить моцареллу в час ночи).       — Не знаю, но, наверное, тебе стоит прочитать его, чтобы понять, в чём дело! — крикнул в ответ Азирафель и спрятал улыбку в газетных страницах.       «Потерянное поколение» Кроули не понравилось. Как и футуристы русской классической литературы. От рубаи он плевался, а в ранобэ рассматривал только картинки. Мангу со странным названием «хентай» Азирафель, конечно, не перерисовывал, но Кроули нашёл её в магазине напротив и, явно поняв затею ангела, читал только её. Также он увлёкся комиксами, называя их застывшими фильмами, Азирафель же не находил в них ничего особенного.       Когда Азирафелю уже начало казаться что его хитрый и не по-ангельски коварный план провалился, взгляд Кроули зацепился за страницу из переписанного «Вора времени» (по правде сказать, теперь магазин и все прилагающиеся к нему комнаты были завешаны исключительно листами подобного рукописного содержания).       И демон сказал то, что Азирафель желал услышать уже несколько недель.       — А где здесь продолжение?       Кроули развёл руками, указывая на тысячи исписанных листов без нумерации и оглавлений. Азирафель щёлкнул пальцами и в его руках оказалась вся серия книг о Смерти Терри Пратчетта, несколько книжек Нила Геймана и знаменитая трилогия Джона Толкина. Вручив их демону, Азирафель хлопнул в ладоши и с улыбкой сказал:       — Ищи.       Кроули нашёл нужную книгу через пару недель, перед этим прочитав «Властелина Колец», вслух возмутившись «падшим ангелом» Ислингтоном («Да этот парень, как его, Нил, совсем не знает, о чём пишет!»), а следом принявшись за Пратчетта.       — Почему ты не сказал, что «Вор времени» — последняя книга серии?— негодованию в голосе Кроули не было предела. Азирафель виновато опустил глаза.       — Потому что нехорошо читать книги, начиная с последней в серии? — с полувопросительной интонацией произнёс он.       — Нехорошо — это то, что сделал ты, дорогой мой, — ответил Кроули угрюмо. Азирафель подумал, что его гениальный план, должно быть, гениальным вовсе и не был. — М-м, ангел?       — Да?       — А есть ещё что-нибудь… из всего этого?       — Зачем те… — Азирафель осёкся. Внимательно посмотрел на демона, который выглядел чересчур самоуверенно, будто пытаясь доказать, что ему ничего не интересно, и на книги до сих пор абсолютно всё равно. — Конечно! Гейман, Толкин, Пратчетт? Может быть, Джоан Роулинг?       — Это та, у которой описана жизнь двух геев-волшебников?       — Чт… а, эм, да, вероятно, это она.       — Давай!       Азирафель не знал, стоило ли ревновать Кроули к книгам, или книги к Кроули. Демон мог прочитать сотню страниц за полчаса, целую книгу за день, и всего автора — за неделю. Читал он, впрочем, исключительно фэнтези или добротную фантастику о далёком-далёком будущем или о совершенно не похожей на нашу альтернативной реальности.       — Клайв Льюис был тем ещё фанатиком, — сказал Кроули, откладывая последнюю книгу из серии «Хроник Нарнии». — Это же детская книжка, Азирафель!       — Да, а что?       — В детских книжках герои не должны умирать! Почему он убил их всех?       — Это была аллюзия на Апокалипсис, полагаю, — пожал плечами Азирафель, припоминая сюжет «Последней битвы».       — Я же говорю: фанатик!       — В «Гарри Поттере» тоже погибли многие герои, — возразил Азирафель.       — Ой, даже не упоминай о нём! С третьей книги сказка о волшебниках начала превращаться в какой-то мистический триллер!       Азирафель посмотрел на разгорячённого Кроули, который от негодования сжимал обложку «Алисы в стране Чудес» так, что та умоляюще скрипела.       — Я слышал, что Кэрролл был педофилом.       — То, что он фотографировал маленьких обнажённых девочек, ещё не значит, что у него были наклонности.       — Именно это и значит!       Азирафель подумал, что ему нравятся их дискуссии о книгах и писателях. Нравится, что Кроули больше не называет литературу «барахлом из дома престарелых».       Ангел улыбнулся, поняв, что за тысячи лет их жизни бок о бок они не только прошли через адский огонь, медные святоводосточные трубы и Апокалипсис, который так и не свершился, но и повлияли друг на друга. Никогда раньше Азирафель не стал бы затевать «коварные планы», дабы переубедить Кроули в чём-то, даже не касающемся святости и благочестивости. И вряд ли бы демон стал читать фэнтези по собственному желанию.       — Ты чего так разулыбался? — подозрительно спросил Кроули. — Только не говори мне, что тоже мечтаешь проводить детские фотосессии!       — Нет, но… Почему ты вообще читал всё то, что я переписал?       Теперь настала очередь Кроули окидывать ангела задумчивым взглядом.       — Всё потому, — произнёс он тихо, — что иначе твои труды оказались бы напрасны.       Азирафель потерял дар речи.       — Ох, мой дорогой… — прошептал он, едва шевеля губами. Кроули тут же замахал руками, словно отгоняя от себя назойливую муху.       — Нет, нет, ни слова больше! Считай, что я сделал это из жалости к тебе и твоему неумению пользоваться принтером! Я просто прочитал пару-тройку страниц, а потом меня это…       — Завлекло? — подсказал Азирафель с полуулыбкой.       — Затянуло в пучину боли, отчаяния и дикого пожирания времени. И… и это не значит, что я перестал считать твои книжки барахлом!       Азирафель пожал плечами. Он-то знал, что и для Кроули книги тоже стали своеобразным сокровищем.