***
Виталий буквально вприпрыжку побежал в тронный зал королевского дворца. Нужно было успеть. Он точно знал, что скажет Хозяину, дабы объяснить свое присутствие. Ну, а потом — всегда можно найти годный предлог для беседы. Хотя, если подумать, беседовать с королем на равных, ему, пожалуй, не пристало. Впрочем, все равно; главная задача — это, разумеется, не вести светскую беседу, а заставить Хозяина встать рядом с зеркалом и взглянуть в него. Нервным движением Виталий ощупал карман: слава богу, довольно-таки увесистый камень был на месте. Этот булыжник ему отдал Гурд со словами: «Думаю, вам пригодится, господин Ятив!» — перед тем, как помещение, где все они были заперты заволокло дымом, и открылся проход в королевский дворец. Виталий не успел подумать, откуда, собственно, Гурд взял камень. Впрочем, чего только не найдешь в кармане у непоседливого мальчишки, пусть он и носит титул Верховного Правителя государства… К счастью, дверь в тронный зал оказалась незапертой. Виталий обрадовался, что слуги хорошо знали свое дело дверь не скрипнула, когда он приоткрыл ее и вошел внутрь. Новый король стоял вполоборота к двери, спиной к зеркалу, сиротливо притулившемуся в самом дальнем углу. Навалившись спиной на дверь, Виталий перевел дух: теперь ему предстоит самое сложное. Главное — не растеряться. — Это еще что такое?! — удивленно воскликнул Хозяин Зеркала, заметив запыхавшегося Виталия. — Вы удивлены? — спросил Виталий, чуть улыбнувшись. Во взгляде узурпатора мелькнуло вдруг узнавание, сменившееся в тот же миг удивлением, а потом — злостью пополам с разочарованием. — Как ты сюда попал?! — взвизгнул Хозяин Зеркала. — Ты должен был… исчезнуть! Виталий пожал плечами и шагнул вперед: — Наверное, вы допустили какую-то ошибку… ваше величество. Или может быть, мне лучше сказать «господин зеркальный король»? Я знаете ли, не силен во всех этих ваших титулах. Произнеся эти слова, Виталий сделал шаг вперед, приближаясь к своему визави. — Ты… мерзкое… грязное отродье! — выплюнул Хозяин зеркала. — Как ты смеешь разговаривать подобным образом со своим королем? — Да ведь тебе же прекрасно известно, кто я такой, — усмехнулся Виталий, сделав еще один шаг по направлению к зеркалу — не ты ли заманил меня сюда, дабы использовать в своих целях? — Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, Виталий резко взял вправо и оказался за спиной у Хозяина Зеркала. Тот, негромко выругавшись, развернулся, открыл рот: — Стра… — крик замер у него на губах, потому что Виталий чуть отстранился, словно не хотел мешать Хозяину любоваться своим отражением… Которого, впрочем, в зеркале не наблюдалось. Хозяин Зеркала удивленно моргнул, вскинул руку, будто хотел вцепиться Виталию в горло и задушить его. Пни этом он продолжал беззвучно шевелить губами, точно выброшенная на берег огромная рыбина. Эта заминка стоила ему жизни. Виталий, рассмеялся от радости (честно говоря, он и не подозревал, что все пройдет вот так — легко, без сучка и задоринки) и проговорил, глядя на изумленного Хозяина Зеркала с нескрываемым торжеством: — Что ж вы, ваше величество, оробели-то? Или может быть, свой собственный дом не узнаете. Вот же он — твой родной дом. Хозяин Зеркала вздрогнул всем телом, схватился рукой за горло: — Нет, — прохрипел он, — не надо! Не делай… не смотри… душно мне… душно! Виталий его уже не слушал, камень, отданный ему Гурдом, был наготове. Пусть и некстати, но тут же вспомнилось вдруг, как в детстве они с приятелями обожали «пускать блинчики» — собирались на берегу реки в погожий летний денек и бросали камни в воду: кто дальше. Особым шиком считалось бросить его так, чтобы он «подпрыгивал» какое-то время по поверхности воды. Кажется, у Виталия неплохо получалось тогда… Конечно, зеркало это не водная гладь, но… какая разница. Удар пришелся точно в цель, и в тронном зале раздался оглушительный грохот, которому вторил нечеловеческий вопль. В последнем крике Хозяина Зеркала были и разочарование, и ненависть. Пол под ногами Виталия зашатался, заходил ходуном, словно при землетрясении, отовсюду посыпались осколки. Удивительное дело, ни один из них не задел Виталия, они падали и падали вокруг него, будто бы вокруг него был некий защитный кокон. И в каждом из осколков Виталий видел перекошенное от злобы лицо Хозяина Зеркала, который грозил ему кулаком. Сквозь шум до Виталий долетели его последние слова: — Ты горько пожалеешь обо всем! А потом тронный зал завертелся перед глазами, точно волей какого-то невидимого чародея Виталий очутился на карусели в парке развлечений. Время от времени перед взором возникали картинки: вот они с Тамарой знакомятся в служебном коридоре театра; вот соседка Вера Алексеевна рассказывает Тамаре очередную сплетню, после чего Виталий, недолго думая, идет к Юргиным, просит у Анатолия Петровича служебный телефон сына.Тамара кричит на него, что он совсем ополоумел, впутался «черт знает во что», а виновата во всем Лидия Аркадьевна Юргина. Тамара добавляет, что ненавидит эту «подколодную змею». А потом вдруг перед глазами проносятся совсем другие видения. И эти картинки мелькают еще быстрее, словно киномеханик быстро-быстро перематывает пленку: Гурда заковывают в цепи; Аксал вынимает из большой плетеной корзины тушки фазанов; на кухню к ней, крадучись и оглядываясь, заходят двое зеркальщиков в порванной одежде и запыленных ботинках, и Аксал прячет их в кладовой… Анидаг бьет какого-то пожилого человека, одетого в лакейскую ливрею, хлыстом по лицу; Нушрок, задыхаясь бежит по ступенькам вверх; а те самые двое зеркальщиков, переодевшись охранниками, тем временем проникают в Башню смерти и освобождают Гурда. Втроем они стоят напротив Нушрока, что-то кричат ему в лицо, а он — пятится назад… Рушится Башня смерти, пляшет и поет на городской площади простой люд, и никто не замечает две закутанные в черные плащи фигуры, замершие, будто каменные изваяния в темном, узком переулке… Локос и Тукреб смотрят друг на друга; в их взглядах ясно читается боль и жажда мести. После чего они, не говоря не слова, уходят. Вот, оказывается, как все должно было случиться, если бы Хозяин Зеркала не вмешался — понял вдруг Виталий. У него резко закружилась голова, последний осколок все же попал в него и поцарапал кожу на лбу, после чего перед глазами потемнело, и он упал.***
— Батюшки мои! — Виталий пришел в себя, потому что кто-то настойчиво тормошил его и что было сил лупил по щекам. — Да что ж это творится-то такое! Ведь молодой же еще совсем, жить бы да жить! — резкий голос, от которого голова почему-то начала кружиться еще больше, явно принадлежал его соседке по квартире. — Да жив он, неужели не видите! — раздался второй женский голос. — Неотложку вызывайте вместо того, чтобы языком молоть! — проговорил недовольный мужской бас. — Что… случилось? — спросил Виталий. Оглядевшись по сторонам, он понял, что лежит прямо на полу в подъезде своего дома. Он заметил столпившихся вокруг него соседей по лестничной площадке. Видимо, он оступился, упал, чем и переполошил соседей, которые решили выйти по делам в одно и то же время с ним. Мир вокруг постепенно начал приобретать ясные очертания. Виталий приподнялся, пытаясь сесть. Что же с ним произошло? Он точно знал, что шел домой. Откуда?.. Кажется, с работы… А может быть, из магазина? Похоже, туман перед глазами хоть медленно, но рассеивался, а вот в голове по-прежнему была каша. — Не надо, — спокойно проговорил Виталий, медленно поднимаясь на ноги, — все в порядке… Это от жары, наверное. — Вам лучше? — заботливо осведомилась Вера Алексеевна. — Да, — кивнул он, — я пойду. На всякий случай держась за стену (голова все еще кружилась), Виталий медленно направился к своей квартире. — Опять нализался! — донеслось ему в спину. — А с виду вроде приличный человек… — Участковому сказать, — пусть на вид поставит дебошира! — Житья нет от этих алкашей! Виталий с трудом подавил желание развернуться и наброситься на этих идиотов с кулаками. Совсем уже рассудок потеряли, сплетники. Да всему дому известно, что он ни капли не берет в рот, и… Виталий осекся. Неожиданно он понял, что пожалуй, у дворовых кумушек был повод посудачить на его счет. Он ведь действительно позволил себе несколько раз выйти из дома в, скажем так, неподобающем виде. Но тут уж — так сложилось. После того, как с Тамарой у них все разладилось, и она ушла от него… Стоп! Ушла?! Виталий остановился перед дверью в свою квартиру, достал ключ и дрожащей рукой отпер замок. Забыв запереть за собой входную дверь, он бросился в комнату, резко распахнул гардероб. Половина вешалок пустовали, на месте была лишь его одежда. Ну да, все правильно, Тамара ушла после очередного ужасного скандала. Она вообще оказалась болезненно ревнивой: стоило какой-нибудь женщине взглянуть в его сторону, Тамара закатывала истерику. Однажды она приревновала его к Лидии Юргиной. Хотя Виталий всего лишь помог той подняться по лестнице. В подъезде у них какие-то хулиганы разбили лампочку, Лидия споткнулась, подвернула ногу, сломала каблук. Виталий как раз спускался вниз, не мог же он оставить бедную женщину одну. Разумеется, он помог ей. И кто уж разнес по всему дому и двору, что они де шли по лестнице обнявшись «самым бесстыдным образом», но Тамара, узнав об этом, устроила безобразную сцену и ему, и Юргиным. Сам Виталий этого не видел, но Лидия с того дня перестала с ним здороваться. Муж ее смотрел так, что если бы взглядом можно было убить, Виталия давно не было бы на свете. Потом, в один далеко не самый прекрасный день, Виталий встретил во дворе Анатолия Петровича и тот сухо сказал ему, чтобы переходил на другую сторону улицы, когда встретится с кем-нибудь из семейства Юргиных. — После всего, что наговорила Лидочке ваша… Тамара, Виталий Викторович, я… Словом, давайте сделаем вид, что никогда не были знакомы. Оказалось, Тамара накинулась на Юргину с кулаками, накричала на нее, обозвала «подлой сучкой, отбивающей чужих мужей», а после посоветовала лучше приглядывать за «собственным мужиком». Ну и под финал выложила Лидии последние дворовые сплетни: дескать, Андрей Юргин, по словам его же собственного шофера, который нет-нет, да разоткровенничается с кумушками, скучающими у подъезда, частенько уезжает на все выходные. И вовсе не по служебным делам. Якобы он ездит в ближайшее Подмосковье, где проживает одна весьма симпатичная особа. — Если только про его шашни прознают на работе… — понизив голос и ехидно улыбаясь, рассказывал шофер. — Кто бы мог подумать! — принялась было причитать одна группа соседок. — Да будет вам, — не согласилась с ней другая. — Мало ли, что там наболтают, благо языки без костей. — На работу бы его сообщить! — пылая праведным гневом, подытожила Вера Алексеевна, главная сплетница всего двора. — Уж там приняли бы меры. Вечером Виталий, сам не зная, почему, позвонил Юргину домой и предупредил, чтоб приглядел за своим шофером. В конце концов, кому какое дело, каждый со своими проблемами должен разбираться сам, к чему совать нос туда, куда тебя не просят. Он не знал, что случилось с тем шофером, но больше он его никогда не встречал. Спустя некоторое время, Виталий узнал, что Юргины взяли к себе на воспитание мальчиков-близнецов, двоюродных племянников Андрея, которые остались сиротами после гибели родителей. А еще они собрались переезжать, кажется, Андрей получил повышение, и ему дали другую квартиру. Кроме того, у Юргиных вскоре должен был родиться ребенок. На следующий день после их переезда (провожали Юргиных всем двором) Виталий вновь поссорился с Тамарой. Она пришла с репетиции позже обычного, и на его простой и вполне закономерный вопрос, где, собственно, она пропадала, устроила очередной скандал. Жена заявила Виталию, что он — ужасный тиран, который ни в грош ее не ставит. Она снова припомнила Виталию никогда не имевшую места в действительности «интрижку» с Лидией, а под конец сказала, что давно уже устала от такой жизни, а посему, их пути отныне навеки расходятся. На следующее же утро Тамара собрала вещи и уехала к своей матери. Так во всяком случае, она сказала мужу. Правда, в театре ему в тот же день сообщили, что у Тамары давно уже роман с другим: то ли с осветителем, то ли с рабочим сцены, — Виталий не запомнил. Наверное, впервые в жизни он тогда позволил себе напиться, как говорится, до положения риз. Он взял на работе отпуск за свой счет и несколько дней не выходил из квартиры. А когда, немного протрезвев, вышел все же за хлебом, то его тут же увидели в таком, весьма неприглядном, виде соседки. Ну и конечно же, на следующий день весь двор обсуждал горячую новость: Губанова бросила жена, поскольку тот запойный алкоголик и житья ей никакого не давал. Разубеждать кого-либо и что-то доказывать Виталий не собирался, честно говоря, ему было абсолютно наплевать: пусть говорят что хотят.***
Виталий бездумно прошелся по комнате и направился в ванную. Подойдя к раковине, он открыл кран, плеснул в лицо холодной воды и уставился на собственное отражение в зеркале. Как такое может быть? Он помнит то, чего не было. Но помнит все весьма отчетливо, словно и в самом деле прожил свою жизнь именно так: с ссорами и скандалами, изменой Томочки и ее уходом. А ведь буквально сегодня утром он мечтал о том, как напишет для жены пьесу, и она будет играть главную роль, а там можно было задуматься и о пополнении в семействе… Теперь же он оказался в совершенно другом мире, где у них с Тамарой и в помине не было никакого семейного счастья. Ну что ж, зато у Юргиных, кажется, все благополучно. Во всяком случае, они живы, и никто не подставлял главу семейства. Ведь стараниями Виталия и в этом мире тоже, шофер-доносчик получил по заслугам; похоже, именно он тогда растратил казенные деньги, а Андрей решил ему помочь, чем и погубил себя. Оля же еще только должна родиться. Хотя, может быть, в этой реальности у Юргиных родится сын? Что ж, ради этого действительно стоило рискнуть и пожертвовать своим собственным благополучием… Оставалось только надеяться, что зеркало разбилось окончательно, и Хозяин больше никогда не сможет никому навредить. Интересно, подумалось вдруг, а как там дела в Королевстве кривых зеркал? Нушрок, Анидаг, Аксал и все остальные… Удалось ли им выбраться из «зеркального плена»? Судя по всему, да. Ведь Виталий вернулся домой, Хозяин Зеркала исчез, и все вернулось на круги своя. Значит, история королевства пошла своим чередом. Неожиданно Виталий вспомнил свои же собственные видения, которые промелькнули перед его взором после того, как он разбил зеркало. Получается, Гурда все равно заточили в Башню смерти, но друзья-зеркальщики спасли его, а потом подняли восстание. Хорошо бы нашелся кто-нибудь, кто позаботится о Гурде по-настоящему и он вырастет умным, честным и порядочным человеком. Интересно, а что стало с Нушроком и Анидаг? Он ведь был там, на Башне, и зеркальщики явно были настроены по отношению к нему враждебно. Остается надеяться, что его не убьют, а сам он согласится принять новые порядки и будет жить спокойно со своим семейством. Хорошо бы ему удолось убедить в этом своих сыновей, и они не станут никому мстить. Почему-то Виталию хотелось, чтобы с ними все было хорошо… Ведь в сущности-то они все оказались совсем неплохими людьми. И каждый из них заслуживал счастья.***
Виталий вновь взглянул в зеркало и на миг ему показалось, что отражение, улыбнувшись, кивнуло ему. Виталий усмехнулся и отправился обратно в свою комнату. Первое, что бросилось ему в глаза, стоило только переступить порог — заваленный бумагами письменный стол. Виталий довольно улыбнулся: хорошо, что хотя бы его род занятий остался в новой реальности прежним. Он уселся за стол, придвинул поближе стопку бумаги и взял в руки ручку. Задумавшись, Виталий, по своему обыкновению, он поднес ее было к губам (обдумывая сюжеты, он всегда грыз кончик карандаша или ручки и никак не мог отделаться от этой привычки), но тут же передумал. Виталий быстро обмакнул перо в чернильницу и начал писать.КОНЕЦ