Домашние киски

***

Лаки лежала, свесив свои маленькие лапки на подоконнике, грациозно сложив голову на выступ, греясь за счёт собственного тепла. На солнце её серебристая шёрстка с отливом тёмно-серого всё более красиво смотрелась, ярко блестела. Недлинные ушки плавно дёргались от каждого шороха, происходящего как за окном, так и в помещении, где суетились двуногие. Глаза прикрыты, а людям всё больше кажется, что этой кошке кроме отдыха ничего более не нужно. Даже ошейник, который они всё настырно пытались ей надеть, она благополучно стряхивала, как ненужный мусор. И Лаки всем видом показывала, что ей это не нравится, не нравится быть потехой для двуногих, быть декоративной игрушкой. Да, в первое время прибытия к людям, когда кошка была ещё совсем маленьким котёнком, хозяева её забавляли: она играла с ними, проявляла дружелюбие и интерес, который вскоре улетучивался, как гасли звёзды на ночном небе на рассвете. Ей наскучила однообразная жизнь, общение с людьми и кошка даже думала о побеге. Хотелось видеть других кошек, пообщаться с ними, узнать о жизни на воле. Судорожно выдохнув, самочка аккуратно поднялась, лапы едва заметно дрожали, а хвост слабо дёрнулся, но это того стоило. Уши стояли торчком, улавливая звук открытия входной двери. Лаки лениво потянулась, выгибаясь, приподнимая хвост высоко к потолку. Она высунула голову в проём, с интересом наблюдая за, видимо, новоприбывшими гостями, которые в этом доме сущая редкость. Кошка нахмурилась, принюхиваясь к постороннему запаху. Нет, этот запах не человеческий, а чужой кошачий. Неужели один из гостей привёз с собой своего домашнего любимца? Серый взгляд устремился на сумку, которую один из двуногих лениво держал в руках. В ней красовалась чёрно-пепельная кошачья мордашка, которую при слабом освещении увидеть было невозможно, если вы не представитель семейства кошачьих. Кажется, это самец. И, что это? На его шее красовался яркий светло-зелёный ошейник, присутствие которого на кошках Лаки не могла терпеть. — Какая мерзость, — прошипела про себя кошка, нагловато махнув хвостом. Лаки прошла обратно, залезая на мягкую кровать своей хозяйки, сворачиваясь в клубок и положив голову на лапки, не отрывая взгляда от разговаривающих между собой двуногих через щель. Кончик хвоста слабо помахивал из стороны в сторону, уши так же реагировали на посторонние звуки. Это продолжалось около пяти минут, когда дверь в комнату начала открываться, а Лаки резко подняла голову, зрачки сузились, хвост начал махать с новой и быстрой силой, что придавало кошке нервный вид. Человек приблизил руку к голове сероглазой, погладил её по голове, сказал что-то невзрачное, поставил сумку со своим питомцем на кровать, открыл отсек и поспешил удалиться из комнаты. Первое время ничего не происходило, кошка продолжала лежать так же, как и лежала, а питомец двуногого не собирался выходить из своего уютного домика. Лаки не обращала на него никакого внимания, занявшись более важным для неё делом. Шершавый язык скользил по гладкой не пушистой шерсти, аккуратно вылизывая грязную её часть. Когда же из сумки показалась тёмная голова пушистого кота, Лаки прекратила своё занятие, повернула мордочку в сторону самца и замерла. — Так и будешь сидеть в этой штуковине? — внезапно выдала та, поднявшись на лапы и усевшись поудобнее. — Не горю желанием сюда выходить, — нагловато ответил кот, высунувшись из клетки ещё на пол тела и сложив лапы на кровати. Взору серо-зелёных очей предстал достаточно красивый, грациозный и больше походивший на лесного кота самец, с окраской чёрного дыма и ярко-голубыми глазами, которые так и манили к себе. Мордочка и лапы были темнее, чем тело, которое больше походило на чуть светлый серый оттенок. По своим размерам и свойствам шерсти он был более пушистый, более крупный, чем сама Лаки. Это её и привлекло. — Ты считаешь, что я тоже особо рада находиться в этом месте? — ответила самка, скрестив лапы, наваливаясь на простынь всем своим телом. На этот раз кот, лениво потянувшись, вылез из сковавшей его движения клетки и тут же дал понять кошке, насколько он большой по сравнению с ней. Чёрный, как сажа костра, котишка насмешливо усмехнулся, голубые глаза так и блестели, так и манили к себе. — Двуногие меня бесят, так же как и тебя, — начал было он, нагло укладываясь напротив самки. От правды никуда нельзя было деться, Лаки решительно кивнула головой, сглатывая подступающий ком к горлу, неужели сероглазая переживает? Да быть того не может. Они играли в гляделки пару секунд, кот якобы грустно выдохнул, облизывая губы. — Как тебя зовут? — продолжил чёрный кот, покосив голову набок. Кошка на пару секунд зажмурилась, вновь зыркая на него, мысли путались, взгляд начал бегать по всей комнате. Неизвестно, то ли на улице за ними наблюдает целая толпа кошек, что в комнате слышалось слабое урчание, то ли кто-то играет с ними злую шутку. — Лаки, — кратко, смущённо, совершенно не похоже на неё, — а.. а тебя? Голубоглазый поднялся на лапы, спрыгнул с кровати, подходя к подоконнику, заглядывая на него, чуя запах чужой кошки, что лежала там пару минут назад. Чёрный запрыгнул туда, свесив лапы и с усмешкой разглядывая уличных кошек и котов, бегающих по всей поверхности асфальта. — Блейк, — слова действовали, словно гипноз, они действительно были плавные, спокойные и не представляли опасность, — ты когда-нибудь думала о том, что находился за пределами этого дома? Что находится там? После сказанного, самец показал лапой на лес, тёмный и, кажется, пугающий для всех домашних кисок. Но точно не для Блейка. Глушь его вовсе не пугала, а завораживала, как ночной звёздный дождь. — Ты не похож на домашнего, — перевела тему Лаки, спрыгнув с кровати на паркетный пол, медленно, словно чего-то боясь подкрадываясь к новому знакомому, — был там? Сероглазая, напрягая лапы, запрыгнула на своё любимое место, поудобнее устроившись рядом с Блейком. С виду кошка выглядела абсолютно такой же, какая и была, на деле же - внутри неё копилась тревога и удовлетворение одновременно, впервые за столько лет самка с цветом серебра увидела кота, который мыслил точно так же, как и она. Обычно, когда двуногие приводят какого-то кота или кошку, они все были глуповатые, даже разговаривать с этими подобиями кошачьих было скучно и неинтересно. Может, такой склад мыслей Лаки унаследовала от своего деда, по слухам который был шикарным воителем одного из лесного племени. А может, её и саму не тянуло находиться в человеческом гнезде, как бы прискорбно это не звучало. Стеклянный взгляд Блейка был устремлён, подобно орлиному взору, глубоко в чащу леса, даже казалось, что этот чудак видит сквозь все объекты, куда привлечён его взгляд. — Был... когда-то, — тон грозного с виду кота оборвался, как старая скала, голова покосилась вниз, — мать по своей глупости оставила меня возле дороги, где меня и подобрали. Длинные, торчащие треугольником уши, опустились, почти что прижимаясь к пушистым щекам, зрачки сузились, почему-то так резко, что даже Лаки, которая испытывает такие эмоции ежедневно, стало совсем не по себе от вида страдающего кота. — Я не помню ничего о своей жизни до двуногих, абсолютно ничего, знаю только, что мои мать и отец никогда не были домашними, да и предки никогда не находились в гнезде двуногих. А мне по сущей случайности пришлось жить в этом проклятом месте, носить этот ошейник и быть насмешкой для их детёнышей! Такой жизни не хочет ни один лесной уважающий себя кот, Лаки. И тут замерло абсолютно всё: казалось, что листва деревьев прислушалась к внутреннему крику чёрного голубоглазого кота, дыхание которого было обрывистым и одновременно слабым. Блейк повертел головой в разные стороны, отгоняя от себя мысли, настойчиво влезающие в его разум. Лаки выслушивала его внимательно, лапы подёргивались от каждого его возгласа. Если раньше серошёрстой было абсолютно плевать на заботы и переживания других кошек, благо проблемы у них были только с тем, что двуногие купили им не совсем мягкую подстилку, то услышав, как страдает этот бедный чёрный кот, сидящий рядом с ней, смотрящий с тоской в лес, туда, где ему бы было уютнее всего, она начала сопереживать тем кошкам, которые не по своей воле оказались в гнезде двуногих. Да и сама себе в какой-то стати она начала сопереживать, ведь такая жизнь самке не особо была нужна, да и скучна она была по-своему. Сероглазая приблизилась к мордочке новоиспечённого друга, слабо потёрлась о неё, в знак уважения и сочувствия, мягко улыбнулась и отстранилась, внимательно глядя туда, куда смотрел пару секунд назад Блейк. — Мы выберемся, обещаю.