Легенды Оромеры. Великий Орёл

      По вощеным ступеням темного дуба (третья сверху скрипит, если наступить у стены) леди Драко Маргарет де Кростер спускалась уже в парадном одеянии. Почти в полном – про мягкие кожаные туфельки на босу ногу и отсутствие чего бы то ни было под темно-синим шелковым платьем с серебряным сутажом, пусть старым, но еще очень достойно выглядящим, незваным гостям знать совсем не обязательно.       С незваными гостями уже разговаривал Леонард. Их пока не было видно из прихожей, но чужой голос был отчетливо слышен. Диапазон тембра голоса странно скакал на две октавы, то становился веским и солидным, то взлетал восторженным петухом. Леди Драко вслушалась в слова:       — Мы просто пролетали мимо, попали в шторм, разрешите воспользоваться Вашим гостеприимством для починки, ведь представляете, нас подбил дракон. Дракон! Это же сенсация, считается, что драконов уже нет, это же просто великолепно! Но стойте, дракон это Вы? Или член Вашей семьи?       Леди Драко слегка усмехнулась и вошла в прихожую:       — Милый, почему ты держишь гостей на пороге? Заходите, присоединитесь к нашему скромному ужину.       Гости, коих оказалось двое, выглядели весьма экстравагантно. Крепенький коротышка, даже после устроенной штормовыми приключениями трёпки выглядящий благопристойно, и его полная противоположность — длинный, тощий, суставчатый, как богомол, нескладный великан, с лица которого не сходила улыбка, к которой в данных условиях больше всего подходило определение «патологическая».       Больше всего этой парочке подошла бы парная роль клоунов в заезжем цирке или мимов-комиков в бродячем театре. При условии, что театр или цирк каким-то бесом могло занести в эту долину.       — Здрассьте — добро живёте! Мы тут, вот… Летели — летели, пропеллером вертели, и вдруг — ваш… Хм-хм. Сын? Дочурка? Племянник? Нет, ну явно же не внук, это было б уж слишком! Но в любом случае совсем, совсем молод! Летать ему ещё учиться и учиться, вот какое дело! — восторженно заключил долговязый таким тоном, словно отвесил гипотетическому юнцу изысканный комплимент.       — Нет, не знаю, к сожалению или к радости, но это была я. Моя дочь пока еще не встала на крыло. Ветер, знаете ли, да еще и воздухоплаватели под хвост попадаются. Да вы не стойте, проходите, вы наверняка промокли и замерзли.       Отпустив ироническую шпильку, леди Драко посторонилась, пропуская гостей в дом. На мгновение она словно бы взглянула на свое жилище глазами постороннего человека. Деревянные пол и стены, плавные обводы деревянной лакированной мебели, на стенах неумелые детские рисунки и вышивки, у камина из речного камня большая друза горного хрусталя. Ничего покупного, поднимать этот дом тогда, двадцать лет назад пришлось с нуля. Все сделано руками мужа.       Сам Леонард тем временем зашел за спины гостям и очень, оочень выразительно на них посмотрел. Маргарет покачала головой — нет, пока нет, а там посмотрим.        “Клоуны” переглянулись и снова уставились на женщину. Теперь уже оба смотрели на неё с нескрываемым восторгом.       — Пожалуйста, не поймите нас неправильно! Всё-таки не каждый день случаются такие потрясающие события — сначала воздушный шторм, затем — встреча с Драконом. С живым, настоящим Драконом! Да ведь в мире о вас остались только легенды, вы знаете об этом? Впрочем, — коротышка смутился (а на этот раз говорил именно он) — Впрочем, очевидно, что знаете, чего я спрашиваю-то. И мы, получается, невольно нарушили ваше уединение и стали свидетелями вашей тайны. Я верно излагаю?       — Совершенно верно, — в разговор вступил Леонард, — леди Драко де Кростер последний Дракон. И нам бы очень не хотелось, чтобы тайна ее жизни была нарушена кем-то, скажем, не слишком доброжелательным. Потому что сами, вероятно, осознаете политическую обстановку в стране. Змей, наследие трона, все слишком запутанно.       Бывший дракон смотрел внимательно, пытаясь почувствовать в гостях хоть малейшую фальшь, зная, что при хотя бы даже мнимой угрозе для семьи его сил хватит, чтобы эти двое, что стали нарушителями их многолетнего уединения, никогда не покинули пределы долины.       — Э-ээ, господа, нет уж, дудки! Разглашать чужие тайны — это не наше амплуа, у нас у самих этих тайн — воз с прицепом, со своими не знаем, что делать, ещё чужих нам не хватало! — долговязый, по-прежнему улыбаясь, выразительно отклонился назад и отрицательно засемафорил поднятыми перед собой ладонями. — Поэтому — можете быть абсолютно уверены: никого мы в горах не видели, кроме проклятущего этого шторма, скал, да ещё семейки ящеров Воррум — представляете? Воррумы — здесь, в северных горах, куда даже бакланы, и те не залетают! Вот это номер — так номер!       «Клоун» сопровождал свою речь уморительной жестикуляцией, обретя сходство ещё и с куклой-марионеткой. Если б не двусмысленность ситуации, леди Драко бы скорее всего весело расхохоталась…       Но тут долговязый чужак неожиданно посерьезнел, в глазах проступила та особенная решимость, которую бывшая княгиня видела только у своих самых мудрых и преданных приближенных воинов:       — Если хотите, могу принести любые клятвы, что тайна Ваша останется тайной.       И Маргарет поверила ему. Даже Леонард, сверхосторожный, подозревающий всех и вся практически до паранойи, удовлетворенно кивнул. Этот, другой, неожиданно проявившийся незнакомец был гораздо более убедителен. Слова в нем шли не из головы, но от сердца.       Леди Драко меж тем споро накрывала на стол. Ничего особенного — дичь, кусок холодной лосятины, хлеб и сыр, выменянный в деревушке за перевалом на убоину, лесные травы, овощи с собственного огорода.       Со второго этажа, зевая и потирая заспанные глазенки кулачками, попыталась спуститься маленькая девочка в длинной до щиколоток ночной рубашке.       — Мама, а почему… — девочка запнулась, задумалась, оценивая небывалую ситуацию и неуверенно продолжила, — а почему у меня теперь три папы?       — Нет, что ты, маленькая, — Леонард подхватил дочь на руки и унес обратно в детскую, — папа у тебя один, это просто гости…       Дальнейший разговор был уже не слышен, папа и дочь скрылись в детской.       Долговязый снова улыбался ясным солнышком, словно никакой серьёзности только что не было и в помине.       — Ну что ж вы так-то! Пусть бы посидела с нами, такая прелестная малышка! Кстати, — тон снова без переходов сменился на серьёзный и даже немного чопорный, — мы ведь так и не представились — ай, как нехорошо получилось!       — Вудд, - мужчина вытянулся и довольно галантно поклонился, — Сэмюэль Вудд.       — А я — Оберон Кайтанский, — коротко поклонился коротышка.       — К нам можно просто Маргарет и Леонард, — хозяйка дома широко улыбнулась, — поужинайте с нами. Сейчас муж уложит Эллин и вернется. К сожалению, не могу предложить вам переодеться в сухое, но камин горит, в доме тепло, и ваша одежда быстро высохнет. Можете снять верхние вещи, — она плавным жестом показала на стену за спинами путешественников. Те синхронно обернулись — в стене возле входа несколько крепких сучков было вбито вешалкой и там висела одинокая мужская куртка.       Поймав несколько удивленный взгляд Самюэля, хозяйка пояснила:       — Я не мерзну. Вообще не мерзну. Внутренний огонь не дает мне этого.       Леди Драко мысленно погладила своего внутреннего дракона по голове, уговаривая показать гостям фокус, от которого Эллин всегда повизгивая, хлопала в ладошки. Она допустила частичный оборот, вытянула губы трубочкой и осторожно подула на стоящую на столе толстую желтую свечу. Та немного подумала, затлела и загорелась ровным потрескивающим пламенем. Со второго этажа спустился Леонард.       — Прошу к столу.       Первое время за столом не разговаривали — и гости и хозяева, порядком проголодавшись за длинный тревожный день, молча насыщались. Лишь когда первый голод был утолен, Леонард отхлебнул травяного настоя и, положив по бокам от тарелки крупные кисти рук, словно бы ненароком спросил:       — Насколько вы задержитесь?       Щедро воздавая дань хозяйскому гостеприимству довольным покряхтыванием и покачиванием головы, Сэмюэль вовсю уплетал лосятину. Оберон ел тихо, аккуратно, словно немного смущаясь.       — М-мм? — долговязый повернул к Леонарду жующую физиономию, и, поспешно проглотив, ответил:       — Ровно столько, сколько потребуется для восстановления полётных способностей дирижабля. Двигатель-то перегрели, придётся перебирать, смазку свежую закладывать.       Леди Драко положила на руку мужа длиннопалую ладонь:       — Это было несколько невежливо, дорогой, — и уже к гостям, — Дело в том, что мы не рассчитывали на прием гостей. В доме только одна кровать, не считаю детскую. Можем ли мы вам ее предложить? Мы прекрасно переночуем и здесь, возле камина, если сдвинуть стол, то я сюда помещаюсь, а со мной муж не замерзнет.       — Что вы! Право, не стоит, — настроение долговязого сменилось на лирично-светское, — К чему такие стеснения! Мы прекрасно устроимся в кабине дирижабля, отопление там имеется, а с утра, едва рассветёт, примемся за ремонт.       — Тогда разрешите предложить вам варенья из земляники, прошлым летом она была отменно хороша.       Разговор плавно перетек на прихоти погоды, последние новости “большого мира”, трудности воспитания детей в плане “как удержать чтобы не покалечилась напрочь” и прочие околосветские темы. Когда леди Драко украдкой сцедила зевок в ладонь, Оберон поднялся:       — Да-да, действительно, ужин чудо как хорош, но пора и честь знать. Од… То есть, Сэм, пойдём-ка. Нам ещё печку раскочегаривать.       — Да-да, и то верно! — отозвавшись эхом, долговязый вытер салфеткой губы и ступенчато “разложился”, как складной метр, вытянутый вверх рукой плотника. — Благодарствуем за роскошную трапезу и тепло очага, хозяева. Доброй ночи. Ну… Во всяком случае, пусть хотя бы её остатки будут добрыми.       Чудные гости откланялись и скрылись в непроглядной осенней уличной тьме. Удивлённо покачав головой, Леонард закрыл за ними дверь. Путешественники снова были предоставлены самим себе.       Забравшись по лесенке в гондолу и плотно закрыв люк, стали торопливо готовиться ко сну. Промозглый влажный воздух не особо располагал к философствованию. Оберон полез в кладовку добывать надувные матрасы и одеяла, а Оддбэлл открыл газовый вентиль и разжигал форсунку отопителя, щёлкая кресалом и тихо бурча после каждой неудачной попытки.       Наконец удача улыбнулась ему, и форсунка низко загудела, раскаляя выходное сопло и выталкивая в помещение живительное тепло. Через четверть часа небольшая гондола изнутри напоминала температурой оазис Поющей пустоши, а путешественники, откинув в стороны оказавшиеся ненужными одеяла, уютно посапывали на своих матрасах.             ****       Утро встретило их, проснувшихся и зевающих, абсолютной тишиной замершей долины под хмурым свинцовым небом. Ни дождя, ни ветра не было, только примятая трава да стремительно убывающий ручей напоминали о вчерашнем светопреставлении.       Наскоро умывшись, воздухоплаватели разогрели консервы прямо на корпусе отопителя, позавтракали и, облачившись в рабочие комбинезоны, принялись за работу. Ключи, отвёртки, пассатижи замелькали в распахнутых створках двигательного отсека. Загремела жестяная маслёнка, воздух наполнился густым ароматом свежего смазочного масла. Оберон выполз из отсека, и, вытирая ветошью руки, открыл входной люк для проветривания.       Воздух за бортом по-прежнему был прохладным и влажным, но он был свежим, и в этом было его неоспоримое достоинство…       Ремонт занял без малого четыре часа. К полудню друзья сложили инструменты, закрыли отсек, отмылись, разогрев ведро воды, принесенной из превратившейся в прежний обманчивый ручеек реки, и отправились прощаться с хозяевами одинокой горной усадьбы.       Прощание тоже было недолгим. Драконы были доброжелательны, но лаконичны. Напомнив под конец о строжайшем сохранении тайны горной долины и получив горячие уверения со стороны Оддбэлла и спокойное обещание Оберона, затворники напутствовали путешественников коротким пожеланием удачи и корзинкой, полной солонины, сушёных овощей и фруктов, а затем исчезли за грандиозными воротами своей усадьбы.       Воздухоплаватели же, опробовав свежеперебранный двигатель, остались вполне довольны, и, освободив верп от старой коряги, в час пополудни отправились продолжать своё удивительное путешествие.             ****       Эмилия проснулась от того, что теплая уютная подушка, на которой она лежала, бессовестно заворочалась, поднялась и утопала куда-то в начинающийся рассвет, оставив после себя жесткую даже через спальный мешок землю и все больше усиливающееся любопытство – для того, чтобы наскоро полить кустики и вернуться, Костя отсутствовал слишком долго. Окончательно дрему мигом прогнал короткий вскрик парня и громкий плеск воды. Девушка на четвереньках выскочила в низкий палаточный вход и кинулась к берегу озера, поднимаясь на ходу, словно репетировала будущие взлеты. Посадка оказалась жесткой – голыми коленями на приозерные камни.       — Костяяяя! – отчаянно закричала девушка, но бурлящая вода ей, естественно, не ответила, постепенно превратившись в темную гладь. Эмилия подскочила и, размахивая руками, с воплем «Держись!» попыталась самоутопиться, совсем забыв, что плавать умеет чуть лучше, чем никак, но была выволочена из ледяной воды бдительным Вороном.       Ящер оттащил ее за шиворот рубашки в палатку и придал ускорения внутрь тяжелым хвостом. И не выпустил, несмотря на слезы ручьем, пока насквозь мокрая девушка не переоделась в сухую рубашку и штаны. Наскоро нацепив на себя то и другое, Эмилия снова подскочила к самой кромке воды. Ворон, настороженно поглядывая на все еще плачущую подопечную, осторожненько подцепил ее когтем за воротник куртки и усадил рядом с собой.       — Как ты можешь быть таким бесчувственным? Он ведь там утонет! – в сердцах воскликнула девушка, треснув маленьким кулачком по громадной лапе воррума. Тот чуть ли не пожал плечами и поплотнее уселся, подобрав под себя мощные ноги. Волнение его выдавал только хлещущий по бокам хвост.       В молчании прошел час. За это время Эмилия успела передумать все, что угодно, но смирно сидящий ящер оставлял надежду, что хозяин его жив.       Наконец, темная зимняя вода взвилась водопадом, явив из себя сначала голову дракона с пятиметровой извивающейся добычей в зубах, а потом и его самого полностью       Эмилия кинулась ему навстречу. Дракон поспешно отложил оторванный хвост и опустил голову, как раз вовремя, чтобы подбежавшая девушка воткнулась ему куда-то между ноздрей, а не напоролась на продолжающий судорожно сокращаться кусок.       Эмилия облапила огромную морду куда дотянулись руки и со всхлипами и причитаниями принялась покрывать ее поцелуями. Пока морда постепенно не начала уменьшаться в размере, вместе с остальным туловищем, разумеется. Девушка поспешно отскочила и отвернулась – перекинувшийся парень был совсем голый.       И только минуты через три, когда Костя уже почти оделся в палатке, до не дошло, и она потрясенно прижала пальцы к губам:       — Кажется, я его… поцеловала…             ***       Пока они приводили в чувство перепуганную Дэвгри, пока приводили в порядок свои растрепанные нервы, Эмилия то и дело вздрагивала: заметил – не заметил? Но когда на следующее утро поехали дальше, поднимаясь все выше и выше к белоснежным ледникам, успокоилась и стала вести себя по-прежнему, стараясь остаться для парня, как он сказал, младшей сестрой.