Легенды Оромеры. Великий Орёл

      Плюхнувшись на мокрый песок, Эмилия тут же упала полудохлой тушкой, раскинув крылья и не имея возможности даже перекинуться.       Полет, пусть и недолгий, был первым для нее, и как всякое дело, исполняемое впервые, как самим себе назначенная вершина, к которой долго шел, старался, оступался и падал и поднимался вновь, и вот наверху, стоишь, ну или летишь, опираясь на ставший вдруг таким плотный воздух, забрал все силы, оставив внутри опустошение – вот я смог, я сделал это, и что дальше-то? Понимание открывшихся возможностей придет потом, не после первого полета, и даже не после десятого. Лишь когда встанешь на крыло уверенно, когда пройдет и непонимание случившегося, и неверие в то, что смог, и эйфория от того, что наконец, получилось, и гордость новичка, сделавшего первые десять шагов и не видящего, что впереди путь в тысячу километров, когда придет и осознание своих ошибок и желание и возможность их исправить, только тогда оглянешься вокруг и поймешь, что перед тобой открыт весь мир со всеми его чудесами.       А пока что Эмилия валялась на песке, сипло дыша и подергивая лапками. Дракон приземлился поодаль, перекинулся, надел штаны и подошел человеком. Взял подругу на руки, закутал в рубашку:       — Ты смогла, моя маленькая храбрая птичка, ты полетела, дыши, дыши, все сейчас пройдет, ты умница…       От прикосновения Эмилия пришла в себя, осмотрелась и прямо на руках Кости перекинулась. Парень от неожиданности охнул, но удержал хрупкое тело девушки, лишь прижал ее чуть крепче. Эмилия завозилась и соскользнула вниз, понимая, что задравшаяся накинутая на плечи рубашка немного не то, что хочется надеть. Еще и холодно вдобавок. Но мысли об одежде игриво помахали хвостиком и ускакали в непроглядную лесную чащобу, потому что Костя ее поцеловал. Глубоко, жарко и крепко. Через несколько мгновений Эмилия как утопающая вцепилась в него, стараясь удержаться на ногах на кружащейся юлой земле. Рубашка стала соскальзывать на песок…       — Кхм-кхм… — раздалось ехидный голос из-за близких кустов, к коим поближе пара, оказывается, уже успела переместиться, — позвольте помешать такому увлекательному процессу.       Эмилия взвизгнула и отпрыгнула за спину Кости, тот развернулся к опасности лицом, готовый защищать подругу снова и снова, сколько понадобится. Из-за кустов, примирительно подняв руки, вышел молодой парень, тоже, как и Костя, в одних штанах, очевидно, после недавнего оборота.       — Вы прибыли на остров Оллара, охраняемый племенем Орлов. Извольте прошествовать со мной, я проведу вас к старейшине.       Эмилия прямо подпрыгнула от радости:       — Ура, к нему-то нам и надо, ведите!       — Оденься только, — Костя подал девушке узелок.       Эмилия быстро натянула на себя штаны и рубашку, куртку решила не надевать – на острове было неожиданно тепло.       Путь по острову, заросшему густым лесом, оказался легким и приятным. Путешественники шли, наслаждаясь тишиной зимнего леса, умытого недавним дождем. Под ногами влажно шуршали широкопалые листья платанов, на кустах рдели ягоды боярышника и бересклета, пряно пахло грибами, один толстенький и крепенький грибочек Эмилия даже перешагнула. Как будто они вернулись на месяц назад, в середину осени, а если судить по погоде на севере материка, то и на все два.       Шли они недолго – минут через двадцать из-за деревьев показались огороды, а за ними добротные рубленые дома. Возле домов паслись козы и кудахтали куры. Когда путешественники проходили по широкой чистой улице, из-за домов сбежалась ребятня от года лет так до шести и во все глаза уставилась на них. Один особо впечатленный мальчишка даже попытался уцепить Костю за штаны, но провожатый шикнул на него, и тот быстренько спрятал руку за спину. Впрочем, разбегаться детвора не спешила, и так и пошла следом, провожая и переговариваясь звонкими голосами. С крыши одного из домов сорвался орел и улетел куда-то в лес.       Процессия подошла к дому, стоящему в центре и провожатый запустил Эмилию и Костю внутрь, сам заходить не стал, а отошел к навесу и стал перебирать конскую упряжь.       В доме после просторной прихожей, где на разлапистой сосновой ветке висели куртки, и в углу стоял витой посох с навершием из кристалла горного хрусталя, путешественники вошли в светлую комнату, где стоял стол и столпились вокруг него стулья, а в углу топилась печка. «Русская, — отметил про себя Костя, — а эти орлы понимают толк в тепле». Эмилия засмотрелась на красивые шелковые обои под потолком и чуть было не пропустила встречающего.       Встретил их представительный брюнет с прямо-таки орлиным носом, одетый в нарядный голубой сюртук и с щегольским бантом на шее.       — Какими судьбами вас занесло в этот нетронутый всеобщими дрязгами уголок Оромеры? – голос его оказался глубок и властен.       Эмилия вдруг растеряла все свои давно заготовленные слова, уж больно неожиданной показалась встреча, к которой так стремилась.       — Здравствуйте! Я хочу Вам сказать… сказать… я курица…, — только и сумела промямлить она.       — С чем я тебя и поздравляю, девочка, — усмехнулся орел, — а все-таки, зачем вы пришли?       Костя, неоднократно слышавший от Эмилии историю ее побега, взял смущенную девушку за руку, успокаивающе погладил по тыльной стороне ладони.       — Пожалуй, я расскажу. Семья этой девушки живет на востоке материка недалеко от столицы. Как она уже сказала, она – курица. Мама галка, папа тетерев, в общем, пернатый народ. Недавно Эмилия прочитала в книге семейное предание, что раньше все они были орлами и жили здесь, на островах, охраняя какой-то артефакт. И однажды два брата поругались, и один другого проклял. Тот затаил обиду, собрал семью и улетел на материк. С тех пор род вырождается, и Эмилия пришла просить у вас снять проклятие.       Пока Костя рассказывал, орел волновался все больше, под конец он с трепетом взял лицо девушки в ладони, вгляделся в глаза.       — Так вот ты какая, дочь потерянного племени. Очень, очень рад тебя видеть. Но как ты докажешь, что ты действительно наша родня, а не просто залетная птичка, коих немало тут пролетало? Наверное, мне надо увидеть ваших старейшин. Книгу посмотреть. Познакомиться, в конце концов. Пока мы с братом будем летать туда-обратно, вы будете моими гостями. Я, конечно, понимаю, что силой уважаемого дракона нам не задержать, даже всем племенем, но поверьте, у нас есть много путей заставить подчиниться. Но в данном случае прошу проявить благоразумие. Никто не хочет причинить Вам вреда, разумеется, в том случае, если Вы говорите правду. Если нет, то лучше признаться сейчас.       Костя вопросительно взглянул на Эмилию, та кивнула.       — Так написано в книге, и я верю Эмилии. Для чего же она затеяла этот нелегкий путь, как не разрушить семейное проклятие?       — Ооо, — протянул Орел, довольно усмехаясь, — поверьте, повод найдется всегда. А сейчас прошу располагаться, Мартина отведет вас в гостевой домик и обеспечит всем необходимым. Мы вернемся через три дня.             **       Гостевой домик оказался уютным и чистеньким, широкое наборное окно выходило на восток, и солнце с утра дробилось в чуть неровных стеклах, рассыпаясь веселыми зайчиками по стенам и играя бликами в стоящем на столе хрустальном кувшине. Эмилия и Костя отсыпались, завтракали простой и вкусной пищей – мягким еще теплым хлебом, сыром, пряным рубиновым соком ягодной лозы, что растет на далеком юге в горах, граничащих с пустыней, брали корзинку с булочками и молоком и уходили гулять.       Неспешно бродили по предгорьям, любуясь на выступы скальных пород, рыжеющие среди оголенных ветвей. Собирали грибы, соревнуясь, кто найдет самый большой и при этом не червивый. Эмилия победила. Два раза. Почти. Потому что во второй раз она была уверена, что в ее корзинке не было этого гриба – большого, с вишнево светящейся шляпкой с две ладони размером. Не было – и вдруг появился. Неспроста.       И, не сговариваясь, они не вспоминали поцелуй на берегу. Обоим было неловко. Только тянуло их с каждым днем все ближе и ближе, оба осознавали, что друг стал не только другом, но и самым желанным человеком. Все чаще соприкасались руки, все чаще заливалась краской Эмилия, ловя на себе Костин взгляд.             **       Под вечер третьего дня прилетели улетавшие орлы, и старейшина сразу вызвал путешественников к себе.       Волнующаяся Эмилия и напряженный Костя сели на невесть откуда появившийся диванчик, обитый бежевым плюшем, и парень притянул девушку к себе уже неосознанным жестом оберегания. Приготовились слушать вердикт.       — Мы все проверили. Все правда. И легенда в книге есть, и старожилы еще помнят не щеглов с канарейками, а соколов и альбатросов. И мама твоя волнуется: дочь пропала, и второй месяц ни слуху, ни духу от нее. Все правда. Почти. За исключением проклятия. Не было его. Да, поссорились, да, слова были. Но значат они, что не стоит придираться к мелочам, а не вырождение рода. Нет ни в ком из нас силы такой, чтобы проклясть, да еще целый род. И не было никогда. Не в природе это нашей, хранителей Туманного Зеркала. Вот так-то дети, — усмехнулся Орел, на этот раз горько, — и я не знаю, как помочь беде. Единственное, что в моей власти – это отвести вас к Зеркалу, пусть вы и шли не к нему, но все-таки дошли.       — К зеркалу? – недоуменно переспросил Костя, пряча Эмилию, тайком утирающую слезы, у себя на груди, — Чем нам может помочь стекляшка?       — Это не стекляшка, — Орел покачал головой, — это древний артефакт. Никто не знает, нерукотворный он, или его сделал кто-нибудь, многократно превосходящий нас в силах, знаниях и возможностях. Кажется, Зеркало находится там. В горе, со дня сотворения мира. Вы сами все увидите. Зеркало исполняет желания, но только те, что не касаются самого загадывающего. То есть пожелать стать орлицей ты не сможешь, девочка, увы. То есть пожелать сможешь, конечно, но поверь, ничего хорошего из этого не выйдет. У вас на двоих будет два желания, и есть время подумать до утра. Идите к себе, и мой вам совет – выспитесь хорошенько, утро всегда светлее вечера.       По возвращению в домик Костя уже был готов утирать Эмилии слезы, но на удивление, она стиснула зубы и ни слова не проронила о постигшем ее разочаровании. С аппетитом поужинала и со словами «Действительно, думать надо утром» спокойно легла спать. И просыпавшийся ночью Костя не слышал от подруги никаких звуков, кроме ровного легкого дыхания.       А под утро пришла гроза. Она бушевала так, что тряслись стены и звенели стекла. Пришлось опускать деревянные ставни, благо доступ к ним был из комнаты. Костя покрутил ручку, и толстые доски надежно отгородили их от беснующейся стихии. Эмилия сквозь сон пробурчала «гремит, фу, громко», залезла головой под подушку и продолжила спать.       И утром подскочила первая, распахнула дверь и засмеялась навстречу ярким солнечным лучам, быстро скинула ночную рубашку, и через секунду по выскобленным градом доскам веранды в заросли мелиссы выбежала подпрыгивающая курица, которая тут же замахала крыльями, стряхивая на себя небольшие ручейки с зеленых еще ароматных листьев.       Не проснувшийся еще полностью Костя выполз за ней на веранду и замер в ошеломлении: на лохматой куриной голове красовался кривой острый орлиный клюв.       — Охренеть, — сказал парень в пространство и спросил у подошедшей Мартины, — а часто у вас такие грозы бывают?