* * *
Исчезнув из Мэнора, Гермиона ступила на Гриммо, едва не расплакавшись. Вот так: по-детски, бездумно и отчаянно, словно ей не двадцать один, а пятнадцать. Словно она не аврор, не лучшая выпускница Хогвартса, не отличница курсов Элдрича Диггори, а кандидат на звание Дура года. Она сжала губы, ненадолго зажмурилась, прижала ладонями веки и пообещала себе не проронить из-за Малфоя и слезинки! Гермиона Грейнджер выше этого. Она может расплакаться по любому поводу, включая дурацкое свадебное платье (которого у неё нет) и разбитую любимую чашку (которых уже коллекция!), но расклеиться из-за будущего мужа первой красавицы Англии... ...почти преступление. — Пусть женится хоть на... козе! — буркнула Гермиона. — А муж козы кто? — болтая с собою, она усмехнулась. — Точно не орёл... Она расстегнула алую мантию, швырнула ту на диван в гостиной и заспешила к двупольной двери, убеждая себя, что быть умной достойнее милого личика. Пусть даже половина волшебного мира считает иначе! Видно, это не самая лучшая его половина, раз какая-то красота лишает парней мозгов. Слава богу, не Гарри... Хотя и он, если по правде, изрядно робел при прошлой встрече с Асторией. Будто та пригласила его не на танец, а прямиком в свой будуар и далеко не на партию в шахматы. Даже Рон (её Рон!) почитал за честь поддаться этой любительнице настольных игр, лишь бы лицезреть Мисс Безупречная улыбка, и Безупречные волосы, и Безупречная грудь, а также прочие Мисс Безупречность, обещающей ему заслуженное везение в любви и матч-реванш в самом ближайшем будущем. Ох, не зря Нотт зовёт Асторию Гусыней де Помпадур, очевидно, не жалуя её прелести. По идее, Гермиона должна была давно ревновать к Гринграсс... Ревновать не слегка и не благородно. Ревновать, как Джинни, исподволь грозя той метлой промеж глаз и битой по мягкому месту, но тогда любое кокетство вызывало скрытое сожаление и усмешку. Ведь манипулирование теми, у кого в штанах царь и жеребец, — не повод для гордости. Теперь же, к своему стыду и унижению, Грейнджер тянуло расплакаться, проредить противно безупречные зубы и оскопить одного белокурого скакуна, дабы в первую брачную ночь им светила лишь партия в шашки! Откуда такие желания? За какие такие грехи? За один — необъяснимый или за остальные двадцать — вполне объяснимые? Сдаётся, что из-за недавней ошибки Гермиона Грейнджер превратилась в слезливую тряпочку. И в злюку. И в наивную девочку, чего тут скрывать, потому что когда-то поверила, что в груди у Малфоя — сердце, а кое-где ниже — поэт и джентльмен. Мечта... идиотки. Да он ради своих яиц — естественно, нелегальных и, естественно, тварей — прикинется не только нормальным, но и гриффиндорцем! Он никогда не приблизится к Грейнджер, если за этим не стоит выгода, тонкий расчёт или хотя бы тот самый Царь с претензией на господство. И разве ей нужны отношения с кем-то, кто способен победить на конкурсе Эгоист года, устроенным им же и ради себя любимого? Нет. Определённо, нет! Никогда. Не в этой жизни. А сейчас Гермионе просто необходим друг... — Гарри! — позвала она, распахнула дверь и рванула в холл, припоминая, что Джинни вроде как на сборах, а у Главного аврора на повестке дня поимка Корбана Яксли, сбежавшего после битвы и напавшего на Невилла неделю назад. Прямо в стенах Хогвартса. — Гарри! — негромко повторила Гермиона, чувствуя себя ещё хуже, ведь надежда на разговор по душам таяла на глазах. Она разочарованно вздохнула и снова едва не расплакалась, когда лучший друг в домашнем халате появился на лестнице, почёсывая левую щёку: — Привет. Что случилось? — Почему сразу случилось? — негодуя, спросила Гермиона и подпёрла бедром витые перила. — Потому что «Гарри» дважды — это повод для беспокойства, а трижды — как минимум для трагедии, — он спустился на пару ступенек. — Так что Малфой выкинул в этот раз? — без предисловий выдал Гарри, узнавая влажный блеск карих глаз. — Мне тоже это интересно, — выскочила в одной простыне Джинни, залитая здоровым румянцем. — Надеюсь, он раздобыл яйцо нюхлера! Я бы прикупила одно... Маленькие они такие прикольные! — она забавно поморщилась. — Тащат в дом всё, что блестит, даже половники и кастрюли. — Так ты не на сборах... — Гермиона смутилась. — Ясно. — Ну, тренер думает, что я сплю в своей палатке и храплю как взрослый кентавр, — доложила Джинни, спустившись по лестнице и приобняв довольного, как слон, мужа. — Так что там с нашим яйценосом? То есть с твоим подопечным, — с интересом спросила она, не особо поддаваясь фантазиям на тему «Малфой и Грейнджер: кто кого?». — Ничего особенного. Он обручён, — Гермиона ощутила, как щёки вспыхивают на каждом слове, а сердце ноет и ноет, напоминая о данном себе обещании не далее как минуту назад. — Рон вроде тоже, — промычав, бросила Джинни. — Только ты никак не решишься сказать ему, что жениться без согласия невесты попахивает деспотией, — она пригладила мужу макушку. — Или больницей Святого Мунго, если ты будешь не в настроении. — Но Рон же видел, как это делается, — Гарри улыбнулся, — хотя бы на нашей свадьбе... — Ну он же видел, как Джордж ради смеха выдал канкан, — любя, передразнивала она. — И что? Танец Рона вылился в живописное падение и неживописное ругательство! — Джинни хихикнула, натянув пальцами пояс мужского халата, давая понять благоверному, что тренировка в кровати не окончена. — Гермиона, пора... — сказал Гарри, оглаживая руку жены. — И я не о стычках с Малфоем, если можно назвать стычкой то, что твои губы упали на его губы... Абсолютно случайно! — по-доброму съязвил он. — Это он меня поцеловал! — рьяно опротестовала Гермиона. — Поцеловал и... забыл. Не буквально, но не менее оскорбительно. Не просто забыл — бросился в объятия первой чистокровной гусыни. — Несущественно, — вставил Гарри, беспокоясь и за душевное состояние Гермионы, и за их отношения с Роном, где один немного увлёкся своими планами и не видит очевидного. — Знаешь, Рон уже нашёл церемониймейстера и почти скупил весь цветочный ассортимент у Лаванды Браун. — Но я же не сказала «да»! — недоумевала Гермиона. — Зачем?!.. — она сглотнула безбрежное чувство вины. — С Малфоем всё одна сплошная глупость, а с Роном... — и вдруг: — Гарри! — раздалось где-то за спиной. — Гарри, неси сюда свою задницу, у меня есть идея... — И тебе здравствуй, Рон! — громко крикнула Джинни, жестом приглашая Гермиону к разговору: — Он — твой, дорогая... А мы с Гарри продолжим изучать квиддич в картинках! Метла и в браке, оказывается, не лишняя... — игриво прощебетала она и потащила Гарри в направлении спальни. — Гермиона? — ввалившись в холл, Рон замялся. — Я... я думал, ты опять торчишь в министерстве. Разве ты не?.. — Нам надо поговорить, — перебила почти невеста, не представляя, как можно смягчить удар. И нужно ли это делать вообще. Рон любит её, а она любит... его. Наверное. Нет, точно любит, но планировать свадьбу, не задав главный вопрос, отдаёт даже не деспотией — слепотой. И нашёптыванием. Да простит её Молли... — Хорошо, — Рон принялся рыться в кармане брюк, — я готов! Гермиона приоткрыла было рот, но без предупреждения и стеснения её вдохновлённый планами Рон бухнулся на одно колено и протянул прекрасное в своей простоте кольцо, попутно оправдываясь: — Мне Флёр помогала, — он прокашлялся, прикрыв рот рукой. — Короче, Гермиона... Мы давно встречаемся, и... — Остановись! — прикрикнула она. Душа встрепенулась, заметалась и... не выдержала. Слёзы побежали по лицу солёными струйками, и то, что друзья уже скрылись из виду, нисколько не уменьшало тяжесть момента. — Не так... — стерев влагу с щёк, она приказала себе собраться. Похоже, некоторые мечты сбываются, когда не совсем надо. — Почему? — не понимал Рон, опуская руку с кольцом и изучая её лицо будто под лупой. — Разве ты?.. — он судорожно сглотнул. — Ты не?.. — Нет, я всё ещё люблю тебя, — уловила его панику Гермиона. Она склонилась, вкладывая в слова лучшую половину сердца: — Но думаю, слишком давно люблю... И если ты сейчас скажешь, что делаешь это ради нас, а не потому что пора, я отвечу «да», не мучась сомнениями! Если ты скажешь, что делаешь предложение не вслед за Гарри, а потому как уверен, что будешь моим до конца наших дней — и душой, и телом, я встану с тобой у алтаря и никогда не предам... Но если глубоко внутри ты чувствуешь нечто иное, прошу тебя: остановись! — Очень странное и длинное у тебя «да», — буркнул Рон, поднимаясь с колена и гипнотизируя кольцо, так и не решив, где теперь его место: на руке Гермионы или в ломбарде у Грейвса. — Я-то знаю, чего хочу. Не думая, он вложил драгоценность в её ладонь. А вместе с тем и выбор: — Церемония состоится в полдень, в часовне у Дина, через четыре дня. Всё будет тихо и скромно, как ты мечтала. Так что приходи... если ты меня любишь, — с болью прибавил он и поплёлся в гостиную. А Гермиона отвела взгляд и мысленно взмолилась: «Гарри, Гарри, Гарри...» Но он так и не появился. И только Малфой возник в голове искушающим призраком.* * *
— Иди-ка ты к мозгодротам... кто бы ты ни был! — осиплым голосом послал Драко, попутно прикидывая хоть какой-нибудь план побега из тесной ловушки, жутко напоминающей любовные игры. А он их сроду не просил. Не в таком исполнении. Трезвым, по крайней мере. И не в компании с парнем уж точно! Мысленно он разрезал верёвки, даже поджёг — не все, а лишь гадкий узел и, конечно, превратил их в резиновые путы, но всё это оставалось абсолютно недостижимым. Без палочки. Он же не Дамблдор! — Я что, правда такой идиот? — поинтересовалась рожа напротив, пока хроноворот непринуждённо раскачивался перед глазами пленника в собственном доме. — Скоро сюда заявятся авроры, и тебе не поздоровится, — наспех сблефовал Драко, прикидывая, кто мог кинуть такую подлянку в его день рождения, вероятно, внушая своей несуществующей совести про маленький розыгрыш. — Как-нибудь выкручусь, — с лёгкостью заявил двойник, подтаскивая к себе стул под не менее одинаковую задницу. Он расселся перед Малфоем как ни в чём не бывало и сложил ногу на ногу. Оправил штанину и, чуть закусив щёку, повертел хроноворот, изучая бесценный дар чьей-то щедрой руки. И, очевидно, преступной. — Нам пора поговорить, пока в Мэнор на самом деле не заявились авроры. — Не чувствуй себя как дома, — невежливо брякнул Драко, но подметил: фальшивка копировала оригинал почти безупречно. Однако... почти, неидеально гладкая морда его выдавала, будто маг-недоучка спешил. Плохо, что эта фальшивка хозяйничала здесь Тёмным Лордом, притащив из гостиной мамину мебель. Злорадство прорывалось спонтанно: — Что за повод? Случилась Третья магическая война? Ведь сына Люциуса Малфоя связали, как бычка на закланье, и если бы папаша был здесь... ...поздравил бы с лопоухостью! — Это ты так про брак? — поддел Лорд номер два и качнул головой в сторону эпического погрома. — После бесславных подвигов Грейнджер я тебе обещаю! — лихо предрекла чудо-подделка. — И сразу говорю, никакие «я стал жертвой торнадо» или «прислуга нынче взбесилась» тебя не спасут. — Как насчёт «Я решил переставить мебель»? — Прекращай нести всякую хрень и думай, кто я! Он застыл, видимо, предлагая Драко рассмотреть себя обстоятельно. — Какая мне разница!.. Безродный удод? — колко предположил он и усмехнулся. «Дятел» было бы намного точнее, но сорвалось то, что сорвалось. — Зато эта штуковина на твоей шее как почётный пропуск в нашу тюрьму! Если ты, придурок, не в курсе, то хроновороты в Англии — плохая идея, — просветил он. — Думаешь, я не знаю? — двойник устало возвёл глаза. — Создание, хранение и использование хроноворота преследуется по закону и грозит сроком не менее шести месяцев, а иногда и прицельным стиранием памяти. Будем цитировать грёбаный кодекс или познакомимся? — он разозлился: — Химера тебя возьми, я не чья-то хреновая шутка, не громила из Лютного и не грабитель, мечтающий стать тобой. Я — это ты, удод чистокровный! — прикрикнул он, чем поставил в догадках жирную точку. Драко нервно хохотнул. Дёрнул губами. Наморщил сократовский лоб. И не поверил услышанному. Неосознанно качнулся на стуле, приподняв над полом передние ножки, запрокинул голову и растянуто взвыл: — Ну за что-о-о, ма-а-ать твою?! — он в отчаянии стиснул локотники. — Я или сдох, или свихнулся, — безысходно заключил он. — А тебе какой вариант больше нравится? — непринуждённо спросил не злодей и не ангел-хранитель и ответил с ним в унисон: — Сдох! — чем вызвал очередной вой и приступ неверия. Драко Малфой сумасшествие не заказывал. — Влез мне в башку? — зарычал он, пальцами нащупывая кончик ножа. Не став рисовать новый план, брякнулся назад вместе со стулом, надеясь, что там, за спиной, книги... а не обломки папиной жардиньерки. Хрясь! Слава Мерлину, не шея и не его черепушка треснула — а всего лишь резная растяжка на спинке, и Драко, кряхтя, постарался освободиться от ослабших верёвок, словно из пенькового кокона. — Прозвучит странно, и от всего в башке жуткая каша, прямо гудит... — стал негромко просвещать второй Драко, — но, по-моему, иногда... я просто помню, что подумал, потому что это уже случилось! — почти ликуя, закончил он. — Тогда ты должен помнить, — всё ещё сипя, выдал поднявшийся Драко, — что я пошлю тебя на хрен, если не порежу на ленты лживую шкуру! — он достал из кармана нож и указал на нескладную рожу напротив: — Что, выпил дешевую Оборотку? Или палочка подвела? Зачем ты всё это устроил? И главное, кто сие дерьмо оплатил? — Никто мне не платил! — вскочив на ноги, затараторил его двойник. — Блин, подумай о папином тайнике. О том, что он скрывал, ну!.. — ЛжеДрако сдёрнул с шеи хроноворот как очевидный ответ. — Подумай, почему я отправился именно в этот момент и зачем я себя связал! — он указал на остриё, опасно двигающееся в его направлении. — Включи уже голову, безумец несчастный! Чтобы ты выслушал меня, а не отправил к дедушке в гости! Оторопелый, Драко опустил складной нож, выкрикивая самое очевидное: — Даже если отец прятал хроноворот, я же не такой идиот, чтоб пускать его в ход! Игры со временем чертовски опасны. Это знает каждый дурак. Но, похоже, не Малфой. — Такой, — оспорил его же голос. — Но у тебя не было выбора. Мне так кажется... — Блин, но это бред какой-то! — он мотал головой, опять упрямым ослом отказываясь принимать истину. — Докажи, что ты это я! Или... — Или ты отправишь меня в тюрьму? — потерев висок, огласил второй Драко. — Фантазия у меня какая-то скудная... — попенял он. — У нас мало времени, — двойник оглянулся по сторонам, — а я здесь не ради твоих доказательств! Но его отражение выставило нож. — Ну, хорошо-хорошо... — вытянув руки, согласилась неглупая копия и указала на бедро. — Я знаю, откуда у тебя шрам на заднице, — он откашлялся, будто слова застревали в горле, не желая произноситься. — В детстве, ещё до обретения магии, ты решил... — А ну заткнись! — заголосил Драко. — Кто бы тебе ни сболтнул, я его тоже отправлю в тюрьму! Или в Мунго, — столь унизительная правда толкала на не слишком законные методы. — Это был мистер Пэрриш, так? Плешивый пройдоха! — Драко едва не затрясся. — Давай то, что знаю только я! — Никто мне ничего не рассказывал! — возмутился двойник. — И наш отец за тайну хорошо заплатил. Ты Гойл, что ли? — скривился он. — Повторяю, я — это ты! Только немного старше. Лет на десять, возможно. Может, больше... Может, меньше... Я не знаю! Я просто чувствовал, как время бежит по венам, тасуя, как карты, годы. Да, выгляжу я паршиво, но между нами не больше трёх дней. — Не понимаю... Ты чего несёшь? Грибов наглотался? — завёлся Драко, уронив нож. — Какие карты? Какое время, старый ты хрыч?! Что, на хрен, произошло? — Вот это мы и должны обсудить, а не махать ножами и выпытывать личные факты, вроде тех... — «хрыч» растянул губы, — что ты целовался с Грейнджер. — Это она меня поцеловала! — рыкнул Драко в своё оправданье. — Да, но тебе понравилось, — буркнул двойник, поднимая и пряча магловский нож: от греха подальше. — Может, вернёмся к причине визита? Он выставил перед собственным Я знакомый до зуда перстень, кольцо рода Гринграсс, сверкающий не прозрачным бриллиантом — гранатовым камнем: — А, жених?.. Шок понемногу сошёл, и Драко, поддавшись желанию, повернул руку и взглянул на дорогой дар: его камень алел в тон своей копии. — Только не вздумай снимать кольцо. Сам, — вставил двойник, оглаживая жёсткую щетину. Он ткнул в бумажные завалы: — Тут есть книжица, в общем, потом прочтёшь, но цена за свободу тебе не понравится. — Свободу? — поёжился Драко, косясь на нехилый бардак. — Я что, арестован? — Нет, — выдохнул Не-арестант. — Но магия связала тебя и Гринграсс обещаньем на крови, а разорвать его... Короче, ты здорово влип! Драко невольно потянулся к кольцу, дабы избавиться от обузы, но вовремя спохватился: — Ну и кто из нас идиот, а? Любое обещание можно снять до его воплощения! — он указал на висящий на цепочке хроноворот: — Отмотать эту хрень ещё на... — он заметался, хлопая ресницами, — на сколько-то там часов ты не мог?! — судя по размерам оного, возможности позволяли. — И без того было безумием его использовать! — выпалил Драко-старший и приподнял руку, демонстрируя прошлому себе запрещённую вещь: — Он повреждён, — тонкая трещина пролегла сквозь стеклянную колбу доказательством его слов. — Думаю, его зацепило заклятьем, тогда, в Отделе тайн, откуда отец его и стащил! — Но у тебя же получилось, — недоумевал нынешний Драко, только теперь ощутив, как ноют руки от треклятых верёвок. И как дрожат ноги — не от страха — от дикого предчувствия. Малфой потёр запястья и, не таясь, пообещал как-нибудь отомстить... ...себе же. — Да, получилось, — измотанно протянул двойник, вновь разминая висок. Он поморщился от воспоминаний. — И поэтому... Безусловно, сказалось деревяшкой и прочим по голове, но недавний пленник даже не уловил момент, когда его более мудрый, спокойный, более просвещенный — мать его! — близнец выпустил из рук хроноворот. И, наступив на «папину гордость», с жутким треском растёр его ногой по полу. Хрупкое стекло превратилось в крошки, песок из часов испарился серебряной дымкой, а позолоченные кольца с цепочкой так и остались лежать на паркете немыми уликами. Уже бесполезными, но всё же опасными. А вместе со временем исчезла надежда... — Ты что натворил?! — выпалил Драко, запуская пальцы в сумасбродные волосы. — Как теперь всё исправить? Как?! — он сжал кулак, намереваясь приложить тот о свою же неразумную рожу. — Я же... я же его нашёл... уже однажды нашёл! — причитая, напомнил он. — И значит, спрятал. Ты не должен был этого менять, удод! Прошлое тебе не причёска! Покорёженные настенные часы что-то брякнули, но в пылу ссоры с собой крикун смысла не уловил. — Без тебя знаю! — огрызнулся Драко из будущего и засуетился. — Чёрт-чёрт-чёрт! — он метнулся шальным взглядом по комнате: — Сейчас сюда заявится Грейнджер, а я здесь как твой приговор. Рванув, он спрятался за перевёрнутый стол. — И не дай ей меня увидеть! — предупредил беглец от возмездия. — Ты же не такой идиот... — Заявится сейчас?! — ядовито зашептал Драко. — То есть ты знал и не сказал? Он мысленно запустил во вредного себя томиком побольше. — Вообще-то я говорил! Но кто-то совсем растерял мозг от поцелуя Грейнджер, — ехидно буркнул близнец и затаился. В этот раз зелёный огонь не вспыхнул, а раздался щелчок, и посреди раскуроченного кабинета объявилась Мисс Надзиратель пусть и не в аврорской мантии, но с аврорским выражением лица. — Что с каминной сетью? — спросила она, уже сознавая, что ответ вырисовывается перед глазами нешуточным разгромом: мебель перевёрнута, местами — разбита, свитки раскатаны простынями, полки перекошены, и книги недешёвым бумажным ковром устелили пол, а рамки со скудных портретов разнесло в щепки. Как и жардиньерку из «Борджин и Беркс». Гермиона всё поняла за пару мгновений. — Так ты выпросил у Симуса взрывчатку?! — вспыхнула она, складывая в уме пазл за пазлом. Магловский взрыв не разнёс бы каминную сеть и какие-никакие антиаппарационные чары. (Если те были чисто теоретически.) — О чём ты думал? С ума сошёл? У тебя слушанье на носу, а ты устроил в Мэноре Армагеддон?! — ноздри её носа раздулись, и кудри встали торчком. — Пластинку заело? Со слушанием? — по-магловски поддел Драко, подбирая ключики для усмирения гриффиндорских львиц. — Подумаешь, немно-о-ожечко покутил, — спокойно продекларировал он. — Это ведь мой дом, так? Я иск не подам! — Так, Малфой... Я твои грешки больше покрывать не буду, — отчеканила она. — С каких пор конфискация палочки даёт право на опасные эксперименты? А если бы кто-то пришёл? Тот же Нотт! Или... не знаю... Гарри! Или твоя невеста, у тебя же вроде как день рождения... — Гермиона ещё раз оглядела кабинет, и её взгляд застыл. Эта заминка позволила Драко приблизиться, но Грейнджер, легко оттолкнув Малфоя, уже рванула вперёд, ведомая яркими бликами, искрившими на полу в невыгодном свете. Она подобрала кольца и уставилась на них с видом судьи Визенгамота: — Это что, хроноворот? — бестолковый вопрос, но он прозвучал. Гермиона узнавала мелкие надписи и неповторимый, почти невесомый металл. — Где ты его взял? Отвечай, — громко и ясно. — Малфой!.. — настаивала она. Грейнджер спрятала части хроноворота в карман и стала рыскать глазами по комнате. — Зачем ты здесь? — пошёл в атаку Драко, с каждой секундой уменьшая расстояние между ними. — Полдень уже наступил? Или ты с подарками? Он, не раздумывая, поцеловал её, скользнув рукой по стройному телу. Поцеловал с жаром и трепетом, но удостоился не ответного движения губ, а злого тычка в грудь и громкой затрещины: Бам-с! — Неплохо, — Драко потёр пылающую щёку и наставил на драчунью её же палочку, бросая в не менее пылающее лицо: — Петрификус Тоталус! Заклятье ударило в грудь, руки Грейнджер метнулись к бокам, с хлопком прижались к телу, ноги слепились, как две макаронины, она качнулась и рухнула на постель из книг живым изваянием. _______________________________________________ * Розье — демон второго лика, подстрекающий к сладострастию. * Криббедж — старинная английская карточная игра, а вот скрабл похож на наш «Эрудит», где слова выкладываются на доске, образуя кроссворд. На буквах — очки, и победитель определяется простой математикой. Остальные нюансы — для любознательных. * Mon cher — дорогой (фр.), но ma chérie — не дорогая, а детка. В данном контексте. От автора: в главе есть отсылка к выражению «сунуться со свиным рылом в калашный ряд». Учитывая лейтмотив сцены, как раз в тему. И ещё одно: pullover (англ.) — верное написание слова из восьми букв. Но Тео такой Теодор... никаких love и lover выкладывать не желал.