Дикая волчица

Чонгук хмыкает и оглядывается вновь на часы. Он сидит в этом кабинете уже тридцать минут в ожидании прихода Чон Хосока и нервно дрыгает ногой. Его заставляют ждать. У Чонгука и без того много дел, но эта сволочь ещё и издевается над ним, потому что время было обсуждено, но, видимо, Хосок возомнил из себя того, кого должны ждать. А Чонгук ведь ждёт... Потому что эта ситуация действительно важна для него. Для него и его народа. Он не потерпит такого отношения к себе. Много терпел, на многое закрывал глаза, но теперь нет. Теперь Хосок простыми штрафами не отделается. — Я немного опоздал, — говорит сразу вожак восточной стаи, как только входит к помещение. Он валится на кресло напротив Чонгука и расслабленно на него смотрит. — Заметил, — буркнул Чон, не сводя взгляда с обнаглевшего альфы, — Вообще-то время было обсуждено, мне пришлось ждать тебя. — Ой, не нуди, — Хо отмахивается и тянется к конфетке в пиале. — Я говорю о твоей не пунктуальности , — Чон откашливается и складывает руки в замок, серьезно окинув Хосока своим взглядом. Этот альфа напротив выглядит слишком наглым. — Да, — Хо кивает, — Чем так обязан, раз мне пришлось ехать аж на Запад? — он вскидывает брови и смотрит на Чонгука незаинтересованно, заставляя того раздраженно выдохнуть на такое поведение. — Не сломался же, — фыркает, чем вызывает смешок у Хосока, — Ты сам прекрасно знаешь, зачем я организовал встречу. Не включай дурака, — Чон замолкает, надеясь, что альфа напротив хоть что-то скажет в ответ, но тот лишь вновь тянется за конфетой и шуршит фантиком в тишине, — Я прекрасно знаю, зачем ты пытался распространять в моей стае наркоту. Хочешь ослабить меня. — Раз знаешь, зачем позвал на нейтралку? Иди в суд и все дела, — фыркает Хосок, смотря на Чона уже без улыбки. — Неужели ты ещё не устал от всей этой х*йни? В прошлый раз я тебе говорил отстать от меня и моей стаи? Но ты все равно лезешь на те же грабли. Я не понимаю, что тебе от моей стаи нужно? — Я хочу твои земли. Хочу к чертям собачим уничтожить южных волков, будто вас вообще и не было, — шипит Хо, впиваясь слегка в кресло. — У тебя ничего не выйдет, — Чонгук качает головой и смеётся тихо, будто сейчас сказали что-то смешное, — Стаи ещё давно подписывали неприкосновенность друг к другу. Суд не позволит тебе это сделать, иначе простым штрафом не отделаешься. — Еб*л я твою неприкосновенность. Неужели ты ещё не понял, что мне пох*й на суд и его решение!? — Ты нарываешься на войну, Чон. Я хотел нормально решить с тобой эту проблему, без вмешательств суда. Но думаю, мне вновь нужно обратиться именно туда с твоим заявлением. Только тогда есть шанс, что тебя, наконец, свергнут с вожака твоей стаи и поставят кого-то другого. — Я же сказал, что мне пох*уй. Я как был, так и останусь на своём месте. Выступай против меня хоть с судом, хоть с остальными стаями, но знай, что я все равно своего добьюсь. — Откуда такая злость к моей стае? — спокойно говорит Чонгук, чуть наклонив голову на бок. На это Хосок усмехается, но молчит, — Я не был тебе противником, потому что мне все это дерьмо не нужно было, но ты вынуждаешь меня им стать, когда на кону моя стая. Только... я насчёт девушки, перед которой ты пальнулся, как мальчишка. — Северная? — Хосок смеется хрипло немного, — Не нужна мне эта шавка. Можешь не трястись за неё так. Считай, что она спасла тебя, иначе бы узнал все в последний момент и сдох бы, — выплевывает на последнем Хо, вставая с кресла, — До встречи на бою, Чон Чонгук. Надеюсь, это предпоследний раз, когда мы с тобой видимся, — Хосок уходит, даже не оборачиваясь. Чонгук задумывается, смотря в пустоту. Сколько Чон себя помнит — войны не было ни разу. Ему страшно, но не за себя. Он боится за невинных людей, за свою семью, потому что чувствует ответственность за них. Чонгук сдаваться не будет. Если нужно будет воевать. Будет воевать. Если нужно будет умереть за мир в своей стае. Умрет. Но не проиграет. Страшнее, что все это будет зря, все жертвы, все силы, а противник возьмёт верх. Но Чон не хочет поддаваться этим мыслям. «Нужно быть уверенным в своих силах и не сомневаться в них», — как говорил его отец. *** — Все, что сделает суд — уберёт Хосока, чтобы устранить проблему, — Намджун кивает, когда Тэхен и Чонгук устремляют на него свои взгляды. Они сидят в кабинете Кима уже второй час, обсуждая все новости по поводу Хосока. Конечно, каждый чувствует волнение и переживание внутри себя, потому что назревает война, которой не было уже давно. — Но зная Хо, его это не испугает. Он скорее убьёт всех кондидатов на нового вожака, чтобы оставаться им. Тогда суд перейдёт к крайним мерам — убьёт Хосока, чтобы сохранить мир между стаями, а народ не поддавался панике, иначе все претензии к суду, что он не работает. А им это не надо, — Нам рассуждает вслух и хмурится от всей этой ситуации. — Даже если и обращаться в суд, то от Хосока нападения все равно можно ждать. Нельзя расслабляться, — Чонгук хмуро буравит взглядом стол, — Намджун, ты же поможешь нам? — альфа поднимает глаза на Кима, который тяжело вздыхает. — Я помогут тебе оружием, подготовкой, выделю несколько армий, но... Прости, Чонгук. У меня Наен, дети. Я не могу рисковать семьей и своей стаей. Прости. Я сохраняю вооруженный нейтралитет. — Я понимаю, — Чонгук кивает, не обидевшись на его ответ. Действительно, у Кима его сестра, племянники. Это и есть его семья. И Чонгук хочет, чтобы с ними все было хорошо. А раз с ними рядом Намджун, то альфе можно не волноваться, потому что Джун за них сам готов глотки перегрызть, — А когда приедешь? Наен с детьми тебя уже заждались. — Нужно дела закончить, потом сразу же к ним, — Джун улыбается мягко от упоминания жены с детьми. — А что насчёт Т/И? Хосок же сказал, что не будет ее трогать, — Тэхен смотрит на брата выжидающе, пока тот задумывается. — Все равно. Пусть остаётся у нас. Не хочу рисковать, — говорит просто. Сейчас ни у кого нет настроения, все устали от сегодняшнего дня, который заставляет только расстраиваться. Но у альф право на слабость нет. Они должны быть сильными, и Чон это понимает. Но все равно чувствует усталость в теле. — Чем рискуешь, Чон? — на слова Тэ Чонгук задумывается, что повисла тишина. — Я все равно чувствую ответственность за неё, — кидает на последок, вставая, — Поехали домой, Тэ. Джун, — обращается к альфе, — Спасибо, и ждём тебя.