Дикая волчица

Ты смотришь на Чонгука и встречаешься с его взглядом, что вам двоим приходится смущенно отвести глаза и улыбнуться. Вы ведёте себя как дураки, постоянно смотрите друг на друга, а потом улыбаетесь. И эта улыбка никак с вашего лица не может сойти с прошлой ночи. Вы все вчетвером сидите в гостиной за столом и завтракаете. Такая атмосфера тебе, на удивление, нравится. Раньше ты кроме своего собственного общества никого не приветствовала, а сейчас сидишь со всеми и чувствуешь себя уютно. Это действительно классно, ты привыкла к их присутствию и сейчас не понимаешь, как обходилась без кого-либо вообще. — Я детей с собой забираю, не хочу, чтобы они видели мать-алкашку, — бурчит Тэхен, косо смотря на Наен, которая вся не своя сидит от похмелья. — Вот как только приедет Намджун, я ему тебя с потрохами сдам! — Тэ говорит так эмоционально, что Наен лишь вздыхает громко, а вы с Чоном лыбитесь. — Ладно, — Чонгук поднимается из-за стола, а ты вздрагиваешь и смотришь на него большими глазами. Что, уже уходит, так быстро? — Мы с Тэ пошли, придём вечером, — ты даже расстраиваешься от того, что его уже нет рядом, что уже нельзя будет пострелять глазками друг на друга и смущенно улыбаться. Но Чон будто понял тебя, увидел все по твоему лицу, поэтому улыбается именно тебе искренне и уходит. — Ой, Т/И, что там было, когда я вырубилась? — болезненно тянет Наён, держась за свою голову, как только альфы пропали. Ты смеёшься, ставя стакан с соком на стол. Сейчас у тебя дежавю, которое всплывает в голове и заставляет улыбнуться задорно, но потом оно сменяется лишь воспоминаниями вчерашнего дня, где вы с Чонгуком всю ночь целовались в твоей спальне на кровати. Так, что губы опухли, а челюсть приятно ноет, а ты сидишь сейчас немного сонная, потому что Чонгук только к утру ушёл. Но это все равно делает вас счастливыми и окрылёнными. — Что? Я что-то натворила? — на лице Наен застывает испуг, потому что ты улыбаешься и задумчиво губу закусываешь. — Нет-нет, ничего не было. Просто Тэ с Чонгуком привезли нас домой и все, — вздрагиваешь и быстро тараторишь, чтобы Наен не заподозрила ничего. А она и не в состоянии. Омега лишь кивает и дальше молча тыкается в тарелку, мучаясь от головной боли, пока на твоих губах вновь улыбка счастливая растягивается. Внутри у тебя такие смешанные чувства. У тебя такого не было никогда. Ты даже и думать не могла, что вы с Чонгуком дойдёте до такого, ведь это кажется таким неправильным и нереальным, таким сказочным и скоропостижным, но вы все равно поддались. Все так быстро происходит и оборачивается, а оказывается, что каждый из вас непротив и даже в глубине скрывали от самих себя, что хотите этого. Сейчас ты о прошлой ночи думаешь, о его мягкий губах. Ты не должна это делать, но все равно повторить даже хочешь. А разве кто-то может запретить? * * * Ён Со тяжело дышит, одной рукой придерживается за живот, а второй рукой Хосокову сжимает. Они который час ходят вдвоём по палате туда-сюда, дожидаясь того самого момента. Девушка иногда болезненно мычала, чувствуя неприятные схватки, и закидывала голову назад, пока Чон, который ничего не мог сделать, лишь успокаивающе поглаживал ее, держал аккуратно за руку и обеспокоенно на неё смотрел. Если хоть раньше промежуток между схватками был ощутим, Ён Со могла перевести дыхание и расслабиться, то сейчас, кажется, будто боль вообще тело не покидает. — Я хочу прилечь, — еле тихо говорит девушка, направляясь с Хосоком к кровати, куда альфа и помог ей лечь, присаживаясь рядом с ней, все так же держа за руку. — Потерпи немного, — хрипло шепчет, поглаживая то ее руку, то живот, то прядь волос с лица уберёт. — Хосок, — опять раздаётся тихий звук, от которого Чон сразу голову резко поднимает и на девушку смотрит, — почему ты не идёшь на работу? — Ён Со, ты шутишь? Я не оставлю тебя одну. Я и так много работал, и многое не видел, а рождение ребёнка точно пропускать не буду. Тут о работе и речи не идёт, — он прижимается губами к ее руке и оставляет поцелуй, — Ты и так во время беременности мучалась, когда меня рядом не было, а теперь и рожать одна собираешься? Уж нет. — Хосок, позови врача, — омега скулит, жмурится и жалобно стонет от боли, не зная, как дальше это терпеть. Хосоку несколько раз повторять не надо. Он срывается в коридор за врачом, потому что его жене плохо. А если плохо ей, то плохо и ему. Все происходит так быстро. Ён Со уже везут в родильную, а Хо рядом, держит за руку нежно. Это тепло рук, эти поглаживания, эти успокаивающие нашептывания сопровождали девушку даже когда она мучалась во время родов и желала быстрее избавиться от этой боли, которая голову совсем туманит и не даёт нормально соображать. Боль проходит, а на груди Ён Со ребёнок. Совсем маленький, корчащийся. Оба родителя уставились на него. Хосок с непониманием во взгляде застыл, будто он что-то новое увидел. Он иногда моргает и только потом на губах постепенно улыбка расцветает, когда пришло осознание того, что сын родился. Вот он лежит на жене и кряхтит. А Ён Со тоже немного вымученна , но улыбается, смотрит на своего долгожданного ребёнка, которого увидеть очень хотела. Она замедленно дотрагивается до его головки, поглаживает и плакать хочется от осознания, что ребёнок настоящий. Их ребёнок. Не верится, что он появился. Но он здесь.