Прикладная некромантия

       А-Цин любила сплетни хотя бы потому, что всегда ставила себя как человека пофигистичного и к сплетням равнодушного. Потому как если никто не ожидает от тебя знания, то ты супервооружен. Необходимость же быть супервооруженным А-Цин считала для человека в целом естественной. Особенно для человека рискового, поступившего в Объединенный Университет Магического Искусства, да еще на прекраснейший факультет демонологии и некромантии. На тот самый факультет, у которого текст договора с отказом от претензий (его подписывали все студенты) был самым большим и подробным.        Ну, да, вряд ли где-нибудь на духовной магии тебя может прямо на паре случайно сожрать взбесившийся кадавр.        Благодаря сплетням (и своей соседке-старшекурснице, которую изначально А-Цин сочла надменной стервой, а потом — родственной душой) она знала все нужное и ценное для выживания в непростой обстановке универа.        Например, уже спустя неполные две недели учебы она знала, что не все аспиранты родного факультета трупы, а не все экспериментальные трупы профессора Вэя на самом деле аспиранты.        Знала, что неуловимый декан и, к несчастью, вполне уловимый замдекана — два разных человека и что ко второму лучше никогда не подходить. Да и к первому, в общем, тоже, но по другим причинам.        Знала, как преподы блокируют халяву. Знала, у кого на экзаменах можно незаметно списать, а у кого лучше не дергаться.        И, разумеется, она знала, что девятьсот вторая комната есть ворота в ад, и мимо нее нужно ходить, крепко зажмурившись и ничему не удивляясь. Но, как и прочих обитателей девятого этажа, знание сие ее не спасло.        Если бы А-Цин попросили рассказать эту историю, опираясь на сплетни, слухи и личный опыт, она бы начала так: когда-то, в незапамятные времена, девятый этаж в целом и комната номер девятьсот два не считались зоной отчуждения и Бездной во плоти. А потом туда переехал Сюэ Ян.        А-Цин, правда, оказалась в универе и в общаге, когда Сюэ Ян всюду уже плотно обосновался, перешел на третий курс и сделался печально известен.        — Запомни, — говорила Минъянь, та самая соседка-четверокурсница с боевого. — Наш девятый — проклятое место. Раньше был еще восьмой, но в этом году оттуда свалила достопримечательность, так что остались только мы.        К тому времени, как состоялся означенный разговор, А-Цин уже сменила мнение о соседке с «тупая смазливая стерва» на «норм чувиха». Потому слушала А-Цин внимательно.        — Так вот, — Минъянь сидела напротив, на своей кровати, подобрав под себя ноги и сверкая безупречными коленями. На голове у нее было полотенце, на лице — розовенькая масочка с блестками, но само лицо — мрачным и серьезным. — Техника безопасности.        — Ага, — кивнула А-Цин, всем видом излучая внимание. Даже с сомнением отложила в сторону надкушенный шоколадный батончик.        — Во-первых, у нас есть староста этажа. Уже второй год это Синчэнь из девятьсот второй. Если ты обратишься к старосте, тебе конец.        — Почему? Он такой стремный?        — Не, — Минъянь вздохнула. — Он замечательный. Всегда выслушает, поможет, если что. Примет меры. Но потом тебе конец, потому что он живет с Сюэ Яном. Но это полбеды. Беда в том, что он спит с Сюэ Яном.        А-Цин присвистнула. Сюэ Яна она видела пока один раз, курящего на кухне, и оценить успела только мельком. Он был симпатичный, приветливо ей улыбнулся, но А-Цин тут же захотелось свалить подальше. Своим чутьем на сволочей она по праву гордилась.        — Никто не знает, как так вышло, — продолжала Минъянь. — Но факт. Синчэнь считает этого маньяка заблудшей душой, озлобленной на весь мир из-за душевной травмы и, ну… сочувствует как может.        — И для этого он с ним спит? — вздернула брови А-Цин. — Че-то не очень он высокоморальный.        — А спит он с ним, потому что там любовь, — хмыкнула Минъянь. — Во всех позах. Типа запретная страсть и стокгольмский синдром.        — А-а, — протянула А-Цин. Запретную страсть она в принципе уважала.        — С ними живет Сун Лань, он из моей группы, — Минъянь довольно улыбнулась, отчего розовая масочка пошла морщинками. — Изначально как было. Они с Синчэнем жили вместе, со свободной койкой, почему-то так вышло, и все было нормально. Они дружили хорошо. Хотя они и сейчас вроде дружат, но я без понятия, как у них получается.        — А потом появился этот Сюэ Ян?        — Именно что появился, — Минъянь потянулась, посмотрела на часы и принялась осторожненько счищать высохшую пленочку маски с левой щеки. — Поселился в девятьсот вторую, и сначала обоих соседей терпеть не мог, взаимно притом. А потом что-то произошло. Мало кто знает, что, на самом деле, Сун Лань ни фига не рассказывает. Все знают только, что Сун Лань ослеп во время зачетного поединка, с деканом Не, между прочим, а потом Синчэнь какой-то сложной духовной техникой перетащил проклятье на себя.        — И ослеп?        — Ага, вместо Сун Ланя. Хрен знает, чем бы закончилось, но тут вдруг Сюэ Яна переклинило, и он ломанулся к Вэй Усяню. Мол, так и так, сделал херню, почините.        — После этого его не выперли? — совсем удивилась А-Цин.        — Неа, — Минъянь сложила куски масочки на блюдце и принялась тщательно протирать лицо каким-то тоником, через всю комнату воняющим «персиком и цветами сливы». — Вэй Усянь, конечно, все поправил, внезапно проникся альтернативными подходами Сюэ Яна, как сам Сюэ Ян говорит, и пригласил к себе на кафедру подработать. Но главный прикол знаешь в чем?        — В чем?        — В том, что после того случая Сюэ Ян с Синчэнем начали встречаться! — торжествующе осклабилась Минъянь. — И вот про это вообще никто ничего не знает!        А-Цин изобразила приличествующий восторг и покивала. Соседка, конечно, оказалась в принципе норм чувихой, но ее пристрастие к исключительно любовным сплетням немного напрягало. Вычленить ценные зерна из плевел бурных и не всегда правдивых студенческих страстей оказывалось непросто.        — Ты про технику безопасности говорила? — напомнила она.        — Точно, — спохватилась Минъянь. — Короче. Синчэню лучше не жаловаться, особенно на Сюэ Яна, потому что потом он проводит с Сюэ Яном воспитательные беседы, а Сюэ Ян впадает в плохую стадию и начинает делать пакости так, чтобы было не подкопаться. Поверь мне, у него большие связи и богатая фантазия. И полно должников с младших курсов. Еще не оставляй в холодильнике на кухне еду, можешь только ту, которую не жалко. Сюэ Ян ее забирает и готовит. Еще в девятьсот второй постоянно взрывы, Сюэ Ян экспериментирует. В бытовку никогда не заходи, там он хранит образцы и не дай боги ты какую-нибудь тонкую настройку там собьешь. Зато к нам даже Чжулю не поднимается, у нас обогреватели никто не проверяет и курить можно спокойно, ты куришь?        А-Цин не курила. До глубины души проникнувшись зловещими байками Минъянь, она попыталась подать Вэнь Жоханю заявку на смену комнаты, но Вэнь Жохань не любил некромантов, потому мстительно отрезал, мол, нет свободных мест в женских комнатах и вообще, все расписано, жди, деточка, следующего года. В лучшем случае.        Оставалось примириться и жить где поселили.        Кроме единственных в своем роде обитателей девятьсот второй девятый этаж населяли в основном боевики и культисты с вкраплениями некродемонологов. Таким образом, староста этажа, пресловутый Сяо Синчэнь был еще и единственным на этаже представителем «элитного» факультета духовной магии.        А-Цин очень быстро решила, что для девятого бедняга слишком хорош.        Они впервые встретились случайно, на кухне, куда А-Цин пришла варить пельмени. У плиты стоял высокий, весь какой-то возвышенно-хрупкий чувак с длинной черной косой, облаченный (иначе и не сказать!) в белоснежную футболку, светло-серые домашние штаны и пушистые тапочки. Чувак тушил овощи в оранжевом булькающем соусе, но на облачении не было ни пятнышка, ни даже крохотной капельки.        — П-привет, — с заминкой поздоровалась А-Цин, глядя на чувака во все глаза. За время обитания в общаге она уже привыкла к бритым татуированным культистам, к пафосным боевикам, курящим на балконе в чем мать родила, к девчонкам-демонологам с пятого курса, пару дней назад призвавших в коридор мух и серные облака. Привыкла даже к Сюэ Яну и его многоруким и многоногим глазастым экспериментам, имеющим очаровательную привычку скрестись по ночам в чужие комнаты. Но к белоснежным красавчикам с нежной улыбкой она не привыкла.        — Привет, — красавчик обратил на нее взгляд ясных темно-серых глаз. Близоруко сощурился. — Ты с первого курса что ли? Проходи.        — Ага, — заторможенно кивнула А-Цин, обеими руками прижимая к себе кастрюлю с водой и пакет пельменей. Кроме шуток, она буквально видела сияние небожителя вокруг этого парня! — Я, э-э… Мэй Цин, но лучше просто А-Цин. С некромантии.        — Очень приятно, — еще милее улыбнулся красавчик. — Я Сяо Синчэнь, духовная магия. Четвертый курс.        С этими словами он поджег для А-Цин свободную конфорку, посторонился и сделал приглашающий жест.        А-Цин была покорена. Из головы разом вымело все постулаты техники безопасности, и за время закипания воды и варки пельменей она успела закидать Синчэня дурацкими вопросами, похвалить его футболку и косу, посоветовать ему подобрать очки, пожаловаться на Паучиху, то есть на доктора Юй, читающую лекции по истории демонологии и, кажется, искренне ненавидящую студентов.        Синчэнь слушал благосклонно, болтал охотно, колдовал над своими сложносочиненными овощами в сковородке, а А-Цин тихонько таяла.        Потом он поделился с ней специями, заправить пельмени, и вкупе со своей чудесной улыбкой и ласковой иронией прочно занял в мире А-Цин место божества.        Идиллия рухнула ровно в тот момент, когда пельмени почти всплыли. В кухню, сопровождаемый стойким запахом дыма и формалина, вплыл Сюэ Ян в расстегнутом лабораторном халате. В руках Сюэ Ян бережно нес банку, плотно набитую глазными яблоками.        — О, привет, детка, — промурлыкал он совершенно расслабленно, вроде бы совершенно игнорируя А-Цин. Подошел к очаровательно покрасневшему Синчэню со спины, пристроил подбородок ему на плечо, повел носом. — М-м, карри? Какая ты прелесть.        — А-Ян, — Синчэнь укоризненно вздохнул. — Прекрати. И знакомься, это А-Цин.        — Привет, А-Ци-ин, — Сюэ Ян улыбнулся. Взгляд, которым он при этом одарил А-Цин, сулил все муки ада. — Ты откуда взялась?        — С первого курса, — пугаться А-Цин была совершенно не намерена. — А ты — Сюэ Ян? Слышала, с тобой лучше не связываться.        — Чушь, — убежденно заявил Сюэ Ян. — Я — сама невинность и олицетворение взаимопомощи, так что обращайся.        — Ты обещал при мне не врать, — хмыкнул Синчэнь. Сюэ Ян картинно оскорбился.        — Так я разве вру? Я всегда только рад помочь, а потом просто рассчитываю на взаимность.        Он перехватил банку одной рукой, прижал ее к бедру, а рукой освободившейся крепко обнял Синчэня за пояс.        Сквозь мутное баночное стекло на А-Цин уставились анимированные глаза. В основном они были серые. Нервы и ошметки двигательных мышц вокруг них подергивались и переплетались.        Сюэ Ян тоже на нее уставился, из-под ресниц, не прекращая ластиться к Синчэню. Взгляд его, острый, точно скальпель, по-прежнему не сулил А-Цин ничего хорошего.        Однако А-Цин тоже была не лыком шита. И не собиралась просто так оставлять небесного красавчика, слишком прекрасного для девятого этажа, в руках местного маньяка, обожающего запускать художественно растерзанные трупы бродить по коридорам и подсыпать в чужой суп всяческую гадость.        — Синчэнь, слушай, — очень отчаянно начала она, быстренько возвращаясь к собственным жалобам на Паучиху. — Если у тебя хорошо с историей, не одолжишь конспекты? Это же общий курс, да?        — Конечно, — без раздумий пообещал Синчэнь. — Занесу тебе завтра, ты в какой комнате живешь?        А-Цин, не раздумывая, назвала номер комнаты, всей кожей ощущая раздражение Сюэ Яна, направленное на нее. Он молча потерся носом о шею Синчэня, вернувшись к полному игнору посторонних.        Но А-Цин чуяла, что война объявлена. Техника безопасности шла лесом.        В следующий раз они встретились спустя пару дней. А-Цин возвращалась с пар, и Сюэ Ян подкараулил ее у комнаты. Он расслабленно стоял, прислонившись к дверному косяку и сыто улыбался.        — Здравствуй, А-Цин.        — Привет, — храбро пожала плечами А-Цин. Гуя с два она покажет этому гаду, что боится! — Чего надо?        — Ах, как грубо, — картинно расстроился Сюэ Ян. — Я просто хотел позвать тебя покурить.        — Я не курю, — поморщилась А-Цин.        — Зато я курю!        С этими словами Сюэ Ян бесцеремонно схватил ее за руку и поволок на кухню. А-Цин послушно поплелась. Сопротивляться она сочла бессмысленным. К тому же, у нее уже был трофей: стопка конспектов, написанных идеально-ровным почерком, со сносками и выделенными тезисами.        Читая их, А-Цин окончательно уверилась, что Сяо Синчэнь — небожитель и его надо спасать.        Итак, они стояли на кухне, с которой при виде Сюэ Яна быстренько свинтил грустный культист с кастрюлей недоваренных макарон. А-Цин скрестила руки на груди и хмуро сдула со лба непослушную челку.        Сюэ Ян достал из пачки две сигареты, одну прикурил от крошечного талисмана, вторую — от первой и протянул А-Цин.        — Держи.        — Эй! Я сказала, что не курю!        — Держи-держи. Разговор будет долгим, крошка.        — Ты правда считаешь, что это круто? — скривилась А-Цин, все-таки забирая у него сигарету и с сомнением разглядывая. — Ну, эти все «детки», «крошки» и все такое. Говоришь, как в хреновом боевике. И ведешь себя как мудак.        — А я, крошка, и есть мудак, — радостно подтвердил Сюэ Ян. — Но не всегда, а только по обстоятельствам. И сейчас обстоятельства вынуждают меня заткнуть тебе рот, выколоть глаза и, может быть, отрубить руки. А потом анимировать их, чтобы они тебя задушили.        — Но? — если б он реально хотел, то уже бы начал, мудро рассудила А-Цин. Холодок ужаса, конечно, щекотал ее нервы, но отчего-то вместе с тем на нее снизошло прямо нордическое спокойствие.        — Что «но»? — приподнял брови Сюэ Ян.        — Вот и я спрашиваю, — А-Цин все-таки затянулась. Конечно, она пробовала курить в старшей школе, и ей не понравилось. Сейчас тоже не нравилось, зато выглядело наверняка круто. Ну, или Сюэ Ян считал, что курящий человек крутой. — Что останавливает?        Ужас этажа пожал плечами и ничего не ответил. С минуту они курили молча.        — Ты меня бесишь, — поделился Сюэ Ян вдруг неожиданно миролюбиво. — Какого хера тебе понадобилось от Синчэня?        — Конспекты мне понадобились, — снисходительно фыркнула А-Цин. — И ты тоже меня бесишь.        — Тебе не говорили, что меня лучше не злить?        — Говорили, — то ли сигарета так действовала, то ли А-Цин просто обнаружила в себе нескончаемый ресурс веселого адреналин-зависимого мазохизма. — Но, походу, твоя репутация сильно преувеличена.        — Хочешь проверить? — осклабился Сюэ Ян. Он ничего мне не сделает, напомнила себе А-Цин. Хотя бы потому, что Синчэнь, наверное, расстроится.        Сюэ Ян был отвратительной невыносимой сволочью, конечно же. Он повадился таскать А-Цин курить, навсегда одалживал ее продукты и никогда не делился своей едой, а также полюбил рассказывать, как провернул очередную супергениальную сомнительную сделку и заставил на себя работать очередного наивного дебила.        А-Цин подозревала, все дело в том, что Синчэню о своих делишках он рассказать не мог, с Сун Ланем сплетничать не позволяла конфронтация, а похвастаться хотелось.        Почему она сама его слушала и высмеивала, но на хер не посылала, она не имела понятия. Возможно, инстинкт самосохранения атрофировался еще не до конца. Это было стремно. Очень стремно. Так стремно, что А-Цин даже собой немного гордилась.        Минъянь, когда услышала об этих встречах, чуть не разбила какие-то невероятно дорогие духи.        — Ну ты пипец рисковая, — присвистнула. — Я понимаю, тебе нравится Синчэнь, он всем нравится, но из-за этого общаться с Сюэ Яном!        — И ничего он мне не нравится, — скривилась А-Цин, чувствуя предательский жар на щеках. — А если и нравится, то там совсем безнадежно. Херня это все.        — Это верно, — вздохнула Минъянь. — От мужиков вообще одни проблемы. Но блин, ты реально герой. Победитель по жизни. Не волнуйся, амиго, я никому не расскажу, что ты тусуешься с нашим маньячиком.        А-Цин мрачно хмыкнула. Конечно, победитель, ясен хрен, по жизни. В способности Минъянь никому не рассказать она тоже не очень верила. То есть, рассказать-то может и не расскажет, но в анонимной универской группе напишет обязательно.        Хорошо, что Сычжуй с соседями сплетни не читали. На момент разговора они уже успели с Сюэ Яном познакомиться и от Сюэ Яна, соответственно, пострадать.        И потом, сплетня про то, что зловещий Сюэ Ян иногда тусуется с первокурсницей, звучит максимально неправдоподобно и все равно не сможет затмить любимую сплетню старшекурсников о том, что декан спит со своим бессменным ассистентом.        Тема «кто с кем спит» вообще очень живо интересовала обитателей интернет-сообщества. Периодически там возникали совсем уж дикие слухи. Поэтому когда А-Цин однажды, среди мнимого спокойствия второго семестра, обнаружила там короткую заметку, мол, «инфа сотка, Вэй Усянь трахается с доцентом Ланем!», она не удивилась. Но отчего-то заинтересовалась.        Профессора Вэя она уважала. Да его все уважали и чуть-чуть побаивались, а студенты-духовники, вроде бы, совсем не чуть-чуть побаивались Лань Ванцзи. Они преподавали на разных факультетах и вроде бы почти не пересекались, потому, если по отдельности и становились периодически героями тайной интернет-хроники, то вместе… Новость была слишком безумная, а потому могла вполне оказаться правдой.        Под постом уже успела собраться маленькая, очень жаркая дискуссия. А-Цин нашла ник Минъянь, конечно же, отстаивающей позицию «за», вздохнула, и призадумалась.        Можно было бы, конечно, ничего не делать. Но с другой стороны, у нее кончились специи и сигареты, а Сюэ Ян был ей должен целую тонну пельменей. И Сюэ Ян не сидел ни в каких группах, зато обожал все про всех знать и всех шантажировать.        При мысли о том, что заклятый (и зловещий) приятель посулит ей за такую инфу, у А-Цин сладко засосало под ложечкой. И она, отбросив все сомненья, направила стопы в Бездну.        Дверь девятьсот второй была приоткрыта. А-Цин все равно осторожно постучалась, и только потом заглянула.        Филиал Бездны был стандартной трешкой с встроенным шкафом и двумя кроватями, обычной и двухъярусной. На шкафу красовалась кривая анимационная схема синей ручкой, с кучей исправлений. Письменный стол погребали под собой бумаги и контейнеры с образцами, с краю примостилась метелка для изгнания духов. На стене висел гуцинь. На полу, на чудовищно вылинявшем, насквозь прожженном ковре сидел, скрестив ноги, Сун Лань и грустно печатал в ноутбуке. Рядом с ним лежал учебник артефактологии и стояла поллитровая кружка с кофе.        — Можно написать «нелинейный импульс», если он вроде как линейный, но прерывистый? — спросил он, поднимая на А-Цин усталый взгляд.        — Курсовая? — сочувственно хмыкнула А-Цин. С Сун Ланем она почти не пересекалась, но подспудно его уважала.        — Он в третий раз ее сдает, — вредненько доложили с верхней кровати. Кулек из пледа на ней зашевелился, и наружу высунулась встрепанная заспанная голова Сюэ Яна. Со вкусом зевнула. — Бе-е-езнадежный идиот.        — Заткнись, — мрачно буркнул Сун Лань. — Я про твои пересдачи молчу.        — Потому что любишь свой язык!        — Потому что я тактичный! В отличие от.        — Да-да-да, — Сюэ Ян выпростал из-под пледа руку и изобразил ладонью «бла-бла-бла». Потом свесился с кровати, обозрел подкроватное пространство нижнего яруса и нахмурился. — А где детка?        — Синчэнь, — с нажимом буркнул Сун Лань. — Ушел за продуктами. Хотя была твоя очередь.        — Моя детка обо мне заботится, — тут же расплылся в улыбке Сюэ Ян. — В отличие от.        — С хрена ли мне о тебе заботиться? — опешил Сун Лань. — Ты псих и ты меня бесишь.        — Какие мы нежные, — фыркнул Сюэ Ян и наконец-то соизволил обратить внимание на А-Цин, с любопытством наблюдающую всю сцену от порога. — А тебе чего, мелочь?        — Да так, — А-Цин постаралась изобразить самую таинственную рожу на свете. Подвигала бровями. — Есть один слух, тебе понравится. Но за него я хочу минимум шоколадку!        — Охренеть как обнаглели дети, — пожаловался Сюэ Ян в пространство. — Она еще и торговаться со мной будет!        — Так тебе и надо, — едко отозвался Сун Лань. — Когда-нибудь появится храбрец и свергнет твою диктатуру.        — Когда-нибудь ты сдашь курсач Цзян Чэну, — в тон ему хихикнул Сюэ Ян. — Но только не сегодня!        Сун Лань запустил в него книгой, но печально известного универского маньяка помимо съехавшей крыши отличала превосходная реакция. Легко увернувшись, он стек с кровати на пол, сладко потянулся, демонстрируя обнаженный торс во всей красе (нет, А-Цин не смотрела!) и цапнул с ближайшего стула аккуратно сложенную белую футболку.        — Смотри, крохотуля, если твоя сплетня не стоит моей сиесты, я тебя вскрою и распотрошу.        А-Цин только пожала плечами. Во-первых, сплетня того определенно стоила. Даже если это не правда, Сюэ Яну будет интересно разузнать подробности, он ведь все время ошивается у Вэй Усяня. Заодно и А-Цин правду узнает, окольными путями.        А во-вторых, этот придурок столько раз грозился ее убить, что она уже привыкла и относилась к угрозам вполне философски. Иными словами, больше не парилась.