Прикладная некромантия

       Подарочная голова насмешливо пялилась на Сычжуя через мутное стекло банки. Сам Сычжуй старался особенно на нее не смотреть, и все равно украдкой косился.        Цзинь Лин рядом экспрессивно раскачивался на стуле и хмурился.        Помимо зловещей головы и стола, один вид которого тоже пробуждал воспоминания, здесь, на самом деле, не было ничего интересного. Шкафы с папками, несколько учебников на подоконнике прижимают плотные жалюзи, в углу чахнет пыльное алоэ, а над ним висят на вешалке лабораторные халаты всех мастей. Под ними — комбинезон химзащиты.        Угу. Совершенно ничего интересного. За исключением исполинских размеров задницы, в которой они оба находились.        Профессор Вэй Усянь, в очень узких кожаных штанах и широченной черной футболке с флуоресцентной зеленой пентаграммой, стоял у окна, скрестив на груди руки, и насмешливо щурился. Его волосы окутывали его лохматым ореолом ниже локтей. На фоне тонких полосок света из-за жалюзи выглядело… пугающе.        — Ну и я вас таки слушаю, — поторопил профессор, нарушив такую благостную, такую мертвую тишину.        Передние ножки стула Цзинь Лина с грохотом обрушились на плитку.        — Мы тут вообще ни при чем!        — Я так и понял, — профессор хмыкнул. — Когда обнаружил вас в объятьях друг друга в шкафу у А-Чэна. Конечно же, я все правильно понял! Но для первого свидания могли бы подыскать что-нибудь менее экзотичное.        — Ч-что?! — задохнулся от ярости Цзинь Лин. — Да ты!.. Да причем тут!.. И вообще, кто бы говорил!        Сычжуй постарался съежиться и стать как можно более незаметным. Становиться на пути у разъяренного друга и его определенно внутрисемейных разборок ему не очень хотелось. И, на минутку, он стоял на пороге исключения. На первом курсе. Без права восстановления.        Отец убьет его, но прежде его морально уничтожит дедушка Цижэнь. «Я всегда говорил, что некромантия на кафедре этого Усяня — кривая дорожка!» — вот, что он скажет.        Дедушка Цижэнь (на самом деле, двоюродный дедушка, отцу и дяде Сичэню он сам приходился дядюшкой) вот уже много лет занимал должность декана факультета духовной магии, «старейшего и поддерживающего самые традиционные подходы».        Интересно, насколько плохо станет дедушке, когда он узнает вообще все обстоятельства? И какие за этим знанием последуют санкции? Сычжуй невольно поежился.        Вэй Усянь и Цзинь Лин тем часом закончили обмениваться колкостями, и профессор принял очень серьезный вид.        — Шутки в сторону. Вы понимаете, ребята, что вы в дерьме? А-Юань?        — Понимаем, — смиренно вздохнул Сычжуй. — Но Цзинь Лин вам не соврал, мы тут действительно почти ни при чем.        — Дайте угадаю снова, — на сей раз профессор не улыбался. — Вы вляпались в А-Яна.        Мысленно Сычжуй вознес хвалу всем существующим богам за то, что ему не пришлось говорить это вслух.        Цзинь Лин вскочил.        — Да, блять, мы вляпались в фейский контракт с твоим ненаглядным Сюэ Яном!        — И как же? — хитро сощурился Вэй Усянь. — С чем он вам помогал?        — Это совершенно не важно!        — Отнюдь, — профессор смерил «племянника» долгим насмешливо-разочарованным взглядом и в упор посмотрел на Сычжуя. — Вряд ли от моего ненаглядного А-Яна вам потребовались рецепты кофе. А теперь, если реально не хотите, чтобы это все ушло дальше меня, колитесь, братцы-кролики.        Цзинь Лин насупился. Сычжуй уже слышал шелест ритуальных денег на своих поминках.        Но выбора ужасный профессор Вэй им не оставил. Между перспективами когда-нибудь нарваться на месть Сюэ Яна и окончить студенческую карьеру прямо сейчас они оба, не сговариваясь, выбрали первую.        — Сюэ Ян попросил нас туда забраться, чтобы мы поменяли курсовую Сун Ланя на нормальную, — честное слово, Сычжуй готов был провалиться сквозь плиточный пол куда-нибудь поглубже в Бездну. Или хотя бы в мирный культистский подвал. — Потому что… потому что профессор Цзян нас, наверное, не стал бы убивать, если бы мы попались.        — Ну вот это не факт, — фыркнул Вэй Усянь. — У него вчера было охренительно плохое настроение.        — Оно у него всегда такое, — едва слышно пробормотал Цзинь Лин.        — Ни фига, — авторитетно тряхнул челкой профессор. Прошелся до стола и преспокойно уселся на столешницу, закинув ногу на ногу. Кожаные штаны угрожающе скрипнули. — Существует множество оттенков гнева нашего дорогого светила артефактологии, полутона там всякие, нюансики. Тебе ли не знать, А-Жулань?        — Меня зовут Цзинь Лин, — скрипнул зубами Цзинь Лин. Мстительно сощурился. — Кстати, какого хрена Сюэ Ян в курсе, что ты трах… — тут он покосился на Сычжуя и осекся. — Короче, что ты с этим… доцентом Лань? Ты совсем дебил?        — Во-первых, — Вэй Усянь скрестил руки на груди. — Хватит подрывать мой авторитет перед А-Юанем. Ты щас мой студент и он тоже, так что фильтруйся. А во-вторых, что, правда, в курсе?        Цзинь Лин посмотрел на него как на идиота. Сычжуй восхитился его храбростью и непробиваемостью.        Профессор присвистнул.        — Так, ладно, ладненько, придется все же с ним поговорить.        — Уж поговори, — Цзинь Лин тоже скрестил на груди руки. Но поверх тонкого желтого свитера это выглядело и вполовину не так внушительно, как поверх флуоресцентной пентаграммы. — И вообще…        — Но это потом, — перебил его профессор. — А пока нужно решить, что же мне с вами делать.        У Сычжуя, как ни странно, в животе ничего не екнуло. Похоже, отъекалось уже, сколько можно. По крайней мере, их ведь не выпрут?        Их не выперли, но, возможно, к худшему. Сычжуй тоскливо оглядел фронт предстоящей работы, и ему стало дурно. Рядом Цзинь Лин нервно заламывал пальцы, стараясь не коситься на их провожатого.        — Так что вы натворили? — очень вежливо и негромко спросил старший аспирант Вэнь Нин, первым проходя в секционную и щурясь на лампу дневного света. — Прогуляли коллоквиум? Или какой-то эксперимент мастеру угробили?        Сычжуй промычал нечто неопределенно-согласное. Вэнь Нин его, естественно, напрягал, как всех. Хотя Призрачный Аспирант, любимое детище профессора Вэя и предмет его же многочисленных премий (и одного судебного процесса по вопросам этики), выглядел очень живенько. Носил уютные серые свитера, туго собирал волосы, физиономию имел вполне хорошенькую, разве что чересчур бледную.        Только иногда впадал в поистине легендарную лютую ярость. Мелочи какие.        Сычжуй, конечно, хотел бы, чтобы его первая отработка оказалась и последней, но только если не по причине смерти в зубах мертвеца. Пусть даже легендарного, и всегда, на памяти Сычжуя, скромного и вежливого.        Вэнь Нин немного скованным, и все равно широким жестом обвел прохладное пространство секционной. Одну стену от пола до потолка закрывали морозильные камеры, вдоль другой тянулся ряд контейнеров с формалином, в точности как в плохом фантастическом кино. Они еще и подсвечивались зеленоватым, а внутри плавали крепко законсервированные трупы, мавки и причудливые низшие демоны, а также отдельные их детали.        В центре стояли через равные промежутки столы из нержавейки. Некоторые пустые, некоторые — с малопривлекательными ошметками.        — Здесь обычно младшие аспиранты возятся, а их нереально заставить за собой убрать, так что работы у вас много, уж простите, — судя по тону, Вэнь Нин действительно им сочувствовал. Но Сычжуй все равно стремался смотреть ему прямо в блеклые мертвые глаза. — Так, по оборудованию. Ведра и тряпки в подсобке, чистящие средства там же в шкафчике, вода горячая с утра была. Там же халаты найдете, наверное. Если понадобится помощь, я в лаборатории буду, хорошо?        Сычжуй кивнул, покосился на явно нервничающего Цзинь Лина. Пожалуй, впервые он видел друга настолько не в своей тарелке, даже припоминая их эскападу с курсовой. Захотелось снова взять его за руку.        Призрачный Аспирант действительно оставил их на произвол судьбы, скрывшись в недрах лаборатории, снабженной кодовым замком, и Сычжуй мысленно выдохнул. Вместе с по-прежнему молчаливым, однако слегка приободрившимся Цзинь Лином они нашли в подсобке пресловутое «оборудование» и вернулись в секционную, успевшую, кажется, стать еще холоднее и тоскливее.        — А ведь у нас тут со второго курса будут пары по полной анимации, — неприязненно поежился Цзинь Лин. — Давай я столы, а ты ящики?        — Мне все кажется, — не удержался Сычжуй, натягивая латексные перчатки. Хотя здесь больше подошли бы резиновые, но резиновая в подсобке нашлась только одна, с двумя неровно откушенными пальцами. — Что ты боишься мертвецов.        — Ха! С чего ты взял?! — Цзинь Лин с лицом убийцы выжал тряпку над ведром. Сычжуй уверился, что на месте несчастной сейчас представили его шею.        Он неопределенно мотнул головой. Заодно убедился, что с шеей все в порядке (прикладной курс вуду начинался только с четвертого семестра, но мало ли).        — Просто мне так показалось.        — Тебе. Показалось, — ледяным тоном отрезал Цзинь Лин. — Иди и мой шкафы.        — Да, молодая госпожа, — пробормотал Сычжуй, отворачиваясь, и сноровисто увернулся от полетевшей ему в затылок злосчастной тряпки.        Цзинъи, намедни позабытый ночью у универа, мог считать себя отмщенным. Да он, строго говоря, и счел сразу же, как узнал про отработку. Он тогда сочувственно положил Сычжую руку на плечо и пожелал мужаться.        Теперь Сычжуй мужался. Он храбро вымыл морозильные камеры и шкафы снаружи, для самых верхних даже притащил из подсобки лестницу, порадовался, что не нужно омывать сами трупы, сходил поменял воду и теперь раздумывал, как бы поэффективнее заняться формалиновыми контейнерами.        Тем более, что к некоторым из них тянулись целые букеты спутанных проводов, поросшие клубками пыли.        Цзинь Лин брезгливо и неспешно протирал столы, скидывая все неопознаваемые ошметки в мусорный мешок. Идентифицируемые органы он брал двумя пальцами и откладывал отдельно, на самый грязный стол. Там уже выросла небольшая кучка.        Сычжуй решил, что из принципа не будет помогать это рассортировывать. Цзинь Лин, конечно, сильно ему нравился, но собственная гордость ему нравилась тоже.        К слову о гордости и всяком. Он так и не придумал, как бы нормально поговорить с отцом. Кроме шуток, в свете последних происшествий новость о его страстном романе с коварным профессором Вэем почти померкла.        И отцу, помимо прочего, придется объяснять про отработку, если, конечно, все уже не объяснил непостижимым образом профессор Вэй.        Сычжуй вздохнул, снова сходил поменять воду и принялся распутывать пропыленные провода у ближайшего контейнера. На существо, помесь быка и лягушки с тремя парами блестящих жучиных глаз на пупырчатой морде, он старался не смотреть.        — Ты позвонил отцу-то? — внезапно нарушил молчание Цзинь Лин, точно прочтя его мысли.        — А что? — осторожно уточнил Сычжуй. Медленно выдохнул: от неожиданности он дернулся и едва не выдернул провода из разъемов. У этой юной госпожи что, внезапно развился дар телепатии?!        Цзинь Лин пожал плечами.        — Да так. Думаю, как дерьмово учиться в окружении родаков. Тебе-то еще норм…        Сычжуй благоразумно промолчал. Тем более, в сравнении с ситуацией товарища, ему реально было «еще норм». Он же не на «духовном» факультете, где помимо отца обитает милейший дядя Сичэнь, в свое время торжественно отказавшийся от должности декана в пользу двоюродного дедушки Цижэня.        Дядя Сичэнь был действительно милейшим и даже немного героическим. Сычжуй, во всяком случае, искренне восхищался его попытками хоть как-то социализировать Ванцзи. Правда, иногда дядина дипломатичность и стремление к окружающей гармонии откровенно пугали.        А вот двоюродный дедушка Цижэнь по праву занимал достойное место в студенческих страшилках, наравне с «Паучихой» мадам Юй, взрывоопасным деканом «боевиков», замдекана демонологов и комендантом общежития.        Цижэнь никого не бил, зато вполне мог занудить досмерти и буквально изничтожить провинившегося студента морально.        Вспомнив пару особо знаменательных семейных ужинов, Сычжуй поежился.        Цзинь Лин тем часом продолжал бурчать.        — …и если он реально не сдаст нас дяде Цзяну, нам реально повезет. Если маме расскажет, ничего страшного, наверное, мама просто посмеется, она у меня клевая. А вот дядя Цзян… и потом, этому Сун Ланю тоже пиздец, если дядя Цзян узнает, и нам пиздец, честное слово…        — Да я понял! — не выдержал Сычжуй. — Не нагнетай, пожалуйста!        — Я не нагнетаю, — Цзинь Лин сурово выпрямился, зыркнул из-под челки. — Я не паниковать пытаюсь.        — И как? Получается?        — Угу, кучами. Стараюсь не думать, что за дверью у нас лютый мертвец, который в любой момент может съехать с катушек!        — Да ладно тебе, — заступился за Призрачного Аспиранта Сычжуй. Все-таки Вэнь Нин всегда хорошо к ним относился. — Пары-то он нормально ведет. И кстати, я не понимаю, ты зачем вообще пошел сюда учиться, если трупов боишься?        — Ничего я не боюсь! — моментально взвился Цзинь Лин, в запале взмахивая грязной тряпкой. — И я вообще на демонолога потом перейду!        — Так демоны хуже трупов, — мудро заметил Сычжуй. Постучал пальцем по стеклу жабомонстра. — Посмотри, какая жесть.        Жабомонстр дрогнул в формалиновом растворе. Все его жучиные глаза шевельнулись разом и совершенно точно уставились на Сычжуя через мутное стекло.        Сычжуй отшатнулся назад, ногами запутался в ворохе только-только разобранных и освобожденных от пыли проводов. В разъеме контейнера что-то зловеще щелкнуло и заискрило.        Формалин вскипел. Жабомонстр раззявил широкую лягушачью пасть.        Сычжуй, чудом удержавшийся на ногах, поспешил отскочить как можно дальше, бедром пребольно вписался в угол анатомического стола.        — Какого гуя?!        Монстр продолжал медленно пошевеливаться. Провода искрили.        — Аспирант Вэнь! — заорал Цзинь Лин не своим голосом, складывая пальцы в упокаивающую печать.        — Да стой!.. — попытался остановить его Сычжуй. — Оно все равно не выбере…        Цзинь Лин не стал ждать, взмахнул руками и со всего маха приголубил контейнер печатью. Сычжуй успел заметить минимум две ошибки в сигнатуре, прежде чем стекло пошло крупными трещинами и лопнуло. Тошнотворный запах резанул глаза. Кипящий формалин выплеснулся на пол, жабомонстр стремительно поднял свои пупырчатые бычьи телеса на дыбы и прыгнул.        Сычжуй зажмурился и попрощался с жизнью. Цзинь Лин прижался к нему всем телом, на одной ноте шепотом повторяя: «Блябляблябля…».        Их обоих обдало горячими липкими брызгами, раздался грохот, вой и рычание.        Потом все стихло. Сычжуй утер лицо (по щекам что-то медленно стекало) и рискнул открыть глаза.        Вся секционная была заляпана ярко-зеленой демонической слизью. В эпицентре, прикрывая незадачливых студентов широкой спиной, стоял аспирант Вэнь, от одежды которого остались только художественные лохмотья.        — Ну как же у вас так вышло? — очень грустно спросил аспирант Вэнь, оборачиваясь к ним.        Руки у него были по локоть в зеленых ошметках, а пупырчатую лягушачью голову с жучьими глазами он осторожно прижимал к себе.        Остального монстра он, судя по всему, разодрал на клаптики голыми руками. При этом лицо Призрачного Аспиранта сохранило участливое, чуть обеспокоенное выражение.        — Никогда больше не буду думать пропустить его пары, — страшным шепотом поделился Цзинь Лин куда-то Сычжую в шею.        Сычжуй сглотнул. Оказывается, он со всей силы стиснул товарища в объятьях. И они оба с ног до головы были в слизи.        — Так и знал, что не нужно вас без присмотра оставлять, — печально вздохнул Вэнь Нин. — Хорошо, что я сразу вас услышал. Эти демоны добычу целиком заглатывают и могут в канализации прятаться. Профессор Вэй бы очень расстроился.        — М-мы бы тоже, — выдавил Сычжуй.        — Нет, вы бы уже не расстроились, — серьезно покачал головой Вэнь Нин. — А теперь профессор тоже расстроится, он любил этот образец.        Сычжуй снова сглотнул. Разжал объятья, выпуская Цзинь Лина, но тот тут же схватил его за руку и вздернул нос.        — Это была случайность! И вообще, техника безопасности…        — Да какая тут техника безопасности? — отмахнулся старший аспирант. — Только естественный отбор.        Друзья переглянулись. Не то чтобы они уже этого не поняли.

***

       Вэй Усянь сидел за столом и, прищурившись, разглядывал их троих поверх коробки с рисовой лапшой, почти бордовой от молотого красного перца. Серьезно, Сычжуй определенно видел поднимающийся над порцией парок, острый, как ветер ада.        Ветер ада, очевидно, навеял еще и Сюэ Яна, который придвинул к столу стул и невероятным образом уселся по-турецки, подвернув под себя ноги.        Со стола исчезло все лишнее, кроме подарочной головы. Зато на столе появились две чайные чашки, собственно, лапша и наполовину съеденный вафельный торт с шоколадом.        — Вау, — сказал Сюэ Ян и уронил кусок, который как раз собирался надкусить, к себе на колени шоколадом вниз.        Сычжуй неловко переступил с ноги на ногу. Грустный Вэнь Нин застыл в дверях, выставив перед собой голову жабомонстра как щит.        — Только, блять, его тут не хватало, — прошипел Цзинь Лин, все еще пытающийся выпутать липкие нити зеленой слизи из волос. — Какого хрена он тут забыл?!        — Мы обсуждаем вопросы этики, — машинально отозвался профессор Вэй донельзя ошарашенным голосом. — Что у вас опять, на хрен, случилось?!        Он экспрессивно вонзил палочки в лапшу и вскочил. Обогнул стол, подошел поближе, недоверчиво разглядывая своих прячущихся за аспирантом студентов. Кажется, он не знал, ржать ему или злиться.        Сычжуй тоскливо покосился на угвазданного Цзинь Лина, на Вэнь Нина в липких лохмотьях, на такого же чудовищно грязного себя. А уж воняла зеленая слизь хуже некуда!        Однако профессора запах, видимо, не смущал.        — Гуй меня раздери, вас как будто все демоны Бездны жевали! Жулань, блин, да как?! — он хотел было схватить Цзинь Лина за плечи, но передумал на полпути и просто критически осмотрел. — Что вы сделали с бедной лягушкой?        — Это все я, — храбро выступил вперед Сычжуй. Вэй Усянь тут же переключился на него. Подбоченился.        — Что «все»?        — Я случайно отключил питание у контейнера, — повинился Сычжуй. — А потом…        — А потом, — перебил его Цзинь Лин, тоже вдруг выступая перед грозными профессорскими очами. — Я случайно налажал с печатью. Так что это я виноват.        — Нет, если бы я не… — попытался было возразить Сычжуй. Цзинь Лин смерил его страшным взглядом.        — Помолчи! Вэй Ин, Юань ни при чем, он же правильный! Я облажался, и все вышло…        — …случайно, я понял, — покивал профессор. Сощурился. — Так. А-Нин, солнышко, убери эту дрянь с глаз моих, пожалуйста. Жулань, я все понял, отмывать секционную после отмывания секционной вы будете прямо сейчас, но под моим чутким руководством. А-Ян, захлопнись, я слышу, как ты ржешь. Юань… — тут он шагнул к Сычжую, ловко ухитрившись не прикоснуться к ним с Цзинь Лином даже краешком футболки. Навис довольно угрожающе. Он спит с моим отцом, подумал Сычжуй и устоял. — Никогда не видел, чтобы А-Лин брал на себя вину, так что, Юань, если ты обидишь нашу принцессу, я тебя вскрою и анимирую твой кишечник!        И он широко улыбнулся.        — Это кто тут принцесса! — взвился Цзинь Лин, покраснев до корней волос, и попытался натурально профессору врезать. Но тот мистическим образом увернулся, даже капельки слизи на него не попало.        Цзинь Лин, впрочем, не сдался, окончательно забыв, походу, что вообще-то пытается прибить препода на рабочем месте.        Сычжуй сглотнул, медленно выдыхая. Не-ет, в этом универе положительно нужно иметь железные нервы и стальные яйца! И мало того, так Сычжуя еще и угораздило вмазаться по полной в капризный злобный кошмар с самым большим количеством опасных дядюшек в мире…        Зато с такими угрозами понятно, как развеселый профессор Вэй нашел общий язык с Сюэ Яном.        Сюэ Ян, кстати, бессовестно ржал. Сычжуй мрачно пожелал ему подавиться тортиком. Про себя пожелал, естественно — самоубийцей он не был. Хотя периодически именно латентным самоубийцей себя и ощущал.        Они, разумеется, отмыли секционную, под конвоем Вэй Усяня, зато рекордно быстро. Профессор даже велел Вэнь Нину самому убирать ошметки жабомонстра. Что, на взгляд Сычжуя, было не слишком справедливо — все же, Призрачный Аспирант их с Цзинь Лином спас. Однако жаловаться и за справедливость ратовать он, конечно же, не собирался.        …этот универ делал из Лань Сычжуя ужасного, ужасного человека. Не то, чтобы Сычжую не нравилось.        А отцу он все-таки позвонил. Подумал, что с такой жизнью другой возможности может вообще не представиться.        Они пообедали вместе, в обоюдно неловкой тишине, потом Сычжуй набрался храбрости и заявил прямо:        — Пап, я не против. В смысле, если тебе нравится профессор Вэй, то ладно, я просто… мне просто… ну…        — Нужно привыкнуть, — очень тихо докончил Лань Ванцзи. В глазах его мелькнуло что-то, подозрительно напоминающее счастливую нежность, а руки перестали методично сворачивать салфетку.        — Точно, — с облегчением улыбнулся Сычжуй. — Нужно привыкнуть. Но я за тебя рад. Правда. И Цзинь Лин на самом деле тоже не против, он просто… сложный.        Вспомнив о Цзинь Лине, Сычжуй опять замялся. Потом решил, что раз собрался быть храбрым — будь храбрым до конца, экстренно помолился всем существующим богам и демонам и выпалил.        — Пап… а как так вообще получилось? То есть, как ты его добился?        Нежность во взгляде Лань Ванцзи медленно сменилась ужасом, и Сычжуй впервые в жизни с умилением увидел, как у его строгого отца отчаянно краснеют уши.        Но ему, в конце концов, нужен был авторитетный совет. Не спрашивать же, как завоевать Цзинь Лина, у дяди Сичэня.        Сычжуй и его дипломатичную лекцию про тычинки и пестики в свое время едва выдержал.