Прикладная некромантия

       Таким образом практика у Сычжуя закончилась на неделю раньше, но, конечно, все не могло быть просто.        К утру озабоченные зомби в самом деле упокоились, и куратор (который, оказывается, успел заснять феноменальную трупную оргию на телефон), сияя, отправил декану отчетное видео.        У Сычжуя слипались глаза, остальные тоже спали на ходу, и потому даже Цзинь Лин ни слова не сказал, пока они четверо мрачно наблюдали за процессом. Ло Бинхэ с блаженной улыбкой подкидывал телефон вверх, в синие небеса, потом ловил, смотрел, сколько процентов загрузилось в мессенджер и повторял процедуру.        На двадцатом подкидывании Сычжуй сбился, махнул рукой и ушел спать. Оуян Цзычжэнь и Цзинъи уползли еще раньше, Цзинь Лин мужественно ждал кураторской отмашки, но в конце концов задремал стоя, ткнувшись лбом в надежное Сычжуево плечо.        По крайней мере, Сычжуй в глубине души полагал свое плечо надежным.        Так или иначе, куратор про них совершенно забыл, занятый телефоном, и Сычжуй увел кактус своего сердца почивать.        Декан на Бинхэ орал долго и со вкусом. Собственно, случилось это вечером, сразу после скудного практикантского ужина, который Бинхэ пришел разделить с подопечными.        Зазвонил злополучный телефон, господин куратор глянул на экран, побледнел, покраснел, судорожно сглотнул, пригладил лохматые кудри, одернул очередную суперузкую футболку, истерически откашлялся и, наконец, ответил.        — Кхм. Добрый вечер, учитель! Ваш бедный ученик…        Из динамика донеслось злобное шипение.        — Но… — Бинхэ спал с лица. Шипение стало громче.        — Учи…        Но оправдания декан слушать явно не желал. Шипение переросло в вопли, разобрать отдельные идиомы которых получалось даже без громкой связи.        — Бальзам на душу, — одними губами шепнул Цзинъи. Цзычжэнь дал ему пять. Цзинь Лин нехорошо улыбнулся.        Сычжую посеревшего и как-то разом съежившегося куратора было чуточку жаль, но он вспомнил дивную ночь в защитном поле под аккомпанемент стонов сношающихся зомби, и жалость растворилась в эфире.        — …первый курс! — орала трубка (очень интеллигентным глубоким голосом). — Да ты знаешь, кто!.. да ты представляешь, сколько я выслушал!.. Это даже в программу не входит!.. да у тебя все мозги сползли!..        Бинхэ отодвинул трубку от краснющего уха и сидел ни жив, ни мертв.        — Ты позвонил родителям? — тихо уточнил Сычжуй у Цзинь Лина. Цзинь Лин, в противовес куратору, с каждым деканским пассажем становился все довольнее и довольнее.        — Я же не дебил, — фыркнул он. — Я отослал фотку Вэй Ину, дяде Цзиню и дяде Цзяну.        Он достал телефон и продемонстрировал, собственно, фотку: свое мрачное селфи на фоне защитного поля, вторым планом Бинхэ размахивает руками, указывая на трахающихся зомби.        И когда только успел?        — А Вэй Усяню зачем? — уточнил Сычжуй, давая себе клятву никогда больше Цзинь Лина всерьез не доводить. — Он же на конференции.        — А пусть завидует, что я видел зомбисекс, а он нет. Тоже мне, великий некромансер!        В общем, если коротко, Бинхэ получил выволочку, профессор Вэй обещал непременно приехать изучить чудо-аномалию, саму аномалию моментально признали негодящейся для неокрепших первокурсных умов (Сычжуй всерьез опасался, устоял ли деканат после нашествия высокоактивных дядь Цзинь Лина) и четверых незадачливых практикантов с почетом спровадили на электричку до дома.        Отчет им, правда, все равно предстояло писать и защищать, и Сычжуй, тоскливо читая дорогой свои разрозненные заметки, пытался придумать способ получения приемлемой работы из… вот этого вот всего.        Для начала он рассказал о практике отцу. Пришлось постараться, изобретая вежливую, цензурную и хоть самую малость пристойную версию, но ведь отчет тоже предполагал пристойность и все вот это вот.        Они, как водится, сидели на кухне, Лань Ванцзи пил чай, Сычжуй — кофе, и разговор по началу тек как обычно.        — …в общем, куратор Ло получил выговор за, э-э… безответственность и развращение юных умов, то есть, нас, и поэтому…        — Юань, — неожиданно вклинился отец. Сычжуй аж вздрогнул. — Вэй Ин сказал, ты теперь вместе с сыном его сестры.        — А? — получилось только глупо рот открыть.        Ну, профессор Вэй!        — Я надеюсь, вы оба благоразумны, — невозмутимо продолжил отец и со стандартным, совершенно нейтральным лицом отпил еще чаю. Уши у него, правда, чуть порозовели.        — Да, — получилось удивительно храбро. — Да, мы вроде как… вместе. И благоразумны, отец, тебе нечего тревожиться.        — Сичэнь хотел с тобой поговорить в ближайшие учебные выходные.        — Хорошо, — дурное предчувствие свернулось у Сычжуя холодным комком в желудке. — А почему не раньше? Он же часто заходит.        Ванцзи бесстрастно пожал плечами.        Предчувствие только окрепло.        Все хорошее имеет свойство заканчиваться, и летнее спокойствие тоже.        Первым звоночком грядущего учебного года стал профессор Вэй, вернувшийся со своей конференции и теперь примерно через два дня на третий возникающий в их с отцом квартире.        Сычжуй отвык от его присутствия и шуточек, и поначалу снова стеснялся, но потом привык заново. Все-таки неотвратимый вал профессорского обаяния был именно что неотвратимым.        Отец светился лампочкой.        Сычжуй разучил звукоизоляционное заклинание, заклял свою комнату тройным слоем и начал скучать по общаге.        Отчет шел туго, со скрипом. Сычжуй добавил в беседу по практике А-Цин и Сюаньюя, которым повезло гораздо больше, и с низменной завистью читал их жалобы на скучные измерения фона энергии инь на унылых раскопках деревни тринадцатого века.        В ответ им Цзинь Лин и Цзинъи громогласно возмущались в голосовых сообщениях, мол, некоторые дураки не ценят прелестей дурацкой нормальной работы.        Но Сычжуй всегда считал себя целеустремленным молодым человеком, имеющим понятия о чести. Потому отчет он все же написал, вымыслил даже какие-то сводные энергетические таблицы, коих требовала пространно составленная методичка, и оные же таблицы честно скинул друзьям по несчастью.        Можно было бы попросить помощи у Вэй Усяня. Но Вэй Усянь и так собирался ехать смотреть аномалию, и если бы Сычжуй ему о ней напомнил, отец бы ему никогда не простил.        Общежитие не изменилось совершенно. На вахте сидел Вэнь Чжулю и читал справочник по мануальной терапии. Его синяки под глазами немного уменьшились за лето.        Сычжуй поздоровался. Вэнь Чжулю смерил его подозрительным взглядом и печально кивнул на доску объявлений.        — Второй курс некродемонологов? Ваше расписание.        Вообще-то, расписание полагалось смотреть у деканата, но поскольку деканат был суровым опасным местом, каждый год находился непревзойденный герой, который расписание это честно фоткал и дублировал в общежитие.        Герой оставался неузнанным который год (на памяти Сычжуя — второй), но А-Цин утверждала, что это кто-то из старшекурсниц, потому что к девушкам, по слухам, замдекана относился чуть лучше.        Так что Сычжуй сфоткал немного смазанное расписание на телефон и пешком поднялся на свой шестой этаж.        Лифт традиционно не работал.        С кухни тянуло сигаретами и подгоревшим мясом, культист с выстриженной на голове ступенчатой пентаграммой ожесточенно шкрябал лопаточкой по сковородке.        Сычжуй поздоровался и с ним, добрался до комнаты, отпер замкнутую на сложенную тряпочку дверь и оказался атакован.        Под ноги с лаем метнулся черный лохматый комок. Сычжуй уронил спортивную сумку.        — А-Юань! — следом за щенком подскочил со своей кровати Цзинь Лин, покраснел и замер, не дойдя до двери пару шагов. — Фея, фу!        — Э-это что? — слова не шли. Щенок деловито обнюхал сычжуевы ноги, ткнулся в щиколотку мокрым носом и полез захватывать сумку.        — О, это Фея, — Цзинь Лин расцвел улыбкой. — Она — пес-оборотень!        — В общаге нельзя держать живность же, — Сычжуй еще раз, с сомнением, «пса-оборотня» оглядел. Тот взял сумку приступом и теперь довольно копошился сверху. — И, ты знаешь… она шпиц.        — По-твоему, шпиц не может быть псом-оборотнем?!        — Может-может, — поспешно поднял руки Сычжуй, сдаваясь. — Но все-таки, общага.        — Дядя Цзян ее заберет вечером, — Цзинь Лин тут же сник. — Просто сегодня некуда было ее оставить, мама с папой поехали к врачу, а дяди на общеуниверском собрании каком-то все.        — Откуда она вообще у тебя? — Сычжуй присел на корточки и протянул к щенку руку. Фея аккуратно обнюхала пальцы, лизнула шершавым языком и отвернулась, невпечатленная.        — Дядя Цзинь подарил. Типа, я второкурсник и пусть у меня теперь будет собака. Только на хрена мне собака, я же в общаге живу, — Цзинь Лин, кажется, совсем расстроился.        Сычжуй поспешно поднялся и обнял его за пояс, осторожно, как маленькую злую мину, прижал к себе.        — Будешь видеться с ней на выходных. Кстати, я никогда не спрашивал, а почему ты живешь в общаге?        — Потому что бабушка Юй сказала, никакой съемной квартиры и что я должен учиться взрослости и самостоятельности. Типа того. Но я не против, ты не думай. Дядя Цзинь говорит, в общаге студенческая романтика. Правда, дядя Цзян считает, что мы здесь только курим траву, бухаем до розовых гуев и трахаемся.        — Ну, курить траву нехорошо, мы же не на шаманских курсах, до гуев розовых мы еще ни разу не напились, — хмыкнул Сычжуй, прижимая его к себе чуть ближе и чувствуя, как теплеют уши. — А насчет последнего…        Цзинь Лин обнимал в ответ, и руки как-то сами собой соскользнули по его гибкой спине ниже, погладили поясницу, спустились еще, сжали. Ощущение Сычжую очень понравилось. Цзинь Лин пискнул, покраснел отчаянней, но вырываться не стал. Наоборот, приблизился нос к носу, решительно выдохнул, зажмурился и поцеловал.        С каждым разом у них получалось все лучше. Сычжуй не закрывал глаз и с удовольствием любовался трепещущими ресницами, чужой рот был нежным и теплым, и реальность начинала куда-то рассеиваться.        Хлопнула дверь, залаяла Фея.        — Привет, народ! О, сорян, я помешал, но что ж поделать! — жизнерадостный Цзинъи воздвигся на пороге встрепанной аллюзией к облому. — Ой, офигеть, это что, шпиц?!        — Это собака-оборотень! — тут же подорвался Цзинь Лин и момент был окончательно упущен.        Что ж, жизнь в общаге по-прежнему имела свои минусы.        Еще один минус общажной жизни Сычжуй повстречал тем же вечером, когда выносил дурно пахнущий пакет, собравшийся после ревизии холодильника. Перед летом оный холодильник разбирать всем стало лень, и теперь оставалось только себя корить.        Мусоропровод опять заварили, и пакет пришлось нести наружу, к контейнерам. Вэнь Чжулю на вахте продвинулся в изучении мануальной терапии почти до середины книжки, вид у него был задумчивый и осоловевший.        Сычжуй вышел на общажное крыльцо, держа пакет на вытянутой руке, и застал идеалистическую картину. Прямо под самой камерой, в двух шагах от налепленного на стену охранного талисмана, сидели на лавочке А-Цин и Сюэ Ян. И курили, причем Сюэ Ян демонстративно курил в камеру.        — О, привет! — первой заметила наблюдателя А-Цин и помахала рукой.        Сюэ Ян лениво кивнул. Вид у него был сытый и довольный.        — Привет, — вежливо поздоровался Сычжуй. — А… на территории же курить нельзя?        — А мы не на территории, — довольно осклабилась А-Цин и кивнула на талисман. — Видишь, у него где граница? Посередине лавочки! А то, что за охранной границей, уже не территория. Мудак иногда полезную хрень знает. Хоть и псих.        — Гнида мелкая, — совершенно беззлобно отозвался Сюэ Ян, откинул голову и затянулся, блаженно прикрыв глаза. На шее у него цвели свеженькие засосы. — Че пялишься? Детка не любит, когда я в общаге курю, это ж типа хуево. Не по правилам. Приходится так.        — А меня он с собой для компании таскает, придурок, — наябедничала А-Цин. — Я типа заложник для душевного равновесия.        — Ты типа бесячая мелкая сучка, какое от тебя равновесие?        — Ты мне скажи, социопатушка ты наш.        — Но-но. Я не социопатушка, я психопатушка! Учитель Вэй говорит, все гении немного…        Сычжуй осторожненько, бочком, не поворачиваясь к ним спиной, отошел подальше и выдохнул, только завернув за угол. Он выкинул пакет в мусорный бак и длинной дорогой пошел до продуктового магазина в надежде, что по возвращению никого на лавке не застанет.        А-Цин, несмотря на все ее громогласные жалобы, явно не требовалось спасать с девятого этажа.        Но даже Сюэ Ян, слишком довольный для человека, чей злейший враг поступил в магистратуру с сохранением комнаты, не был величайшим из грядущих зол. Так, маленькая злодейская личинка.        В первый день у некродемонологов-второкурсников первой парой стояла лекция по демонологии, и друзья пребывали по сему поводу в прострации и переживаниях.        Сычжуй тоже переживал, конечно, но держал себя в руках и пытался успокоить хотя бы Цзинь Лина, нервно теребящего кончик хвоста.        — А еще говорят, если ты неправильно читаешь призыв, то он приносит тебя в жертву! — нагнетал Цзинъи, размахивая руками. Выглядел он очень непривычно, в приличной рубашке и брюках вместо обычных растянутых кофт и драных джинсов. Да что там, он даже сменил вечные расхлябанные кроссовки на скрипучие теннисные туфли и погладил халат, который теперь аккуратно нес перед собой.        — Да чушь, — А-Цин с жутко приличной прической и в жутко приличной юбке тоже производила гнетущее впечатление. — А вот что он с лекций за мятые халаты выгоняет, это да. И за накрашенные глаза. И не дай небожители, ты не отработаешь пропуск до конца недели!        — Тогда что?        — Вот тогда можешь и в жертву пойти. Или будешь до самой сессии на кафедре полы драить в демонических вольерах, сто процентов, говорю. Ну, или пока тебя там не сожрут. Кстати, прикол в чем, знаете?        — Ну?!        — Они реально одинаковые. У них с деканом фишка, походу, такая, над студентами стебаться.        — Так декан же, говорят, нормальный?        — Ха! — А-Цин довольно прижмурилась. — Это кто тебе сказал? Он просто лучше, чем замдекана.        — Не-не-не, — замотал головой еще больше посмурневший Цзинъи. — Я передумал, не пойду на демонолога, пойду на некроманта.        — А в этом семестре для нас и у Вэй Усяня кое-что веселенькое, — А-Цин зловеще подвигала бровями.        Сычжуя пугали не столько новости, сколько ее вечная осведомленность. Теперь понятно, откуда у ее странных сведений все время росли ноги, и источник… настораживал, мягко говоря.        — Но может быть, нам повезет? — вопрошал тем часом Цзинъи. — Вот Сычжуй, скажи же, что нам может повезти? Или ты, юная госпожа? А?        — Чтобы нам повезло? Скорее Бездна схлопнется! — фыркнул Цзинь Лин. Он держал Сычжуя за руку очень гордым и собственническим жестом. Сычжуй был с ним во всем согласен и в глубине души тихо млел, но лицо сохранял нейтральное. По крайней мере, старался.        Лекционный зал демонологии от таковых по другим предметам не отличался ничем, кроме того, что читали здесь только и исключительно демонологию, а все стены были исписаны охранными знаками на шести языках.        Ветерок из открытых окон шелестел гирляндами бумажных талисманов, на доске аккуратными иероглифами красовалось «Введение в общую демонологию», кафедра пока пустовала.        — Эй, народ! — позвал их с верхних рядов Цзычжэнь. — Ползите сюда!        Потом он увидел А-Цин и дико смутился.        — Привет, — поздоровался Сычжуй и коварно предложил. — А-Цин, проползай первая. Вы же в чате знакомы, правильно?        — Ну да, — не замечающая чужого смущения А-Цин бесцеремонно пролезла к Цзычжэню максимально близко и сложила руки в пародии на поклон. — Я А-Цин, как ты знаешь, только во плоти, и за «Мэй Цин» я высасываю глаза через уши.        — А еще она живет на девятом и знает некоторое дерьмо, — вставил Цзинъи. Цзычжэнь смущенно забормотал что-то на тему «очень-приятно-я-цзычжэнь-ну-ты-знаешь…».        Цзинь Лин дернул Сычжуя за руку, призывая сесть. Прозвенел звонок, почти сразу по аудитории пронеслась волна стихающего шепота. Фактически секунда в секунду со звонком на кафедру поднялся изящный, отточено-прекрасный человек с длинными гладкими волосами, собранными в символический низкий хвост.        Человек в руках нес зеленый скоросшиватель, одет был в зеленый свитер с высоким горлом и светло-серые брюки с режущими глаз стрелками и в целом имел ауру небожителя.        — Доброе утро, второй курс, — произнес он хорошо поставленным глубоким голосом, ничуть не напоминающим злобное шипение из телефона Ло Бинхэ. — Меня зовут Шэнь Цинцю, я доктор наук и ваш декан, и в этом семестре читаю у вас лекции по общей демонологии.        Весь курс, кажется, разом перевел дух.        — Вот! — торжествующим шепотом провозгласил Цзинъи, воздев палец к потолку. — Вот! Вот, а вы говорили! Нам повезло!        Это не могло быть правдой, и все же это было правдой. Им повезло, и Сычжуй сосредоточился на лекции со спокойным сердцем.        Доктор Шэнь интересно, с подкупающим энтузиазмом рассказывал о классификациях демонов, поощрял задавать вопросы и явно не собирался никого скармливать мавкам.        Мо Сюаньюй, по привычке отличника усевшийся в первом ряду, под конец пары мечтательно подпер подбородок ладонью и определенно улетел в нирвану.        После лекции у их группы шла практика, и народ собирался на нее с радостью. Бережно взрощенная первым курсом паранойя Сычжуя нехорошо скреблась за ребрами.        — Нет, ну вы его видели? — Сюаньюй ждал их на выходе из аудитории с совершенно влюбленными глазами. — Вы слышали, как он говорит?! Он же по-тря-са-ю-щий!        — Не прошло и дня, как А-Юй вкрашнулся в очередного препода, — прокомментировала А-Цин. Пихнула Цзычжэня локтем в бок. — Эй, а тебе же патан, нет? Ты же из третьей группы?        — Д-да, — бедняга Оуян Цзычжэнь отчаянно покраснел и поспешил ретироваться.        — А в тебя вкрашнулся вот он, — тут же вернул шпильку Сюаньюй.        — Это он зря, — авторитетно фыркнула А-Цин. — Я много ем и часто ненавижу гребаный мир.        Разрозненной толпой они плелись в нужный кабинет через знакомые универские коридоры. Цзинь Лин опять взял Сычжуя за руку и гордо зыркал по сторонам.        Когда искомая дверь нашлась, доктор Шэнь непостижимым образом обнаружился в кабинете, за столом. Он поднял от скоросшивателя прозрачный взгляд и молча кивнул студентам рассаживаться.        Сычжуй покорно следовал за Цзинь Лином к дальнему столу со странным ощущением, будто от преподавательского стола веет холодком. Хотя вроде бы в Шэнь Цинцю ровным счетом ничего не поменялось: зеленый свитер, стрелки на брюках, гладкие волосы и даже скоросшиватель.        — Итак, все на месте? — осведомился доктор Шэнь. — Тогда записываем. Тема семинара: «Географическая особенность демонических земель. Бездна как явление и аномалия». Накрашенный идиот с первой парты — вон из кабинета.        — Ч-что? — опешил Сюаньюй. — П-почему?        — Специально для высокоразвитых поясняю, — доктор Шэнь криво ухмыльнулся. Цзинь Лин вцепился под столом Сычжую в запястье. — Если еще хоть одна инфузория решит подпольно снять меня на телефон, я не допущу к зачету. Никогда.        — Да какого ж… — одними губами пробормотал Цзинъи.        А-Цин оглушительно щелкнула ручкой. Тишина в кабинете висела мертвенная.        Восковито-бледный Сюаньюй собрал вещи и вылетел за дверь.        — Инцидент ясен? — доктор Шэнь окинул всех долгим цепким взглядом. — Инцидент исчерпан. Кстати, — он взял со стола бумажный веер и демонстративно обмахнулся. — Уточняю. Меня зовут Шэнь Цинцю, я доктор наук и ваш замдекана. Я веду у вашей группы семинары, принимаю у вас защиту практики и зачет. И да, — тут он опять ухмыльнулся, совсем уж нехорошо. — Поздравляю. Вам не повезло.