***
Так он в конечном итоге и сделал. Если кто-то сказал бы, что в этом решении нет ничего сложного, то в случае с Паркером он бы глубоко ошибся. Изначально парень все-таки пришел на геометрию, но, просидев около половины урока и словив слуховые галлюцинации, мол его обвиняют в убийстве, испугавшись, мгновенно вылетел из класса, не забыв прихватить с собой рюкзак и бросить учителю: «Сейчас вернусь». Правда, так и не вернувшись. Закрывшись в одной из кабинок школьного туалета и пробыв там в раздумьях «Уйти или не уйти» ровно десять минут, он, полный уверенности в том, что его отпустило, вышел в коридор. Питер и сам не понял, что произошло, пока не осознал, что уже бежит по улице, постепенно отдаляясь от здания школы. Спустя время простуда дала о себе знать, и Питер, положив ладонь на грудь в приступе кашля, остановился посреди улицы. — Твою мать, — немного запрокинув голову к небу, прохрипел он, когда это прекратилось. Понимая, что на уроки он теперь и под дулом пистолета не пойдет, парень сунул руки в карманы своей толстовки и направился в сторону парка неподалеку. Он пока что не знал, какое будет оправдание перед Мэй, когда до нее дойдет информация, что ее племянник куда-то сбежал посреди учебного дня, однако, решив оставить это на потом, Паркер все равно продолжил свой путь. Когда он шел, то ему казалось, будто путь тянется уже целую вечность, хотя, возможно, так чувствовалось только потому, что в голове не было никаких важных мыслей. Он думал лишь об окружающей среде, а в особенности о погоде. Воздух был прохладным, однако далеко не таким как обычно бывает во время его пробежек. «Вот сейчас приятный ветер, а когда я бегаю, то неприятный» — подумал Питер и усмехнулся. «Какие-то детские выводы». Конечно, он знал, что далеко не взрослый, но все равно не любил, когда некоторые сравнивали его с ребёнком. Это раздражало. Чтобы оказаться в парке оставалось всего лишь перейти дорогу и немного пройти вперёд. Питер, даже стоя на красном свете светофора, уже слышал, как визжат и кричат дети, играющие там. Он бы не сказал, что людей уж очень много, но предпочтительнее чтобы их было там меньше. К другой стороне тротуара подошла пожилая пара, и Паркер почему-то залип на теннисный мячик, находящийся на ножках ходулей у женщины. Ему всегда казалось, что так делают только в фильмах и мультфильмах. Недалеко от пары остановился ещё один человек, из-за чего Питер оставил рассматривание мячика. Теперь он обратил взгляд на только что подошедшего мужчину и почувствовал, как внутри на несколько секунд все замерло, а он автоматически задержал дыхание. Он мог бы удивиться такой своей реакции, если бы это не происходило каждый раз, стоило ему встретиться с кем-нибудь взглядом. Даже если бы Питер начал смотреть первым, а затем человек обратил бы на него внимание в ответ, то ощущения были бы такие же. Мужчина с гладко выбритым лицом, смотря Питеру прямо в глаза, немного улыбнулся, из-за чего последний почувствовал себя крайне неловко. У него сложилось такое впечатление, будто над ним насмехаются. Светофор изменил свет на зелёный, и Паркер двинулся вперёд, отчаянно стараясь не смотреть в глаза прохожим от страха ощутить неловкость с новой силой. «Что с ногами?» — сам у себя спросил он, немного запнувшись на середине дороги. Вцепившись руками в лямки рюкзака, он прибавил скорости, воображая, как сейчас зайдёт в магазин и, купив себе чего-нибудь вкусного, станет наслаждаться свободным времяпровождением, сев на самую удаленную от всех лавочку. Видимо сегодня судьбе не на ком больше отрываться, и она решила сделать это на Питере, из-за чего он, зацепившись носком кроссовка за бортик тротуара, уже во второй раз был готов к встрече лицо-асфальт. — Ой, парень, аккуратней, — услышал он после того, как кто-то подхватил его под локоть, тем самым не дав упасть. Питер взглянул на говорившего и понял, что это был тот самый человек, с которым он переглянулся буквально минуту назад. — Спасибо, — сказал он и, когда его отпустили, поправил лямки рюкзака. Мужчина снова улыбнулся, и Паркер осознал, что вблизи он не выглядит таким высокомерным и смеющимся над всеми подряд, как издалека. — Все в порядке, у всех бывают неудачные дни.***
Понимание абсурдности произошедшей ситуации настигло парня только тогда, когда он, сидя на спинке лавочки в парке, жевал мармеладных червячков, купленных пару минут назад. Во-первых, почему тот человек не стал переходить дорогу как только загорелся зеленый свет? В голове появилась даже такая мысль, будто Питера ждали, однако, сказав себе, что мир вокруг него не крутится, он быстро отмел эту идею. Во-вторых, почему мужчина вдруг предположил, что у него что-то не так? В таком случае, у всех неуклюжих людей, что ни день — трагедия. «Странный», — такую оценку Питер дал человеку и почти сразу же про него забыл, запихивая в рот сразу три штуки мармелада. Проверив свой телефон, он не заметил ничего нового, кроме сообщений из беседы в фейсбуке. Их было чуть меньше двух тысяч, так что Паркер, облизав пересохшие губы, удалил все, даже не прочитав. Мэй не звонила, а это значило, что про побег из школы ей еще неизвестно. Также новостей по поводу утренней находки не было ни в социальных сетях, ни в браузере, что несказанно радовало. Питер не знал наверняка, будет ли он там упомянут, однако все равно отчего-то волновался. Он, по сути, не сделал ничего, кроме как обнаружил тело, так что надежда остаться в стороне все еще теплилась в груди. Никому, кроме полиции и его самого, не было известно о случившемся, из-за чего Питер чувствовал себя человеком, знающим самый большой в мире секрет.***
Идти домой он не торопился. Мало того, что он провел в парке на два часа больше того времени, в которое бы у него закончились уроки, кормя уток в пока что незамерзшей реке, так еще и по дороге к автобусной остановке он плелся еле-еле. Все школьные автобусы уже разъехались, поэтому придется потратить небольшую сумму на общественный транспорт. На улице было темно, и, что каждый редкий прохожий, что проезжающий, казался потенциальной угрозой. Паркер надел на голову капюшон толстовки и, будто желая спрятаться, немного затянул его, доставая из заднего кармана своих джинс мелочь. Вокруг не было ни души. Он шел вдоль дороги и, иногда поднимая взгляд со своей обуви, уже видел в свете фонарей нужную остановку. Совсем недавно он сверялся с расписанием автобусов, так что, если ничего не изменилось, Питер должен прибыть домой максимум через полтора часа. Он надеется, что Мэй не будет сильно ругаться. Передернув плечами от поднявшегося ветра, парень, достигнув остановки, сел на лавочку, скрестив ноги и спрятав их под нее. Когда он с утра собирался в школу, то не думал, что задержится, из-за чего оделся совсем не по погоде и сейчас, сидя весь покрытый гусиной кожей, чуть ли не стучал зубами. Телефон Питер доставать не рисковал. И непонятно чего именно он опасался: то ли бесконечного числа пропущенных от Мэй, то ли того, что гаджет может разрядиться, и тогда тетя его точно убьет. Что же, получается, что в обоих случаях он боится гнева родственницы. Паркер подул в лодочку из ладоней и, растерев их друг об друга, заново спрятал руки в карманы толстовки. Наряду с мечтами о теплом автобусе и доме, в голову попала уже успевшая надоесть мысль про утреннюю пробежку. Питер откинул голову назад и уперся затылком в стекло остановки. Образ мужчины из памяти почти стерся, отчего находка больше не пугала. Видимо, психика начала строить непреодолимые барьеры и теперь парню казалось, будто все произошло не с ним, а с кем-то еще. Он глубоко вдохнул, а затем выдохнул, полностью освобождая легкие от воздуха. Сейчас, когда разум по большей части прояснился, парень начал размышлять о возможном мотиве преступника. Он не был детективом, чтобы задавать себе такие вопросы, да и жертву не знал, однако интерес к делу отчего-то начал возрастать. Что, если это была банальная месть? Выдвигает ли такую версию полиция? Есть ли у них подозреваемые? Ищут ли они кого-нибудь? Поток этих вопросов прекратился, когда автобус остановился перед остановкой и распахнул свои двери. «Да неужели», — подумалось Питеру, после чего он сразу же вскочил с места и наконец зашел в теплый транспорт.***
Прислонившись лбом к окну, Питер думал о том, что скажет своей тете. Он сочинил кучу историй, однако, посчитав количество дыр в самых правдоподобных из них, решил выложить все как есть. Ушел с уроков потому что захотел, все это время кормил уток и поэтому так поздно. Да, сказать Мэй про прогул без весомой на то причины равно самоубийству, но делать нечего. — Конечная! — крикнул на весь салон водитель, хотя транспорт все еще находился в движении. Питер отлип от стекла и осмотрелся. Вместе с ним ехало еще шесть человек, а это значило, что идти как минимум половину пути до дома будет не так страшно, ведь от остановки к ближайшему населенному пункту ведет одна дорога. Другая в лес, а затем в город. Издав звук, будто он выдохнул, автобус остановился, и пассажиров немного тряхнуло вперед. Встав самым первым, Питер вышел на улицу и, будто завороженный, задрал голову. Дождь все не прекращался, поэтому две женщины, вышедшие следом за ним и, очевидно, не имеющие зонта, закрыли головы сумочками. Одна взяла другую под руку и они быстрым шагом направились вперед. Оставшиеся люди вышли, поэтому общественный транспорт двинулся обратно в город. Кого-то из вышедших забрали на машине, кто-то просто будто испарился в темноте, а Питер все стоял на остановке, задрав голову к небу и улыбаясь как идиот, прекрасно чувствуя, что вся одежда промокла до нитки. Страх идти одному в темноту больше не тревожил. Будто дождь все смыл.