Vanished

      Пресс-конференция транслировалась на каждом канале, и те, кому каким-то образом посчастливилось не наткнуться на новости про ужасные события последних дней, были потрясены до глубины души. Питеру хотелось в это верить. Он надеялся, что люди, всерьез испугавшись, будут начеку, а значит заметят что-нибудь странное или подозрительное в поведении окружающих. Звучит бредово, Паркер и сам понимал, ведь он прекрасно знает как это обычно бывает. Все на взводе, и поэтому скоро в полицию начнут поступать бессмысленные звонки от разных людей, которые либо станут обвинять тех, кто хоть как-то успел им насолить, либо сообщать другие неверные данные, лишь бы примазаться к расследованию. Одним словом — тупик.       В комнате у Питера есть свой телевизор, так что трансляцию он стал смотреть именно на нем. Мэй ясно дала понять, что не намерена вновь возвращать свои мысли в это дело, и Паркеру очень хотелось бы узнать как их оттуда вытащить, лишь бы не испытывать этого идиотского любопытства смешанного со страхом.       Миллер, сидящий в самой середине длинного стола, пытался словесно успокоить журналистов, которые, услышав о сходстве двух убийств и будто сорвавшись с цепи, то и дело выкрикивали вопросы, мол, а не появился ли в Нью-Йорке новый Дэвид Берковиц*       — Полиция делает все возможное, чтобы найти виновного, — в который раз сказал инспектор. — Уверяю вас, в скором времени он ответит за свои преступления по всем законам.       Питер усмехнулся вопросам репортеров. Разве сложно было спросить напрямую — не завёлся ли в городе серийный убийца? Зачем такие неуместные сравнения? В любом случае, эти размышления покинули голову сразу же, как только инспектор Миллер снова задел тему касаемо первого убийства. Из его рассказов Паркер не узнал для себя ничего нового, за исключением того, что полиции не удалось найти никаких весомых улик. Питер от этих слов аж замер. Как такое вообще возможно? Неужели убийца оказался умнее, чем парень предполагал? Он думал, что детективам удастся найти виновного максимум через неделю-две, ведь так это обычно и происходило.       — Скажите, кто обнаружил тело? — спросил один из журналистов у Миллера, чуть ли не в лицо тыча ему микрофоном. — Является ли он подозреваемым?       Питер от страха невольно задержал дыхание, мысленно повторяя «он обещал не говорить, он обещал, обещал».       — Кевин Уилсон был обнаружен парнем, что живет неподалеку от леса, на следующий день после убийства, — невозмутимо ответил инспектор. — Нет, под подозрения он не попал.       Это заявление вызвало новую бурю выкриков из зала.       — Парень? Тот же, кто нашел и второе тело? Вам не кажется это странным? — теперь вопросами сыпала уже какая-то женщина.       Паркер от напряжения аж встал с кровати, кусая ноготь на большом пальце правой руки. Казалось, что полицейские, сидящие за столом по ту сторону экрана, вот-вот раскроют его личность, лишь бы люди не скидывали вину на второго парня. Господи, ну зачем тому идиоту нужно было выставлять видео с места преступления в интернет? Почему никто не остановил его?       — Не стройте догадок, — на этот раз Миллер молчал, и право голоса перешло к другому. Питер узнал ее. Это была та самая рыжая девушка детектив, что улыбнулась ему, когда он пришел в полицейский участок. Он и не предполагал, что она тоже ведет это дело. — Мы не хотим, чтобы вы думали, что полиция халатно относится к своей работе и не допрашивала свидетелей. Тела нашли два разных парня, незнакомых друг с другом даже заочно. Мы опросили их, а затем отпустили домой. Могу вас заверить, они не виновны.       После этих слов, детектив быстро переключилась на вопросы других журналистов, отвечая так, чтобы постепенно отдалиться от темы убийства Уилсона. Питер был готов за нее молиться. Он видел, что Миллер как-то странно посмотрел на девушку, по всей видимости ожидая визуального контакта, однако она осталась непоколебима, давая ответы максимально уверенно и точно, чтобы удовлетворить сразу всех, при этом не раскрывая совершенно никаких подробностей. Паркер решил, что если ему удастся пересечься с ней хотя бы раз, он обязательно восхитится проделанной работой.       Прошло уже чуть больше часа после начала пресс-конференции, и Питер решил, что с него хватит. Нет, он не не выдержал, просто действительно важные вопросы исчерпали себя, и журналисты начали сосать информацию из пальца. Другими словами, страх за конфиденциальность своего имени пропал, а значит и следить за этим «цирком» больше не нужно.       Выключив телевизор, Паркер упал спиной на кровать, блаженно потянулся, а затем устроил затылок на сложенных за головой руках. Считать выполненные обещания довольно странно — так он думал, — однако сделать ничего с собой не мог, мысленно прокручивая: «Второе тоже сдержал». Даже прекрасно понимая, что его имя не было раскрыто лишь в интересах следствия, Питер все равно был в какой-то степени счастлив, ведь если бы о нем узнали, неизвестно, что было бы страшнее — повышенное внимание от окружающих или от убийцы. Кстати о нем. У полиции все-таки нет подозреваемых, как Питер и думал. Ни одного. Они так сами сказали, попутно пообещав, мол, он не сможет надолго остаться никем не замеченным. Уверенности это не вселяло. Такие заявления можно трактовать так, будто детективы собираются сидеть сложа руки до того момента, пока виновный добровольно не придет в полицейский участок с чьей нибудь головой в мешке и не вывалит ее на стол Миллеру.       Питеру и думать о таком не хотелось, так что он, с силой нажав на веки, постарался выбросить эту картину из головы. Погода за окном была идеальна для прогулки но, в связи с домашним арестом, и об этом пришлось забыть. Единственное, что отвлекало Питера от проблем так же хорошо, как и одинокое скитание по улице — учеба. Ей он и решил посвятить себя как минимум на ближайшие два часа.

***

      Ему снилось, что он бежит по темному лесу, где единственным источником света была полная луна. Питер спиной чувствовал, что за ним гонятся. Слышал, как под ногами преследователя хрустят ветки и, кажется, падают деревья, когда тот пробегает мимо. Он знал, что в любом случае будет пойман, однако все равно продолжал цепляться за жизнь всеми силами, петляя между массивными стволами деревьев. Либо сам он слишком маленький, либо они слишком огромны, потому что со временем делать это становится все труднее и труднее. Парень буквально каждой клеточкой своего тела чувствовал, как жизнь постепенно покидает его.       — Почему здесь так много веток?! — оглушительно закричал он вдруг, словно забыв, что преследуем.       Раз, два, три… Питер запнулся и полетел вперед, успев буквально в последнюю секунду выставить руки перед собой. Времени нет, нужно вставать и бежать дальше несмотря на усталость, но какая-то невидимая сила заставила перекатиться на спину и посмотреть, что стало причиной падения. Как только Питер поворачивается, он видит его. На него опять смотрели эти мертвые стеклянные глаза, а губы, кажется, теперь расплылись в улыбке.       Паркер стал ползти назад, сосредоточив все свое внимание на мертвом теле перед собой. Место, где они находились, походило на круг, образованный деревьями, так что парню не составило труда увидеть силуэт того, кто бежал за ним все это время. Он сразу понял, что перед ним мужчина. Из-за темноты было нереально рассмотреть хоть какие-нибудь детали, но Питер, сосредоточившись, все-таки увидел что тот держал в руках. Нож и веревка — почти стандартный набор убийцы.       Как только парень попытался встать, преследователь кинулся к нему и, в мгновение ока оказавшись рядом, сел на Питера сверху.       — Нет! — завизжал тот, понимая, что руки уже крепко связаны, а конец веревки убийца намотал на кулак.       Парня будто парализовало, отчего он и пальцем пошевелить не мог, чтобы дать отпор. Ему запрокинули голову и, нажимая на щеки, насильно открыли рот, затем что-то залив прямо в глотку. Пусть человек и находился ближе некуда, его лица по-прежнему не было видно. По мерзкому вкусу во рту Питер догадался, что глотнул солевого раствора. Содержимое желудка начало неумолимо проситься наружу, вместе с этим возвращая способность двигаться. Он стал извиваться, в отчаянной попытке скинуть с себя неизвестного, лишь бы не задохнуться.       Все оказалось тщетно, а горло начало нещадно щипать, вызывая кашель. Питер знал, что смотрит убийце прямо в глаза, и чувствовал, как тот упивается происходящим. Естественные процессы оказались сильнее мысленных уговоров не умирать, и парень стал кашлять, задыхаясь собственными рвотными массами. Мучитель, видимо, решил помочь ему умереть более болезненно, так что, сначала будто заботливо погладив беззащитную шею Питера свободной рукой, он резко сжал пальцы.       — Все будет хорошо, ты умница, — шептал мужчина. — Сейчас все закончится, потерпи.       Хоть этот голос не был знаком, он успокаивал, и парень, будучи мучаем сильными судорогами, начал закрывать глаза. А потом все, темнота.       Он вновь слышал шум телефонных звонков, каких-то выкриков и смеха, понимая, что теперь находится в безопасности. Да, полицейский участок сложно назвать спокойным местом, когда твое имя фигурирует хотя бы в одном деле, если не являешься здешним работником, но всяко лучше, чем в темном лесу наедине с убийцей. Питер почему-то шел с закрытыми глазами и открыть их не представлялось возможным. Он прислушивался к разговорам, мало что смысля в шутках, рассказываемых тут. Либо он слишком молод, чтобы понимать, либо у полицейских свой специфический юмор. Паркер остановился, затем услышав вопрос от инспектора Миллера.       — Вы ко мне?       Он не мог ни ответить, ни глаза открыть, так что просто продолжил стоять на месте, пока не почувствовал, что его переворачивают вниз головой. Больно ударившись макушкой, парень наконец открыл глаза, смотря на Миллера снизу вверх и видя, как тот резко отшатнулся назад. Вскочив на ноги и попутно роняя стул, он выхватил пистолет из кобуры.       — Руки за голову! — крикнул он, наставляя дуло на кого-то позади Питера.       Он не мог понять что происходит, пока не попытался развернуться, чтобы увидеть человека, что так напугал инспектора. Где его ноги? Где руки? Где… все? Только сейчас он понял, что по участку шел не сам. Его несли. Но только голову. Будучи в глубоком шоке, он выпучил глаза и, открыв рот, в ужасе закричал.

***

      Питер резко сел на кровати, положив ладонь на шею. Все на месте. Единственное, что оказалось правдой во сне, так это крик, с которым он проснулся. Надеясь, что не испугал соседей, Паркер подошел к окну и закрыл его. Часы показывали три утра. Он не понаслышке знает, как трудно просыпаться в школу если не спать полночи, однако он не был уверен, что сможет сейчас вообще хотя бы вернуться в постель. Питер, кажется, никогда в своей жизни не видел настолько реалистичных снов, так что ему нужно время, дабы прийти в себя.       — Питер? — тихо позвала заглянувшая в комнату тетя Мэй, отчего он чуть не подпрыгнул. — Что произошло?       — Ничего, просто плохой сон, не волнуйся, — заверил ее племянник. — Я разбудил тебя?       — Все в порядке, — женщина слабо улыбнулась, и Паркер последовал ее примеру. — Знаешь, я тут вечером думала, — внезапно что-то вспомнив, начала она, по-прежнему стоя на пороге комнаты и держа руку на дверной ручке. — Если хочешь, то можешь оставаться дома до тех пор, пока тебе это нужно. Я позвоню в школу и скажу, что ты болеешь.       — Домашний арест распространяющийся на учебу?       Мэй усмехнулась.       — В общем, подумай об этом. Если что, я не против.       Паркер кивнул, ожидая, что тетя покинет комнату. Он не станет выгонять ее, если ей внезапно захочется побыть с ним и о чем-нибудь поговорить, однако было бы предпочтительнее сейчас остаться одному. Необходимо собрать все мысли в кучу.       Немного постояв на месте в тишине, Мэй вдруг подошла ближе, заключила племянника в объятия и поцеловала его в макушку.       — Если тебе понадобиться помощь, то я всегда рядом, знай это, — шепнула она, пригладив волосы парня.       — Знаю. Спасибо.       Женщина ушла, закрыв за собой дверь, и парень вновь устремил взгляд в окно. Полная луна. Зажмурив глаза, он тряхнул головой, осознавая, что сон как рукой сняло.       Еще какое-то время Питер стоял перед окном, сложив локти на подоконнике, и просто смотрел на лес вдалеке. Что, если прямо сейчас там кого-то убивают, а он находится здесь, не в силах ничего сделать? Эти мысли нагоняли тоску. Паркер при всем своем желании не смог бы остановить преступника, это очевидно, но проблема в том, что и полиция, видимо, тоже.       Он провел ладонями по лицу и, задержав их на уровне рта, сделал глубокий вдох, а затем выдох. Ему просто хочется, чтобы это все поскорее закончилось.