Итан Харрис Март 8. 1981— Дек. 19. 2008
Его родители ненавидели Квентина яро и беспричинно, из-за чего настаивали, чтобы на надгробии была написана фамилия сына до свадьбы. Бек и сам не понял, как получилось, что в этой «схватке» он вышел проигравшим. Видимо, на тот момент ему было слишком плохо, чтобы возражать. Итану исполнилось всего двадцать шесть, когда деверь застрелил его посреди леса, будто он был оленем, на которого велась охота. Этот день ровно одиннадцать лет назад разделил жизнь Квентина на до и после, заставляя из года в год напиваться в хлам. Многие, кто видел его в таком состоянии, считал, что мужчина просто хорошо проводил свой день рождения, однако Квентин терпеть не мог это словосочетание, желая свернуть шею каждому, кто обращался к нему с поздравлениями. Для него это далеко не радостный день, в который тридцать девять лет тому назад он появился на свет. Это день смерти его мужа и собственной души. Он еще какое-то время постоял у плиты, а затем, ничего не говоря, ушел так же твердо, как и пришел. Подождал, пока машины окажутся достаточно далеко, перебежал дорогу и, разблокировав двери своего транспорта, сел в теплый салон. Пока он возвращался назад, то четко поставил перед собой цель мгновенно сорваться с места, стоит пятой точке коснуться сиденья, но, вместо того, чтобы воплотить задуманное в жизнь, Квентин достал из бардачка блокнотик, перелистал его до необходимой страницы и резко вырвал ее. Перелистал еще, вырвал снова, затем еще раз, пока в кулаке не оказалось семь листков. Бек небрежно кинул блокнот на пассажирское сиденье, шесть листочков себе под ноги, а один смял в круглый шарик, сам не зная зачем. Пару секунд он сидел неподвижно, решая, что делать дальше, а затем судорожно развернул только что смятую бумажку. Явно дрожащей рукой было записано его имя, дата и время. Мужчина не мог оторвать от надписи взора, будто ожидая, что она оживет. Но надпись так и не стала осязаемой. Она не могла ожить, как не могли и люди. Стало плохо. Бек закрыл рот рукой, вдавливая пальцы в щеки и тихо расплакался, прогоняя в голове воспоминания. С тех пор, как он уехал оттуда, над землей нависли низкие тучи, небо потемнело и обещало дождь со снегом.***
Автобус остановился, запуская новых пассажиров, но в этот раз Питер не обратил на них никакого внимания, рассматривая свои трясущиеся руки. До этого, когда кто-то проходил мимо, он тер ладони о джинсы, не желая, чтобы его волнение заметили. А поводов волноваться была масса. Думая о загадочном Мэттью Матте весь вчерашний вечер, Паркер не смог побороть искушения найти его социальные сети. Поначалу дела шли плохо, Матта будто бы не существовало вовсе, но, спустя какое-то время тщательных исканий, удача, наконец, улыбнулась, подсунув под нос незащищенный сайт с личной информацией этого человека. Питер понимал, что, если знать, где именно искать, в интернете можно обнаружить и не такое. В руки попал профиль на «Фейсбук» с липовым именем. Решив написать, Паркер круто рисковал. На самом ли деле страница принадлежит Матту? Разозлится ли он, когда поймет, что его раскрыли? Опасения оказались напрасны. Слово за слово, парни разговорились, и теперь один ехал на встречу с другим. Казалось бы, ничего необычного, проще простого, вот только изначально Питер не планировал представляться журналистом, пытающимся любой ценой отыскать новоявленного серийного убийцу. Под впечатлением от факта, что Мэттью чуть не умер от рук человека, о котором Паркер думал неприлично много, даже не зная его личности, он не смог придумать ничего лучше. Он понимал, что когда дело дойдет до встречи лицом к лицу, Матт сразу же догадается, что перед ним никакой не журналист, а обычный молодой парень, видимо, решивший поглумиться над ситуацией. Странно, что осознание этого пришло только в салоне автобуса и почти на середине пути. Никто не знал, куда Паркер направляется на самом деле. Мэй думает, что племянник послушно пошел в школу, а учителя и друзья, что снова заболел и остался дома. Если бы отношения с Квентином не испортились, Питер, без сомнения, выложил бы ему все до последней мелочи. Но пока приходилось все хранить в себе. Он открыл вчерашний диалог с Мэттью Маттом и перечитал его уже в третий раз. Он думал, что, чем лучше узнает этого человека, тем успешнее у него получится уговорить пустить себя в дом. Пока что Паркер и примерно не мог представить, что обсуждать и как бы не сказать такое, что может показаться бестактностью или даже грубостью. Пролистав до самого конца, но не придумав ничего нового, он потер глаза пальцами и выглянул в окно. Двигались по какому-то незнакомому ему шоссе вдоль деревьев и нечастых низких строений вроде заправки, кафе или мотеля. Сверившись с картой на смартфоне, Питер понял, что выходит через три остановки и поерзал на сидении. Рисковать с импровизацией совсем не хотелось, но, видимо, сама судьба решила, что другого выхода нет. Можно разве что бросить затею и уехать обратно в сторону дома, но такая перспектива парня не устраивала. Общался ли Квентин с Маттом и знал ли о его существовании вообще, было неизвестно, Питер у обоих побоялся спрашивать, хотя выяснить хотелось страшно. Если да, то почему ничего не рассказал? Если нет, то как, при всех своих возможностях и знаниях, умудрился это упустить? И это даже не половина вопросов, от которых голова шла кругом. Паркер включил телефон, проверил время и, тут же забыв увиденное от волнения, проделал действие еще раз. Затем пришло сообщение, и его нога задергалась сильнее. Мэттью Матт прислал свой точный адрес, словно зная, что Паркеру скоро выходить. Он забыл, что сам же об этом сообщил несколько минут назад. Автобус остановился, вздохнул, и Питер последовал примеру. Он выдохнул воздух через рот, а затем встал, чувствуя себя неловко из-за отсутствия при себе рюкзака — оставил дома, предварительно спрятав в шкаф, чтобы Мэй, внезапно зайдя в его комнату, ненароком не раскрыла ложь. Он посчитал, что показываться на пороге дома Матта с сумкой за спиной будет не очень профессионально. Спрятавшись от холодного ветра под крышей остановки, Паркер вбил присланный адрес в приложение. Он никогда раньше не бывал в восточной части Куинса, а про Дугластон и вовсе слышал только несколько раз за всю жизнь. Если верить картам, у нужного дома он окажется через еще семь минут пешком.***
Дверной звонок оказался такой громкости, что можно было услышать прямо с улицы. Упорно рассматривая узоры на входной двери из темного дерева, Питер двигал околевшими пальцами в ботинках и тщательно пытался понять чего хочет больше. То ли чтобы ему открыли, то ли сказали убираться. — Секунду! — крикнули с другой стороны, и через несколько мгновений перед ним все-таки предстал хозяин дома. Мэттью Матт оказался совсем не таким, как парень себе представлял. Он был хорошо сложен, выше на полголовы и старше минимум лет на пять, а его чуть кудрявые волосы выглядели так, будто он только что вышел из барбершопа. Одетый в белые классические штаны и черную водолазку без единой складки. Паркер сглотнул. Матт выглядел чрезвычайно хорошо для того, кого недавно чуть не убили. — Эм, — выдавил он, встретив на себе внимательный взгляд серых глаз и едва заметную улыбку на губах. — Питер, да? — спросил Матт, складывая руки на груди и упираясь плечом в дверной косяк. — Да, мы… — начал он, замявшись и продолжив немного тише. — Списывались вчера, — неловко ответил Паркер. Какое-то время они стояли неподвижно, разглядывая друг на друга, и Питер уже решил, что его сейчас грязными тряпками погонят прочь, как вдруг Мэттью отошел в сторону. — Проходи. Куртку сюда можешь повесить, — сказал он, показав рукой на крючки на стене. Как ни в чем не бывало, Матт прошел по коридору вперед, и Паркер, разуваясь, услышал, что на кухне зашумел чайник. — Чай? Кофе? — громко спросил хозяин дома, гремя кружками. — Чай, если можно. Питеру было очень неловко, даже страшно, находиться в этом месте и рядом с этим человеком, но он понимал, что разворачиваться и убегать нет никакого смысла. Его уже пустили, а значит, настроились на разговор. Грех упускать такой шанс. Поставив ботинки как можно ближе к стене, чтобы с них не натекло много грязи, парень бегло осмотрел длинный холл. На стенах ни одной картины, на полу ни одной пылинки, а лестнице по правую руку явно не хватало какого-нибудь ковра. Попав на просторную кухню, он заметил в углу несколько картонных коробок разного размера, что стояли друг на друге. Создавалось впечатление, будто Матт переезжает. Подняв глаза, Паркер встретился с ним взглядами и понял, что интерес не остался незамеченным, однако Мэттью решил на этот счет промолчать. Питер открыл рот, вдруг подумав, что может соврать, мол, он молодой стажер в газете, которого начальник послал сюда набирать опыт, как Матт вдруг прирезал всю его ложь на корню. — Расслабься, — сказал он. — Я прекрасно знаю, что ты не журналист. Парень замер, так и не решившись сесть за стол. Ему было интересно что послужило причиной его раскрытия о чем он, собственно, и спросил, осознав, что обстановка немного разрядилась из-за ненадобности более прикрываться маской и выдумывать истории. — Я смотрю новости и знаю, кто ты, — улыбнулся Мэттью. — Если бы ты назвался другим именем, я, может быть, и поверил бы, а так… — он досадливо цокнул языком, после чего указал рукой на стул, приглашая гостя присесть. Перед Паркером образовалась кружка чая, за что он с улыбкой поблагодарил севшего напротив Матта. Смотря, как тот отпивает из своей кружки, Питер перевел взгляд на темную жидкость перед собой, и понял, что ни за что к ней не притронется. В его голове до сих пор хранился рассказ Квентина о том, как его на одной из таких встреч чуть не отравили. Прочистив горло, парень решил зайти издалека. — Раз уж вы знаете, кто я такой, то почему согласились встретиться? Мэттью сделал глоток из своей кружки еще раз. Он, казалось, отключился от внешнего мира, уйдя в свои мысли и не замечая, сколько неудобств доставляет собеседнику своим пустым взглядом в упор. То ли парень решал, стоит ли раскрывать правду или уже придумывал ложную историю, сказать было сложно. — Мне было очень интересно посмотреть на тебя, — сказал он, спустя несколько минут раздумий. — Пообщаться, узнать причины, по которым ты лезешь в этот мрак. Из переписки у меня сложилось впечатление, что интерес в тебе уже давно вытеснил страх, что ты готов на многое, лишь бы узнать новую информацию. И знаешь, что самое занимательное, — Матт замолчал, хмыкнул, а Питер опасался даже шелохнуться, лишь бы не сбить чужой настрой. — Это все, что мне удалось выяснить. Я бы многое отдал, лишь бы забыть тот день, а тебе жадно хочется про него знать, и я не понимаю, что тобой движет. Твоим желанием. Если бы тема убийц была тебе просто интересна, ты вряд ли стал бы тащиться через весь округ, чтобы поговорить со мной. Поэтому, можешь считать, что встречу я назначил исключительно в своих интересах. Не по доброте душевной, мне лишь хочется прояснить для себя ситуацию. Резкая откровенность обескуражила, заставив Паркера только неловко открыть рот. Люди такие странные. Никто не может сказать точно, что может их заинтересовать. В какой момент им захочется сделать или узнать ту или иную вещь и почему. Наверное, это навсегда останется где-то за гранью понимания. Однако Питер приехал сюда не для того, чтобы раскрывать свои секреты совершенно незнакомому человеку, а потому, избавившись от ступора, решил действовать решительно. — Я это понимаю, — ответил он на услышанный рассказ. — Но и я не намерен утолять ваш интерес просто так. Предлагаю договор. Вы рассказываете мне о том, что с вами произошло, а я, в свою очередь, с какой целью трачу свои силы на поиск информации, идет? Какое-то время Мэттью молчал, словно пытаясь найти в словах парня подвох, а потом громко рассмеялся. — Идет, — успокоился он и сказал, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. — И, пожалуйста, давай перейдем на «ты», иначе я чувствую себя стариком. — Хорошо, — легко согласился Питер и, перед тем, как перейти к самому главному, решил прояснить еще один момент. — Могу я узнать, к чему был весь этот спектакль в переписке, если ты с самого начала понимал, что я вру? В этот раз Мэттью улыбнулся по-настоящему, будто бы все это время ждал вопрос. — Боялся, что ты сольешься, — он пожал плечами, как если бы ответ лежал на поверхности. — Не просто же так ты выдумал историю с журналистом. Питер улыбнулся тоже. Ему казалось, что, расскажи он правду с самого начала, его бы просто не стали слушать. Да и выдумывать, как выкрутиться, почти не пришлось. Он лишь вспомнил первую встречу с Квентином, вот только рассказывать об этом сидящему напротив человеку он не собирался. — Начнешь первым? — спросил Паркер, не стирая с лица слабой улыбки. Матт согласился, почему-то, не раздумывая. Вероятно, все же решил проявить уважение к человеку, который почти полтора часа ехал в автобусе через пол округа.***
Для удобства парни переместились в гостиную. Сидя на диване, Паркер терпеливо ожидал, пока Мэттью, устроившись лицом к нему в кресле справа, не настроится на нужный лад. — Он подобрал меня на дороге, когда я путешествовал автостопом, — заговорил вдруг Матт, почесывая гладкий подбородок. — Строил из себя дружелюбного и приветливого офисного работника, направляющегося домой после рабочего дня. По личным причинам я не был настроен на разговор, о чем сказал сразу, после того, как он несколько раз попытался разузнать, откуда я направляюсь, куда и чем занимаюсь в жизни. Это не первый раз, когда я путешествовал автостопом, так что его вопросы меня не насторожили. Такие задает почти каждый второй. Сначала все шло как обычно, но потом он пропустил нужный поворот, и я растерялся, даже не смог сказать, что он проехал. Потом было пропущено еще несколько поворотов, и я осознал, что путей, по которым бы можно было добраться до моего дома, больше нет. Матт замолчал, проведя рукой по губам, и Питер, проследив за этим движением, неконтролируемо облизал свои. Он поерзал на диване, мысленно готовя себя к тому, что сейчас услышит. Страх от понимания, что с тобой вот-вот случиться что-то нечеловеческое, неотвратимое и неизвестное, наверное, самое ужасное, что можно на себе испытать. — Через какое-то время он свернул с главного шоссе на другую дорогу и, помню, именно в этот момент до меня дошла реальность. Я никогда не забуду как, набравшись смелости, я повернул голову и встретился с ним взглядом. Люди так не смотрят. Не жди, что я скажу, будто увидел глаза животного или плещущуюся в них ярость. Нет, — Матт отрицательно покачал головой, все еще рассматривая шерстяной ковер на полу. У Паркера даже сложилось впечатление, словно парень говорит не с ним, а описывает произошедшее самому себе. — Он улыбнулся, и я понял, что это тот самый. Он видел, как мне страшно, но улыбнулся прямо в лицо. Я слышал в новостях предупреждения не ездить автостопом, из-за появившегося в городе убийцы, но мне казалось, что такое случается с кем угодно, но не со мной. Я попытался выскочить из машины на ходу, но дверной ручки просто не было, и я полез на заднее сиденье. Там ситуация была та же. От бессилия я бил ногами двери, его сиденье, пытался выбить окна, а он спокойно вел машину дальше, как будто точно знал, что у меня ничего не выйдет. Мэттью прокашлялся, смочил пересохшие губы слюной, сел в кресле удобнее и сразу же продолжил. — Не знаю, куда ведет дорога, на которую он тогда повернул, но до момента, как он остановился на обочине и силой вытащил меня, нам не встретилось ни одной машины, — парень опять ненадолго замолчал, решая, как именно продолжить рассказ. — Он дал мне наручники и под дулом пистолета приказал надеть их на себя. Мне пришлось сделать, как он просил, — Матт поднял глаза на Питера дабы убедиться, что не получает никакого осуждения и, удостоверившись, выдал нервную улыбку. — Мы пошли вглубь леса и спиной я ощущал, что, стоит мне сделать лишнее движение, как в меня попадет пуля. По пути он что-то говорил, но было так страшно, что я сразу же забывал о чем речь. В какой-то момент он сказал мне остановиться, не поворачиваясь. Велел считать до трех и взвел курок. Единственное, что мне тогда хотелось — просто исчезнуть, поэтому я начал считать, наплевав на все. Когда думаю об этом, даже вспомнить не могу, почему в голове появились такие мысли. Я досчитал до трех, и он выстрелил. Но оружие оказалось незаряженным, — парень нервно усмехнулся, из-за чего поймал на себе недоумевающий взгляд Паркера. — Вспомнил свою реакцию, — объяснил он. — Сбив меня с толку, он со спины хотел неожиданно накинуть мне на шею веревку или шнур какой-то, но я словно предчувствовал. Просунул туда руки, и ему не удалось. Он меня еле поймал, матерился постоянно, а после этого мы долго катались по земле. Мои руки все еще были в наручниках, так что когда он сел сверху, я подумал, что в этот раз мне точно не отбиться. Но потом он просто замер, как если бы что-то вспомнил или сознательно решил позволить мне уйти. Я, кажется, укусил его за запястье и крепко держал, пока меня не оттолкнули. Когда он потерял контроль над ситуацией, я чудом вскочил на ноги и побежал. — Он пытался тебя догнать? — спросил Питер осторожно, но Матт все равно вспыхнул, уставившись ему точно в глаза. — Конечно, мать его, пытался. Схватил еще раз у самой дороги и почти затолкал обратно к себе в машину. До сих пор не понимаю, как смог отбиться от такого мужика метра под два ростом, так еще и мышцы явно качает, — Мэттью мотнул головой, понимая, что отвлекся. — Как ты понял, я снова вырвался, побежал вперед и решил спрятаться за деревьями, когда дыхание закончилось. Он еще несколько раз проезжал мимо меня, искал, а потом просто уехал. Наверное, подумал, что в таком состоянии, месте и при метели, я все равно нежилец. Мне пришлось несколько часов, не меньше, стоять на одном месте, потому что я боялся даже вздохнуть. Думал, что он передумает и все-таки вернется. Я смог выйти только после того, как увидел вдалеке приближающуюся незнакомую машину. Это была какая-то семейная пара. Мои ноги тряслись так сильно, что меня можно было принять за пьяного, если бы не наручники и дремучий лес вокруг. Почему-то мне показалось, что они проедут мимо, а мне суждено замерзнуть насмерть на обочине какого-то Богом забытого шоссе. Тогда бы никто не узнал, что произошло на самом деле. Мне крупно повезло, что жена уговорила мужа остановить машину и подобрать меня, что она и сказала, когда я только сел на заднее сиденье. Наблюдая за напряженным состоянием Матта и слушая его то и дело срывающийся голос, Питер проектировал рассказ на себя и, не выдержав, вдруг спросил: — Может, воды принести? — Нет, это все. Мэттью выдохнул воздух через рот, прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, словно только что избавился от самого тяжелого груза на душе. Хотя, вероятно, так оно и было. Парни некоторое время молчали, погрузившись в свои мысли, пока Паркер вдруг не подал голос первым. — Ты говорил об этом с детективами? Расследование может сдвинуться с места благодаря твоему рассказу. Перед ответом парень усмехнулся. — Как бы это не звучало, до детективов информация просто не дошла. Меня еще в приемной развернули, сказав, что отнесутся к моему заявлению со всей серьезностью, но я ведь не тупой, сразу понял, что никто не придет ко мне домой и даже не перезвонит. В мире действует правило, что когда в городе появляется серийный убийца или происходит какое-либо другое громкое дело, люди делают странные вещи. Обвиняют знакомых, родных, берут вину на себя. Все возможное, лишь бы стать достоянием общественности, пусть и в таком свете. Об этом правиле Питер узнал еще от Квентина, но почему Матт не настоял на своем, для него было загадкой. — Я говорил с инспектором, который расследует это дело, — заявил Паркер. — Не факт, конечно, что он захочет меня слушать, но я могу попытаться помочь. Рассказать ему о том, что с тобой случилось. Есть шанс, что он заинтересуется. — Ну, не-е-ет, — протянул Мэттью с загадочной улыбкой, наклонив голову вбок. — Я уже давал им этот шанс, они не захотели меня слушать, так что я продал историю журналистам. Пусть напишут. Уж лучше дело будет расследовать частный детектив или кто-то вроде тебя, чем здешние копы. — Не веришь в полицию? — озадачено спросил Питер. — Не доверю ее методам. Матт уперся локтем в подлокотник и устроил подбородок на большом пальце, приподняв голову, а Питер вновь увидел того высокомерного человека, который открыл ему входную дверь. Теперь, он, кажется, понял, почему его пытались убить. Страшно встревожившись, он кашлянул, силясь забыть абсурдную мысль. — Знаешь, — Мэттью внезапно встал с дивана и направился на кухню. Находилась она недалеко и вместо двери была установлена арка, так что говорить можно было, даже будучи в разных комнатах. — Сколько бы я не думал о том дне, у меня каждый раз складывается впечатление, что маньяк постепенно теряет над собой контроль. Не исключено, что на его счету еще больше жертв, которых из-за тщательного планирования ранее либо не смогли связать между собой, либо вообще не нашли, — наливая в прозрачный стеклянный стакан воду из крана, сказал он, а затем выпил все за несколько больших глотков и стал наливать снова. — Не думаю, что до этого от него сбегал кто-то еще. — По-твоему, сейчас трупы находят в одном месте из-за того, что убийца вдруг потерял контроль и перестал планировать свои действия? — спросил Питер, уловив суть не до конца. Мэттью ответил не сразу. — Подобно тому, как законопослушные граждане обычно ходят в магазин одной и той же дорогой, большинство преступников совершают преступления в одних и тех же местах. Они ощущают себя в большей безопасности на территории, с которой лучше знакомы, понимаешь? Так что, если другие жертвы и были, то они с огромной вероятностью закопаны где-то в том же лесу. Я же говорил не только про это. У каждого серийного убийцы рано или поздно наступает период депрессии, а затем и навязчивого желания убивать в несколько раз чаще, чем раньше. Часто они терпят неудачу. Некоторые из них винят окружающих в своем подавленном состоянии, и жажда мести толкает их выйти на охоту вновь, а другие, убивая, надеются снова испытать прилив положительных эмоций, которые могли бы перекрыть депрессию. Но правда в том, что в обоих случаях это не помогает. Первая группа убийц со временем лишь становится все злее, а жертв больше. Маньяки из второй группы же уверены, что еще просто не нашли того человека, который мог бы дать им необходимое количество адреналина и убивают всех без разбора, пытаясь этого человека обнаружить. Другими словами, замкнутый круг. В итоге процесс убийства просто надоедает, и самые отчаявшиеся заканчивают жизнь самоубийством, а остальные… Питер поднял раскрытые ладони вверх и перебил нескончаемый поток рассуждений. — Подожди! Я не понимаю, к чему ты клонишь. Ты, правда, думаешь, что убийца живет неподалеку от места, где нашли тела? — Очень вероятно, — ответил Матт. — И ты смог сбежать, потому что он теряет над собой контроль и относится к одной из групп, про которые ты рассказал? — Да, — с нажимом сказал Мэттью, будто все было очевидно. — Если я прав, то в скором времени он остановится сам. Убьет себя, сдастся полиции, попадет в тюрьму за другое преступление или, в крайнем случае, сменит местоположение, где начнет новую жизнь. Паркер приподнял бровь. — Не знаю, на каких форумах ты вычитал это, но последнее, очевидно, работает не так. Даже если убийца в какой-то момент и захочет остановиться, то не сможет сделать это без посторонней помощи как раз из-за этого, как ты сказал, желания испытывать адреналин. Или воплощать в жизнь свои фантазии. На них влияет слишком много разных факторов, чтобы все было так просто, — возразил он, подпирая голову рукой. — Только если под новой жизнью ты подразумеваешь переехать и убивать там, то в этом ты прав. Мэттью ничего не ответил. Он поставил стакан на кухонную тумбу и, вернувшись обратно в гостиную, сел на свое прежнее место. Питер заметил, как кончики его губ восхищенно приподнялись вверх. — Ого, — сказал он. — А ты хорош. В этом мы даже похожи. Скажи, почему ты начал интересоваться этой темой? — спросил Матт, напоминая Питеру, что настал его черед рассказывать. Услышав похвалу, Питер неконтролируемо вспомнил, как Квентин сказал почти то же самое на мосту, и на мгновение представил, как бы прошла беседа, если бы они оказались здесь вдвоем. Паркер какое-то время молчал, копаясь в себе. А действительно ли у него есть какие-то скрытые причины или он просто поддался безумному порыву, написал Матту, а затем не смог свернуть с этой дорожки? — Вообще-то, я не должен здесь быть, — заговорил он вдруг. — Есть один человек, который привил мне интерес к теме преступлений и научил многим вещам, но никогда не настаивал, чтобы я ездил к кому-то самостоятельно. Обычно этим занимался он. Мы не общаемся уже какое-то время, и я, как бы, больше независимый от его решений. Честно говоря, я сам не до конца понимаю, почему нахожусь здесь. Наверное, мне тоже было просто интересно увидеть тебя и поговорить. Не зная, что еще сказать, Питер поднял глаза на Матта и заметил на его лице ехидную улыбку. — Уверен? — спросил он. — А может, ты не хочешь себе в чем-то признаваться? Паркер молчал и Мэттью, видимо, воспринял это за положительный ответ. — Ты сказал, что больше не зависишь от этого человека, но мне кажется, приехав сюда, ты подсознательно хотел его впечатлить. Узнать что-то новое, рассказать ему и увидеть положительную реакцию. Тебе нужно было что-то типа предлога начать общаться заново, да? Теперь попробуй мне возразить. Питер закусил нижнюю губу, не отводя от парня взгляда. Он ни разу не думал о ситуации в таком ключе, но почему-то внутри себя почувствовал злость, услышав от Матта это предположение. Может ли быть такое, что он прав? Паркеру давно ничего не угрожает и, по логике вещей, действительно, пора бы оборвать с Квентином все связи, но до этого его вечно что-то останавливало, а теперь и вовсе хотелось общение возобновить. Неужели Матт высказал то, к чему Паркер даже сам еще не пришел? — Отчаянно хочешь помочь, но понятия не имеешь как, — продолжил наседать Мэттью. Питеру даже говорить не нужно было. Матт его будто видел насквозь, каждым своим словом подпитывая бурю злости внутри тела. Это всегда неприятно, когда люди (особенно тебя не знающие) угадывают за какую ниточку дернуть, чтобы двигалась вся кукла. Питер чувствовал, что, если Мэттью сейчас внезапно скажет, мол, это каким-то образом имеет связь с трагичным событием, вроде потери родственника, в котором Паркер себя винит, он вскочит и разобьет ему лицо. — Не кипятись, — как будто заметив в глазах Питера предупреждение, сказал Матт, в мирном жесте поднимая раскрытые ладони на уровень груди. — Я учусь на криминального психолога и иногда балуюсь с психологией простых людей, — объяснил он. — Поэтому ты так хотел знать, почему я здесь? Открываешь новые границы человеческого разума? — спросил Питер, пытаясь прогнать остатки раздражения. Мэттью усмехнулся, утвердительно покивав головой. — Каюсь, — ответил он с улыбкой. Парни разговаривали еще некоторое время, пока Матт, по просьбе Паркера, рассказывал ему об особенностях своего обучения. — Что, собираешься пополнить наши ряды? — Не факт, — ответил Питер, пожимая плечами. — Я всегда хотел пойти куда-нибудь в технологии, но, думаю, нормально в случае чего иметь запасные варианты. Мэттью кивнул снова, а затем поднялся с места, явно намекая на то, что они засиделись. Паркер встал следом. Они молча вышли в коридор, и, пока один зашнуровывал ботинки, второй подал голос. — Приятно было познакомиться, — сказал Матт, скрестив руки на груди и терпеливо ожидая, когда Питер поднимет голову. — Взаимно. Они пожали руки, но в последний момент Мэттью не отпустил, смотря Паркеру точно в глаза. — Мой тебе совет. Ничего не придумывай и не переживай по пустякам. Свяжись с этим человеком. Если он заинтересован, то всегда найдет для тебя время, а если нет, то ты, по крайней мере, не будешь тешить себя пустыми надеждами. Будет неприятно, больно, но это проходное. Пока Питер придумывал, что ответить, Матт уже открыл входную дверь, а после похлопал его по спине то ли в знак поддержки, то ли скорее прогоняя из своего дома. Выглянув на улицу, Паркер нацепил на лицо неловкую улыбку и просто спокойно поблагодарил за наставление. Мэттью прав. Он, будучи ребенком, потерял родителей, будучи подростком — дядю. Тетя единственная, кто у него остался. Может быть, привязанность к Квентину появилась из-за отсутствия рядом мужского плеча? Поэтому так сильно хочется услышать от него похвалу, получить признание, уважение? Спустившись по ступенькам, Питер, не оборачиваясь, по памяти пошел в сторону остановки, чувствуя, как падающий снег остается на волосах и ресницах. Жаль, что у этой куртки нет капюшона.