"Не путай судьбу с простым невезением"

Взгляд, которым его проводил Генри (мужик на ресепшене), не понравился Чонгуку. Поджатые губы и нескрываемая неприветливость, когда Гук перешагнул порог его отеля, сразу бросились во внимание. Чон всегда улавливал чужое неодобрение. Тем более по направлению к себе. Генри не стал исключением. Впрочем, его антипатия не осталась без ответа, встречаясь с аналогичной со стороны Чонгука. Наверняка мужчину утешал лишь тот факт, что снял свой номер новый постоялец всего на сутки. И Чон правда хотел верить, что именно настолько и задержится в новой местности. Но и не исключал варианта, где ему придётся на неопределенный срок задержаться под покровом третьесортного отеля Генри. Даже название «У Генри» больше подходило для той же закусочной, и Чонгук безошибочно подметил абсолютную неоригинальность нового знакомого. Генри и выглядел как типичный своего рода мужлан. Но даже так Чон понял, что перед ним самый настоящий волк. Пока мужчина вносил свои записи, присматривая для Чонгука комнату (хотя тот был уверен, что кроме него в отеле никого не было), взгляд самого парня впился в массивные ладони на столешнице. Громоздкость Генри и так настораживала, но, глядя на руки оборотня, Гук всерьёз задумался, чего стоило тому свернуть ему шею теми самыми ручищами? Так не вовремя вспомнился убитый вампиром волк. Имел ли тот вообще шанс против своего противника? Вряд ли. Вампир вёл себя так, словно был убеждён в своём доминировании, и Чонгук отлично понимал страх оборотня тогда перед ним. Номер, который выбрал для него Генри, оказался таким же дерьмовым, как и предполагал Чон. Впрочем, Чонгука радовало одно лишь наличие розеток, и на том спасибо. Плюхнувшись на кровать, парень подсоединил зарядное, дожидаясь, пока сотовый не покажет первые признаки жизни. Как он и ожидал, на экране стали всплывать одно оповещение за другим. Нетрудно было догадаться, кто был причиной навязчивых звонков. Чон без особого энтузиазма набрал отпечатавшийся в памяти устройства номер. Гудки не успели наскучить, как трубку взяли. — Ты в своём уме? — начал рассерженный голос по ту сторону. — Тридцать звонков, Чонгук, тридцать! — Я задержусь, Дилан, — в противовес тону Мёрби, голос Чона оставался спокойным, как никогда. — Что значит «задержусь»? Свадьба через три дня, Гук! — Знаю. — В чём дело? Мы же обсуждали это… Я хочу, чтобы ты присутствовал. Ты не можешь не прийти. — Моя тачка заглохла посреди дороги. Мастер сможет осмотреть её в лучшем случае лишь к завтрашнему утру. Голос Дилана застыл в странной паузе. — Где ты? — выдохнул Мёрби. Чонгук медлил с ответом. Дилан не останется спокойным, узнай он о его нынешнем нахождении. Но лгать парню было глупым решением. Это Чон точно знал. — В Вулдфилде, — коротко бросил он. — Где? — тон Дилана стал ещё более обеспокоенным; Чонгук практически ощущал отчаяние того сквозь мобильный по вибрации одного лишь голоса. — Твою мать, скажи, что ты пошутил, Гукки. Я даже постараюсь не послать тебя за такие шуточки, только прошу, скажи, что прикалываешься. Вздохнув, Чонгук устало повалился на жесткую кровать. Хотя состояние той его вообще не волновало сейчас. Ему казалось, что ещё немного — и он заснёт прямо так, за разговором с Мёрби. Он действительно в каком-то роде был странным, если мог после всего увиденного проваляться без задних ног. — Я в самом деле в Вулдфилде, Ди, — обреченно бросил он, ощутив вместе с сонливостью так не вовремя взявшуюся тупую боль в затылке. Отличный дуэт, ничего не скажешь. Дилан смачно выругался. — Жди меня, я сейчас же приеду, — Чон мог поклясться, что слышал, как парень суетливо зашуршал, ругаясь на ключи от своего кара, которые не вовремя решили затеряться среди других вещей Мёрби. Решение Дилана не пришлось Чонгуку по вкусу. Он резко сел, прогоняя остатки сонливости. — Не делай глупостей, Дилан, — серьёзно бросил Чон. — Дорога хреновая, да и передавали ураган; не самое лучшее время для путешествия. Не рискуй. — К чёрту! Я не оставлю тебя там. — У тебя свадьба, Ди. Вряд ли твоя невеста оценит подобный поступок. — Эмми поймёт. — Нет, не поймёт. Она и так небольшого обо мне мнения и не потерпит, чтобы такой, как я, срывал её свадьбу. Это даже звучит нелепо: отменять всё просто из-за того, что твой друг застрял в дороге. — Не преподноси всё в таком свете. Ты не просто ненадолго заехал погостить в провинциальный городок. Ты среди… этих… — Можешь разжать булки. Волки не особо хотят иметь со мной дело. Так и желают поскорее выпроводить. Он не стал упоминать наличие вампиров в Вулдфилде. Скажи он подобное Дилану, и тот точно сорвётся с цепи. Мёрби, возможно, и променял однажды его, но даже сейчас словно не мог избавиться от привычки всякий раз заботиться о Чонгуке. — Скажи, — вдруг прошептал Дилан в трубку. — Это же не попытка не явиться на мою свадьбу? Потому что, блять, Чонгук, я оторву тебе яйца, если ты только посмеешь… — Да даже если так, Дилан, — собственное терпение тоже, казалось, имело свою меру, и Гук более не смог молчать, ощутив злость на друга. — Верно, ты прав, я не горю огромным желанием присутствовать на твоей церемонии, но я сказал, что приеду. Я собирался приехать. И я приеду. Может, с опозданием, но я, сука, буду на твоей свадьбе. Надеюсь, тогда ты хоть поймёшь, насколько это было глупым решением с твоей стороны. Как понял я в своё время. Эмми будет недовольна, Дилан. И знай: ты точно идиот, если считаешь, что она до сих пор не догадывается. Только ты здесь всё ещё в своём коконе с розовыми очками. Благо у твоей без пяти минут жены куда больше мозгов, чем у тебя. Хоть какая-то надежда на здравомыслие в вашей семье. Чонгук вспылил. Он понимал. Так же, как и то, что не хотел на самом деле превращать весь разговор в ссору. Они должны были перерасти это, но, видать, так легко перечеркнуть былую жизнь никому из них так и не удастся. — Прости, — вздохнул он. — Ты нужен мне, Гукки, — отчаянно прошептал парень в ответ. — Здесь, сейчас, со мной. — И с Эмми. Чонгук знал, как тот умел манипулировать им и его чувствами. Всегда поражался данному факту. Но с течением времени пришло понимание, что Дилан всё меньше и меньше мог повлиять на его мнения. Возможно, последствия всплыли в тот момент, когда Дилан отвернулся от него. Мёрби зарычал в трубку. Послышался звон бьющегося стекла. Хорошо, что Чонгук решил не дарить чете Мёрби дорогую посуду: не хотелось бы, чтобы его подарок разбили при очередном приступе гнева. Впрочем, ничего не мешало будущей супружеской паре разорвать путёвку на курорт, что и стала подарком Чона. Чонгук всерьёз представил себе, как Эмми, супруга Дилана, в порыве ярости разрывает в клочья подарочный конверт. Почему-то в то, что на месте той мог быть Дилан, Гук не поверил. Пускай, и срывал злость подобным образом, но вещами Чонгука он дорожил. Наверняка таким образом навлекая на себя ещё больший гнев Эмилии. — Ты же знаешь, что я не мог… — начал Дилан, но он легко прервал его. — Давай поговорим об этом в другой раз. А лучше вообще не будем. Я устал, Ди. Я позвоню тебе, когда решится проблема с машиной. Как ни странно, Мёрби не стал спорить, верно ощутив на себе скверное настроение Гука. Чонгуку же не хотелось вновь вспоминать их разговор. Настроение испортилось в край, и Чон в самом деле засомневался, стоило ли вообще звонить Дилану. Но он не желал выглядеть в глазах того трусом. Не для того он несколько месяцев приходил в себя, чтобы побороть эмоции и, наконец, отважиться на приезд. Не для того были убиты былые чувства Чонгука. Мёрби нанёс рану своим предательством, но Чон не мог в полной мере винить того. Дилан всего-то выбрал «правильный» путь. Не обошлось, конечно, без внушительного аргумента, вроде того же наследства, которое он мог получить, если возьмёт в жёны Эмилию, что ОЧЕНЬ нравилась его родителям. Весьма прозаично, однако обида на Мёрби недолго обитала в его сердце. Больше Чонгука задевало желание того усидеть на двух стульях. Что и раздражало неимоверно. На самом деле, он не хотел продолжать их контакт после всего, но Дилан вёл себя неразумно, а Чону, в конце концов, стало любопытно, к чему могло привести его решение продолжить и дальше их общение. Хоть и в уже немного другой роли. Дилану не составило труда вести себя как и обычно. За исключением редких встреч Чонгука и Эмми. Мёрби тушевался, выдавая тем самым себя с поличным. На что Гук смотрел уже не с таким любопытством. Хотя с течением времени Чонгук понял, что их разрыв не столько ударил по нему, как думал сам Дилан. Возможно, Мёрби предполагал, что после разрыва Гук натворит дел, но, однажды попробовав, Чонгук не желал повторять свой опыт снова. Всё-таки в этом животный страх сыграл с ним злую шутку. Оттянув напульсник на запястье, Чон уронил взгляд на едва заметные полоски на коже. Идиотский поступок, подумал он. Теперь Гук понимал, насколько была бы страшна реакция Сонми, узнай она о произошедшем. Но она не узнает. Никогда. Разговор с Диланом привёл из лениво-апатичного состояния в раздраженное. Было уже глубоко за полночь, и по хорошему ему бы следовало отправиться в кровать, но в противовес Чонгук позволил себе покинуть свой номер, спустившись в общий зал. Как и ожидалось, фойе пустовало. Но даже в таком дохлом месте присутствовал бар. Хотелось выпить. Не так, чтобы ноги не держали, но явно, чтобы избавиться от назойливых мыслей в голове. Чонгук удивился, когда рядом с барменом, таким же оборотнем, похоже, как тот же Генри, оказался ещё один клиент отеля. Чон не особо рассматривал волка, всецело сосредоточившись на человеке у стойки. Бармен вёл себя холодно, подобно хозяину отеля, по отношению к своему клиенту. Чонгуку то напомнило поведение Генри к нему. Оборотень заметил его, недовольно поджав губы. Незнакомец же не обратил своё внимание на Чона, продолжив вливать в себя пойло. Заказав себе стакан виски, Чонгук был вознагражден очередным недовольным взглядом волка. Это уже порядком так надоедало и раздражало. Словно он то же дерьмо, что так не вовремя встало на пути обуви своего хозяина и теперь не желало исчезать с глаз долой. Бармен молча поставил граненный стакан перед Гуком, вновь продолжив прожигать второго клиента взглядом. Чона то даже заинтересовало. Что тот сделал, заслужив подобным гнев со стороны волка? Родился? Повышенное внимание со стороны Чонгука не осталось незамеченным волком, и мужчина фыркнул. — Что за время пошло, — чертыхнулся он. — Сначала вампиры со своими правилами, а теперь ещё и вы, люди, на нашей земле. Да к тому же… Оборотень не договорил, окинув мужчину рядом с Чоном презрительным взглядом. Волк вёл себя странно. Словно провоцировал и ожидал от своего клиента ответную реакцию. Но тот молча продолжал выпивать, казалось бы, совершенно не обращая внимания на окружающий мир. Чонгук оценил позицию незнакомца. Стало понятно, что бармен злил мужчину с одной конкретной идеей разозлить того. — Филипп, — как ни странно, вмешался в их натянутую обстановку объявившийся собственной персоной сам Генри. Гука несколько удивило неодобрение в глазах того, когда взгляд его пересёкся со сконфуженным, как выяснилось, Филиппом. — Бар я возьму на себя, иди на ресепшен. — Но… — Филипп. Волк ещё с секунду поколебался, но после повиновался приказу своего начальства. Не обошлось и без очередного гневного взгляда в их направлении. Генри молча начал протирать бокалы, совершенно не глядя на своих клиентов. Их решили игнорировать, предпочитая не замечать. Но не сказать, что он был недоволен. В подобной местности своё положение пустого места вполне устраивало Чонгука. Возможно, не впутываясь в чужие дела, ему удастся без лишней нервотрёпки покинуть город, и тогда об Вулдфилде останутся одни воспоминания. Кратковременные и совершенно не интересные. — Счёт, — попросил мужчина, до сих пор хранящий молчание. Генри отложил чистку бокалов, оставив их на некоторое время одних. Чонгук всё же позволил себе бегло оглядеть незнакомца. Мужчина, обладающий азиатскими чертами лица, оказался довольно симпатичным. Таких в Корее называли настоящими красавцами. Он не был настолько массивным, как тот же Филипп, что несколько уступал своему сородичу Генри, но Чон не мог не отметить широкие плечи мужчины. Однако тот вряд ли относился к волкам. Филипп точно дал это понять. Впрочем, Чонгук не исключал варианта, в котором мужчина мог оказаться своим эдаким аналогом изгоя, что имелся практически везде. Но вот принадлежность того к кровососам Чон исключил сразу. Цвет кожи оставался таким же здоровым, как у самого Чонгука, в глазах же не отражались голубые искры (хотя исключать варианта с линзами тоже нельзя было). Но даже так, куда большим доказательством выступало отсутствие тату на запястье. Каждый вампир носил знак Цепеша на себе. Исключений не существовало. Как и в случае оборотней. Волки с рождения были обладателями меток на своих шеях. Но Чонгук не мог разглядеть наличие таковой у мужчины: водолазка полностью скрывала от посторонних глаз шею своего хозяина. От того и напрашивался сам собой вывод, кто перед ним. И данное откровение весьма удивляло Чона. Кажется, в Вулдфилде было куда больше людей, нежели изначально казалось. Гук отдёрнул себя, когда понял, что его быстрое осматривание превратилось в откровенное глазение и не осталось незамеченным. Незнакомец смотрел на него уже с интересом, повторяя все действия самого Чонгука, и словно лишь сейчас подметил присутствие того. Чону не нравилось, когда его так откровенно рассматривали, но теперь жаловаться не имело смысла. По сути, он расплачивался за свои ранние действия. К тому времени как раз объявился Генри, подметив изменение за стойкой. Бровь мужчины странно приподнялась, и Генри хмыкнул, глядя на клиентов. — Что, уже нашёл себе подходящую компанию на ближайшее время? — пробасил он, протянув незнакомцу его счёт. Мужчина не ответил. Но Чонгук почему-то подумал, что лучше бы этой встречи не состоялось. Ощущение будущих неприятностей не покидало его с момента прибытия.