На идеально голубом небе висело солнце. Бледно-жёлтое и чертовски яркое оно почти не грело, только слепило. Завывал ветер, иногда вскидывая и закручивая снег в серебряные вихри, а потом сразу успокаивался. В лесу было спокойно. Щебетавшие птицы срывались с деревьев и молнией пролетали аккурат над головой, заставляя нервно прижимать уши. В какой-то момент я громко лязгнула зубами, чуть не откусив хвост одной из самоубийц. Атаки с воздуха тут же прекратились.
Я принюхалась. С утра снег затянуло тоненьким настом и я то и дело проваливалась лапами в рыхлую белоснежную крупу. Охота не шла. Я не отчаялась, отыскала просторную поляну и принялась резвиться, подставляя довольную морду лучам зимнего солнца. Как же всё-таки хорошо вдали от людей! Не боишься наткнуться на незваных соседей, никто не наведывается с внезапными визитами. Да и дышится в лесу совсем по-другому. Воздух здесь чист и свеж, снег бел, а солнце ярко. Для абсолютного счастья мне не хватало только свежей кабаньей тушки, да ящика со сладким Туссенским вином.
Когда от влаги слиплась не только шкура, но и подшёрсток, я плюнула на своё хищное происхождение и повернула к дому. Тоже мне, охотница.
Я насторожилась у своего хиленького заборчика. Поводила ушами, задрала морду, внимательнее принюхиваясь к воздуху. В моей избе кто-то был. Из трубы сочилась тонкая струйка дыма, были слышны тихие разговоры. Спокойно перемахнув через преграду, я на полу согнутых поползла к поленнице. Запахи были незнакомыми, но я не испугалась. Всё-таки, в ближайшей деревеньке я знала всего пару человек. Эти, должно быть, охотники, отправились в лес за дичью, а потом наткнулись на кого-то. Затем раненные вышли к одинокой избушке и решили погреться в ней. Такое объяснение меня вполне устроило. Конечно, это могли быть и бандиты, и охотники за колдуньями, но любопытство внутри меня было сильней. Я решила рискнуть. Тихонечко прокравшись в угол дома, я отыскала лежащую под дощечкой одежду, приготовленную специально для таких случаев, и быстро перекинулась…
…да уж, холод не то что собачий, волчий! Зубы с силой застучали друг об друга, кожа вмиг стала гусиной. Как назло подул ветер, так что я чуть не превратилась в первого волколака-сосульку. Быстренько просунув одеревенелые конечности в одежду, я наскоро заплела волосы в косу и вновь прислушалась. В хижине было четыре человека. Потерев замёрзшие руки, чтобы создать хоть какую-то иллюзию на тепло, я подошла к двери, которую никогда не запирала на ключ. Дёрнула.
— Великое Солнце, — ахнула я. Стрела мгновенно легла на длиннющий лук, умелые пальцы натянули тугую тетиву. Эльф, стоящий посередине моей избы, замер. Я узнала его. И он меня тоже.
Шла Вторая Северная война. Войска Нильфгаарда осели в Лирии и Ривии, постепенно двигаясь всё дальше и дальше на Север. Тогда я обосновалась в деревушке, недалеко от Альдерсберга, но чутьё подсказывало мне, что надолго здесь я не задержусь. Так оно и вышло.
В тот день я собрала много трав, принялась сушить коренья и доделывать мази. Лекари были нарасхват. В Альдерсберг бежали королева Мэва и король Демавенд, а вместе с ними и их раненные войска. Поговаривали, что именно в Альдерсберге они дадут врагу бой. Ко мне часто заходили солдаты, я обрабатывала раны, накладывала повязки, проводила сложные операции. Пришли и тогда. Но не совсем те, кого я ждала. Он появился на пороге моего дома и эту встречу я запомнила надолго. Тогда у него не было ни знаменитого шрама, ни приевшегося прозвища Старый Лис. Он был высоким зеленоглазым эльфом, офицером печально известной бригады Врихедд. Я никогда не знала чувства патриотизма. Родину я меняла так же часто, как люди ходят в туалет после мочегонной настойки. Однако я родилась в провинции Нильфгаарда, а в моём роду были эльфы. Тогда мне показалось, что это знак свыше. Я пустила их. Побитые, раненные и жутко уставшие, они не скулили, а молча зализывали свои раны. Я помогала им. Я лечила их. Я кормила их. Ходить на охоту приходилось каждую ночь. И я ходила.
А потом пришли за мной.
За помощь скоя’таэлям меня полагалось вздёрнуть на виселице, а перед этим хорошенько оттрахать. Я видела это в глазах солдат, которых я лечила раньше. Теперь для них я была врагом, эльфской подстилкой.
Я обратилась прямо там, в прыжке. Порвала одежду и сапоги, неудачно приземлилась на переднюю лапу, но даже не заметила этого. Адреналин заставлял стучать сердце, сокращать мышцы, сжимать и разжимать челюсти, работать когтями. Теперь для них я была не только эльфской шпионкой, но и ведьмой, чудовищем.
Я помогла белкам бежать.
— Я никогда не забуду этого, Bleidd.
И я.
Иорвет опустил лук.
— Где-то я видела похожую картину, — вздохнула я, закрывая дверь. Идиотов, которые могли придти ко мне в этот час, я мысленно пожалела.
— Привет тебе, — сказал он и кивнул своим скоя’таэлям. Вместе с ним их было четверо. — Я знал, что мы ещё встретимся, Bleidd.
— А я — нет. На кого вы нарвались на этот раз?
— На беса.
Бес.
Не может быть. Только вчера вечером я обновила свои метки по всей территории. Как бы смешно не звучало, но даже такие махины как бесы и чёрты, не заходили на мои владения. Не говоря уже о волках и медведях. Судя по всему, зима будет суровее, чем я предполагала. Переехать в город? Неплохая идея.
— Теряешь форму, — заявил эльф, прищурив единственный глаз. — Помниться, люди недоумевали, ведь не смотря на реки крови, ни гули, ни бесы не ошивались так близко к твоему дому.
— Ты тоже, — нагло парировала я, сложив руки на груди.
— Это подарок после заключения Цинтрийского мира, — он дотронулся до шрама. После резни в Ущелье Гидры миновало уже пять лет, но рана, выглядывающая из-под красного платка и тянувшаяся до самой губы, выглядела… Ужасно. — Незабываемый урок для меня.
— Тебе хотя бы удалось выжить. Тогда я думала, что тебя убили, пока ты не объявился вновь, Старый Лис.
Скоя’таэли внимали, как их командир общается с D’hoine. Это вызывало улыбку. Кажется, никто из них не был ранен особо серьёзно, но я всё равно отправилась за инструментами, тут же почувствовав на них посторонние запахи и заметив беспорядок.
— Мы обработали раны, — пояснил эльф, поймав мой недовольный взгляд. Я фыркнула. Нет, я никогда не была сторонницей идеальнейшего порядка, но инструменты медика — не просто кучка железяк, мазей, отваров и мешочков. В случае чего, я должна ориентироваться в них с закрытыми глазами, ведь от скорости моих действий может зависеть чья-то жизнь. Конечно, в виду своих сверхъестественных способностей, я в любом случае смогу ориентироваться в них хоть без глаз, но бывали ситуации, когда мне отбивали нюх. Так что, фырканье моё было вполне оправданно.
Больше всего досталось беловолосому эльфу. Его бес зацепил рогами и откинул в сторону. Каждый участок кожи на спине, животе и грудине украшали синяки с кровавыми вкраплениями. На руке уже была фиксирующая повязка. Мне оставалось только заняться ушибами и дать обезболивающее. Эльфы не стали трогать отвары и мази, назначение которых они не знали.
— Думал, сломаю себе рёбра, пока летел, — признался беловолосый, решив, что мне можно доверять. Раньше Иорвет всегда был авторитетом для своего отряда. Времена меняются, но некоторые вещи остаются неизменными.
— Снег глубокий, ты легко отделался. После встречи с бесом обычно не выживают.
— Ты снова спасла мой отряд, — вдруг признал Иорвет, меланхолично смотря в окошко.
Это похвала?
— И ты снова этого не забудешь? — усмехнулась я, впрочем, без злости. Спасать жизни — моя работа.
Эльф наметил на губах еле заметную усмешку.
— Почему он напал?
— Голод, — объяснила я. — Но он знал, что это не его территория. Бесы очень щепетильные в этом плане, они яростно защищают свою землю, но и… Как бы сказать… Уважают чужие границы. Но голод стал сильнее. Если он не насытиться в ближайшее время — стычки с ним не миновать.
Белки изумлённо захлопали глазами, но смолчали.
— Зима будет суровее, чем я предполагал.
— Намного, — согласилась я. — Придётся искать другое место, где я смогу её переждать.
Иорвет внимательно посмотрел на меня, но промолчал.
Вместе с Лисом, в отряде было ещё четыре эльфа: беловолосый, как две капли воды похожая на него эльфка, темноволосый, но светлоглазый эльф и обычный русый полуэльф. Раненых больше не было, девушка отделалась простым вывихом, на который наложили лёд.
День, между тем, медленно сменяли сумерки. Сначала солнце, будто в последний раз окрасило синеву неба в жёлто-коричневые цвета. Потом за окном стало темнее и холоднее, а в доме, напротив, уютнее. Но мой осмотр ещё не закончился.
— Я чувствую странный запах в твоём поту. Пробовал лечиться магией?
Иорвет, видимо смирившись с моими странностями, спокойно ответил:
— Да. И, судя по результату, мне попался какой-то шарлатан.
Чтобы скрывать шрам, эльф носил красный платок. По моей просьбе он снял его. Кожа была красной, но не воспалённой. Где-то на этом месиве намечались очертания прежних век, но, не смотря на первое впечатление, рана выглядела не совсем безнадёжной.
— Нужно удалить верхний отживший слой, — вслух размышляла я. — Отшлифовать его. Но для этого мне нужна осётровая икра, которой у меня, увы, нет. Пока что рекомендую мазать всю площадь шрама вот этим маслом, здесь пшеница, ореховые косточки и миндаль, ничего такого. Прячь его от солнца, но как можно чаще давай дышать.
Иорвет позволил мне откинуть волосы и хорошенько промыть его рану. Я чувствовала его раздражение и старалась действовать как можно быстрее и деликатнее. Волосы, кстати, остались чёрными, не было ни намёка на седину. Правда, раньше у него была шикарная шевелюра, с которой он выглядел намного моложе. На висках красовались тоненькие косички, а верхний слой волос он всегда собирал в хвост на затылке. Сейчас волосы были короткими и стояли ёжиком.
Я накормила гостей супом и студнем с олениной, налила чай. Мы с эльфом не удержались и принялись вспоминать былые времена.
—…ты прижал меня к стене и сказал: «Теперь от жизни моих солдат зависит и твоя жизнь тоже», — передразнила я, имитируя низкий голос Лиса.
— У тебя отличная память, — похвалил эльф. — Насколько я был близок к смерти тогда?
— Ни насколько. Я не убила тебя, даже если бы ты принялся угрожать мне своими саблями.
— Вот как. Почему?
Любопытный эльф долго не живёт. Тот, кто хочет знать ответы на все вопросы, обычно умирает ничего не зная. Но бывают ситуации, когда мы сами не знаем почему поступили именно так. Это произошло и со мной.
— Не знаю, это сложно объяснить. Но, вижу, наша встреча многому тебя научила.
— Верно, — согласился он. — Теперь я стараюсь знать обо всех как можно больше.
— Похвальное решение, но не всегда реализуемое. Признайся, ты ведь не понял кто я, пока не пришли аэдирндцы.
Горячая кровь забурлила в жилах. Любопытство нарисовало на моём лице улыбку, которую я не могла скрыть. Хотя я и не пыталась.
— У меня были догадки, — задумчиво сказал Иорвет, отпив немного чая. — Первые зародились ещё тогда, когда утром ты притащила оленью тушу, хотя никто не видел как ты уходила. Ты пропадала на целую ночь и приносила нам пищу. Я не задавал вопросов, потому что ты помогала нам, не пыталась привести подкрепления или убить нас. Потом всё встало на свои места.
Белки внимательно слушали наш разговор, делая вид, что заняты чаем. Потом беловолосый не выдержал.
— Кто ты? — прямо спросил он.
— Оборотень, — так же прямо отвечаю я. Присутствующие внимательно смотрели на меня, но я знала: пока Иорвет не даст команду, они и пальцем не пошевелят, чтобы убить меня.
— Она контролирует свои превращения, — он вступился за меня, но я тем не менее, встала с нагретого места и подошла к двери.
— У меня остались незаконченные дела, — бросила я, надевая кожух. Зачем? Всё равно ведь сниму за порогом. — Отдыхайте. Доброй ночи.
***
Заскулив от неожиданности, я вскочила с места и взглянула в сумрачную темноту. Темнота вдруг приняла очертания высокого одноглазого эльфа в волчьей шубе и мечом в правой руке. А вот и виновник моих будущих ночных кошмаров.
— Верена?
— Иорвет?
— Так теперь называются «незаконченные дела»? — спросил мужчина. Удостоверившись, что существо перед ним не представляло опасности, эльф спрятал меч.
Я нагло проигнорировала его вопрос, зная, что он и так понимал в чём дело. Если бы я осталась с эльфами, никто из них не смог бы заснуть и набраться сил. Думаю, даже Иорвет тогда не смог до конца уложить в голове то, что они делили ночлег с оборотнем. Но, к счастью, он переосмыслил ситуацию, вспомнив, сколько всего я делала для них и явно понимая, что помогала я не из страха. Была бы моя воля — загрызла бы всех. Но такой воли у меня не было. Нет, иногда, конечно была. Дело в том, что эльфы любили втирать мне какие-то возвышенные вещи о свободе, о равенстве. Один из них даже объяснил мне странную беличьи традицию — после зачистки деревни, сжигать дома. Оказалось, это всё было в назидание. Оно и ясно. Мол, у нас дома больше нет, значит и у вас не будет. Я их прекрасно понимала, но, к сожалению, не нашлось ещё оборотня, который сформировал бы скоя'таэлей для териантропов*.
— Что ты здесь делаешь?
— Собирался поохотиться. Составишь мне компанию?
— Хочешь поохотиться с симпатичным волколаком? — я выдавила из огрубевшего, хрипловатого голоса всё кокетство, на которое он только был способен. Прогнулась в спине, гордо поднимая голову и закручивая хвост, на манер породистой суки.
— Предпочитаю, — холодно бросил эльф, складывая руки на широкой груди. — Поохотиться с обонятельным волколаком.
— Какие вы, мужчины, слабые, — фыркнула я. Зубами открыла щеколду забора, выходя наружу. Чтобы занять друг друга, мы с эльфом завели какой-то странный диалог: — Вместо хищной, строптивой волчицы, вам подавай обычную раскосую красавицу-олениху.
— С ней меньше проблем: стрельнул прямо в сердце и она вся твоя.
— А как же робость, данная ей от природы? Неверное движение и спугнёшь её, оставшись без завтрака.
— Тем безопасней, — эльф снял с плеча своё верное изысканное оружие. Я с улыбкой заметила, что лук Иорвета, был размером примерно с Иорвета. Затем представила улыбнувшегося волколака и шерсть на загривке зашевелилась. Бр-р-р... — Если её спугнуть — она просто сбежит. Волчица же, самое меньшее, оставит тебя без руки.
Помолчав, мужчина добавил:
— Хотя у спокойных олених иногда бывают опасные мужи — самые настоящие олени.
***
Охота, если так можно было назвать нашу вылазку, прошла вполне удачно. Проверив мои ловушки, мы обзавелись тремя зайцами и вскоре решили повернуть обратно.
— Когда вы двинетесь в путь? — спросила я, вышагивая впереди и прокладывая эльфу дорогу.
— Завтра утром. Где здесь в этой глуши можно раздобыть лошадей?
— Ближайшая деревня примерно в трёх верстах отсюда.
— Ну да, — фыркнул Иорвет. — Там нас примут с распростёртыми объятиями.
— Здесь недалеко есть дорога, — я остановилась, принюхиваясь к морозному воздуху, затем продолжила: — Торговцы ездят по ней в Оксенфурт.
Эльф задумался. Я тоже. Мне не нравились запахи, окружающие нас. Бес определённо ходил по моей территории. При более внимательном принюхивании, оказалось, что это самка.
Мы остановились на просторной сосновой поляне. Мохнатые лапы деревьев оттягивал тяжёлый снег. Прямо на виду. Именно зимой я особенно сильно жалела о своей внешности. Моя угольно-чёрная шерсть и особо выделяющиеся на ней зелёные глаза никак не вписывались в окружающий нас пейзаж. Прикинуться, что ли, грозовой тучкой, как в той сказке про медведя?
— Стой, — проговорила я, выходя вперёд и всматриваясь вдаль. Моё внимательное исследование холодного окружающего мира обернулось потерей всякого обоняния, которое, однако, тут же вернулось, стоило особо сильному запаху добраться до моих ноздрей. — Зар-р-раза, — прорычала я, оскалившись и вздыбив шерсть. — Назад, Иорвет, стой за этим деревом и не смотри в глаз на лбу.
Её появление не было внезапным. Напротив это моё появление стало для неё полной неожиданностью. Не медля ни секунды, я прыгнула на поваленную сосну и, хорошенько оттолкнувшись от твёрдой поверхности, оказалась на наглой морде молодой самки. Когтями я зацепилась за густую шерсть, с остервенением вгрызлась в магический глаз. Бес завыл от боли. Она стала размахивать рогатой башкой из стороны в сторону, пытаясь скинуть висевшего на ней волколака. Но я не первый год жила на этой земле, мои задние лапы заякорились в податливой шерсти ещё с самого начала. Мне ни раз приходилось тягаться с хищниками крупнее и опаснее меня, поэтому опыт у меня был. Тогда она сменила тактику. Почувствовав, что тварь идёт на разгон, я, цепляясь за шкуру словно насекомое, оказалась на её загривке, откуда решительно спрыгнула в снег.
Приземление оказалось не совсем приятным, но и не опасным, только отбила чувствительные подушечки на лапах. Но я отделалась намного лучше своего противника. Самка беса на всём ходу врезалась в широкую сосну, будто пытаясь его протаранить. Дерево не выдержало. Издав предсмертный хруст, оно со свистом грохнулось наземь. Существо стало крутить оглушённой башкой, то и дело неловко переступая с ноги на ногу. Остатки магического глаза стекали по исцарапанной морде. Наконец, головокружение немного стихло, она взглянула на меня более-менее осмысленными глазами. Я ощерилась и звучно зарычала. Моя ощетинившаяся шерсть возымела результат. Махнув растопыренными ушами, бес издал короткий жалобный звук и, покачиваясь, скрылся среди деревьев.
— Впечатляет, — заметил эльф, как только всё окончательно стихло.
— Она вернётся.
— В таком случае, она самоубийца.
— Это я самоубийца, Иорвет, — буркнула я, поворачиваясь к мужчине. Он не вздрогнул, хотя я видела, как на долю секунды изменилось его худое лицо. Представляю, как я сейчас выгляжу: лохматое чудовище с окровавленной шерстью и горящими зелёными глазами. Кровь была везде, я чувствовала её на морде, когтях, лапах, животе, во рту. Зло притоптав красный снег, я медленно унимала зверя внутри. Запах крови, несомненно, пьянил любое живое существо. Это относилось и к животным, и к чудовищам, и к людям, и даже к старшим расам. — Идём скорее домой.
И мы пошли. И я снова шла впереди, шкурой чувствуя внимательный взгляд одноглазого эльфа. И снова чутьё подсказывало мне, что надолго здесь я не задержусь.
