Семь личностей Александра Головина

      Следующие два дня после сеанса для Саши прошли спокойно. Казалось, беседа с Ерохиным пошла на пользу, ни одна из личностей не спешила появляться, не тревожила и дала возможность спокойно расслабиться и немного отдохнуть. Днем третьего дня он, не спеша, просматривал присланные клиентами фотографии, мысленно прикидывая наиболее выигрышные цвета покраски стен для нового заказа. Выбрав на его взгляд наиболее удачный оттенок, Саша назначил личную встречу заказчику и остаток дня провел перед экраном телевизора за просмотром «Школы ремонта», попутно листая каталог с новинками из его любимого магазина обоев и плитки.              Монотонный разговор ведущего и хозяев квартиры утомлял и вгонял в тоску. А перепалка главы семейства с сыном вызвала усмешку. Подросток, не сдерживая эмоций, высказал недовольство, что его комната слишком детская, и вовсе не считал, что более темные цвета ему не по возрасту.              — Мал еще! — произнес мужчина с экрана телевизора, совершенно не стесняясь того, что все это транслируется на всю страну.              Кажется, он говорил что-то еще, но Саша его уже не слушал. Появившаяся ниоткуда тревога и учащенное сердцебиение показались ему подозрительными, и Головин, захлопнув журнал, прислушался к своим ощущениям. Вот оно! Черт возьми!              — Только не сейчас! — попросил Саша, прекрасно понимая, что его все равно бы никто не услышал, а мнение никого не интересовало.              Головин не пытался сопротивляться. Он знал, что это бессмысленно. Два дня показались ему раем, и он уже посмел надеяться, что они не вернутся. Отыскав на журнальном столике среди стопок рекламных буклетов и справочников по ненавистной ему физике блокнот, Саша размашисто записал дату и, сверившись с часами, вписал время предполагаемого появления другой личности.              В глазах потемнело, а легкие сжались от нехватки кислорода. Этого мгновения хватило, чтобы внутренности натянулись в предобморочном состоянии.              Когда Саша вновь открыл глаза, в голове была удивительная ясность, и даже дышать стало легче. Захлопнув блокнот, он поднялся с дивана, попутно выдернув шнур телевизора из розетки, чтобы не искать пульт управления. Как выполнять свои заказы, он и без советов тематических передач разберется.              Среди коробок с чаем Саша с трудом отыскал задвинутую в угол пачку свежемолотого кофе. Щелкнув кофеваркой, Головин без сожаления выбросил все упаковки в мусорное ведро. Чай, тем более зеленый, он не пил никогда и не переносил его запаха. Раз уж кто-то из них оказался фанатом цейлонского листового, значит купит себе еще. Сколько раз просил не тащить в дом эту гадость и предупреждал, оставляя записки на холодильнике, что будет выбрасывать весь чай, что попадется ему на глаза — он все равно появлялся вновь. Развесной, пакетированный и цельнолистовой.              Когда кофеварка отключилась, Головин почти до краев наполнил свою любимую черную кружку крепким кофе. Он в очередной раз усмехнулся от того, что у каждого из них была своя кружка. Хотя большинство из них его безумно бесили, выкинуть, например, вон ту с ромашками у него не поднималась рука. Чай он выбрасывал с легкостью, а вот с посудой почему-то так не получалось.              Прихватив кружку с собой, Саша вернулся обратно в комнату и отыскал среди разбросанных журналов телефон. За прошедшие несколько дней у него, хотя вернее сказать у них, скопилось с десяток сообщений, на которые отвечать он не собирался. Тот, кто был ему нужен, сообщений никогда не слал, а тонкостей общения с чужими парнями Саша не знал и был уверен, что каждый сам найдет способ загладить вину за свое долгое отсутствие. Или пусть с ними разбирается тот, кто считает себя среди них главным. Хотя он-то прекрасно знал, кто здесь номер один.              Отставив кружку с наполовину выпитым кофе, Саша вытянул ноги на диване и нашел в контактах нужного ему абонента. Послышались длинные гудки, которые действовали на нервы, и Головин уже был готов сбросить вызов. Но спустя еще пару секунд ему ответил тяжелый, низкий голос.              — Саша?! Ну наконец-то! Ты готов?              — Я? — Головин, растерявшийся на миг, напряженно вспоминал, к чему он должен быть готов, и тянул время, надеясь на подсказку или озарение.              — Ну не я же, Саш! — этот строгий, слегка нервный тон, не терпящий возражений, Саша прекрасно знал, — я заеду через десять минут!              Прежде чем вызов оказался сброшен, Головин четко услышал шум моторов, и его ощутимо ударило по голове пониманием. Гонки. Они же собирались сегодня на гонки! И как только он мог забыть об этом?              Быстро вскочив с дивана, Саша открыл шкаф и небрежно выгреб половину гардероба на пол, чтобы в ворохе совершенно неподходящих вещей найти хоть что-то из своей одежды.              И когда они уже приучатся пользоваться своими полками?! И все этот ботан-физик, который приходил домой чуть ли не за полночь и кидал свои футболки поверх его! А другой, возвращаясь под утро из клуба, нес свои пропахшие куревом вещи не в стирку, как положено нормальным людям, а комкал и швырял в шкаф. Вся одежда пропитывалась запахом табака, спиртного и отвратного парфюма, и благодаря ему теперь Сашу подозревают в том, что он начал курить. Почему среди них нет ни одного чистоплюя, который бы разобрал срач хотя бы в шкафу? Отыскав в бардаке свои черные джинсы и самую чистую футболку, Саша вышел в коридор. Он быстро уложил волосы гелем, пытаясь придать себе более небрежный вид. В то время, когда он натягивал на себя кроссовки, раздался телефонный звонок. Десять минут прошло и его уже ждали. Быстро схватив свою кожаную куртку, он поспешил на улицу.              Чистая до блеска спортивная машина сверкала в свете только что зажженных уличных фонарей. Несмотря на то, что дорогие автомобили в городе не редкость, каждый раз Головина провожали любопытные и слегка осуждающие взгляды соседей.              — Привет, Рад, — Саша опустился на пассажирское сиденье и притянул мужчину за ворот куртки для целомудренного поцелуя в щеку.       На большее, пока он находился во дворе, он не решился, хотя ему и было абсолютно плевать на возможные слухи о себе. Другое дело — Фалькао, имя которого было куда более известным в широких кругах.              — Я и правда подумал, что ты забыл! — закатил глаза Радамель.              — Ну что ты? Просто столько работы за эти дни! Закидали заказами, сами не знают, чего хотят, бесят! — поморщился Саша, — поехали уже, а то опоздаем!              — Как скажешь, дорогой, — после оправданий Саши Фалькао заметно расслабился и сверкнул белозубой улыбкой, скользнул по нему оценивающим взглядом, после чего машина, оглушив двор визгом шин, сорвалась с места.              — Где сегодня сбор? — спросил Головин, когда они выехали на шоссе. Оставшись наедине, без посторонних глаз и в более непринужденной атмосфере, он привычно скользнул рукой по колену Рада и пополз выше по бедру.              — Так, перестань, я за рулем! — проворчал Фалькао, сохранив абсолютную бесстрастность в голосе. Эта способность вызывала в Саше смешанные чувства: с одной стороны, умение оставаться хладнокровным в любой ситуации его восхищало, а с другой — он бы хотел не только видеть реакцию на свои действия, но и слышать, что его хотят хотя бы с какими-то эмоциями.              — Но тебе же нравится! — заигрывающе промурлыкал Саша, не планируя внимать его просьбам и прекращать свои провокационные и опасные действия.              — Нравится! Но мне не нравится лежать кверху днищем где-нибудь в кювете! — Радамель поймал его ладонь, когда она добралась до его паха, и, сжав, мягко отвел в сторону, — кстати, что за гнездо опять у тебя на голове?              — Эй! Мне нравится моя прическа! — недовольно фыркнул Головин, но все же улыбнулся, услышав хохот Фалькао, — так я кажусь более стильным!              До места сбора они добрались быстро. Гонки проводились недалеко, в ближайшем Подмосковье, на одной из глухих, забытых трасс. Организаторы постарались на славу, и, еще на подъезде к месту сбора, участников встречали эффектным фаер-шоу.        Радамель остановился среди припаркованных машин и вышел, чтобы зарегистрироваться и внести взнос за участие в гонке. Головин, оставшись в одиночестве, приоткрыл на четверть окно, чтобы слышать звучащую снаружи музыку, и разглядывал танцовщиц, которые выгибались во все стороны, демонстрируя свои достоинства в лучшем виде. Он ловил на себе их заинтересованные и весьма откровенные взгляды и усмехался тому, что они не допускали даже мысли о том, что его не заводят плавные изгибы полуголых девичьих тел, а ведет лишь от одного запаха парфюма Рада.              — Саш? — задумавшийся Головин не заметил возвращения Фалькао, — ты со мной едешь или нет?              — А можно? — с прищуром спросил Саша. Этот вопрос не имел особого смысла, ни для кого не было секретом, что он - постоянный спутник Радамеля и практически полноправный участник гонок.              — Тебе можно, — ухмыльнулся Радамель, выруливая к старту.              — Что сегодня полагается победителю? — спросил Саша, когда они остановились перед девушкой с флажками, что крутила задом перед капотами машин.              — Какая-то ерунда, — фыркнул Радамель, в нетерпении барабаня пальцами по кожаному рулю, — так что мы участвуем скорее ради факта победы, а не награды.              — О! Ну если ты сегодня победишь, тебе полагается индивидуальный приз, — Головин озорно улыбнулся, кинул на него многозначительный взгляд и вновь коснулся ладонью его бедра.              — Тогда я готов побеждать снова и снова! — рассмеялся Фалькао, а потом кинул взгляд на дорогу. Его глаза стали серьезными, а игривость с излишней самоуверенностью, что была в голосе мгновением раньше, исчезла, — трасса сегодня не самая безопасная, ты уверен, что хочешь остаться?              — О, это так мило, что ты обо мне беспокоишься, — усмехнулся Саша, — но я уже большой мальчик. Так что я хочу быть рядом, когда ты победишь!              — Что мне в тебе нравится, Алекс, так это твоя безбашенность на грани с безумием, — признался Радамель и, пользуясь минутной задержкой, переплел свои пальцы с его, крепко сжимая и поглаживая его ладонь.              — Кто бы говорил! — Саша со смехом перевел тему на Рада, — напомнить, как в прошлом месяце мы дворами скрывались от двух нарядов полиции?              — Ну ты ведь не хотел провести ночь в обезьяннике? Я тоже!              Их прервали, сообщив, что через тридцать секунд состоится первый заезд, и Саша не успел ответить на последний выпад Фалькао. Но, воспользовавшись последней возможностью, он коснулся губами его щеки, пожелав удачи. Радамель кинул на него благодарный, горящий азартом взгляд и тут же собрался, сосредоточившись на дороге. Теперь им было не до болтовни, и Саша это прекрасно понимал. Он молча наблюдал за ним, не спуская глаз с напряженного профиля, и на всякий случай вцепился в дверную ручку. Девушка махнула флажками, и машина тут же рванула с места. От резкого старта перехватило дыхание и вышибло дух. В крови мгновенно поднялся уровень адреналина, который привычно кружил голову, заставляя чувствовать эйфорию. На первый отрезок трассы ушло не больше двадцати секунд, но Головину этого хватило, чтобы испытать полный восторг, которого ему так недоставало в последнее время.              — Да! Мы победили! — закричал он, вскинув руки кверху, — мы сделали его! Да-да-да!              — Тише-тише! — рассмеялся Радамель, — это только первый этап. Будешь радоваться, когда мы выйдем в финал!              — А мы — выйдем! — без тени сомнения ответил Саша, — ты ведь все еще хочешь получить свой приз?              Вместо ответа он издал звук, который был похож на рычание, и покрепче сжал руль. Таким Фалькао нравился Саше еще больше. Его тело было расслабленным, а сам он ощущал слабость в мышцах и пустоту в голове. Словно они только что залпом опустошили половину бутылки крепкого алкоголя. Хотя давно не помнили даже вкуса спиртного. Скорость была их общей страстью, и она пьянила намного сильнее, давая ощущение свободы, которого им в обычной жизни так недоставало. В эти минуты Саше было хорошо. Он был счастлив, чувствуя себя по-настоящему живым.              В течение часа они поучаствовали еще в нескольких заездах. Радамель творил настоящие чудеса, раз за разом приходя к финишу первым. Казалось, что обещанная Головиным награда стала решающим фактором, и Фалькао делал это только ради неё.              Когда начался финальный заезд, Саша высунулся из открытого окна чуть ли не наполовину. Он кричал от переизбытка адреналина и чуть не упал, когда машина резко затормозила. От фатальной встречи с землей его спас Радамель, который, схватив его за ремень, резко втащил обратно.              — Саша, ты совсем с ума сошел?! — практически орал он, стараясь перекричать не только музыку, но и сотни голосов, что поздравляли с победой, открывая бутылки шампанского.              — Круто же! — рассмеялся Головин, опьяненный адреналином и победой, — ветер в волосах и все такое!              — Выбитые зубы и сломанный нос — очень круто, — проворчал Фалькао, выруливая с дороги на небольшую полянку в стороне от общего гама.              — Обожаю, когда ты обо мне беспокоишься, это так возбуждает, — заявил Саша и, отстегнув ремень, залез на колени к Раду, который едва успел припарковаться.              — Ладно, приз утром заберу, — откидываясь на сидение, ответил Рад, кладя руки на бедра Головина.              — Твой приз уже здесь! — прошептал Саша, обвив руками его шею.              Вжимаясь в него всем телом, он вдыхал знакомый аромат его кожи, легко касаясь ее губами. Радамель охотно отзывался на каждое его действие, адреналин все еще бурлил в крови, делая возбуждение еще более сильным. Сжав подбородок, он приподнял его голову к себе и впился в губы жестким, почти грубым поцелуем. Нашарив рукой на приборной панели кнопку, он опустил сидение в горизонтальное положение, попутно стягивая с Саши куртку.              

***

      Для Саши утро началось не самым приятным образом. Он долго не решался открыть глаза, прислушивался к звукам и своим ощущениям. Саша сразу понял, что он не дома в своей кровати, теперь оставалось понять, куда и к кому занесло одну из его личностей. Вокруг стояла тишина, которую нарушало лишь мерное дыхание за спиной. Головин решился и открыл глаза. Теперь было понятно, почему так ломило спину — он спал в машине, на разложенном сидении. Не самое удобное место для сна. Обернувшись, Саша опознал в спящем рядом с ним мужчине Радамеля. А это значило, что вчера опять появилась самая безрассудная из его личностей. Мысленно чертыхнувшись, Саша аккуратно, стараясь не разбудить спящего Фалькао, выбрался из автомобиля. К счастью, вокруг не было ни души, лишь такие же припаркованные автомобили, рассыпанные по поляне.              Стараясь не издавать лишнего шума, Головин переступил через разбросанные бутылки, обходя вырубившихся прямо под открытым небом гонщиков и их дам. Пару раз он наступил на прутья, которые под его ногами хрустнули, что ранним утром показалось ему слишком громким. Саша настороженно озирался, опасаясь, что его окликнут, и побег накроется медным тазом.              Отойдя на достаточное расстояние, Саша, ускорив шаг, поспешил к трассе, которая ожидаемо была еще полупуста. Часы на телефоне показывали начало восьмого. Головин понятия не имел о своём местонахождении, сеть не ловила, и свериться с навигатором, как и вызвать себе такси, возможности у него не было. Поэтому он решил ловить попутку, чтобы хоть как-то добраться до города, надеясь, что не опоздает на прием к своему психиатру.               Несколько первых машин промчались мимо, очевидно, что помятого и лохматого Головина водители приняли либо за проспавшегося пьяницу, либо за представителя древнейшей профессии. Ни первое, ни тем более второе его не радовало. Хотя мысленно он сам себя частенько так и называл. И даже не потому что злоупотреблял алкоголем и одновременно состоял в нескольких отношениях, а потому что он - самая, как ему казалось, адекватная и здоровая личность над другими не имела абсолютно никакого контроля.              Так, не спеша, Саша брел по трассе, пока один особо жалостливый водитель, решивший немного подзаработать, не подобрал его, пообещав за пятьсот рублей добросить до ближайшей станции метро. Отыскав во внутреннем кармане кошелек, Головин впервые почувствовал благодарность к личности с повышенным самомнением, которая несмотря на свою безбашенность, оказалось достаточно умна, чтобы иметь запас налички на непредвиденные обстоятельства.              Город просыпался на глазах, и к тому моменту, когда Саша высадился рядом с метро, дороги почти полностью заполнили потоки машин. Проведя сорок минут в подземке, он вышел на нужной ему станции. Домой заехать Головин уже не успевал, поэтому чтобы хоть как-то привести себя в более или менее подобающий вид, зашел в ближайшее кафе, где позавтракал и умылся. А ровно в десять утра, как ему и было назначено, Саша уже постучался в кабинет Александра Ерохина.              Услышав разрешение войти, Головин открыл дверь и немного помялся на пороге, прежде чем решился пройти в кабинет. Хватило одного взгляда на Александра, чтобы почувствовать неловкость за свой далеко не свежий вид, который на фоне безупречно выглядящего Ерохина еще больше бросался в глаза и буквально кричал о том, что прошедшая ночь выдалась непростой.              — Доброе утро. Ты выглядишь уставшим. Плохо спал, Саша? — по ухмылке Ерохина он уловил, что в голове у него по меньшей мере еще с десяток вопросов, которые из-за чувства такта и врачебной этики он никогда не задаст.              — Да, спать на разложенном сидении автомобиля не очень удобно, — поморщился Головин. Смысла юлить и врать он не видел. И надеялся, что и без подробностей Александр поймет, чем именно он занимался в салоне автомобиля.              — Соглашусь, это действительно неудобно. Слишком тесно и ноги девать некуда, — ответил ему Александр и, судя по его виду, даже представил, каково это.              В ответ на эти слова Саша улыбнулся. Несмотря на то, что это была лишь их вторая встреча, ноги Ерохина он видел, и поэтому в искренности этого признания не сомневался. Александру точно их девать было бы некуда.              — Никто не появлялся целых два дня, - не дожидаясь расспросов, начал свой рассказ Саша, — я уже расслабился, думал, что они ушли навсегда. Но он появился вчера вечером, это было около восьми часов, я успел записать примерное время в блокнот. Но только с собой у меня его нет…              — Я это понял, учитывая, что дома ты не был, — понимающе кивнул Ерохин, — а когда он ушел?              — Сегодня утром. Видимо, он уснул, а проснулся уже я. Мы оказались где-то за городом, и мне пришлось добираться до города на попутках, — вздохнул Головин, вспоминая свой путь до метро.              — Кто это был? Какая из твоих личностей?              — Тот — самоуверенный. Или я бы сказал безбашенный, рисковый. Судя по всему, они участвовали в каких-то нелегальных уличных гонках. А еще я думаю, что он опять выкинул весь мой чай, — посетовал Саша. А заметив легкую, добрую улыбку, он смутился. Саша провел ночь на окраине города, рисковал жизнью, участвуя в уличных гонках, но все, о чем он переживал сейчас - то, что дома опять нет чая.              — Мачо, встречающийся с ему подобным, верно? — вспомнил Ерохин.              — Я бы назвал его психом, а не мачо, — проворчал Саша. И заметил еще одну едва уловимую улыбку Александра, которую он попытался скрыть.              — Что ты помнишь еще? Что-то было необычное, перед тем как он появился? — спросил Ерохин, делая пометки в своем блокноте.              — Нет. Я был дома и занимался работой, — пожал плечами Головин. Он ведь действительно ничего такого не делал?              — Интересно. Об этом ты мне не говорил. Кем ты работаешь? — Александр, оторвавшись от записей, чуть склонился вперед, опершись о гладкую, лакированную поверхность стола.              — Я дизайнер. Могу даже сказать, что неплохой. Но это исключительно благодаря моим личностям. Принимая какой-то новый заказ, я никогда не могу предугадать, кто его будет выполнять. Поэтому результаты порой сомнительные. Если в квартире больше двух комнат, иногда выходят совершенно несочетаемые между собой стили, но заказчикам нравится.              — Детские в красных тонах, черные спальни, а кухня в стиле Прованс? — предположил Ерохин и по утвердительному смешку понял, что оказался прав, — ну а что? В этом есть свой шарм.              — Вот и заказчики, видимо, так считают. Поэтому от клиентов отбоя нет.              — То есть все твои личности помогают тебе не только с твоей личной жизнью, но и с работой? — поинтересовался Александр.              — Получается, что так, — ответил Саша.              — Что ж, это определенно хорошо. Они не мешают твоей работе, а даже делают ее на свой вкус, — задумчиво сказал Ерохин, — ладно, расскажи мне о том парне, с которым ты был вчера. На каких-то гонках, если я не ошибаюсь?              — Да, все верно. Его зовут Радамель Фалькао. Он колумбиец, но сейчас работает и живет в России. Этот Рад далек от творчества, но даже он оценил один из последних заказов, что выполняла одна из личностей. А еще, насколько мне удалось выяснить, они обожают скорость, нарушать правила и творят иногда какой-то беспредел.              — И, видимо, они неплохо друг друга понимают?              — Да. Этот Саша достаточно рисковый человек, как и Рад. Они любят опасность, кажется, что чувство страха им совсем не свойственно. Мне в них это даже нравится. Но, будучи самим собой, я никогда бы не стал так рисковать.              — Видимо, этой смелости тебе самому не хватает. И именно этот Саша ее нехватку компенсирует. Безмерно, — предположил Александр.              — Возможно, это так. Только вот что сказать Фалькао, когда он спросит, почему я сбежал? — вдруг спросил Головин.              На этот вопрос Ерохин ответа сразу не нашел.              — Попробуй сказать, как есть. Честно. Что у тебя была назначена встреча, но ты не хотел его будить. Если он действительно тебе нравится, будь максимально откровенен.              — Он нравится тому Саше, — вполголоса произнес Головин, — но не мне.              После этих слов в кабинете повисла тишина, нарушаемая только равномерным ходом часов, который отсчитывает отпущенные им сорок минут.              — Продолжай вести записи. Следи за своим поведением и самочувствием. Тебе нужно найти что-то общее между всеми твоими личностями. Найти якорь, что будет тебя держать, — нарушил молчание Ерохин, поднимаясь с места и подходя к окну.              — Я постараюсь, Александр Юрьевич, — пообещал Головин, проследив за ним взглядом, — но я даже не знаю, в каком порядке они появятся. Следующим может быть кто угодно.              — Поэтому будь готов всегда и носи с собой блокнот. Что ты чувствуешь перед тем, как появляется другая личность?              — Тревогу. Волнение. Задыхаюсь.              — Записывай все. Где ты, что происходит вокруг тебя. Все, что слышишь и видишь. — Ерохин смотрел на Сашу в отражении витражных окон. На его склоненную голову и сцепленные в замок пальцы. Спина Головина была напряжена, а на руках от сильной хватки пальцев друг в друга вздувались вены.              — Хорошо. Я постараюсь.              — А теперь иди домой и отдыхай. Тебе еще перед своим гонщиком оправдываться.              Головин, усмехнувшись, кивнул и поднялся с кресла.              — Пусть тот Саша оправдывается, — решил он, — думаю, у него это лучше получится. А я с чужими парнями не общаюсь.              — Так может пришла пора найти парня настоящему твоему «Я»? — предложил Ерохин.              Саша, голова которого слишком сильно гудела после ночи, от предложенного варианта сразу же отмахнулся, решив не воспринимать его всерьез.              — Личности-то разные! А вот тело — одно.              Понимая, к чему клонит Головин, Александр усмехнулся, сдерживая смешок.              — Согласен, — Ерохин сощурился и, словно не решаясь поднимать более интимную тему, вздохнул, набираясь смелости, — Саша, совсем не обязательно со всеми ними спать.              — Я надеюсь, что и не сплю со всеми ними, — поморщился Головин.              — Что ж, постарайся и это тоже… как-то узнать, — попросил Александр, — это может быть важно.              — Попробую, — согласился Головин, хотя и не понимал до конца, чем это поможет его лечению. Хотя, лично для себя узнать ответ на этот вопрос он был не против.              Сжимая дверную ручку, он все еще не спускал глаз с Ерохина, который, подпирая спиной стену, смотрел на него.              — Сейчас душ, сон и еда. Жду тебя в пятницу в десять утра.              — Спасибо, Александр Юрьевич, — вновь улыбнулся Саша, прежде чем выйти за дверь.              Головин вышел на улицу и подставил лицо теплым солнечным лучам. После беседы с Ерохиным он вновь почувствовал себя лучше, даже усталость куда-то ушла. Саша заметил, что несмотря на то, что к самому лечению они еще не приступили, ограничиваясь лишь разговорами, ему уже становилось легче. Может быть, потому что он впервые посвятил кого-то в свою тайну? Или эти беседы обладали лечебным эффектом. От раздумий его отвлек зазвонивший телефон. На экране высветилось имя абонента «Солнце» с фотографией улыбчивого парня. И правда солнышко. Но Головин без раздумий нажал кнопку сброса вызова и направился в сторону метро.