Усердие нужно лишь умным, но встречается оно обычно у дураков.
— Нэ-чан? — Все… Хорошо… Давай, побежали дальше. Акира внимательно посмотрел на сестру своими большущими глазами, а после, пожав плечами, со смехом побежал обратно в дом. Наруто, крепко стиснув зубы, мысленно проклинала свое тело. Она играет с Акирой уже второй час, а все болело, как после битвы с Мадарой. Дрожащие мышцы, сбитое дыхание. Никакой выносливости. Ужасно, все просто ужасно. Едкие комментарии и громкий смех Курамы она предпочла игнорировать. Сделав глубоких вдох, Наруто двинулась домой, где застала довольного Акиру, который пожирал блинчики и что-то весело рассказывал матери. Кушина мягко улыбнулась ей и сразу же вернула свое внимание к младшему сыну. Поняв, что младшенький забыл о ней и полностью переключился на мать, блондинка решила подняться к себе, чтобы немного отдохнуть, а после пойти на полигон потренироваться. Девушка прошла мимо полки с книгами, и ее взгляд зацепился за одну из них. Повесть о бесстрашном шиноби. Мурашки табуном побежали по всему телу, а сердце на секунду замерло. Намикадзе облизнула пересохшие губы и, подойдя к полке, дрожащей рукой достала нужную книгу. Пальцы нежно скользнули по обложке, прошлись по надписи, будто заново все вспоминая. — Наруто? — Кушина заглянула в гостиную и, увидев замершую дочь, забеспокоилась. — Все в порядке? — Да, конечно, мам. Пойду к себе, почитаю, ладно? — Конечно, — удивленно кивнула Узумаки, проводя фигуру дочери растерянным взглядом. Блондинка напоследок улыбнулась ей и скрылась на втором этаже.***
Негромко хлопнув дверью, Наруто, на секунду замявшись, вошла в комнату. Она чувствовала себя неуютно в чужом-родном доме и вряд ли в ближайшем времени могла привыкнуть. Эта комната отличалась от ее прежней: все было аккуратно сложено, все вокруг излучало тепло и уют. Поэтому для Наруто она была чужой. Тяжело вздохнув, блондинка все же вошла в комнату и тяжело бухнулась на кровать. Взгляд зацепился за зеркало рядом со шкафом. На нее смотрел ребенок. Просто… Ребенок. Давно у нее не было такого взгляда. Забитого? Да и весь ее вид был каким-то блеклым и усталым. Что-то это напоминало. «Наруто, дрожа всем телом, уткнулась лицом в колени. Из груди вырывались всхлипы, разбиваясь о звенящую тишину. Злость давно отступила, и теперь внутри все разрывалось от обиды и непонимания. Девочка подняла голову и взглядом уткнулась в отражение напротив. Большие глаза, переполненные слезами, красные нос и щеки, растрепанные волосы. Забитый-забитый взгляд. Шмыгнув носом, девочка встала с холодного пола и подошла к зеркалу. Вглядываясь в голубые глаза напротив, блондинка что-то усиленно обдумывала и через несколько секунд вытерла рукавом оранжевого комбинезона мокрые щеки и нос. И широко улыбнулась». Сильные люди бывают намного беззащитней слабых. Во время урагана гибкий тростник гнется и шуршит, а сосна просто ломается и умирает навсегда. Сильные люди отвечают вовсе не за себя. И даже не за своих близких. Они отвечают за весь мир, попавший в их орбиту, потому что сила притягивает к себе. Сильные люди вовсе не здоровее и не крепче всех прочих. Просто они точно знают, что не имеют право падать в обморок и умирать, пока от них все еще кто-то зависит. А еще сильные люди очень одиноки. И вовсе не потому, что никого не терпят рядом с собой. Просто… Они же сильные? Вот никому и в голову не приходит, что и им бывает больно, страшно, одиноко, просто тоскливо. Ходят по земле сильные, молчаливые люди. С ними не всегда легко, не всегда приятно, не всегда комфортно — зато надежно. Это и есть та самая кавалерия, которая всегда приходит на помощь в последний момент. Узумаки блекло усмехнулась. Бывали вот такие моменты, когда она начинала размышлять. И пугалась этого. Но сейчас у нее ничего не оставалось. Просто зеркало перед ней не исчезало, а оторвать взгляд от разбитого, но не сломленного отражения сил у нее не хватало. Тяжелый вздох против воли вырвался из груди. Трудно. И правда, все слишком трудно. Наруто болезненно зажмурилась, а потом перевела взгляд на книгу в руках. Подушечки пальцев скользнули по шершавой обложке, а после аккуратно открыли книгу и перелистали несколько страниц. Глава первая: Мое имя… Что ж, ничего не могло произойти, если вместо несколько часов сна она немного почитает. Ей нужны были силы, чтобы собраться.***
Вечерело. Вечернее небо — последний аккорд уходящего дня. Уставшее, оно как-то по-особенному спокойно и величаво. Его глубина буквально поглощала взгляд, создавая необыкновенное чувство полного равновесия и умиротворения. Но это умиротворение ничего общего не имело с самолюбованием, а напротив, заставляло спокойно и взвешенно произвести переоценку своих мыслей, взглядов, чувств, принять единственно верное решение, так необходимое для дальнейшего пути. Сумерки мягко затягивали Коноху в свои объятия, давая шанс отдохнуть от повседневной суеты. Минато лениво шел по улицам деревни, тепло улыбался, когда наталкивался взглядом на ребятишек, мягко кивая своим подчиненным. Он специально ходил этой дорогой, чтобы подольше наслаждаться такими вот мирными и по-настоящему волшебными вечерами. Ничего не грело сердце Хокаге так, как спокойная и умиротворенная деревня. Проходя мимо тренировочных полигонов, блондин вспомнил недавний разговор с сыном. « — …задание успешно выполнено, Хокаге-сама. Минато перевел рассеянный взгляд на сына и легко кивнул. Красноволосый протянул отчет и выпрямился, прожигая отца взглядом. — Что-то еще? — Намикадзе вопросительно дернул бровью, непонимающе смотря на сына. — Па, — задумчиво протянул Наоки, а Минато насторожился. В рабочее время старший сын обращался к нему исключительно «Хокаге-сама». — Когда будешь домой возвращаться, загляни на третий полигон. — Зачем? — Просто сделай, а. — Хорошо, — удивленно кивнул блондин, провожая взглядом спину сына». Хмыкнув себе под нос, мужчина медленно побрел в сторону полигона... ...и замер, наткнувшись на белобрысую макушку. Сложно было поверить, но это, правда, была его дочь. Зоркий глаз шиноби отметил множество царапин и кое-какие раны посерьезней. Оранжевая куртка валялась недалеко от девушки, а она сама сосредоточенно наносила один удар за другим. Минато эта картина казалась слишком… Нереалистичной. Он, как никто другой, знал с какой опаской и нелюбовью относился его средний ребенок к шиноби и всему, что связано с ними. Она даже теорию учила с большой неохотой, о том, чтобы она начала тренироваться и речи быть не могло. Но сейчас он видел совершенно другое. Наруто упорно наносила удары, временами замирая и обдумывая что-то, а после начинала сначала. Вдруг девушка коротко вскрикнула и упала на землю, и Минато уже хотел кинутся к ней, но замер на месте. Наруто, его Наруто, крепко сцепив зубы, начала подниматься на ноги. Она морщилась от боли, но снова вернулась к своей тренировке. И Намикадзе мысленно спросил себя: сколько она здесь тренируется, раз уж довела себя до такого состояния? Сердце на секунду захлебнула щемящая нежность, а следом внутри все потеплело. Минато не смог удержать легкой улыбки, смотря на забавно надувшую щеки дочь. Он не помнил, когда в последний раз испытывал к ней что-то такое, и ему стало как-то стыдно. Ему казалось, что он смирился с нежеланием среднего ребенка стать шиноби, а оказалось, он попросту ее отталкивал. Никудышный из него отец. Намикадзе-младшая нанесла еще один удар, а после тяжело упала на спину, недовольно сопя. Сдержать улыбку снова не получилось. — Не стоит так сразу себя загонять, а то еще в больницу попадешь. Снова. Наруто замерла, а после перевернулась на живот, удивленно смотря на него. — Папа? Минато почувствовал, как внутри что-то напряженно затягивает и резко отпускает. Обычное «папа» звучало совершенно… По-другому. Слишком много трепета, какого-то неверия, голос звучит так, будто девушка на грани слез. Да и глаза ее блестели совершенно по-особенному. Наруто удивительно живая. И от этого сердце как-то облегченно ныло. — Папа-папа, — по-доброму усмехнулся Минато, подходя к ней. — И сколько ты тут? — М-м-м, — Наруто уткнулась щекой в сложенные перед собой руки и смешно выпятила нижнюю губу. — Часа три, может больше. — Наруто, — блондин тяжелым взглядом смотрел на дочь, которая непонимающе нахмурилась, а после вздохнул. — Не гони себя так сильно, ты еще не окрепла. Хорошо? Намикадзе-младшая несколько секунд смотрела на него, а после покорно кивнула. Минато не смог сдержать странного порыва и мягко убрал упавшие на детское лицо пряди, нежно касаясь кожи. Наруто окаменела и снова посмотрела этим взглядом. Не нарутовским. — Что-то не так? Блондинка замычала что-то невнятное, а после сама прижалась щекой к теплой ладони. Минато снова улыбнулся. — Пошли-ка домой, Наруто. Намикадзе повернулся к ней спиной и сел на корточки. На секунду все вокруг будто замерло, и Минато кажется, что он слышит стук собственного сердца. И все отмерло, когда сзади послышался легкий шорох, а следом теплое тельце прижалось к его спине. Блондин осторожно обхватил дочь за колени и улыбнулся, когда она кольцом обхватила его за шею и уткнулась подбородком ему в плечо. — Спасибо, — неуверенно сказала она. — За что? — Ну-у, за то, что помог? — Ты спрашиваешь или утверждаешь? — насмешливо бросил Минато, однако почувствовал себя неловко, слыша от дочери нечто такое. Неужели они отдалились настолько, что для родного ребенка простая помощь кажется чем-то, за что нужно благодарить? — Ну тебя, — обиженно бросила Наруто, пряча покрасневшее личико в плечо отца. Хокаге не выдержал и еле слышно засмеялся. Его смех разбил легкое напряжение девушки, и она полностью расслабилась, сильнее прижавшись к теплой спине отца. В воздухе витало непривычное для Наруто тепло и уют. Она чувствовала себя в безопасности. — Наруто, расскажи, как у тебя дела? — Что именно ты хочешь знать? — Все. Всего три буквы, и Наруто буквально ожила. Она крепче обняла шею отца и начала рассказывать все то, о чем молчала прежняя Наруто, добавляя что-то от себя и внимательно слушая, когда мужчина делился чем-то в ответ. Многие провожали их удивленными взглядами, ведь нечасто можно застать среднего ребенка Хокаге где-нибудь вне дома. Но удивление постепенно сменяется мягким светом, потому что слишком ярко сияет девушка, а улыбка на губах их правителя слишком теплая. Два ярких пятна, два источника света, казалось, они искрились и освещали все вокруг. — Знаешь, па, — на секунду замолкнув, начала Наруто. — Я собираюсь стать Хокаге. Минато замер на месте, а после возобновил шаг. — Ты ведь ненавидела все, что связано с шиноби. — Я хочу защищать все, что мне дорого, — мгновенно прозвучало в ответ, и из детского голоса вмиг исчезли все веселые и озорные нотки. — Поэтому я стану Хокаге. Даже лучше тебя. Намикадзе не знал, как отреагировать на откровение дочери и прислушался к себе. Невероятная нежность, легкий трепет и какой-то детский восторг. Мужчина легко улыбнулся и мягко произнёс: — Тогда я буду за тобой наблюдать. Наруто кивнула, сверкая счастливой улыбкой, но через секунду ойкнула. — Па-а-а, я куртку забыла. — Ничего, отправим за ней Наоки. — А он не будет против побыть парнем на побегушках? — Ну, знаешь ли, против твоего отца мало кто пойдет, — важно заявил Минато. …и с наслаждением прислушался к задиристому смеху. Впервые за долгое время он по-настоящему чувствует связь с дочерью.***
«Вставать совершенно не хотелось. В голове царила приятная пустота, казалось, будто Наруто оглохла, но дискомфорта это почему-то не доставляло, только какое-то странное чувство умиротворения. Вставать не хотелось от слова совсем. Но наслаждаться приятным спокойствием ей, конечно же, не дали. — Наруто-чан, — сквозь вакуум, образовавшийся в голове, послышался мягкий голос, а следом теплая рука осторожно тронула ее за плечо. — Цунами-сан? — открыв глаза, прохрипела девушка, когда перед ее лицом склонилась взволнованная дочь Тадзуны. — Наконец-то ты очнулась! — радостно воскликнула женщина, помогая блондинке принять сидячее положение. — А что произошло? — осторожно спросила куноичи. — Я помню, как мы похоронили Забузу и Хаку… — А потом ты свалилась без сил, — хмыкнула Сакура, подходя ближе и присев рядом с ней на колени. — Как ты себя чувствуешь? Только честно! — Хорошо, — решительно кивает Узумаки, не решаясь злить подругу. — Только тело какое-то тяжелое… — Ну, это нормально, тебя все же нехило потрепали. — А Саске?!. — Я в порядке, — спокойный голос Учихи успокоил вмиг вскочившую Наруто, и девушка перевела на него взгляд. Выглядел он, и правда, намного лучше и уже мог уверенно стоять на ногах. О той битве напоминали разве что не до конца исчезнувшие тонкие царапины на всем теле. Блондинка еле слышно выдохнула, пытаясь отогнать появившиеся перед глазами картины израненного товарища. Плечи расслабленно опустились. — Слабость пройдет, как только ты отдохнешь немного, — Харуно несильно дернула девушку за хвостик, и когда та перевела на нее рассеянный взгляд и кивнула, поднялась с места. — Мы оставим тебя, только, пожалуйста, Наруто, просто полежи немного, хорошо? — Какаши-сан вместе с отцом, они скоро вернутся, — мягко улыбнулась Цунами, когда заметила, что голубоглазая замотала головой из стороны в сторону. — Я позову тебя, когда ужин будет готов. — Хорошо, — чужая забота приятно грела изнутри, Наруто благодарно улыбнулась, поморщившись из-за своего хриплого голоса. — Спасибо, Цунами-сан, Сакура-чан. — Не за что, милая, — дочь строителя ободряюще сжала руки блондинки и, поднявшись, вышла вслед за Харуно. Когда за женщиной закрылась дверь, Наруто снова посмотрела на Саске, который, не сдвинувшись с места, нечитаемым взглядом смотрел на нее. Чувство того, что нужно что-то сказать не покидало подростков, но нарушать тишину между ними никто не собирался, хоть она и напрягала. Узумаки сглотнула ком в горле и стиснула в руках одеяло, чтобы унять дрожь в теле. «Всего несколько часов назад… У меня на глазах… У меня на руках… Я впервые видела, как угасает чья-то жизнь. Дыхание становится слабым и тело холодеет… Только что он двигался, дышал… А после я уже не чувствовала живую ауру, будто держала в руках куклу. Это было… так странно…» — Не надо было… Меня защищать, — блондинистые хвостики дернулись, когда девочка резко опустила голову. Саске вдохнул воздух сквозь стиснутые зубы и присел перед ней на колени, почти вплотную. — Поздно говорить об этом, не думаешь? — брюнет выдернул одеяло из ее рук, накинул его на их головы, будто защищая от внешнего мира. Отодвинуться от Узумаки он даже не подумал. Снова воцарилась тишина. Но эта тишина не пугала, она не давила, заставляя чувствовать пустоту внутри, не напрягала. Эта тишина… Успокаивала. Она мягко накрывала своими объятиями, заставляя расслабиться. Ни о чем не думать. Ничего не делать. — Саске. — Чего тебе? — Я сейчас обниму тебя, — подрагивающим голосом шепнула блондинка. Учиха ничего не ответил, и когда теплые руки сомкнулись за его спиной, он просто положил свою руку на макушку подруги. Наруто как-то болезненно сжимала в пальцах его кофту, вслушиваясь в неровное сердцебиение брюнета. Саске подумал, что понимает ее, он бы тоже растерялся, если бы кто-то, пусть и товарищ, отдал бы жизнь ради него. Свой поступок объяснить он не мог, но и не жалел о нем. Не мог же он позволить этой дурехе погибнуть там? Генин перевел взгляд на золотую макушку, и ему на секунду показалось, будто он смотрит в кривое зеркало. На свое собственное кривое отражение. Маленькое, хрупкое, готовое развалиться от любого движения, но отчаянно борющееся. Узумаки не издала ни звука, воцарившуюся тишину нарушало только ее неровное дыхание, но ее молчание говорило больше и громче любых слов. И почему-то он, Саске, прекрасно это понимал. — В следующий раз я буду защищать тебя. Учиха второй рукой прижимает к себе девушку за талию, рассеянным взглядом уставившись в пустоту. Пожалуй, он впервые за долгое время чувствует, что не один». Наруто резко распахивает глаза, уставившись в потолок. Ее била легкая дрожь, и девушка села, сжимая руки в кулак. Почему она вспомнила именно это, Наруто не знала, но от прежних и таких далеких воспоминаний сердце неприятно заныло, а по спине прошли мурашки. Грусть и тоска мгновенно накатили на блондинку, смывая все прежние ощущения радости и восторга, когда они с отцом вернулись домой. Их встретила вся семья, удивленная, но, судя по счастливо заблестевшим глазам матери и довольной ухмылке брата, приятно удивленная. Девушка посмотрела на часы, которые показывали три часа ночи. Семья, это, конечно, прекрасно, и она счастлива. Но прошло уже три дня, как она здесь, и кроме дома и тренировочных полигонов она нигде не была, а помимо членов семьи ни с кем не контактировала. Ей нужен Саске. И подсознание ей удачно об этом напомнило.