Комочек

«Глупая самка!» - пробурчал Гранур. Лезвие с шелестящим звуком вышло из испустившего дух тела. Взмах, и оно словно пушинка полетело в сторону, угодив прямиком в дерево, от столкновения с которым внутри всё захрустело. Фыркая себе в жвала, самец тряхнул головой. Вот сколько живёт, тем больше убеждается: самка – весьма странное существо, не поддающееся логике. Совершенно. С вечной вакханалией в голове. И если когда-то он думал, что самки яутжи такие – вначале крутят перед тобой задницей, зазывая, а потом, словно её покусал целый рой бешеных Каинде, пытается проломить твой череп о лежанку -  никогда не поймёшь, что творится в их черепной коробке, то, как оказалось, с самками уманов ещё сложнее дело обстоит. Если у первых на почве сезона мозг вытекает пенной из пасти, то у вторых он, похоже, совсем отсутствует, вместе с инстинктом самосохранения. Медленно передвигаясь по разгромленному убежищу людей, переступая через то тут, то там валяющиеся тела, он оглянулся посмотреть на хрупкое женское тело, которое валялось в неестественно вывернутой позе. Глупая. И откуда она вообще здесь взялась? Одна, среди самцов. Недовольно фыркнув, Гранур пошёл дальше. А ведь он давал ей шанс. И это несмотря на то, что та первая на него напала, исподтишка. Когда он расправился с последним самцом, который, к его радостному удивлению, по сравнению с остальными, оказался достойным противником, и теперь станет не менее достойным трофеем, это несуразное создание вылетело на него, держа какой-то ржавый огрызок в руках, с таким воем, что, казалось, Грануру голову разорвёт от частот такой высоты. Кодекс гласит, что в случае нападения он имеет полное право убить самку. Но, смотря на это нечто, состоящее то ли из глупости, то ли из отваги, которое головой достаёт ему чуть выше середины брюха, посчитал, что эта смерть, будет не достойна великого воина. Он просто взял её за шкирку и как можно аккуратней отправил в полёт – «пусть живёт». Пошёл дальше. Думал, поймёт, схоронится тихонечко, как любой уман, но нет, не тут-то было. Самка словно озверела. Кидалась, не давая ему прохода. Он её уже и так отшвырнёт, и этак, и пнёт... легонечко. Ни в какую. Скуля, встаёт. Пошатываясь, нападает. Извивается в его руке. Летит. И так по кругу. И, всё же, в итоге, получила что хотела, когда терпение самца подошло к концу. Хочет к праотцам? Пожалуйста, такой билет он быстро выпишет. Один взмах лезвий и поезд отправляется с перрона. Сама напросилась. Походив вокруг, любуясь делами лап своих, яутжи вернулся на место последнего боя. Подойдя к достаточно крупной для умана туши, он с предвкушением посмотрел на голову мужчины, в деталях представляя, как будет очищать его череп от лишних тканей, штришок за штришком, сантиметр за сантиметром, аккуратно, чтобы не повредить, а потом полировать... Просто песня. Услада. Да, возможно охота прошла не так, как он предполагал, и в не том месте, но всё же, в итоге, вернётся не с пустыми руками. Схватив голову за волосы, приподнимая этим верхнюю часть туловища, он обнажил запястные лезвия и замахнулся... Со стороны послышался протяжный писк. Тоненький, еле слышимый. Гранур так и замер с задратой к верху рукой. Повернув голову в сторону, откуда доносился звук, он просканировал местность. Результат: несколько птиц, змея на дереве и...всё. После такой потасовки, что он здесь устроил – трижды развернись и свернись душа – вся живность решила схорониться, да подальше. Тоненький звук вновь повторился. А потом ещё. И ещё. Постепенно становясь протяжней и громче, вперемешку со слабым шкребущим звуком. Интересно... Яутжи бросил приподнятое туловище, всё ещё смотря вправо от себя. Он ещё несколько раз просканировал территорию, но результат оставался тот же – пусто. Но, кто-то же этот звук издаёт, чем-то напоминающий сирену тревоги. А, может, это такая ловушка, устроенная хитрыми Пьед Амедха? Рассчитанная на то, дабы поймать великого воина, как какого-то недоразвитого малька. А, что? От этих хитрожопиков чего угодно можно ожидать. Что же, - внутри всё довольно заклекотало, - если это так, то он с удовольствием сыграет в их игру. Не став прятать запястные лезвия, самец включил стелс-режим и двинулся в сторону звука, который, по мере приближения, становился громче и с этим Гранур даже начал немного разочаровываться, ведь в близи писк был очень похож на скулёж головастика ищейки. Такой же противный, что хочется черепушку скрутить. Поэтому, подогреваемый азартом охоты, ему не хотелось верить, что он ошибся и просто идёт на стоны недобитого зверька, с наслаждением представляя предполагаемую охоту. Как говорится: «надежда умирает последней». Ну, его и испустила дух, стоило подойти к неглубокому рву, с изумлением застыв на месте. Внизу, с отчаяньем скребя малюсенькими пальчиками землю и плача, ворошилось маленькое нечто. Ребёнок! Даже как-то сразу и не поверил, ведь откуда ему взяться в джунглях. Просканировал копошащееся тельце, дабы убедиться. И, правда, ребёнок. Гранур смотрел на детёныша, не отрывая взгляда. По-видимому, этот маленький комок, отчаянно пытался выбраться из ямы. Под неизвестным порывом, не понимая, что делает, яуджи присел и, аккуратно подцепив комочек за шиворот тряпки, в которую тот был одет, вытащил его наверх. Мелочь затихла, котёнком повиснув в его лапище.  Отойдя подальше от ямы, он, понимая всю хрупкость этого создания, бережно поставил его на землю, предварительно проверив на опасность располагающиеся рядом кусты. Хотя, можно было и не проверять, ведь мелочь рядом с ним, а кто в здравом уме подойдёт к великому воину народа Науду? Правильно, никто. Стоп!.. Яутжи отшатнулся. Детёныш потёр лапками мокрую мордашку. Поскуливая, посмотрев на самца, он потянулся к нему, издавая какие-то невнятные звуки, в то время как сам самец пребывал, откровенно говоря, в не хилом таком шоке. Детёныш есть, а самки-то нет! - он посмотрел назад, где чуть раньше во всю шло «веселье», - Никого из его сородичей нет. А ОНО — есть! Осознание всей ситуации, жахнуло разрядом тысячи молний. Ну, и что ему с этим делать? – спрашивал Гранур сам себя , смотря в прихреневшем состоянии на мелкое недоразумение перед собой. Маленькое, взъерошенное и полностью чумазое существо, стояло напротив, протягивая к нему свои малюсенькие лапки. Такое мелкое, что нажми на него пальцем – переломится тростинкой. Да, дилемма... С одной стороны, это не его заботы — переживать за уманского детёныша, а с другой – именно по его вине этот мягкий комок остался один. Гранур вспомнил про сумасшедшую уманку.  Не зря не хотел убивать, вот как чувствовал. Надо было всё-таки покрепче пинка дать, а не возиться, да идти своей дорогой. И тогда не пришлось бы думать да гадать, что с ЭТИМ теперь делать. Он, конечно, мог бы спокойно оставить его здесь, в джунглях, но вырисовывалась небольшая проблемка... Если так подумать, то, убив глупую самку (которая скорее всего являлась матерью этого комка), он обрёк его на смерть. Ведь, если верить полученной информации из архивов – жизнь умановских детёнышей зависит от их матерей – это, во-первых. А, во-вторых – Кодекс гласит, что нельзя убивать детёнышей! Одно из непоколебимых правил, за нарушение которого, может караться смертью. Но! Самка – мертва, но ребёнок-то жив! И тут опять не всё так гладко. Потому что теперь получается, если оставить его здесь, - что более желанно для него, - это значит – убить, другого варианта нет. Так ведь? Или, нет?.. – размышлял Гранур. – А, убить – значит подписать самому себе приговор на статус Плохой Крови и клеймо позора, ну, и все вытекающие с этим бонусы. И это в лучшем случае. Второй вариант – лишение головы. Хотя... Можно ещё поспорить какой из вариантов лучше... Внимательно осматривая ребёнка, самец присел на корточки, издавая ряд щелчков. Бивни то и дело тёрлись да постукивали друг о друга под маской, выдавая усиленный мыслительный процесс. Вот, что ему делать, кто скажет? Как правильно поступить? Маленькое существо, всё это время переминаясь на своих тонюсеньких ножках, увидев, что существо стало чуть ближе, сделало пару шагов, выше протянув свои лапки. - Ня, - раздался тоненький голосок и ротовые придатки яутжи замерли.  – Ня, - детёныш снова повторил этот звук, интенсивно сжимая и разжимая кулачки. Что-то хочет? – Гранур склонил набок свою здоровенную голову, с интересом наблюдая за действиями мягкого комка. Видя бездействия самца, детёныш подошел почти в плотную и, издав мычащий звук, став на носочки, ещё сильнее потянулся к нему. Аккуратно, дабы не навредить маленькому созданию, Гранур подхватил его под попку и поднял на уровень своих глаз. Мелочь. Настолько маленькое и лёгкое существо, что чувство, будто бы он держит воздух. Слабое. Точно умрёт, если оставить здесь. Гранур протянул когтистый палец к маленькой мордочке детёныша и аккуратно, почти невесомо убрал свисающие волосяные отростки, измазанные в грязи и сухой траве. С круглой, чумазой мордашки на него смотрела пара серых глазёнок. Заметив около себя большой, блестящий коготь, малыш попытался за него схватиться, но самец вовремя среагировал — убрал руку, дабы не было беды. Малыша это совсем не огорчило, так как в его внимание впало куда более интересные вещички. Увидев длинные валары хищника, увешенные разными по диаметру и цвету кольцами, ребёнок тут же потянулся вперед, схватив два отростка в ладошки, потянул на себя. От прикосновения детских рук к самой чувствительно части тела, яутжи пробрало таким разрядом, что он чуть ли не подпрыгнул на месте. Кожа детёныша оказалась такой нежной и мягкой, что хотелось заурчать от удовольствия. Каждое поглаживание отдавалось разрядом, пробивающим от когтей на ногах до самой макушки гребня. Гранур смотрел на сидящий на его руке комочек, наблюдая через прорези маски, как тот забавляется с отростками.  Судя по блестящим глазам и оживленному лепету со смехом, ему нравится, как позвякивают друг о друга колечки. Самец тяжело вздохнул. Ну, что же... Жажда получить клеймо его как-то не мучает, да и головы лишаться в планах не было, поэтому рисковать и бросать жребий в правильности своих предположений не хотелось, а это значит... Он обернулся назад и посмотрел с такой надеждой, словно ожидал там кого-то увидеть. Но нет, никого. Чуда не произошло. Ну, тогда придётся комок брать с собой. - Уже не обращая внимание на подёргивание его головных отростков, Гранур посмотрел в чащу зелёных зарослей, за которой, на небольшой прогалине, стоял его поломанный Hер'уда. – А, там, когда на этой планете дневное светило скроется, а потом вновь появится, то есть завтра, за ним прибудут и тогда решится, что делать с этим недоразумением. Самец посмотрел вверх. Через кроны высоких деревьев был виден небольшой отрезок неба, окрашенный в оранжевый цвет, говорящий, что день близится к своему завершению. Воздух стал заметно свежее. Ему бы, как говорится: ночь простоять, да день продержаться. Тем более, подумаешь, с детёнышем посидеть... Ему — великому воину, это как палец о палец потереть. Самки же могут, а он что, не справится?! Гранур пренебрежительно фыркнул от мысли о том, что ему что-то не по силам и уже было собрался идти к кораблю, как взвыл от пронзающей боли. Зашипев неудовлетворённой гадюкой, он посмотрел на наглый комок, который решил попробовать его на вкус, прокусив один из валаров. По маленьким, пухлым ротовым складкам, стекали зелёные капли его твея. А, может, не так уж он был прав...