Комочек

Позор!.. Тишину рассёк звон метала. Сидя на полу Гранур перебирал инструмент для обработки трофея. Череп земного солдата давным-давно был очищен и теперь выделялся светлым пятном в полумраке отсека. Дело оставалось только за полировкой и помещением того в специальную колбу с предохраняющим от атмосферных воздействий раствором, дабы хрупкая кость напитавшись окрепла. Чем бы он и занялся, не будь так погружен в размышления. «…это дай, то дай…туда, сюда…» — тихо сам с собой возмущался Хищник, анализируя всё с ним происходящее. Точнее размышляя над проблемой, которая была одна, но какая! Ребёнок! — и этим всё сказано. Если в самом начале их встречи он думал что отделался охапкой листьев, которые так жизненно важно понадобились комку, то это было глубочайшее заблуждение. И вот именно сейчас он это прекрасно понимал, прячась в дезинфекционном отсеке, словно нашкодивший малёк. А ведь эта мелкая блоха умудрилась за считанные минуты оккупировать территорию, и засунуть свой маленький нос, куда только можно и нельзя. И этот факт Гранур понял только сейчас. Это первый раз, когда он проиграл сражение мало того что добровольно, но при этом ещё и первым задрав лапки кверху. Немыслимо! Окинув маленькую комнату скучающим, а может и обречённым взглядом, Хищник сгрёб в охапку разбросанный инструмент и, схватив череп, вскочил на ноги. Прислушался. За стеной было тихо, что не могло не насторожить. Ни скулежа, ни шуршания, что совсем недавно аккомпанировало его работе. Ни-че-го. Проведя когтём по настенной панели витиеватый узор, преграда в виде серой стены покрытой бордовыми бороздами без единого звука отползла в сторону, пропуская хозяина в жилой отсек. Разбросанные по всему полу листья, повисшая тряпкой на лежанке шкура — первое, что бросилось в глаза, стоило переступить порог. Не критично. Пара часов проведённых в одном помещении с несносным детёнышем ясно дали понять: ожидать можно чего угодно. Поэтому и ожидал худшего. Но обстановка, на удивление не выдавала признаков предполагаемой катастрофы. Так сказать обошлись малыми потерями. Что, наверное, воодушевило, если бы только всё это не сопровождалось такой звенящей тишиной, от которой у Гранура передёрнуло все мышцы спины. А исчезновение детёныша только усугубляло нехорошее предчувствие. Но стоило повернуть голову, как все вопросы тут же отпадали. Справа, где располагалась сплошная широкая стена, сплошь изрезанная нишами, в которых на крюках были подвешены разного диаметра и масти трофеи, и нашёлся источник головной боли инопланетного охотника. Топчась на густой светлой шкуре неведомого животного, детёныш собирал со своих тоненьких ножек коричневую субстанцию и вытирал о трофейную стену. Глухо треск с металлическим звоном вперемешку раздался на весь отсек, и частички хрупко кости посыпались на пол. Гранур так сжал кулаки, что если что-то в его руке и оставалось от черепа, скорее всего теперь было подобно пыли. Он стоял, словно изваяние не в силах ни дышать, ни двигаться, ни оторвать взгляд от трофейной шкуры со стеной. — Ап-па, — подало писк детёныш, заметив инопланетного гостя, вытягивая вперёд свои маленькие ручки, показывая, как те испачканы. Гнев захлестнул десятым балом Бофорта. Издав истошный рёв, Хищник бросился вперед, обнажая лезвия. Красная пелена заслони всё перед глазами, и только здравы смысл, вопивший о Кодексе, уберёг от необдуманного в порыве ярости поступка. Сделав всего несколько шагов, Гранур остановился, взревев от безысходности. О, звёзды всей галактики, поразите его на этом месте! Словно дикий зверь, Гранур метался по отсеку. Внутри, подобно ядовитому пламени всё бурлило, выворачивало на изнанку не находя выхода. Вся ситуация била наотмашь не жалея сил. Он вновь был на распутье дорог, которые, видимо, решили его четвертовать. С одной стороны он имеет полное право убить посягнувшего на его трофей, кем бы тот не был, независимо от ступени иерархии. Но с другой, дети — полное табу, они неприкосновенны. Только в некоторых случаях их могли приговорить к смерти, и только после рассмотрения дела Старейшинами. Не иначе. Снова столкнулись два закона, разрывая его на части. Здравый смысл говорил как правильно, ярость толкала сделать, как больше всего хочется. И признаться честно, второй вариант был ему весьма по душе, если такова имелась. Словно в мгновение потеряв все силы Гранур опёрся мощными руками о стену, оставляя следы от когтей. Сколько он бегал не находя себе места, сколько простоял пытаясь совладать с собой — неизвестно, но всё же ему удалось взять эмоции под контроль. Бешеное дыхание выровнялось, ярость, хоть и не совсем покорно, стала отступать, а сквозь ватную тишину стало слышно, как кто-то тихонько скулит. Повернувшись на источник звука, Гранур обессилено вытянул руки вдоль туловища. Человеческий детёныш стоял забившись в самый угол, поджимая свои маленькие передние лапки. Мокрая мордашка была покрыта грязными разводами. Напуган. Вот за что ему это всё?! — мысленно взывал Хищник. Издав протяжное шипение он, стараясь не напугать ещё больше, осторожно подошёл. Увидев приближение, маленькое тельце начало дрожать. А почувствовав первое прикосновение, стало ещё теснее жаться к стенам, сквозь всхлипы беспрерывно лепеча «ньеадо». Видя такое крохотное существо в таком состоянии, Гранур, сам того не осознавая начал мягко стрекотать, не прекращая легонько, насколько это было возможно для Яутжа, поглаживать ребёнка. Что возымело эффект — и дрожь, и всхлипы вскоре прекратились. А через время, вовсе забыв о страхе, маленький человечек вновь стоял перед грозным охотником, как и раньше показывая свои ручки и что-то энергично объясняя. И вот что с ним теперь делать? — задавался вопросом охотник, с любопытством разглядывая маленькое недоразумение. Оценив весь уровень «катастрофы», Гранур пошёл на так называемый склад, где хранились некоторые детали и инструмент для корабля. Окинув узкое помещение беглым взглядом, он сразу выудил то, что искал. Взяв широкий металлический лист, выгнул его так, что получилась чаша. Коряво, но воды набрать можно. Что он незамедлительно и сделал, под надзором «хвостика» следующего за ним по пятам. Сероватая вода была прохладной и имела специфический запах за счёт дезинфицирующего состава. Осторожно разрезав грязную хламиду с хрупкого тельца, Гранур, посадив в самодельное корыто ребёнка, — который, будто только этого и ждал, начал весело плескаться и пищать, — стал его быстро и максимально аккуратно, чтобы не поранить когтями, обмывать. Он был так погружён в этот процесс, что не сразу заметил одну деталь (а может её отсутствие), а обратил внимание только когда уже обтирал чистого детёныша куском плотной материи. Это была его первая охота на Земле, но благодаря архиву, содержащему информацию по планете и её обитателях, — благодарение предшественникам, — Гранур был готов чем угодно поклясться: перед ним барахтается и весело щебечет маленькая самочка. Эта новость, казалось, выбила весь инопланетный дух. На память пришли наставления старого наставника, что тот постоянно пытался вбить в головы юным малькам: « Запомните, — строго говорил он, обведя острым взглядом молодняк, — чтобы выжить, в независимости посвящаете ли себя охоте или…служите на благо своего клана, всегда, слышите, всегда…» — начинались его слова, а следом шла лекция, записав которую, можно было бы издать целый талмуд «Великий воин: все «да» и «нет» чтобы не сдохнуть». Он много чего перечислял, объяснял и приводил примеры, но самое важное, по его мнению, всегда оставлял на конец, чтобы наверняка отложилось в головах. — « И самое главное! — в этот момент он всегда затихал, заглядывая каждому в глаза и привлекая всё внимание на себя. — Держитесь подальше от самок. У этих существ коварство в крови, а сумасшествие — сама их суть. Коварные твари…» — горячился старый воин, и начинался следующий талмуд, только теперь на другую тему. Вот и стало всё на свои места. Нашлась-таки причина проблем. Гранур в который раз окинул помещение придирчивым взглядом, отмечая его теперешнее состояние, в особенности неудавшиеся трофеи, испачканную стену и гнутую железяку с грязной водой. Всё-таки прав был старый Ворг’орт. Тут же вспомнилась и дикая самка из разбитого лагеря. Зыркнув на самочку, которая, всё это время сидела и, беззаботно ковыряясь в пальчиках на ногах, смотрела на охотника, Гранур раздражённо швырнул влажную тряпку на пол. — Вся в свою мать!