Я найду тебя по запаху

Flashback. Прожигал свои школьные годы Пак так же, как и любой другой беззаботный подросток. Единственными тяготами той поры были выскочивший прыщ, что надеть, ну и не налажать в учёбе. Серые будни окрасились новыми яркими красками, как только подросток встретил, по его мнению, любовь всей его жизни. Альфа Чон Хосок холил и лелеял омегу. Ухаживал, как в любимых романтических фильмах Чимина. Дарил цветы, угощал шоколадом и прочими любимыми сладостями омеги. Гулял по паркам и водил на свидания. Но кроме этого ещё и представил своим близким друзьям во время одного из вечеров, проведённых за распитием пива. Казалось бы, куда уж ближе, полное доверие и знакомство с ближним кругом, мечта, а не парень. Они тут же стали той парочкой школы, на которую равнялись другие, в погоне за идеальными отношениями. У них было всё, что нужно счастливой парочке. Пока Чимин не решил устроить сюрприз своему альфе одним субботним вечером. В этот субботний вечер, на день рождения Хосока, Чимин решил подарить тому свою девственность. Самый ценный подарок самому любимому альфе, на который тот долго решался. Хотя, чего тянуть, Чимин верил, что Хосок тот самый, что единственный и до конца. Родители Чона решили побаловать сыночка и разрешили тому устроить посиделки дома, оставив молодёжь развлекаться всю ночь, а сами отправились отдыхать вдвоём. Кто-то из старших друзей принёс алкоголь покрепче, чем привык пить Чимин. Градус довольно быстро ударил в голову. Осмелев, Пак взял парня за руку и предложил уединиться, поднявшись на второй этаж, когда толпа уже утихомирилась более или менее. Они заперлись в комнате альфы. Чимин застенчиво сел на край кровати старшего, семафоря румяными щеками, и жестом руки показывал, чтобы тот подсел к нему, хлопнув по покрывалу. Как только Хосок примостился рядом, Пак повернулся и потянулся к нему, обвив шею руками и накрыв губы поцелуем. Чон незамедлительно ответил, положив свои руки на талию омеги. Понемногу поцелуй набирал обороты. Жар растекался по телу, заставляя избавляться от одежды. Пальцы омеги стали расстёгивать пуговицы сорочки Хосока, в то время как старший уже блуждал горячими ладонями под свитером Пака, оглаживая мягкую и нежную кожу, иногда будто невзначай касаясь чувствительных сосков. Чимин не выдержал и отстранился, подняв руки, чтобы сбросить с себя ненужную ткань. Хосок подтолкнул омегу к изголовью кровати. Тот послушно лёг, притянув к себе старшего. Руки гуляли под распахнутой сорочкой, царапая спину, когда Чон касался губами особенно чувствительных мест. Дрожь пробрала тело и рот приоткрылся в немом стоне, как только ладонь альфы сжала сквозь ткань уже возбуждённый орган. Чон замкнул его губы поцелуем, расстёгивая штаны омеги, заставляя того приподняться, чтобы стянуть до конца вместе с бельём. Пользуясь тем, что отстранился, альфа в момент избавился и от своей одежды, в процессе любуясь разгорячённым телом, манящим раскрывающимися ножками, в приглашающем жесте. Пак то и дело выгибался навстречу, чувствуя жар чужого тела кожей о кожу. Зарывался пальцами в короткие волосы на затылке, притягивая ближе и целуя самозабвенно, пока альфа оглаживал его тело, проходясь горячими ладонями от рёбер к тазобедренным косточкам и обратно, повторяя путь и опускаясь к бёдрам, сжимая их. Эрекция Чона давила на собственную, заставляя испытывать совершенно новые ощущения. Альфа перешёл к мочке уха, играясь с ней языком, вызывая свежие стоны-всхлипы. Спустился к шее, покусывая выделяющуюся венку, что бешено циркулировала кровь, оставляя засос между адамовым яблоком и ключицами. Одной рукой помогал омеге достичь пика блаженства, оглаживая твёрдую плоть, особенно задерживаясь на головке. Другой поддерживал со спины, прижимая как можно ближе, порой спускаясь к ягодице, крепко сжимая её всей пятернёй. Опьянённый омега тёрся всем телом, обвивая ногами бока альфы. Сказывается неопытность и Пак кончает, особенно сильно сжимая пальцами плечи и спину Чона, содрогаясь всем телом. Старший снова целует губы разморённого негой омеги. Ненадолго отстраняется к прикроватной тумбе, чтобы достать презервативы и вытереть сперму младшего с ладони. Чимин следит за действиями альфы и несвоевременно смущается, пристально разглядывая, как резинка плотно обхватывает чужое возбуждения. Чон переворачивает младшего на живот, шепчет расслабляющие слова в самое ухо и поцелуями бабочками спускается по плечу, лопаткам, пересчитывает позвонки, пока руки изучают тело омеги ниже поясницы. Он приподнимает таз омеги, на пробу пытаясь протолкнуть фалангу пальца. Чимин шипит от дискомфорта и пытается отодвинуться. -Милый, успокойся, сейчас выделится смазка, и всё пройдёт легче, - шепчет низким голосом с хрипотцой возбуждения, - ты только потерпи и попытайся насладиться. Хосок смочил пальцы в слюне и попробовал снова протолкнуться внутрь. Чимин весь напрягся, сжимая простынь в кулаках. Нужно просто довериться более опытному партнёру. Палец альфы продвигался с трудом, становилось больно так, что Чимин начинал жалеть о своих действиях и хотел остановиться. -Детка, может не стоило принимать подавители, тогда было бы легче и быстрее. -Я не, - вскрикнув на особенно болезненном движении, Чимин опять попытался отстраниться, - я не принимал ничего никогда. Хосок, мне больно, - с трудом проговорил и вцепился рукой за кисть альфы, поглаживающую его низ живота, в поисках поддержки. Неожиданно Хосок отстранился и перевернул омегу обратно на спину. -В смысле никогда? - резко спросил, но, заметив недоумение в глазах напротив, продолжил более мягко, поглаживая щёку, - детка, что значит, ты никогда не пользовался подобным? -Разве сейчас это важно? – озадаченно спрашивает, не понимая смены настроя. -Именно сейчас это важно, - настаивал на ответе, сделав акцент на слове “сейчас”. Обхватив пальцами подбородок омеги, Чон продолжил: - Ответь честно. Малыш, почему ты не пахнешь, если ничего не принимаешь? Ты что бета? – глаза альфы расширились от удивления собственной догадкой. Хватка против воли усилилась, тем самым больше давя на Пака. -Хосок, мне больно, не понимаю в чём проблема. -Просто ответь, - от напряжения желваки начали проявляться, пугая омегу. Возбуждение, что пару минут назад витало вокруг них, испарилось, будто ничего и не было. -Не бета я. -Тогда где, блядь, твой запах и чёртова смазка? – вышло громче, чем ожидалось. -Врач сказал, что после первой течки всё будет, - вздрогнув от тона альфы, ответил еле слышно дрожащим голосом, сдавшись под таким напором. Сказав то, что не говорил почти никому. -Какая на хрен первая течка?! Тебе 17! Она должна была быть ещё года два назад, – видимо словам омеги он не поверил, замолчал, обдумывая, что делать дальше. – Я-то думал, что ты такой невинный и непорочный, когда встретил тебя. Запах свой прячешь, чтобы никто не увлёкся тобой. Повёлся, как ребёнок, на твои глазки, улыбку и смех. Хотел быть причиной твоего счастья, - под конец голос стих так что, если бы не тишина в комнате, то не расслышать. Но слова эхом отдавались в ушах омеги, словно приговор. Чон провёл ладонью по коже Чимина, словно в последний раз, сел на край кровати спиной и сказал убито: – Уходи. Пожалуйста, просто уходи. -Хосок, - голос дрожал, как и сам омега, - Хосок, что ты такое говоришь? – попытался коснуться плеча альфы, но тот лишь резко скинул его руку и встал, так и не повернувшись. – Хосок… перестань, поверь мне. Я ни за что тебя не обману, - отчаянно, не веря в происходящее. Но Чон лишь холодно хмыкнул и стал нервно собирать разбросанную одежду Пака, кинул на кровать рядом с ним и просто ушёл в ванную комнату, напоследок бросив очередное “уходи”, хлопнув дверью. Весь мир, наполненный яркими ощущениями, счастьем и романтикой, если уж не уверенностью, то надеждой на совместное будущее, рухнул словно карточный домик. Толчком послужило нежелание альфы верить словам своего парня. Неужели подобное так неправдоподобно, что человек, с которым Пак провёл столько незабываемых и прекрасных моментов, даже не выслушал толком, решив опереться лишь на свои ощущения. С трудом, глотая слёзы, Чимин натягивает одежду дрожащими руками и надеется, что это “уходи” значит не из жизни. Нужно срочно всё исправить, но только на свежую голову. Из ванной слышится звук льющейся воды, видимо Хосок тоже решил охладить мысли. Одевшись, Пак бросает тяжёлый взгляд на дверь, за которой альфа, и выходит из комнаты и из дома, весь поникший, со слезами на глазах и мокрыми дорожками на щеках. Идёт по улицам, чтобы проветриться, привести мысли хоть в какой-то порядок. Родителям говорил, что заночует дома у друга, и вернуться сейчас нельзя. Пройдясь около часа, он находит одинокие качели, освещённые тусклым фонарём издалека, лениво покачивается и так до самого рассвета. Ноги сами привели Чимина обратно к дому альфы. Тот выносил мусор, родители поставили условие привести дом в прилежный вид, как условие для разрешения самой вечеринки. Чимин уже хотел подойти, но на лице Чона была отражена вся усталость мира. Мешки под глазами, усталый взгляд, растрёпанные волосы, ссутуленные плечи. Поставило в тупик наличие яркого свежего засоса на шее альфы, который видно даже с его места. Чимин прекрасно помнил, что ничего подобного не делал, не до этого было. Невольно коснулся такого же засоса на своей шее, вспоминая ощущения, даримые Чоном. Неужели кто-то другой вытворял тоже самое с его альфой? Казалось бы, все слёзы уже выплаканы, но нет, глаза снова застилает полупрозрачная дымка, и Чимин спешным шагом идёт в обратную сторону. Они поговорят в понедельник, Пак отловит его в школе, уединятся где-нибудь и всё выяснят начистоту. На следующий день в школе Чимину не терпелось сразу же словить Хосока. Картина, представшая взору, ввела в ступор. К Чону, находящемуся в компании друзей, слишком откровенно прилип некий омега, вися на плече и что-то шепча в ухо. Но, стоило последнему повернуться лицом, как ступор сменился ненавистью и неким замешательством. Омегой оказался лучший друг. Чимин решительно направился в их сторону и, схватив Хосока за руку, резко дёрнул его, ведя куда подальше, в безлюдное место, бросив взгляд, полный презрения, на уже бывшего приятеля. Решили остановиться на крыше, где точно не будет лишних ушей. Альфа всем своим видом показывал свою незаинтересованность в данном разговоре. Сердце кольнуло от такой безразличности и холодности. Но надо взять себя в руки. -Хосок объяснись, пожалуйста, - настойчиво и вроде голос не дрогнул. -Мне нечего тебе объяснять, просто скажи, что хотел быстрее, урок скоро, - тон голоса подстать позе. -Хосок… - голос всё же дёрнулся, - за что ты так со мной? Я же объяснил сразу, что врач сказал, что, - не дали договорить. -Мне плевать, что там кто-то сказал! – потеряв контроль над напускным спокойствием, выпалил, резко посмотрев острым взглядом, - я не слепой. У тебя нет запаха, нет смазки, не было течки. Тебе, блядь, 17. Ты слепой, что решил поверить врачу. Видно же, что ты бета, просто смазливая. Что, хотел подставить зад, но не знал, как? Раздался звук хлопка кожи о кожу. Хосок приложил ладонь к горящей щеке, которой досталось от ладони омеги. Одна слеза всё же сумела скатиться из глаза Пака, но было не до неё. -Не смей обвинять меня в чём-либо. Ты просил, чтобы я был честным. Я был, а теперь скажи, было ли между нами что-то серьёзное, ценное, а то ты слишком быстро сменил парня. И не на абы кого, а на моего друга, насолить как-то хочешь? Затаившуюся тишину разорвал тихий смешок, который повторялся, пока не достиг немного истеричного. -Много на себя берёшь, - сказал отдышавшись, - твой дружок сам ко мне полез. Скажу больше, не прошло и двадцати минут, как ты покинул мою комнату, а он уже стучался в дверь, предлагая себя. Видимо вы парочка шлюховатых друзей. Рука омеги уже собралась снова залепить пощёчину, но была перехвачена. Хосок цокнул и указательным пальцем показал жест, что так лучше не делать. -Хотел говорить, так слушай и меня. Даже если ты не бета, то ты, мой милый омега, дефектный, бракованный. Никому ты такой никчёмный не нужен. И мне тоже. Наверняка, и детей не родишь. Что же с тебя взять такого. Так что закатай губу и больше не показывайся мне на глаза, - откинув руку, Чон развернулся и ушёл, оставив омегу переваривать сказанное. Ноги подкосились, Чимин осел на жёсткий бетон. Обнял себя руками за плечи и начал бесшумно лить слёзы. Тихая истерика, так сказать. Его назвали ненужным. Как так? Он ведь всю жизнь мечтал, что будет заботиться о своём альфе, построит с ним семью, нарожает кучу деток, и будет необходим, желанен, чтоб в нём нуждались. Чтоб дарил ласку и любовь и её принимали, даря в ответ. В пример ставил собственную семью, где родители, истинные, любят друг друга и своих детей до умопомрачения. Другого он не видел и не желал иного для себя. Пак потерял счёт времени. Когда пришёл в себя и спустился в класс, то его встретили косые взгляды и перешёптывания. Добить его в этот день решил бывший-лучший друг. Встал посреди кабинета и громко начал читать речь о том, что Пак двуличный недо-омега. Что пользовался любимчиком школы Чоном и хотел его присвоить себе. Что всё ещё имеет наглость беспокоить альфу. И что, видимо, оказался плох в постели, раз уж расстались они почти сразу, как только уединились. Каждое слово било набатом по ушам, хотелось провалиться сквозь землю. Чимин быстрыми движениями собрал свои вещи, чтобы покинуть школу на сегодня уж точно. У дверей не заметил подножки и распластался на полу. Из рюкзака вывалилось содержимое, пришлось заново всё собирать, но уже под сопровождение из более громкого смеха в его сторону. Жизнь идёт к чертям. Сказывается стресс. Чимин не появляется в школе около недели. Семья поддерживает как может. Но всё бестолку. Пак целыми сутками лежит в своей кровати, поднимаясь только в туалет и попить, когда во рту высыхает от слёз. Приходится вернуться в учебное заведение после звонка от классного руководителя, который объясняет, что иначе начнутся проблемы. В школе ничего не изменилось. Хотя нет, теперь издевается каждый, кому не лень, то есть теперь не только класс. Шкафчик изрисован словами, которые напоследок были услышаны от Чона. “Бракованный”, “дефектный”, “недо-омега” и ещё что-то в том же духе. Самыми сильными ударами оказываются, конечно же, всё то же безразличие альфы, и его близость с уже врагом. Приходится жить в этой среде враждебности и отчуждения. Омега больше никого к себе не подпускает. Состояние здоровья понемногу ухудшается. Врач говорит, что гормональный сбой, что есть вероятность, что омега не сможет забеременеть, стать бесплодным, что нужно принимать лекарства и избегать стресса. Последнее исполнить будет сложнее всего, а точнее невозможно, уж точно, пока он в этой школе с этими людьми. Однажды Чимин подходит со спины к своему папе. Видит, что тот смотрит передачу о подростке, которого так же не принимали окружающие. Родитель порой всхлипывал, записывал что-то в тетрадь. Чимин также бесшумно покидает комнату. Позже, когда дома никого нет, находит ту самую тетрадь и начинает читать. Там планы, мотивирующие речи, подбадривающие слова, что Чимин слышал от родителей. Что-то щёлкает внутри, вызывая новый поток слёз, что стали столь привычными на глазах. Потом он сам находит подобное видео. Смотрит, видит, что подобные слова порой звучат смехотворно, они вряд ли помогут, нужно было бы выразиться иначе, и что он справился бы лучше. Закончив смотреть, но, не переставая об этом думать, на Чимина находит подобие озарения. Он ведь сам переживает подобное, он сможет подобрать слова точнее и хоть как-то облегчить души угнетённых. Пак меняется на глазах, будто жизнь возвращается в тело. Он находит для себя отвлечение, новую задачу. Если ему уже сложно помочь, то он сам поможет другим. Берётся за учёбу с бо́льшим рвением. Ставит себе цель поддерживать и выручать тех, кто может оказаться в подобной ситуации. Он решает, что отучится на психолога и, может, устроится в школу, где на собственной шкуре познал, что такое гнёт подростков. И вот он стоит перед дверьми в новое учебное учреждение. Когда забиваешь на всё кроме учёбы, поступить, оказывается, легче. Родители помогли перебраться в Сеул, решили помогать финансово. Но Чимин не хотел слишком напрягать их, поэтому находит объявления, где парень по имени Ким Тэхён ищет сожителя омегу, чтобы сэкономить на проживании. Новая среда, где никто не знает твоего прошлого, как глоток свежего воздуха. Характер вновь понемногу раскрывается, особенно под напором соседа, что постоянно навязывается в личное пространство. Как ни странно, такое поведение не оттолкнуло, как было бы раньше. То ли Тэхён такой особенный со своей честностью и аурой дружелюбия, то ли сказывалось отсутствие прежних “вредителей”. И вот к концу года от замкнутого, необщительного парня не остаётся и следа, возвращается прежний Чимин, который, конечно же, не забыл своё горькое прошлое. Просто, если даже идти к своей цели получается, то никому от этого не будет прока, если счастье полностью исчезнет из жизни. End of flashback.